soulless ghost

Она всегда ходила одна. Бродила по улицам, ничего вокруг себя не замечая. Затуманенный рассудок не давал ей покоя. Возможно, её считали сумасшедшей, но ей было всё равно. Горькое и холодное равнодушие наступило в один прекрасный момент. Воспоминания больше не душат, а боль утихла. Больше ничего не происходит. Больше ничего не давит на сердце с огромной силой, её больше не раздирает изнутри. Она больше ничего не чувствует. Абсолютно ничего. Возможно, если бы он не ушёл, всё было бы иначе. После его ухода она много раз представляла себе их встречу после долгой разлуки, но это был всего лишь эскапизм, и долгожданной встречи так и не случилось. Она хотела прыгнуть к нему на шею, задушить, расцарапать глаза, чтобы последней вещью, которую он увидел бы, было её лицо. Возможно это болезнь, зависимость, но он оставил слишком глубокий след в её жизни. Без него её существование потеряло смысл, а жизнь утратила краски. С каждым днём ей становилось всё хуже, она тронулась рассудком от мысли, что больше не тронется его. Боль не утихала, она чувствовала её каждой ёбаной клеткой своего тела, она пронзала её насквозь не давая шанса на спасение. Боль была, казалось бы, везде. Она чувствовала её в груди, ключицах, животе, бёдрах, распространялась с феерической скоростью по всему телу, затрагивая каждый миллиметр. Каждый сантиметр этих улиц был пропитан им, воспоминаниями, чувствами терпкой ностальгии, которые прожигали её насквозь. Её часто флешбечило, когда она проезжала мимо его дома, она постоянно высматривала что то в окне, в надежде, что ей удастся его увидеть. Хотя бы на секунду. Хотя бы на мгновение. Он обещал всегда быть рядом, обещал, что никогда не уйдёт. Обещал не дать сойти ей с ума, но она сошла. Слёзы для неё стали рутиной, а мешки под глазами увеличивались с каждым днём, наливаясь не здоровым синим цветом. Глаза её были цвета кровавого рассвета, а бледная кожа, с чуть зеленоватым оттенком, словно у мертвеца, очень часто покрывалась красными пятнами, толи из-за волнения, толи из-за аллергии на таблетки. Тонкие губы, которые не помнят, когда в последний раз улыбались. Она смотрела на себя в зеркало и не понимала, почему её лицо так изменилось в последнее время. И всё-таки, я продолжал видеть в её глазах какой-то еле уловимый блеск. Это было не мёртвое лицо, я видел в её глазах надежду. Надежду на то, что всё наладится. Она устала врать , что всё хорошо, она устала вечно притворятся нормальной и весёлой, будто ничего и не произошло, будто она смогла всё так быстро и просто забыть. Никто никогда не знал масштаб этой боли, насколько она была велика и безгранична. Только я знал. Бесчисленное количество ножей побывало не только в её слабой, костлявой спине, но и в сердце. Душевный холод никогда больше не покидал её, и это странное состояние закрепилось с ней, похоже, до конца её дней. Каждый день. Флуоксетин. Одна таблетка. В первой половине дня. Возможно, он заглушил эту боль, но её мозг всё же осознавал, что это она не сама справилась с этим дерьмом. Что это всего лишь таблетка, действие которой пропадёт через несколько часов. Что держит её на дне в этом полностью пропахшем гнилью мире? Казалось бы, ничего. Это не разгаданная тайна для меня. Но одно я знаю точно. She is dead.

С любовью, многоуважаемая, я.