Магия души

(Загородный особняк. Одна тысяча семьсот седьмой год). Четвёрка всадников в кожаной броне и металлических кирасах, на вороных жеребцах подскакали к широким деревянным воротам, и их предводитель – бородатый широкоплечий мужчина с сединой в волосах, начал стучать кулаком в створку, требуя их впустить. По дороге от города, бревенчатые стены которого виднелись чуть севернее, уже ехала запряженная двумя лошадями повозка, которую сопровождали ещё двое всадников. - Кто такие? По какому вопросу? – недовольным тоном спросил один из двух охранников, одетых в кожаные жилеты с металлическими нашивками поверх грубых рубах и шерстяных штанов, заправленных в высокие сапоги, вооруженных короткими мечами и ножами. - Открывай, собака! – взревел бородач, от коего ощутимо повеяло духовным давлением. – И предупреди хозяина, что у нас тяжело раненый! - Ждите… - попытался потянуть время мужчина. - Гррр… - выскользнув из седла, предводитель всадников приземлился обеими ногами на землю, согнул колени, сосредоточился и прыгнул вверх, взлетая над забором, чтобы встать на створку ворот. – Что, собака, забыл своё место? Ну дак я напомню! Соскочив с возвышения во внутренний двор, бородач схватил одного из оборотней за шею и оторвав от земли подтянул к себе, чтобы смотреть глаза в глаза. Молодой проклятый захрипел и хватая ртом воздух, собственными руками вцепился в предплечье подчиняющего. - Что стоишь, блохастая шавка? – отшвырнув как нашкодившего щенка первую жертву, всадник перевел внимание на второго стражника, который с растерянным выражением на лице держался за рукоять меча, однако не вынимая его из ножен. – Беги за хозяином. Живо! Сглотнув, оборотень развернулся и на всей доступной скорости побежал к двухэтажному бревенчатому дому, с покатой черепичной крышей и высоким крыльцом, а также тяжелыми ставнями на окнах. Служанка, выглянувшая было из-за угла, пискнув скрылась за сараем, боясь попасться гостям на глаза. Впрочем, бородачу уже не было до них дела и развернувшись к воротам, он в одиночку убрал тяжелый засов, представляющий из себя толстый брус, после чего распахнул створки, позволяя своим соратникам (простым, пусть и тренированным людям) въехать во двор. Тем временем, повозка уже свернула с основной дороги и лошади теперь стучали копытами по узкой колее, не так уж и часто используемой для какого-либо транспорта. Кучер – седой старик крепкого телосложения, лицо коего украшали шикарные длинные усы, натянул поводья, останавливая животных на свободном пяточке земли. Сопровождающие тут же спрыгнули со своих коней и под негромкие ругательства, стали осторожно доставать из колесницы носилки, на которых лежал совсем молодой черноволосый мужчина, с правильным аристократичным лицом, острой бородкой, бледной кожей и тяжелым дыханием, до шеи укрытый шерстяным пледом. - Что случилось? – показавшийся на крыльце своего (временного) дома, одетый в серую рубашку и черные штаны Виктор, недовольным взглядом осмотрел вновь прибывших. – По какому праву вы врываетесь сюда? - У нас тяжело раненый, - заявил бородач. - А у меня две руки, две ноги и голова на плечах: но я почему-то не жалуюсь, - холодно осадил его Франкенштейн. – Повторяю вопрос: по какому праву вы сюда врываетесь? - Да как ты смеешь, докторишка? – зарычал подчиняющий, но тут же осекся, увидев как в ладони ученого сверкнула серебристая трубка. - Попридержи язык, меченый, - совершенно спокойно произнес Виктор. – Не я к вам за помощью пришел, а вы ко мне. Не забыл? Или тебе твоя сила в голову слишком сильно бьет, что ты о логике и здравом смысле забывать начал? Хм… Неужели «пустота» стала настолько сильной?.. - Ты… должен ноги графу целовать за то, что он тебе здесь жить разрешил, а не убил и церковникам не сдал, - покраснев лицом от ярости, подчиняющий стал прожигать собеседника пылающим взором. - Ты – не граф, - припечатал Франкенштейн. – То, что позволено ему, не позволено его… слугам. Не забывай об этом. Да и не меченому мне церковью угрожать… - Доктор, простите этого болвана, - вмешался в диалог возница. – Прошу вас: молодому господину срочно нужна ваша помощь. Переведя взгляд на носилки, удерживаемые двумя солдатами местного землевладельца, Франкенштейн кивнул и спрятал своё оружие в одежде, после чего махнул рукой на дверь и велел: - Несите его в операционную. Всем посторонним – оставаться здесь: занесёте ещё какую-нибудь заразу. - Что встали, олухи? – старик повернулся к носильщикам. – Идите за доктором. А вы… позаботьтесь о лошадях. - Но… - попытался