Операция под названием "влюбить в себя"

Он остановился как вкопанный, затем в недоумении повернулся. Елена воинственно сверкнула глазами. Да ей давно хотелось бросить в него что-нибудь! – Не знаете, что сказать, синьор? – крикнула она. – Зато знаю, что делать, синьора, – ответил он и двинулся к ней, подцепив пригоршню снега. Елена побежала прочь, но увязла в снегу в резиновых, не по размеру, сапогах. Споткнувшись, она упала в сугроб и, барахтаясь, хотела подняться, но Дей уже настиг ее. – Не трогай меня, – тяжело дыша, пискнула она. Он перевернул ее на спину и уже был готов засунуть снег ей за шиворот. Волосы упали Елене на глаза, юбка задралась, и она подняла руки, пытаясь отгородиться от него. Их взгляды встретились, и она поняла, что сопротивляться бесполезно. Он налег на нее всей тяжестью своего тела, и она еще глубже провалилась в мягкий сугроб. Но ей больше не хотелось отталкивать его, и руки оказались на его плечах. Она тянула его к себе, и, словно повинуясь ее просьбе, он наклонил голову и жадно припал к ее рту. А она ответила на его поцелуй, сначала робко, затем смелее, впервые позволив его языку погрузиться в теплую норку ее рта. Даже сквозь одежду Елена почувствовала, как давит на нее его напрягшееся естество. Ее обожгло желание, не подчиниться которому было невозможно. Деймон поднялся, подхватил Елену на руки и понес в дом, а огромные резиновые сапоги свалились с ее ног и остались в снегу. Дей плечом распахнул дверь, поставил Елену на пол и начал срывать с себя одежду. И при этом не отводил глаз от жены. Она тоже торопливо раздевалась, с трудом стягивала через голову влажный шерстяной свитер, дергала неподдающуюся молнию на юбке. Обнаженный Дей прислонился спиной к двери и протянул к ней руки. Она подбежала к нему, и он легко, как пушинку, поднял ее и прижал к себе. Елена обвила его ногами и вцепилась в плечи. Она горела, словно объятая пламенем, и чувствовала, как он глубоко погружается в ее влажное мягкое лоно, чувствовала внутри сильные, ритмичные толчки. И ей захотелось отвечать ему. Их губы, их тела сомкнулись. У нее внутри рождалось такое сладостное ощущение, о существовании которого она не подозревала. Рай и ад одновременно. В этом чувственном калейдоскопе смешались агония и немыслимое удовольствие. И разум уже не управлял телом. Дрожа, Елена без сил повисла на нем и, подавляя рыдания, уткнулась лицом ему в шею. А он бормотал ей что-то на ухо по-итальянски. Потом Елена поняла, что ее несут, опускают на пушистый мех и рядом с ней лежит Дей. Он нежно гладит ее тело, и ей хочется умиротворенно мурлыкать, как довольному котенку. Он тихо произнес: – Значит, теперь мы оба это знаем, да? – Выдержав паузу, он уточнил: – В будущем никогда не притворяйся ни перед собой, ни передо мной, что ты меня не хочешь. Ты будешь спать со мной ровно столько, сколько я пожелаю. Ее пронзил ужас. Он говорит ей о том, что победил, и для него самое главное – это, а не их общий восторг. Но он, очевидно, привык к тому, что женщины плачут в его объятиях. – Да… я понимаю, – сквозь слезы вымолвила она. – И это все, что ты хочешь мне сказать? А что ты хочешь услышать? Я всегда знал, что у тебя подо льдом скрывается огонь. И что мое ожидание окупится. – И с легкой усмешкой он добавил: – Ты превзошла мои самые сладкие мечты. Она не знала, какие слова ожидала услышать от него. Знала только, что в том месте, где находится сердце, образовался жесткий, болезненный комок. Несмотря на тепло камина, ей вдруг сделалось очень холодно, и по телу пробежали мурашки. – Тебе не кажется, что нам будет удобнее проделать все это в постели? Он быстро встал и протянул ей руку. И она позволила ему поднять ее на ноги. Он повел ее наверх по лестнице, а она покорно шла. Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Потому что ее тело окончательно принадлежало ему и будет принадлежать до тех пор, пока она ему не надоест. Но когда в постели Дей заключил ее в свои объятия и зашептал ее имя, все мысли покинули Елену.