Селестия

      Соларии потребовалась вся ее выдержка, чтобы не заорать от гнева, когда ее заклинание в очередной раз отказалось работать так, как было запланировано. Бесчисленные дни и ночи она продолжала приводить свою магию в действие, и с каждым провалившимся экспериментом ее раздражение становилось все сильнее и сильнее. Горы не разлетались на куски, моря не замерзали до самого дна, а лежавшие перед ней города не сгорали дотла. Более того, она даже не смогла убить крохотного зайца, наблюдавшего за ней. Бронированное копыто поднялось над грызуном в воздух, но так и не смогло опуститься на него. В этот раз Солария все-таки дала волю своему гневу, и ее крик заставил зайца со всех ног помчаться прочь.       "То есть, это не только моя магия, но и само мое тело? Что же ты наделал, демон? Что ты сделал со мной? – шипела от злости аликорн. – Моя магия все еще в какой-то мере функционирует, но ее эффекты столь ненадежны, что полагаться на нее я больше не могу. Почему Путешественник наложил на меня это проклятие? Что такого он увидел в этих смертных, рождающихся и миг спустя умирающих от старости?"       Тихий хруст сломавшейся ветки тут же заставил ее насторожиться, и после быстрого сканирующего заклинания она обнаружила двух двигавшихся в ее направлении единорогов, хотя они все еще были на некотором удалении. Первым порывом Соларии было объявить о своем прибытии и потребовать их подчинения и содействия, но затем внутри нее возникла та же неприятная эмоция, которую она впервые испытала в тронном зале.       "Не обладая всей своей мощью, чем я могу подкрепить свои требования? Без нее они при первой же возможности перестанут мне повиноваться. Здесь нужен… другой подход. Если я направлюсь к ним сейчас, то мне не удастся заставить их подчиниться мне. Однако простолюдины всегда с готовностью принимали членов своих племен. Если эти единороги отведут меня в анклав, в котором с меня снимут проклятие Путешественника, то, возможно, мне все же удастся извлечь хоть какую-то выгоду из сложившейся ситуации".       Быстро сверившись с текущей позицией приближавшихся смертных, Солария начала менять свою физическую форму. Ее крылья исчезли, а рост стал гораздо меньше. Цвета ее гривы и шкуры также изменились: первая приобрела розовый оттенок, а вторая стала кристально-белой. И последним штрихом, завершающим иллюзию, она добавила на свои голые бока отметки в виде солнца. Как только Солария была удовлетворена своей маскировкой, она пошла навстречу единорогам.       – Стой и назови себя! – прозвучал голос из глубины леса, и яркий свет на миг ослепил псевдоединорожку. Пока глаза ее привыкали к этому свету, остальные чувства безошибочно указали ей, что один из приближавшихся смертных скрывался рядом в тенях, а второй выжидал неподалеку.        Солария выпрямилась и открыла было рот, но ни единого слова произнесено так и не было.       "Как мне представиться? – кажущаяся простота этого вопроса буквально издевалась над ней, в то время как она судорожно пыталась найти на него ответ – Мое прибытие всегда оглашали герольды! И я не могу заявить, что я – Солария, поскольку это тут же уничтожит всю маскировку!"       Становившаяся все неприятней и неприятней эмоция постепенно начала овладевать ее разумом, пока она пыталась вспомнить, как именно простолюдины поступали в подобной ситуации.       Слепящий свет угас, и из-за деревьев вышел жеребец-единорог. Он был закутан в доходивший до снега поношенный плащ, а большую часть его лица, кроме морды и свисавшей под ней бороды, скрывала широкополая шляпа.       – Прости, дитя, я не хотел напугать тебя, – начал он говорить, оглядывая окрестности. – Как ты здесь оказалась? У тебя нет ни клочка одежды, чтобы защититься от холода, ни провизии для выживания в лесу.       – Я… – начала было Солария, прежде чем вновь замяться.       "Прекрати задавать вопросы, пока я не придумаю имя! – невероятно сильно хотелось ей приказать. – И кого это ты назвал дитем? Я была древней уже в те времена, когда самого твоего вида еще не существовало!"       Шляпа наклонилась вбок, и ей, наконец, удалось увидеть опасливый взгляд единорога.       – Ты, должно быть, только что сбежала из столицы. Я слышал слухи, что город был захвачен мятежниками, но мне казалось, что Терраса Магистров все еще держалась. Что ж, полагаю, ее падение было лишь вопросом времени. Ты одна?       – Да, я одна, – наконец, сумела она ответить, хотя ее разум все еще переваривал услышанное.       "Мятежники захватили столицу? Сколько же я отсутствовала?"       Жеребец в последний раз осмотрел окружавший их лес, после чего кивнул.       – Мы с моей спутницей возвращались в безопасную гавань. Если ты не против присоединиться к нам, я могу поговорить с остальными от твоего лица, – когда Солария кивнула, он развернулся в ту сторону, откуда пришел, и поднял одно копыто из-под плаща. Вокруг него была обвязана лента с колокольчиками, которые весело зазвенели, когда он им тряхнул.       Почти в тот же миг закутанная в одежду фигура размером с жеребенка выпрыгнула из своего укрытия и помчалась к ним… лишь для того, чтобы запнуться и с позором упасть прямо в снег лицом.       Жеребец усмехнулся и затем произнес:       – Лулу, ты ведь сотворила то заклинание обнаружения, что мы практиковали?       – Я забыла! – немедленно ответила кобылка, поднявшись на ноги и вновь продолжив бежать к ним. Когда же она остановилась, ее скрытая капюшоном голова начала метаться между ними двумя. – О, кто это, новый друг? О, это единорог! И это кобыла! Это просто великолепно! Надеюсь, мы сможем стать друзьями, и ты научишь меня магии! Кловер слишком ворчливый, а Свирли слишком нудный…       – Я все еще здесь, – с усталой улыбкой произнес жеребец, но не стал ее перебивать.       – …так что учиться магии у тебя было бы просто потрясно! Ты ведь научишь меня самой разной магии? Пожааааалуйста?       Раздражение все сильнее и сильнее закипало в Соларии, вынужденной разбираться с очередной социальной ситуацией.       "Старик относится снисходительно к жеребенку, возможно, согласившись, я смогу заполучить его расположение".       – Уверена, мы сможем что-нибудь придумать… – начала она отвечать, но реакция кобылки оказалась для нее неожиданной.       – Научишь? Да! Дадададада… – кобылка подпрыгнула в воздух, повизгивая, как предположила Солария, от радости. Затем она, не переставая подпрыгивать, начала кружить вокруг псевдоединорожки, пока опять не упала лицом в снег. – Ау, это было больно, – сев, она повернулась к жеребцу, который также присел возле нее.       – Меня зовут Старсвирл, а это моя внучка, Лунар Лулабай. Хотя она предпочитает, чтобы ее называли Лулу, – представил себя и кобылку жеребец, доставая неплохо сшитую тряпицу из своих сумок. Медленно подняв капюшон кобылки, он спросил: – Боюсь, я не расслышал вашего имени, мисс?..       Но Солария едва слышала его голос, а все ее внимание приковалось к открывшемуся лицу Лулу. Большая его часть была сожжена, а оставшаяся плоть выглядела съежившейся и покрытой морщинами. Немигающие, молочно-белые глаза невидяще смотрели на Старсвирла, в то время как тот начал вытирать грязь и снег с ее мордочки.       – Санни Скай, – выдавила, наконец, из себя Солария, сумев подобрать аллитерацию после того как услышала имена. – Мое имя – Санни Скай.       – Неужели? – протянул жеребец, и Солария вновь заметила, как его глаза блеснули из-под широкополой шляпы. Она не была в достаточной степени знакома с эмоциями смертных, чтобы опознать этот взгляд, но все же в нем явно было видно подозрение, что заставило псевдоединорожку изрядно напрячься. Но секунду спустя этот миг прошел, и жеребец вернул тряпицу в сумки и потрепал жеребенка по голове. – Нам надо побыстрее возвращаться в наш лагерь. Холод в ночном лесу опасен, но он – далеко не единственное, что может здесь убить.       – Воистину, нам стоит поспешить. Полагаю, мы должны будем многое обсудить, – произнесла Солария, и ее взгляд перешел с вновь скрытого лица кобылки на жеребца. – Чего мы ждем?       И вновь Солария обнаружила на себе пристальный взгляд Старсвирла. Растянувшаяся тишина успела стать неловкой, прежде чем голос единорога прозвучал вновь.       – Разве тебе не холодно? Я видел, как взрослые кобылы и жеребцы погибали от обморожений всего за пару часов при такой погоде. Держи, дитя. Этого должно хватить до нашего прибытия в лагерь, – простой тяжелый плащ появился во вспышке его магии, опустился на ее плечи, а спустя несколько секунд Старсвирл недоверчиво произнес: – Тебе помочь завязать его?       – Нет, в этом нет нужды, – холодно ответила Солария, а завязки уже были подхвачены сиянием ее магии и обвязывались вокруг шеи. "Тебе не стоило предлагать подобных даров без моего на то требования", – подумала она, и ее раздражение от действий единорога было подкреплено эмоцией, которую Соларии нечасто доводилось испытывать: растерянностью. "Зачем этим смертным тратить силы на того, кто этого не требует? Подобное разбрасывание и без того малым отпущенным им временем попросту лишено какого-либо смысла", – дальнейшие ее размышления прервались, когда она заметила, что двое единорогов уже начали углубляться в лес. Ей потребовалось лишь несколько секунд галопа, чтобы догнать их.       ------       Сумерки уже начали сгущаться, когда Старсвирл остановился. Едва заметно вздохнув, он повернулся к Соларии.       – Мы почти пришли, моя дорогая, но сперва мне стоит кое-что сказать тебе. Называть то, куда мы направляемся, "лагерем" – значит несколько погрешить против истины, поскольку у нас имеются целые семьи, пытающиеся жить в тепле и безопасности. Тебе там будут всегда рады до тех пор, пока ты вносишь свою лепту в общий труд, но я пойму, если ты все же пожелаешь уйти. Поскольку ты выросла в столице, многое в нашей деревне может показаться тебе странным, но…       Дальнейшие его слова были прерваны ярчайшей вспышкой и оглушительным грохотом сразу со всех сторон. Оба этих эффекта лишь заставили ее едва заметно поморщиться, поскольку она крайне сомневалась, что в этом лесу есть что-то способное причинить ей вред. Но все же…       – Кловер! Завязывай с этим балаганом! – рявкнул Старсвирл, и магические явления тут же сошли на нет. Бросив быстрый взгляд в сторону престарелого жеребца, она увидела на его лице немалое раздражение, в то время как тот хмуро оглядывал окружавший их лес. Миг спустя из-за одного из деревьев появился еще один единорог в одеяниях, в которых Солария с трудом признала униформу Гвардии Магистров, и пригвоздил Старсвирла не менее суровым взглядом.       – Мы не можем безответственно относиться к нашей безопасности, сэр. Ваш оптимизм не защитит нас от рейдеров. Кроме того, вы возвращались позже назначенного часа, а снять охранные заклинания на ночь я не могу, – наконец, заговорил новоприбывший. – Я также ожидал увидеть только двоих, но все же вы привели с собой третьего. Вы уверены, что за вами не следили?       Раздражение на лице Старсвирла сменилось выражением, которого Соларии до этого видеть ни разу не доводилось, и он отвел глаза в сторону.       – Я наткнулся на эту малышку, когда она бродила по лесу, не имея даже плаща, Кловер. Если она была приманкой для некоего зловещего заговора или пытающимся внедриться в наше поселение диверсантом, то, боюсь, ей отчаянно не хватает умения планировать свои шаги.       Вызванный слишком близким к правде предположением Старсвирла дискомфорт почти сразу же сменился гневом от того, что ее назвали некомпетентной. Однако прежде чем ей удалось бы опротестовать подобную характеристику, более молодой единорог заговорил вновь.       – Невежество и глупость могут быть не менее опасны, чем злой умысел, Старсвирл. Эта белокопытка… – прямолинейно произнес Кловер, – …может, и не является шпионом, но у нее налицо все признаки столичной неженки. Мы не можем позволить себе мертвый груз, сэр. Наших припасов и так едва хватает.       – Не стану спорить, Кловер. Однако я также не стану отрицать, что твоя жена никогда не откажет нуждающимся. В противном случае мы бы оба уже были мертвы, – улыбнулся Старсвирл, и взгляд, которым Кловер наградил престарелого единорога, явно указывал, что эта тема уже не раз обсуждалась. – Кроме того, как я подозреваю, у этой малышки найдется, что предложить нам. Я расскажу подробнее, когда мы уйдем с этого проклятого холода.       Кловер раздраженно фыркнул и бросил острый взгляд в сторону Соларии, прежде чем развернуться и повести троицу глубже в лес.       – Место, в котором ты сейчас окажешься, принцесса – это место, где все равны, – начал он говорить спустя некоторое время, и Солария почувствовала приступ гнева от столь грубого обращения. – Никто здесь не является твоей слугой, и если ты захочешь остаться – то тебе придется работать бок о бок с теми, кого ты, несомненно, считаешь ниже себя. Или же ты всегда можешь уйти и погибнуть от холода. Возможно, Королева Солария сжалится и окончит твои страдания быстро.       – Не обращай внимания на ворчливого Кловера, – жизнерадостно заявила Лулу, перебивая тираду единорога. – Он так говорит со всеми. И он никогда не хочет ни играть, ни учить меня магии, ни смеяться над моими розыгрышами – вообще ничего! – взрослый жеребец не проглотил наживку, но все же обернулся и сурово посмотрел на кобылку. Та в ответ показала ему язык.       Деревья начали редеть, и во мраке показались огни нескольких домов. Кловер отвел группу к самому крупному из них, после чего замялся на пороге. Но когда одно из его копыт все же поднялось постучать по двери, та с грохотом распахнулась сама.       И именно в этот момент Солария поняла, что мир окончательно сошел с ума.       – Ты хоть представляешь, как я волновалась? Ты встал из-за стола и телепортировался прочь прямо посреди ужина, даже не сказав, куда! – пылала негодованием земная кобыла, появившаяся в дверях. – Я чуть с ума не сошла от беспокойства! И даже не думай, что тебе удастся отделаться без хорошего объяснения, Кловер!       – Кому-то придется спать в конуре, – прошептала Лулу достаточно громко, чтобы абсолютно все ее услышали, и изобразила из себя воплощение невинности, когда Кловер бросил в ее сторону сердитый взгляд.       – Внешние охранные заклинания сработали из-за этих двоих, – начал быстро объяснять жеребец, указав на своих спутников, после чего кивнул головой в сторону Соларии. – Их задержала кобыла, только что сбежавшая из столицы.       – Ох, бедняжка. Ты в порядке? То место просто-напросто слишком опасно для таких молодых кобылок как ты, – произнесла земная пони, а гнев в ее голосе мгновенно сменился обеспокоенностью. – Заходи, мы тебя согреем и накормим, хорошо?       Солария была столь ошеломлена развернувшейся перед ней сценой, что не стала сопротивляться ее напору, позволила провести себя внутрь жилища и едва заметила, как земная пони пинком захлопнула дверь, так и не впустив Кловера в дом. Его внутреннее убранство во многом напоминало примитивный пиршественный зал, с большими столами и простыми деревянными скамьями, тесно заполнявшими почти все свободное пространство. Потрескивавший в очаге огонь наполнял помещение теплом и светом, и почти каждое доступное место уже было занято. Земные пони, пегасы и несколько единорогов приблизительно ее возраста ели за столами и рассказывали друг другу истории перед очагом.       Земная пони что-то сказала, но Солария ее не слышала. Ей потребовалась каждая йота самообладания, чтобы попытаться осознать… невозможность развернувшегося перед ней действа. Это был хаос. Это был бардак. Этого не должно было происходить.