You are my dependence

Тина ничего не ответила, лишь углубила поцелуй и сильнее обхватила торс Потапа своими ногами, показывая, что идти своими ножками она не собирается. Леше нравилась ее раскрепощенность в постели, во время долгих прелюдий. Не теряя времени, он взял свою девочку на руки и понес на самый верхний этаж ее обители. Поцелуи в шею, ключицы, плечи немного затрудняли путь, загораживая обзор, но тем не менее он не стал ее останавливать. Как же он скучал по этому! Скучал по ее нежности и страстности. Таким образом, до кровати они добирались в два раза дольше. Леша, как обычно, опустил ее на кровать достаточно аккуратно. Каждый раз находясь в ее комнате, он мысленно благодарил Тину за такой выбор кровати — мало того, что она была мягкой, так еще и идеальных размеров. Да, занимала полкомнаты, но зато в таких вот случаях подходила идеально. Мужчина уже было потянулся к лямке ее бюстгальтера, намереваясь снять эту незамысловатую вещицу, однако сегодня Кароль, кажется, решила до конца быть строптивой девочкой, ибо она (Леша так и не понял, каким образом) скинула его с себя, наваливаясь сверху. Удобная позиция, ничего не скажешь. В принципе этот медведь мог в любой момент изменить ситуацию в свою пользу, однако ж ему было интересно посмотреть, что его девочка будет делать дальше. — Я тебя люблю, Лешик, — ее мягкие, уже зацелованные им губы коснулись его шеи. Вцепившись в его плечи своими пальцами, Тина шумно вдохнула его запах, отчего по шее мужчины пробежали мурашки, она это заметила и чуть заметно улыбнулась, чего в темноте было не видно. Пухлые губки блондинки продолжали тем временем расцеловывать лицо и шею мужчины, хаотично распределяя нежные поцелуи. Такая резкая перемена в настроении Кароль чуть позабавила мужчину, но мешать ей он не стал. Конечно, возможно, сегодня он бы предпочел, что называется, взять ее здесь и сейчас, но Леша решил не торопиться и дать Тине поиграться. При всем том, что девушка сейчас была сверху и владела ситуацией, он все равно чувствовал, что она не стремится к лидерству, она дает ему контролировать ситуацию, плавно выгибаясь, словно кошка, одаривая его своей нежностью и в какой-то степени даже покорностью. И плевать, что уже через несколько часов вставать и ехать на репетицию голоса, плевать, что они завтра будут невыспавшие и помятые, плевать, что после ее умелых поцелуев останутся следы. П Л Е В А Т Ь. Главное, что сейчас она рядом, она вся для него. ЕГО девочка. Теперь только его, и он не намерен делиться. Тина позволила Леше освободить себя от того минимума одежды, который на ней был, и вернула руки на его торс, плавно поглаживая. Почувствав, как мужские руки с силой сжали ее возбужденную грудь, она громко застонала, позабыв обо всем. Но ведь для этого и есть Лешка, чтобы вовремя напомнить малышке, что они сегодня не одни. — Малыш, твоя мама, конечно, взрослый человек, но не будем ей мешать спать, хорошо? — в привычной полушутливой манере попросил мужчина. — Потапенко, — тяжелый вздох, — я тебя придушу, если ты остановишься, — прошептала певица, почувствовав, как его руки стали перемещаться на ее спину, прекращая свои действия с сосками. В стиле Лешки было бы немного помучить певицу, но не сегодня. Сейчас он и сам слишком возбужден, чтобы медлить. Его пальцы очень умело прошлись по спине блондинки, задевая все самые чувствительные зоны, и вернулись снова к груди. Тина плавилась в его умелых руках, словно горячий воск, позволяя делать со своим телом все, что ему так хотелось. Инстинктивно наклонившись ближе к нему, она почувствовала его горячий чуть шершавый язык в ложбинке между грудью. И вновь сладострастный стон вырвался из груди Тины. Она решительно приподнялась вверх, чтобы в следующую секунду плавно опуститься на Лешу, заставив и его несдержанно зарычать и схватить блондинку под попу. — Ти-ише, котик, в доме же моя мама, — нараспев произнесла певица, перекривив Потапа. — Кароль! — Леша достаточно сильно прикусил кожу певицы в районе груди, заставив ее замолчать. Завтра останется след. Однозначно. Но сейчас они слишком влюблены, чтобы еще на что-то отвлекаться. Это ведь ЕГО метки. Ему можно. Сначала плавные, а затем, почти что сразу, очень резкие несдержанные движения — это все, на что хватило певицу. Видимо, сказалась нетерпимость. Потапенко понял, что девушка уже порядком устала, поэтому решил немного изменить их позу, переворачиваясь набок, оказываясь тем самым рядом с блондинкой. Теперь он мог полностью контролировать ситуацию, обнимая девушку за талию, прижимая еще ближе к себе. Тина же в свою очередь схватилась за руку мужчины и иногда впивалась в грубую кожу своими ногтями. Сейчас Лешины движения были более грубыми, будто он пытался доказать ей и так очевидные вещи — она только его. Однако Тине нравилась эта его сторона, несмотря на всю резкость движений, Леша всебя равно оставался таким же любимым и чувственным. Он чувствал ее, заботился о ее комфорте, ибо поза обездвиживала блондинку. Каждый раз совершая новые для девушки движения, он наблюдал за ее реакцией, чтобы убедиться, что ей тоже комфортно. Резкие толчки порою сменялись плавными, но Кароль не успевала этого осознать, полностью отдаваясь во власть своему мужчине. Она сдалась первая, погружаясь в пучину удовольствия, принимая еще несколько резких движений внутри себя, дожидаясь, пока и ее мужчина получит долгожданное удовольствие. — Люблю, — едва слышно прошептала Тина, разворачиваясь к Потапу лицом и кладя голову на его вытянутую руку. А он молча поцеловал ее в височек. — Я никогда не прощал девушкам измены, — спустя несколько минут тишины, прерываемой лишь обрывистым тяжелым дыханием, вдруг выдал Леша, глядя в потолок. Мысли вслух. — Я изменяла себе, когда была вместе с ним… А потом появился ты, и я действительно почувствовала. — она немного помедлила, подбирая нужное слово, — любовь, наверное. Я не так часто говорю эту фразу, но тебе мне хочется постоянно повторять это. Леш, — Кароль даже приподнялась на локтях, чтобы иметь возможность видеть его глаза, которые уже давным-давно привыкли к темноте, — ты мне очень дорог, и я т е б я л ю б л ю. Это прозвучало так честно, что не было ни малейшей возможности усомниться в ее словах, да он и не искал эту возможность, скорее наоборот хотел ей верить. И верил, ведь уже давно смог переступить ту черту под названием гордость ради их совместного счастья. Пускай пока хрупкого, но это ведь только начало.