The Red Oak Tree

Тебе снова снится море. Не так, как другим. Не холодные бушующие волны, стремительно набегающие на скалы и, отступая, оставляющие за собой след белоснежной пены. Не мягкие, чарующие своей грацией, накатывающие медленно на мокрый песок. Не так. Тебе снится прозрачная вода, хлюпающая у подбородка. Она солёная и горькая, и холодная, и тебе противно чувствовать во рту её какой-то отдающий железом привкус. Но приходится нырять, потому что нужно вытащить Джеймса. А волосы, как назло, липнут к лицу, застилая глаза. И ничего не видно. Но нужно его достать. Потому что тебе из-под воды снова улыбается его лицо, а изо рта выскальзывают последние пузырьки воздуха. Да, пузырьки… - Майло? - Что?.. – мужчина встрепенулся. – Я отключился ненадолго. Много пропустил? Хлоя вздохнула и внимательно посмотрела на мужа. - Да. Джона уже наградили. Майло вымученно улыбнулся и потёр переносицу. - Прости, дорогая, но шесть часов за рулём вымотали меня. Пойми. Женщина ласково погладила его по голове. - Если бы не понимала, давно бы уже разбудила. Он расправился и подтянулся на локтях, приняв сидячее положение. - Он не видел? – спросил мужчина, зевая. - И не надейся. Майло бросил взгляд на опустевшую сцену и усмехнулся. - Обиделся? - Ушёл с сестрой к столу. Мужчина медленно поднялся, обозревая зал. - Никого нет. - Конечно. Официальная часть закончилась. - Что ж, пойду приносить свои извинения, - он засмеялся, пожав плечами, и вдруг произнёс: - Пить охота. У тебя ничего нет? Женщина встала и кивнула в сторону выхода. - А, понял. Шведский стол. Ну, хоть что-то полезное во всём этом балагане. И тут же поймал неодобрительный взгляд жены. - Молчу-молчу! Они вместе направились в сторону приглушённой музыки, доносящейся из коридора, и обсуждающих что-то голосов. На пороге Майло столкнулся с каким-то мужчиной и, пока приносил извинения, потерял из вида макушку сына, мелькнувшую среди общей детворы. - Школа искусств, будь она неладна, - пробормотал он, пробиваясь к столу с угощениями для детей. Взяв бутылку минеральной воды, мужчина поднял взгляд. У окна стоял Джон, спокойно наблюдая за листьями, бьющими в стекло. Майло подошёл к сыну. - Обиделся? Мальчик помотал головой. - Ну, ты чего? Я просто сильно устал. Простишь меня? Джон молчал. Майло взлохматил его волосы. - Мама наверняка записала твой выход на камеру. Ребёнок поднял голову и сложил руки на груди. - Продолжаешь дуться? Хорошо. Но ты же должен дать мне шанс искупить вину? – отец улыбнулся, откручивая крышку бутылки. Мальчик хмыкнул и снова отвернулся. «Не простил», - устало подумал мужчина. - Будешь? – Майло протянул сыну минеральную воду. Ребёнок придирчиво оглядел её и ответил: - Нет, я не люблю с пузырьками. Майло вздрогнул. Пузырьки. Как те, что выходили из горла Джеймса… Он поднёс к глазам бутылку. Ещё слышно было шипение. Потерянным взглядом мужчина обвёл окружающую обстановку и сам не заметил, как сжал в руке пластик. Из оцепенения его вывел раздражённый голос Джона. - Пап! - Что такое? - У тебя вода выливается. Мужчина посмотрел на бутылку. Минералка и вправду уже капала на ковёр. Поставив её обратно на стол и так и не сделав ни одного глотка, он стремительно выбежал в коридор, где встретил жену. Ничего не сказав, Хлоя кивнула и ободряюще улыбнулась. За столько лет она уже привыкла к тому, что Майло вот так вот, в этот самый день, бросив всё, срывается, вставляет ключ зажигания и уезжает. И порой много часов проводит в дороге, приезжая домой, молчит, а потом только крепче прижимает её к себе и целует в макушку. Как-то она тоже ездила вместе с ним. Всего один раз. Но больше не смогла. Единственный, кому было непонятно такое поведение мужчины, был Джон. Он всегда провожал отца удивлённым взглядом. Майло бросил кожаную куртку на соседнее сидение и положил руки на руль. Затем опустил на них голову и глубоко выдохнул. Всё у них было не так уж идеально. Совсем не так. Хлоя отвезёт детей домой. А он что? А он снова вернётся только к утру. Через несколько минут его машина уже мчала по шоссе.