возразить бородач. - Если из-за тебя, дурень, сын графа не выживет… - возница, пусть на пол головы был ниже собеседника, но каким-то образом умудрился посмотреть на него сверху вниз. Всадник отступил, склоняя голову в знак признания правоты старика. Однако, в его глазах так и продолжала сверкать непоколебимая уверенность в своей правоте, а также злость на простолюдина, слишком много о себе возомнившего из-за доброты господина. *** Носилки с пациентом уложили прямо на операционный стол, после чего носильщики были выпровожены за дверь, а Виктор принялся за работу. Закатав рукава, он ополоснул руки в разведенном спирте, затем накинул длинный хлопковый халат с глубокими карманами и надел на голову очки с выщелкивающимися стёклами. Скинув плед прямо на пол, выложенный серыми плитками, Франкенштейн при помощи кожаных ремней, закрепленных на боковых сторонах стола, зафиксировал руки и ноги молодого аристократа, на правой стороне груди коего расплывалось бурое пятно, пропитавшее одежду и наложенную повязку. Молодой мужчина был без сознания и как показывали стёкла, позволяющие видеть тонкие энергии и материи, он стремительно терял жизненную и духовную силы, вытекающие из раны, нанесенной сразу и материальной, и духовной оболочкам. «Похоже, парень не утерпел и решил поохотиться на пустых. Но куда смотрело его сопровождение?», - достав из шкафчика один из пяти деревянных сундучков, ученый поставил его на маленький столик у изголовья ложа с пациентом и открыв, извлёк на свет скальпель, похожий на очень маленький нож с длинной ручкой. Начав срезать с раненого верхнюю одежду, Виктор вспоминал, как вообще оказался в нынешнем положении… … Оказалось, что существование деревни проклятых оборотней – это не секрет для местного графа, управляющего всеми окрестными землями, сидя в небольшом городке с высокими стенами. С властями у зараженных были своеобразные отношения: им выделили охотничьи угодья, на которых никого больше не селили, в оплату за что обязали по первому же зову выставить ополчение, отлавливать разбойников и, разумеется, платить дань. Землевладелец, по каким-то своим причинам недолюбливающий Церковь Спасителя, пусть и был обычным человеком с чуть повышенным уровнем духовных сил, старательно окружал себя сильными людьми, среди которых было четверо подчиняющих и одна слабая ведьма, занимающаяся варкой зелий. Появление в городе необычного странствующего доктора, с ещё более необычным спутником, не прошло мимо внимания графа, который не постеснялся сам явиться для разговора, взяв с собой группу поддержки. К чести аристократа, Виктор был вынужден признать, что уговаривать этот человек умеет, при этом не прибегая к угрозам или лести, а предлагая интересные перспективы (идея получить полностью адекватных проклятых оборотней, как показалось ученому, заставила его глаза вспыхнуть алчным блеском). Виктору и Фрэнки был предоставлен загородный дом, где слуги землевладельца обустроили мастерскую и операционную, доставив затребованные по списку инструменты и реагенты, пусть и далеко не все. Как оказалось, один из живущих в городе подчиняющих, имеет силу позволяющую по желанию менять форму металлов, что практически не применимо в бою из-за низкого уровня духовной энергии, зато это является великолепным подспорьем в работе ювелиром, что и позволило получить тонкие прямые иглы, острейшие лезвия, два шприца… … «Похоже, судьба у меня такая: работать придворным доктором-колдуном», - невесело усмехнулся Франкенштейн, убирая из раны последние куски ткани и срезая потемневшую кожу. На первый взгляд, рана была не такой уж и страшной: большая грудная мышца оказалась пронзена чем-то острым и зазубренным, что достало до рёбер, но не проникло в легкое, да и крупных сосудов не зацепило. Однако, кровь и не думала останавливаться, также как духовная оболочка не спешила затягивать прокол, а плоть вовсе начала чернеть. «Яд? Не похоже. Тут что-то другое…», - нахмурившись, Виктор склонился над телом пациента, через разные стёкла рассматривая края порванного мяса. Решив, что необходимо выиграть как можно больше времени, Франкенштейн набрал в шприцы составы, один из которых «замораживал» духовную плоть на небольшом участке, а другой – останавливал кровь. Распространение черноты ещё не зашло слишком далеко, а потому обкалывать пришлось только половину грудной клетки… Захватив пинцетом маленький краешек черного мяса, ученый отсёк его при помощи скальпеля, затем положил на рану тряпицу, пропитанную составом, вытягивающим различную заразу (вроде тех же ядов) и отправился к микроскопу, в который также были вставлены необычные увеличительные стёкла. Пусть время и было дорого, но со стороны могло показаться, что действует он размеренно и неспешно. «Какой необычный пустой попался мальчишке: использовал даже не яд, а… грибницу? Очень голодную грибницу, которая высасывает духовную энергию, разрушая оболочку и пуская свои корешки дальше. Хм… Придется вырезать целый кусок мяса, а для гарантии – разрабатывать яд, способный эту дрянь убивать. Надеюсь, у ведьмы найдутся зелья, чтобы восстановить мышцы», - в голове Виктора пролетели картинки того, как можно использовать эту необычную грибницу, в том числе и для излечения-ослабления проклятья оборотней, но из-за отсутствия возможности отследить все процессы воздействия, временно об этом пришлось забыть (да и частица пустого, занесённая в тело молодого аристократа, определенно имела свою программу, в которую выживание жертвы не входило). Обработка образца концентрированной святой силой, собранной Франкенштейном при помощи специальных артефактов, дала слабый разрушительный эффект. К сожалению, так как сын графа был подчиняющим, его энергия тоже несла негативный заряд, пусть и гораздо менее «ядовитый» нежели у пустых. Но и на него сила с противоположным зарядом действовала угнетающим образом. Вооружившись пинцетом и скальпелем, ученый стал срезать зараженную плоть, убирая самые значительные участки почернения. Время от времени он вкалывал дополнительные порции лекарства, останавливающего движение духовной энергии и крови. Когда же с этим было покончено, пришлось тщательно проверять, не осталось ли в кажущемся здоровым мясе кусочков заразы. Для гарантии, в образовавшееся углубление всё же был помещён очищающий состав, с добавлением концентрированной положительной энергии. Пациенту, после наложения повязки, придавливающей компресс, в горло были влиты зелья, ускоряющие выработку духовной и жизненной сил, а также крововосстанавливающий состав. В результате этого, когда внутреннее давление тонких энергий нормализовалось, он начал приходить в себя, уже не напоминая бледную тень человека. Всю вырезанную плоть, Виктор запечатал в флакончики из особого стекла, собираясь исследовать их после того, как дорогие гости уберутся из его скромной обители. *** За время изучения оборотней, как в человеческом так и зверином состояниях, Виктор сумел подтвердить теорию о том, что зараженные страдают от раздвоения личности, что вызвано усилением инстинктов и изменением тела, которые накладываются на подавление сложной мыслительной деятельности. При помощи специфического яда, взаимодействующего с звериной духовной формой, большей частью состоящей из энергии излучаемой луной, удалось предотвратить превращение у испытуемого, который всю ночь оставался в сознании, но чувствовал себя так, будто бы ему в вены залили кислоту. Усиление духовного тела проклятого оборотня, находящегося в человеческой форме, произведённое при помощи специальных алхимических составов и тренировок, через которые в Церкви Спасителя проходил сам Франкенштейн, привело к усилению формы зверя, из-за чего в стае едва не сменился альфа. В результате, данный метод был признан условно полезным, но не ведущим к желаемому результату. Наилучший результат в контроле проклятых оборотней показали вещества, воздействующие на разум подопытного: подавляя агрессию и инстинкты, увеличивая мозговую активность, удалось добиться того, что человеческий разум взял под контроль звериную форму. Единственным минусом, который был в этой методике, оставалась необходимость комплексной обработки цели как зельями и специфическими, которые следовало начинать пить за сутки до трансформации, составами, вводимыми внутривенно, так и распространение ароматов, воздействующих на нервную систему умиротворяющим образом перебивая любые сторонние запахи. Сколь-нибудь массово использовать подобное не представлялось возможности, да и оборотень был вынужден сидеть в закрытом помещении. Побочными продуктами исследований стали знание о том, как можно укрыться от проклятого оборотня, чтобы он не видел в человеке жертву, а также способ подчинения омег (для этого, необходимо пахнуть особым образом и излучать чуть более плотную духовную энергию, изображая из себя сильного альфу… что не гарантирует безопасности, если кто-то из зверей решит попытаться подвинуть вожака). Пользуясь результатами своих исследований, которыми ни с кем больше не делился, учёный создал особый амулет, в котором концентрировал