Серость душ наших

Последние дни прошли как в тумане. Мыслями Гермиона ещё где-то там, на Астрономической Башне. В его руках, в его сознании. Но все когда-то заканчивается, а в особенности сказки. Больше они с Малфоем не говорили, и к тому же не пересекались. Он игнорировал её, не искал с ней встреч. И это заставляет снова нервничать. Ещё и проблемы с Гарри. Она до сих пор не может выкинуть из головы его взгляд, когда вернулась около двенадцати вечера в гостиную. С растрепанной прической, с чувством холода и дурацкой улыбкой на губах. А Гарри все еще ждал её в гостиной, но когда она переступила порог, зеленые глаза окинули её изучающим взглядом и Поттер все понял без слов. Лишь небольшое разочарование промелькнуло в его глазах, заставляя Гермиону почувствовать легкую вину. Гарри все ещё пытается разузнать хоть что-нибудь об её «связи» с Малфоем. Но она не может объяснить ничего, как бы сильно ей этого не хотелось. Потому что Гермиона сама не знает, что между ними происходит. У них ведь что-то, правда? Это сплошные качели, в плане чувств и эмоций. От раздражения до симпатии. От плотно сжатой челюсти до искренней улыбки. От сжатых на шее пальцев, до вызывающих мурашек прикосновений. От ненависти, до… Нет. Сердце сжимается от глупости, которая скользнула ей в голову секундой ранее. Это бред. Этого не может быть. Она не могла. Нет. Мозг отказывается даже думать об этом. Ну, а как ещё можно объяснить то, что между ними происходит? Каким образом? — Чепуха, — бормочет она себе под нос и подносит к губам чашку кофе, залпом выпивая уже остывшую жидкость. — Что чепуха? — переспрашивает Гарри, и Гермиона вздрагивает от его голоса. Неужели я сказала это вслух? Черт. — Да так, ничего, — смущенно отвечает Гермиона, а глаза вновь смотрят в сторону слизеринского стола. Пусто. На завтраке Малфой так и не появился. Внутри бушует плохое предчувствие, но она всеми силами старается его игнорировать. Гарри пожимает плечами и вновь начинает разговаривать с Роном, который, по какой-то причине, сел сегодня на завтраке с ними. И лишь опухшие от слез глаза Лаванды, сидящей недалеко от них, хоть каким-то образом проясняют ситуацию. Значит, они поругались. Гермиона фыркает собственным мыслям. Её это волновать не должно. Рон виноват. Рон её оскорбил. Но ведь Малфой оскорблял тебя все шесть лет учебы? Но ведь это другое. И вдруг щелчок. Все тело пронизывает холодом. Гермиона как завороженная уставилась на проход между столами. Малфой смотрит прямо на неё. Глаза в глаза. А на его лице снова растерянность. Они смотрят друг на друга неприкрыто, и плевать что сейчас они не одни. Рука его тянется к галстуку, освобождает шею от удавки, Гермиона даже с такого расстояния видит: насколько сильно трясутся его пальцы. На бледной, практически белой, коже выступили капли пота. — Гарри, посмотри на Малфоя, — голос Рона больно бьет по сознанию. — Что это с ним? Рон, пожалуйста, просто помолчи. Драко нервно сглатывает и резко разворачивается к выходу. На негнущихся ногах Гермиона встает и идет вслед за ним. — Гермиона, ты куда? Не сейчас Гарри. Это был зов о помощи. Он просил о помощи, его взгляд, его движения. Она отмахивается от Гарри и срывается с места, стараясь не потерять его из виду. Сердце выпрыгивает из груди, тревога заполняет все тело. В сознании все еще его умоляющий взгляд. Она заворачивает за угол. Наверное он идет в туалет на втором этаже. Она ускоряет шаг и видит как он скрывается за дверью. Шаги переходят в бег. Она распахивает дверь и ноги будто бы прирастают к полу. Его рвет чем-то черным. Драко сгибается пополам, пальцы вцепляются в края раковины, он кашляет. С носа капает алая кровь, но вода смывает её, не оставляя ни единого следа.  — Малфой, что с тобой? — шепчет она и подлетает к нему. В ответ лишь тишина. Он начинает кашлять ещё сильнее. Гермиона касается его кожи, ощущая, насколько сильно она горячая. Он медленно сгорает. — Пойдем в Больничное крыло, — всхлипывая, шепчет она, но Драко упрямо качает головой, хватается за её руки своими, пытаясь не упасть. — Пожалуйста, Малфой. Ты сейчас потеряешь сознание. Слезы начинают катиться по щекам, наверное от страха. От безысходности. Она крепко держит его, не давая ему упасть. Впервые в своей жизни Гермиона Грейнджер не знает, что делать. Малфой дрожит. Его бьет озноб. Гермиона дрожит вместе с ним. — Ты пришла, Грейнджер, — хрипит он, и с его рта тонкой струйкой начинает течь кровь. — Я пришла, — шепчет она, подавляя рыдания, которые рвутся наружу. Удара больнее не придумать. Сердце снова