***

Тебе тоже снится море. По-особенному ярко. Но чувств больше, чем картинки и звуков. Ты ощущаешь, как тебя вытаскивают из воды и опускают на землю. Ещё утро, и песок, потерявший ночью всё своё тепло, не успел заново нагреться. Это будет только вечером, когда твой друг уже не сможет почувствовать его тепло. Ты поднимаешься. К рукам прилип песок. Противно. Но отряхнуть ладони о мокрые штаны не менее противно. Даже слёзы стереть нельзя, не попав песком в глаза. И ты кричишь. От злости того, что не умеешь плавать. От боли. А одна огромная волна тащит тебя всё дальше и дальше, и дальше… Дэви открыл глаза. Как будто бы и не спал. Он взглянул на дисплей электронных часов на тумбочке. Шесть вечера. Скоро вернётся с прогулки жена с сыном. Нужно приготовить ужин, чтобы хоть как-то попросить у неё прощения за ночную ссору. Она должна его понять. Она всегда его понимала. В сущности, с ними он мог чувствовать себя нужным. И это самое дорогое, что они могли ему дать. Мужчина медленно поднялся, разминая затёкшую шею. Покрывало тут же сползло с его колен и сложилось на полу у дивана. Равнодушно проследив за ним, Дэви поднялся и, перешагивая через разбросанные детские игрушки, направился в кухню, откуда через пару минут раздался звон посуды. Но когда ужин был готов, Дэви, глядя в зеркальную поверхность плиты, вдруг вспомнил одну очень важную вещь. Безумно важную. Он пошёл в спальню. На стуле висел его рабочий костюм. В новое пиар-агентство устроиться было не так уж и сложно. Дело оставалось только за малым: вернуться в привычное русло. Долго это не получалось. Но сейчас его можно было даже назвать счастливым. Мужчина отодвинул дверцу шкафа. Его глазам предстала печальная картина: только пара брюк и три футболки висели внутри. Всё, что осталось от его одежды. Остальное валялось где-то по дому. Дэви очень надеялся, что найдёт всё хотя бы в грязном белье. Если Элис не подумала выбросить его вещи на помойку. Такое с ней частенько случалось. Но он привык. Дэви ещё несколько минут постоял около шкафа, затем натянул штаны и первую попавшуюся футболку. Обул ботинки и накинул куртку. Там, куда он направлялся, не было принято надевать костюмы. Подумать только, а ведь он чуть не забыл… Остановившись посреди хаоса комнаты, Дэви задержал дыхание. На много не хватило. Но те пару десятков секунд, что он не дышал, мужчина смог привести в порядок свои потревоженные сном мысли. Где-то внизу послышался шум поворачиваемого в замке ключа. Пришла Элис. Мужчина криво улыбнулся, про себя отсчитав пять раз. - Дэви, мы вернулись! Шаги. Они поднимаются по лестнице. Шаги неотвратимые и гулкие. Зачем они вообще научили сына ходить? Ещё несколько мгновений, и он уже не убежит отсюда. А пока у него есть шанс. Быстро схватив с тумбочки телефон и ключи, Дэви подбежал к окну, поднял раму и бесшумно выскользнул. От кого он бежал? Он и сам не понимал. Но что-то огромное гнало его из дома. То, о чём он вспомнил несколько минут назад, глядя на плиту. Мужчина спрыгнул с навеса. Ноги утонули в прелой осенней листве, обильно застилающей всё вокруг дома. Руки убрать не доходят. Да и вряд ли когда-нибудь дойдут. Он прислушался. Наверху Элис проверила все комнаты и, не обнаружив его, явно расстроено вздохнула. Он почувствовал это всей кожей. Быстро перебежав дорогу, Дэви скрылся за деревьями парка и, ссутулившись, побрёл к автобусной остановке. А когда-то давно он бы так ни за что не поступил.

