Кто угодно

Габриэль нервно постукивал тростью, напряженно глядя в окно. Каждые десять секунд он смотрел глазами белой бабочки, тайно выпущенной сегодня, на возлюбленную в темном костюме Павлина. Она была поистине прекрасной — элегантная и грациозная. Невольно залюбовавшись, Габриэль вовремя спохватился и спрятал бабочку за фонарем, как раз тогда, когда Эмили повернулась лицом. Подозрительно прищурилась, видимо, что-то все же заметив, но ничего не сказала и продолжила патруль после недолгой передышки. Белая бабочка летела следом. Не то чтобы Габриэль не знал, что его жена за себя умеет постоять, и не то чтобы он был паникером (хотя именно им он и был), но каждый раз посылал за любимой бабочку. Эмили Агрест часто брала на себя больше, чем могла сделать. Она пыталась быть любящей женой, хорошей мамой, прекрасным помощником великого модельера и идеальной героиней одновременно. Гордая Эмили никогда не просила помощи, особенно если знала, что сама справится лучше, чем кто-то другой. Вот и сегодня она, проверив какие-то документы для завтрашней встречи, устроив Адриану выходной от фехтования и отправив упиравшуюся Натали в отпуск, помчалась патрулировать ночной город. — Я должна. Ведь кто, если не я? — беззаботно смеялась она на напутствия Габриэля об осторожности и его же просьбу остаться сегодня дома, не идти ни на какие патрули. Габриэль улыбнулся, вспомнив тепло, которое она раздавала окружающим ежеминутно вне зависимости от того, в каком расположении духа находилась. Полная противоположность его, холодного и пугающего. Эмили вновь сделала небольшую передышку, поэтому он временно «отключился» от глаз бабочки, понимая, что нельзя все время за ней следить. Эмили не одобрила бы уже только то, что он вообще за ней следил. И это стало его роковой ошибкой… Когда он вновь «подключился» к глазам бабочки, ему предстала ужасающая картина. Сзади на Паон набросился некто с ножом, начал ее ранить… …когда подоспела помощь в виде роя бабочек и Бражника за ним, она была уже мертва. Как оказалось, у героини Парижа Паон тоже были свои недоброжелатели, которые и спланировали это убийство. «Кто если не я?» — Кто угодно. Только не ты, — хриплым голосом ответил Габриэль у могилы жены, сидя на коленях на земле. Громкий гневный рык вперемешку с всхлипами огласил округу, а по лицу потекли не то слезы, не то капли так кстати начавшегося дождя.