сжимается. Он снова кашляет, теперь его рвет кровью. Пот стекает по его лбу. Малфой слишком горячий. Гермиона держит его, пока он прочищает желудок. — Пожалуйста, давай я отведу тебя в Больничное Крыло. — Я не дойду, — снова хрипит он. В глазах темно. Драко чувствует запах смерти. Во рту снова вкус крови, металлической, кристально чистой. Ведь этой же кровью Люциус так рьяно пытался заставить тебя гордиться, Драко? Да? А сейчас он захлебывается ей, понимая, что ничего омерзительней в его жизни еще не было. Вкус мерзкий, какой-то гнилой. Прямо как твоя сущность, Малфой. Нечем, сука, больше гордиться. Нечем, блять. Нечем. Это все что у него было. Кровь. А сейчас не осталось ничего. Он переводит взгляд на Грейнджер. На ту, в жилах которой, по словам отца и по его собственным, кровь течет грязная. Сквозь пелену перед собой находит её глаза. Карие. Цвета молочного шоколада. Раньше они были успокаивающими, излучающими тепло. А сейчас они распахнуты и пылают страхом. И снова она живая. За меня ли ты так боишься, Грейнджер? За меня? Она в ужасе. Её трясет еще сильнее, чем его. Драко не хочет, чтобы его кто-то жалел. Пусть они все подавятся и захлебнутся своей жалостью. А тем более он не хочет, чтобы его жалела она. Но ведь она же пришла. Сорвалась с места. Забавно, Малфой, что даже когда ты умираешь, твой мозг способен на размышления. На размышления о ней. О той, которая сама готова рухнуть в любую секунду вниз. Но она держит его. Держит до конца не давая упасть. Вдруг двери распахиваются, и на пороге появляется запыхавшийся Гарри. Его ноги пристают к полу. Он не отрывает взгляда от лица Малфоя, которое вместо бледного цвета стало сероватым. — Гарри, — Поттер не двигается. — Да помоги же ты уже, — голос Гермионы срывается на крик, отрезвляя Гарри. Он срывается с места и подбегает к ним. Обхватывает за пояс Малфоя, который практически не способен стоять на ногах. — Давай, Малфой, обхвати меня рукой за шею, — произносит Гарри, но Драко пытается отмахнуться и чуть ли не падает вниз. — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы не уступать принципам. Драко сдается. Драко практически теряет сознание. Они выводят Малфоя из туалета, до Больничного Крыла идти совсем не далеко. Гермиона начинает задыхаться. От рыданий, от тяжести тела Драко. Мерлин. Что с ним? Он такой горячий. Они должны идти дальше. Они практически несут бездыханное тело Драко, игнорируя недоумевающие взгляды остальных учеников. Хоть бы мы не опоздали. Пожалуйста. Руки трясутся. Еще несколько шагов и вот она - заветная дверь. — Мерлин, — ахает Мадам Помфри, когда видит Малфоя. Его голова опустилась на грудь, и лишь держащие его Гарри и Гермиона не дают парню рухнуть вниз. — Давайте его сюда, быстро. Они кладут его на больничную кровать. — Что с ним произошло? — строго спрашивает и склоняется над Драко, начиная осмотр. — Мы не знаем, — отвечает Гарри, и Гермиона ему за это благодарна, потому что сама она не способна выдавить ни единого слова. Глаза прикованы к его серому лицу. Он не мог умереть. Нет. Гермионе кажется, что ещё немного и она сама упадет вниз. Страх заполняет легкие с каждой секундой все больше и больше, дышать трудно. Она вцепляется в руку рядом стоящего Гарри, стараясь не рухнуть вниз. — Вон, — командует мадам Помфри и достает какое-то зелье, вливая его в рот Драко. Гарри хватает Гермиону за плечи и насильно выталкивает из Больничного Крыла. Она идет следом на автомате, а в голове лишь одна мысль: Неужели мы опоздали? День проходит словно вечность. Долго, нудно. Ожидание убивает. Хренова бесконечность заставляет застывать кровь в жилах. Её не пустили к Малфою даже после уроков. Но она узнала, что Драко жив и с плеч в этот момент рухнул камень. Перестал сдавливать горло. Дамблдор вызвал их после обеда к себе. Задал несколько наводящих вопросов, но они, правда, ничего не знали. Директор выглядел задумчиво, видимо они все-таки выяснили, что с Малфоем. Но им он наотрез отказался рассказывать. И сейчас, сидя в гостиной Гриффиндора, Гермиона отчаянно старается не сойти с ума окончательно. — Мне нужно туда, — шепчет Гермиона рядом сидящему Гарри. За последние полчаса она старалась занять себя всем подряд, но это все равно не помогало. Тревога, как ураган, бушует внутри и с каждой минутой становится все сильнее и сильнее. Но ведь самое главное, что он жив. Жив. Что бы случилось, если бы он умер? Что, если вдруг его бы не стало? Больше не было бы его теплых рук. Не было бы его запаха, от которого сносит крышу. Не было бы его губ. Не осталось бы ровным