***

А ты почти не видишь моря в своих снах. Только голова с мокрыми волосами, мелькающая над водой. Ты тащишь из волны Дэви, а он сопротивляется. Больно. Конечно. Каждый думает, что его боль самая сильная. Да вот на деле оказывается, что все они лажали по-крупному. А от настоящей боли помогал только морфий. Старый злой морфий. Ты тоже не успеваешь попрощаться. Как следует. Да и есть ли на всей земле такой момент, чтобы прощание не вышло скомканным? Вверх-вниз. Вверх-вниз. Они о чём-то разговаривают, а головы мелькают в неспокойных волнах залива. И снова повторяется это мельтешение. Картинка не останавливается, а едет, плывёт перед твоими глазами. Потому что всё застилают слёзы. Ты хватаешься за голову, запуская руки в волосы. Как дети. А волны подкатываются к самым ногам и шумят. Билл очнулся от боли. Она была вполне осязаемой и сконцентрированной в правой руке. Мужчина с трудом разлепил глаза и посмотрел прямо перед собой. Вокруг был дым и смрад, но даже сквозь него за стеклом проступали силуэты людей. Где-то совсем рядом верещала сирена. Мужчина втянул голову в плечи и, простонав, пнул ногой помятую дверь автомобиля. Поддалась она не сразу. Он с трудом поднялся и пошёл в сторону скорой. К нему сразу подбежали врачи. Билл оглянулся. Всмятку. Заснуть за рулём купленной вчера в кредит машины. Такое может произойти лишь с абсолютным неудачником. Кредит, который им теперь нечем отдавать и который был абсолютно бесполезен. Жизнь летела ко всем чертям. Момент, которого он так боялся, наступил. Его мечты стали простыми фантазиями. - Говорить можете? – ему в глаза направили фонарик. - Да. Что здесь произошло? – Билл, щурясь, оглядывал кучу металлолома, бывшего когда-то машинами. - Водитель заснул за рулём. Врезался в столб. За ним в темноте врезались ещё четыре, - сухо объяснила женщина, сдирая куски рубашки с его руки. «Идиот», - подвёл мысленный итог Билл. – «Не смог даже доехать». - Вам нужно кому-нибудь позвонить? – спросил у него полицейский. Мужчина задумался. Жена? Дочь? Нет, он должен всего лишь успеть. Билл покачал головой. - Не известите близких? Но мужчина уже его не слушал. Прямо напротив него, всего в пяти метрах, стояла открытая машина полицейского. В ней работала рация, из которой раздавались помехи. Офицеров рядом не наблюдалось, кроме того, что стоял позади него. Ключи зажигания с глупым брелком висели там же. Всего мгновение – и он уже поворачивает этот самый ключ левой рукой. Неудобно. Но вполне возможно. А потом педаль газа в полную. И жуткий, всепоглощающий звон в ушах, не дающий понять, что происходит и по какой причине.