энергию оборотня-альфы, делая её более «тяжелой», а также смешал сильнейший феромон, который буквально кричал «Я – альфа!», для всех обладателей чуткого обоняния. Этот комплект был вручён Фрэнки, как единственному достаточно верному существу, способному не только себя защитить в драке один на один, но и силой доказать свой статус в стае, при этом не боясь заразиться. В процессе поисков средства, способного ослабить ликантропный вирус, поражающий духовное тело носителя через распространение по крови материальной оболочки зараженной слюны, Виктор сумел разработать прививку, способную дать человеку иммунитет от данной заразы. Однако, опыты, которые были поставлены на преступниках, предоставленных графом, показали неутешительные результаты: во-первых, лекарство вызывает слабость в полнолуние, что неприятно, но не критично; во-вторых, прививку нужно делать в начале месяца, чтобы вещество успело распространиться по организму и укорениться в нём, давая некоторые улучшения органам чувств и увеличение силы; в-третьих, семь из десяти подопытных (которым грозила виселица), после укуса оборотня попросту погибали из-за резкого упадка сил, уходящих на борьбу вируса и антивируса; в-четвертых, один из трех выживших, всё же стал оборотнем, но каким-то щуплым и откровенно жалким. Само собой, что подобный результат не устраивал ни ученого, ни заказчика, но исследования тормозились из-за нехватки «добровольцев», которых и без того в маленьком городке можно было по пальцам пересчитать. Ликантропное проклятье, а точнее – процесс превращения человека в зверя, дало толчок к новым исследованиям: Франкенштейн стал пытаться создать состав, который будет позволять одному существу временно превращаться в другое, либо одному человеку становиться другим. Примерные намётки по данному проекту у него уже были, благодаря всё тем же оборотням, но оставалось решить проблемы создания фальшивого образа, возвращения в истинный вид, защиты разума от повреждения и многое-многое другое. На всё это не хватало времени, да и помощника, на которого можно было бы скинуть часть работы. К сожалению, случай с Игорем показал, что доверять нельзя даже тем, кого вроде бы неплохо удалось узнать и с кем получилось создать дружеские отношения. Поэтому, против каждого из своих нынешних союзников, Виктор уже имел средства борьбы… *** - Как мой сын? – спросил черноволосый высокий мужчина, на висках у которого просматривалась седина, одетый в бархатный черно-красный камзол, кожаные штаны и высокие сапоги, встретив доктора прямо на выходе из операционной (зайти внутрь он даже не пытался, за что заработал дополнительные несколько балов уважения от собеседника). - Жить будет, - сразу же перешел к главному Франкенштейн, не желая нервировать землевладельца. – Правда, сражаться с кем-либо, как минимум пару месяцев, я ему не рекомендую. Да и правой рукой теперь орудовать будет тяжело. - Ха… - напряжение из позы графа не ушло полностью, но он ощутимо расслабился и успокоился, даже плечам позволив слегка опуститься. – Когда я смогу его увидеть? - Можно сейчас, - немного подумав, ответил ученый. – Но юноша слаб и будет таким ещё долго, так что долгие разговоры ему противопоказаны. Я бы хотел понаблюдать за его состоянием пару дней, чтобы убедиться в отсутствии рецидивов: это время он должен будет жить в гостевой комнате. - Я приставлю своих слуг и охрану, - тоном, не терпящим никаких возражений, заявил землевладелец. – Не хочу сказать, что я вам не доверяю… Оборотням я своего сына доверить не могу. - Понимаю, - не стал возражать Виктор. – Но я бы хотел, чтобы вы напомнили своим людям о том, как себя нужно вести в гостях: некоторые из них считают, что им позволено слишком многое. Если же с их стороны будет угроза мне или моему «брату», я оставляю за собой право защищаться. - Приемлемо, - согласился собеседник. – Я займусь этим, после того как поговорю с сыном. - В таком случае, не смею вас более задерживать, - отступив в сторону, Франкенштейн открыл графу дорогу в операционную. – Я распоряжусь о том, чтобы подготовили гостевую комнату на втором этаже. - Доктор, я бы хотел ещё кое-что обсудить, - остановил ученого аристократ, развернувшись вполоборота и нахмурив брови. – Помню, вы хотели взять себе ассистента или ученика? - У вас появился подходящий кандидат? – брать к себе наблюдателя от землевладельца Виктор не хотел, но и отказать не мог. - Юноша четырнадцати лет: щуплый, но хваткий и обучен грамоте, - граф слегка усмехнулся одними губами. – Я за него ручаюсь.