счетом ничего. Гарри устало прикрывает веки. Он о чем-то думает: два противоречия, две стороны сейчас перетягивают на себя одеяло, не зная, как стоит правильно поступить в подобной ситуации. Гермиона до боли закусывает губу. Нервы на пределе. К горлу подкатывает тошнота. — Хорошо, — наконец-то отвечает парень и тяжело выдыхает. Одна из сторон, видимо, одержала победу. — Пойдем со мной. Он встает с дивана и направляется в сторону лестницы. Гермиона идет следом за ним, все ещё нервничая. — Стой здесь. В спальне Рон, — произносит Гарри и скрывается за дверью, оставляя напряженную девушку наедине с самой собой. Рон. Что бы сказал он, если бы узнал о них? Стоп. Разве они существуют? Разве не он и она? Как всегда. По отдельности. Существуют, Гермиона. Даже в этом не сомневайся. И вдруг становится настолько плевать. На всех. На все окружение. Потому что все бы её осудили за её выбор. Обязательно. Дверь распахивается. Гарри стоит перед ней с мантией в руках. Во взгляде все еще сомнение. — Ты расскажешь мне все, что узнаешь. Ты должна пообещать мне и тогда я дам тебе мантию, — выпаливает он и видно как тяжело даются ему эти слова. Гермиона замирает на месте. Пальцы касаются тонкой невидимой материи. Она не знает что ответить, но губы на автомате открываются и произносят: — Хорошо. Она отвечает уверенно настолько, насколько это вообще возможно, забирает мантию и молиться лишь о том, чтобы ей не пришлось солгать.

***

Он пришел в себя после обеда. Тело до сих пор будто бы налитое свинцом. В нем тяжесть, сил для того чтобы подняться нет совершенно. Очнулся он вовремя. И Драко благодарен Мерлину за это, потому что ему наконец-то удалось узнать правду. Он слышал разговор Снейпа, Дамблдора и мадам Помфри. Он умирает. Медленно и постепенно. В его крови яд. Яд, от которого нет противоядия. Даже Снейп не способен приготовить антидот. Никто не способен. Он живой мертвец. Он бомба, которая готовая взорваться в любой момент. На лбу уже написан диагноз: «смерть». Перед глазами все ещё их лица. Кислые мины, выражающие жалость. И снова она. Жалость. Отвратительно-тошнотворное слово. Кто это сделал? Кто? И, собственно, когда? Никаких ответов. Вдруг двери распахиваются. Но никого нет. Он отчетливо слышит шаги. Осторожные и неторопливые. Но вокруг никого. Возможно, у него начались галлюцинации. Вдруг матрас тяжелеет и Драко вздрагивает, потому что перед ним появляется Грейнджер. — Какого… — он задыхается от возмущения, но она прикладывает палец к губам. И в груди медленно начинает разливаться, как патока, тепло. Заставляет хоть немного отодвинуть мысли о том, что это конец. — Ты с ума сошла? — Я не могла не прийти, — она смущенно смотрит на него, от чего её глаза начинают в темноте искриться. Прямо как тогда. На балу. Этого больше не будет никогда. — Что с тобой? Что произошло? Что со мной, Грейнджер? Я умираю. Я уже мертв. Это лишь вопрос времени. Глаза начинает щипать и Драко из последних сил сдерживает себя. Потому что слезы это слишком унизительно. Слишком для того, чтобы Грейнджер это видела. Даже умирая, он хочет остаться Малфоем. — Меня отравили. — Кто? — она задыхается и вцепляется дрожащими пальцами в его руки. Она теплая и она снова почему-то дрожит. Не спрашивай меня, Грейнджер. Я не хочу врать. Не сейчас. Я не могу. — Я не знаю. Это все на что его хватает. Лучше уже так. Полуправда — не всегда плохо. Но врать не хочется. Пусть он не договорит. Драко кажется, что она имеет право знать правду. Но в сознании все ещё распахнутые от ужаса карие глаза. Он не может. Не может заставить её чувствовать это снова. А что будет с матерью? Что? Черт. Это ещё хуже. И вдруг перед глазами всплывает письмо Нарциссы, а точнее её слова: «Враги ближе, чем ты думаешь» И догадка начинает заполнять внутренности, все внутри холодеет. Тот вечер, после встречи с матерью в Хогсмиде. Тот вечер, когда он столкнулся с Грейнджер. Все началось тогда. Драко начинает задыхаться от собственных мыслей. Все складывается в целостный пазл. Сверкающие глаза «друга», который протянул ему стакан с огневиски. Его странное поведение, когда Драко упал в обморок в позапрошлую субботу. Сука. Это был он. «Враги ближе, чем ты думаешь» Драко вцепляется в руку Грейнджер со всей силы. Сдавливает её. От осознания всего снова начинает тошнить. Она смотрит на него непонимающими глазами. — Что такое? Что случилось? Драко резко подрывается с постели. Сразу же становится холодно. Лицо его перекашивается, челюсти сжимаются. Единственное что он способен процедить сквозь зубы это: — Крэбб.