***
9 июля 2024 г. в 13:07
***
Сны… они снятся каждому. Кому-то хорошие, кому-то плохие. Некоторые вы можете позабыть, иногда вы понимаете, что переросли их, иногда понимаете, что они наконец-то сбываются. Кому-то снятся одни кошмары. Но что бы вам ни снилось, с наступлением утра вторгается реальность, и сон ускользает…
© «Сплетница»
***
Китнисс просыпается с бешено бьющимся сердцем. Перед глазами — огонь, сжирающий до тла хрупкую девичью фигурку. А следом пепел; пепел, засыпающий уши, рот и нос; пепел, пахнущий козьим молоком, кошачьей шерстью и старой блузкой Китнисс. — Прим! — задыхаясь, всхлипывает Китнисс и протягивает руку к потолку. — Прим, Прим, вернись ко мне! Дверь комнаты резко распахивается. Свет из коридора не бьёт по глазам — его попросту нет, но фигура на пороге, мужская, коренастая на мгновение пугает Китнисс. В ушах ещё стоит до ужаса истеричный голос родного человека: «Выродок, выродок!» — Китнисс! Человек бросается к ней, дрожащей, уставшей от кошмара, с дорожками слёз на щеках, крепко обнимает и прижимает к груди. Тепло мужчины, едва уловимый запах хлеба и его сильные руки успокаивают Китнисс точно так же, как успокаивали тогда, во сне, перед тем, как мягкий голос превратился в оружие Капитолия. — Прим! — выдыхает Китнисс, цепляясь за мужские плечи. — О, моя сестрёнка, что они сделали с ней!.. — Прим? — удивлённо переспрашивает Пит. — О чём ты, солнышко? Она в порядке. Китнисс замирает. Потом отстраняется от Пита и напряжённо всматривается в его голубые глаза. Разлепляет сухие потрескавшиеся губы: — Повтори. — Прим в порядке, — послушно произносит Пит и хмурится. — Нет, конечно, наша дочь отрезала ей часть косы, но Прим ведь сказала, что всё равно собиралась в парикмахерскую, так что… Не в силах совладать с услышанным Китнисс кладёт дрожащие пальцы на губы Пита, и он замолкает. Лишь вопросительно вскидывает брови. Ей нужно успокоиться. Отдышаться. Вспомнить, где она находится. Кажется, так она делала в прошлом… или во сне? В плену кошмаров прошлого? Её зовут Китнисс. Эвердин? Нет. Китнисс Мелларк. Ей тридцать один год. Замужем за Питом Мелларком. У неё есть двое детей. Девочка и мальчик. Они живут в Дистрикте-12. И они… Китнисс дрожит от волнения. — Что правда, а что сон? Пит ласково берёт её руки в свои, нежно целует костяшки. Смотрит таким ласковым, таким любящим взглядом, что у Китнисс ноет сердце… и при этом она успокаивается. — Расскажи, что тебе приснилось, Кит. Китнисс глубоко вздыхает и выдыхает. И начинает рассказ. О Капитолии и дистриктах. О Жатве и Голодных играх. О Сойке-пересмешнице и о том, как ею крутили все, кому не лень. И о нём, Пите Мелларке, который попал в плен и был подвергнут пыткам только потому, что она любила его, и это должно было сломать её. О восстании, разрушениях и смерти сестры и всех родных и знакомых Китнисс тоже рассказала. Рассказала о пережитой боли, о страха и мучениях. Она плакала, сжавшись в комочек, в руках Пита, а он ласково гладил её по голове и что-то ласково шептал. Только спустя долгие минуты Китнисс разобрала, о чём он говорил. — Это всё сон, солнышко. Просто кошмар. Прим жива. Финник жив. Цинна тоже. Все живы. И отец твой жив, они час назад ушли домой с твоей мамой. Никогда не было Голодных игр, Китнисс, что бы они не значили. Китнисс закрывает глаза и прислушивается к ровному сердцебиению мужа. Медленно, она успокаивается. Позволяет памяти — истинным воспоминаниям — вспыхнуть в голове, и Китнисс понимает: ей действительно всё только приснилось. Не было смерти, страха и боли. Если только та, когда она рожала пару дней назад сына — может, просто постродовая депрессия решила выкинуть такой финт. Часы мерно отсчитывают прошедшие минуты, и Китнисс окончательно приходит в себя. Понимает, где оказалась, и что всё произошедшее — лишь кошмар, который обрушился на неё из-за усталости. Она рожала младшего слишком долго: шутка ли, двенадцать часов мучений, пусть Пит и держал ее за руку всё время, — видимо, это всё сказалось на уставшем организме. Но всё позади. Китнисс улыбается и целует Пита. Он доволен: вырвал любимую из лап кошмара, и теперь она снова стала сама собой. Они укладываются снова, теперь уже вместе, целуются, нежно и бережно, вкладывая всю любовь, и Китнисс засыпает спокойным сном без сновидений. Она — Китнисс Мелларк. Ей тридцать один год. Она замужем за Питом Мелларком. У неё двое детей: девочка и мальчик. И в этом перерождении она никогда не участвовала в Голодных играх.