***
– Ты только посмотри на них, – он откладывает планшет с включённой видеозаписью новостей. Мятеж. Толпа. Давка и возня, и, скорее всего, масса жертв. Валентина отворачивается, но не перестаёт слушать – интонации гипнотизируют даже несогласных с содержанием. Особенно несогласных. – Просто копошащиеся муравьи. Не способные занять себя другим, более цивилизованным, делом. Сотни, тысячи пешек, – продолжает он, щурясь, и следит за ней. На самом деле он не такой злой гений и вовсе не такой фанатик. Пока. Ему нужен её отклик, реакция, противостояние, чтобы понять, всё ли он делает правильно. И сейчас Вэл, вспыхнувшая для спора, отчего-то молчит. Она хочет снова и снова повторить ему, что каждый человек – личность, а не пешка, и что пытаться изменить свою жизнь – достойное занятие, но осекается. Этот митинг и правда ни к чему не приведёт. И сама она, пытаясь менять свою жизнь, ведёт себя совсем иначе. И сравнение с муравьями в её голове тоже всплыло. Она молча уходит из комнаты, проклиная своё псевдоблагородство.***
– Нет, я не верю в то, что ты даже не допускаешь мысли об этом, – однажды роняет он, вне разговора и контекста, будто невзначай. А у Валентины столько потайных, всё-таки допущенных, отравляющих мыслей, что даже сложно догадаться, что именно он имеет в виду.***
Он снова ухмыляется, и ей хочется закрыть глаза. Валентина представляет брата спокойным и молчащим, лишённым жажды величия и подвоха в каждом слове, и он даже кажется ей красивым. – Ты слишком умна, чтобы отвергать свои способности. А они велики, Вэл, и вместе мы можем натворить дел. Мы можем изменить всё. Притворяться игнорирующей не слишком просто. Поднимая глаза от книги, она окидывает его беглым взглядом и хочется вздохнуть до треска в лёгких и искорок перед глазами. Со всеми своими недостатками Питер всё равно недостаточно отталкивающий, чтобы искренне послать его. И да, ещё он всё-таки красив.***
– Ты не святая, Вэл, – закатывает глаза он, – Ты пытаешься быть хорошей, ты почти образцово-идеальный человек. Обрати внимание, я не сказал «ребёнок». У тебя слишком высокие моральные принципы даже для взрослого. Но ты не святая, и ты не устоишь. Валентина качает головой, и отрицая, и соглашаясь. Ему не нужно сообщать: «Обрати внимание», ведь она жадно поглощает все его фразы, как бы ей ни хотелось не поддаваться сладкой лести. Он разговаривает с ней таким тоном, будто ругает, будто не знает, что она уже поверила ему – неужели её незаинтересованный вид так убедителен? – Мои слова – мощное оружие, и нам лучше быть на одной стороне. Она улавливает блеск в его глазах, и её неожиданно захватывает волна странного тепла. Питер, гениальный Питер, видящий всех насквозь и просчитывающий любую ситуацию на двадцать хоров вперёд, не видит очевидного. Того, что они давно на одной стороне.