***

Холодный ветер нещадно хлестал по лицу и ладоням. Последние можно было спрятать, но у Дэви не было карманов, а ушибленной руке Билла было, по сути, всё равно. Они молча встали рядом. Многое нужно было спросить. Многое рассказать. И у них на это было чуть меньше времени, чем обычно. Никто не додумался взять палатку. В этот раз всё получилось настолько спонтанно, насколько было просто необходимо. Дэви посмотрел на тоненький, окрашенный закатными лучами в ярко-красный древесный стержень, который в будущем станет деревом. Он выглядел таким хрупким и почти прозрачным, что мужчина на миг даже испытал какую-то нежную привязанность к растению. На высоком берегу показалась фигура человека. Он почти бежал, но по мере приближения замедлялся, пока совсем не остановился прямо напротив них. Шмыгнув носом, как подросток, Дэви пошевелил носком ботинка лежащий на земле камень и произнёс, пронзительно глядя на друга: - Думали, что ты не придёшь, Майлс. Звучало как обвинение. - Думали, что испугаешься. Как в тот раз, - добавил Билл. С перебинтованной рукой он выглядел убедительно в этих обвинениях. Майло засунул руки в карманы брюк, ёжась от ветра. Было холодно, а куртку он забыл в машине. Почему они выбрали именно этот день, чтобы выполнить данное когда-то себе обещание? - Но я здесь. Как и в тот раз, - заметил Майло. Они снова замолчали, глядя на дерево. - А оно даже красивее того, что я выкинул в море, - усмехнулся Билл. Дэви и Майло внимательно посмотрели на него. - Где это тебя так угораздило? Мужчина взглянул на свою перебинтованную руку. - А, это? Разбил свою машину. А потом угнал тачку копа! Они засмеялись. Дэви шумно втянул носом воздух. - У кого-нибудь есть зажигалка? Нам тут всю ночь сидеть. - У меня есть машина. - И как мы с её помощью разожжём костёр? - Я знаю как, - Билл помахал рукой, сморщившись. Они снова улыбнулись. А через полчаса, когда костёр уже горел, и звёздное небо низко нависло над берегом, они лежали на своих куртках, подложив руки под голову и просто глядя наверх. Туда, где чернильное полотно, широкими мазками художника налепленное сверху земли, отдавало яркими огоньками. И тогда, в этот самый момент, они все вместе чувствовали то, что чувствовали девять лет назад, глядя, как русая макушка друга всё дальше плывёт от берега. И подобно тому порыву, который захлестнул их, заставив сорваться с места и плыть вслед за Джеймсом, новый, не менее сильный, заставил их сейчас просто лежать на земле, в отблесках костра наблюдая за тонкими красными листьями дерева. Дэви повернулся к Биллу и подпёр голову локтём. - А почему оно бордовое? - Сорт. - Сорт дуба? - У дубов не бывает сортов. - Бывает. - А я говорю, что нет! - Ребята! – окликнул их Майло. – Да какая разница? - Правда, какая разница? - Просто, очень красиво. Я это хотел сказать. - Ради этого ты устроил спор? - Пожалуй. Билл фыркнул и начал баюкать забинтованную руку. Обещание. В этот день ровно девять лет назад они посадили дерево на берегу залива. И каждый год спешили к нему. Не заботились о нём, но дуб рос сам, будто знал, для чего он здесь. Майло глубоко вдохнул. - Он всегда будет такого цвета? Билл вздёрнул бровь. - Кто? - Дуб. - Нет, через пару лет он станет обычным, зелёным. Они вновь замолчали, глядя в тёмное небо, где уже давно зажглась третья звезда. И снова чувствовали себя живыми.

***

За окном было ещё темно, когда Майло, стараясь шуметь как можно меньше, проскользнул в дом. Умиротворённая тишина встретила его, приняв в свои объятия. Поднявшись на второй этаж, мужчина зашёл в комнату к сыну и нежно поцеловал мальчика. Но не успел Майло выпрямиться, как услышал тоненький шёпот: - Обещай, что в следующем году возьмёшь меня поглядеть на дерево. Мужчина грустно улыбнулся. - Конечно. Я обещаю. И тихо вышел, прикрыв за собой дверь.

***

С тяжёлым сердцем Дэви поворачивал ключ в замке. Она не простит его. Девять ступеней. Пролёт. Ещё девять. Дверь прикрыта, но не полностью. Мужчина зашёл в спальню. Свернувшись клубком, как ребёнок, его жена спала поверх покрывала. В комнате слышалось её ровное дыхание. Дэви скинул ботинки, лёг рядом и, обняв её, прошептал: - Прости меня. Она улыбнулась сквозь сон и прижалась к нему. Дэви почувствовал, как огромный камень падает с его плеч.

***

Майло довёз его до пересечения улиц. Дальше Биллу пришлось идти пешком. Но его это не особенно огорчало. Он не знал, ждут ли его дома. Фонарь над входом исправно не горел. «Починить бы надо», - пространно подумал мужчина, нашаривая ключи в кармане. Его удивило, как в суматохе аварии он умудрился их не потерять. Открыв дверь, он поднял взгляд. Около лестницы, ведущей наверх, с заплаканными глазами стояла жена. Не та. Билл захлопнул за собой дверь и молча разулся. И в этот момент произошло то, чего он не ожидал. Она кинулась к нему, осыпая лицо поцелуями. Не та? - Эби… - Живой… - прошептала она ему в самое ухо. Он растерянно обнял её и с облегчением вздохнул.

***

Тебе не снятся сны. Ты не видишь того, что видят они, не страдаешь яркими воспоминаниями. Здесь всё гораздо проще. Но день за днём закатное солнце освещает маленькое деревце, окрашивая его и без того алые листья в ещё более яркий цвет. Его ты видишь. И пока ты видишь его, тебе будут сниться ледяные волны. Море, в котором ты победил.