Побочное действие алкоголя

Дрожа всем телом, Эсма поднялась с травы, на которой, пожалуй, выревела все слёзы, и рыдать теперь было нечем. Знатно замёрзнув (конечно, поваляйтесь-ка полчасика на траве), женщина направилась к особняку, шмыгая покрасневшим носом. Мерзкая Гюльфидан, взяла и увела мужчину у родной тёти! Хотя… по идее, откуда бы ей знать, что чувствует тётушка к Намыку. Да и этот хорош! Любит одну, а женится на другой! Все мужики одинаковые! Гад, гад, гад! Слёзы снова градом полились по щекам женщины, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. И ведь самое обидное то, что она всё ещё любит этого предателя, этого Намыка! Кое-как дойдя до дома, где её уже ждала Рейхан-калфа, Эсма хотела было побыстрее прошмыгнуть к себе в комнату, как её остановил вопрос Рейхан:  — Госпожа, с вами всё в порядке? Выглядите, мягко говоря, не очень. «Не очень» было действительно мягко сказано, ведь вид Эсмы оставлял желать лучшего: тушь явно была не водостойкая, так как вместо ресниц она была размазана по щекам, вместо привычной идеальной укладки, теперь царило… гнездо болотного зяблика, и трава в волосах совершенно не украшала, да и красный опухший нос с заплаканными глазами не прибавляли привлекательности. Ещё хорошо (а может и не очень), что Эсма начисто забыла про пистолет, из которого собиралась выстрелить в Намыка, иначе бы Рейхан упала бы без чувств, обнаружив Эсму в таком виде с оружием в руке.  — Со мной всё прекрасно, что тебе не нравится? — спросила Эсма, стараясь говорить твёрдо, но голос предательски дрогнул, и сестра Махмуда, чтобы не расплакаться перед служанкой, поспешила в свою комнату, оставив размышлять Рейхан, смеяться ей над таким «прекрасно» хозяйки или жалеть её. Оказавшись в комнате, Эсма вновь не смогла сдержать слёз и, закутавшись в плед и запасясь бумажными платочками, заревела в голос так, что Рейхан поняла: пора доставать тяжёлую артиллерию. Под «тяжёлой артиллерией» подозревался алкоголь. Решив, что абсент это слишком крепко для подобного случая (не умер же в конце концов Намык), Рейхан решила остановить выбор на… нет, на виски у её хозяйки аллергия, достаточно одного бокала, чтобы у Эсмы хватило смелости станцевать на столе, она и так чуть этим репутацию себе однажды не испортила. Так что бы такое дать? О, точно, вермут! Он же вроде, не сильно алкогольный, да? Поставив бутылку и бокал на поднос, Рейхан уже собралась идти, как вдруг резко даже для самой себя остановилась. Нет, так идти нельзя. Достав из бара бутылку с коньяком и налив его в снифтер, Рейхан, сказав себе: «Для смелости», — осушила его. Так хоть менее страшно, что Эсма запустит чем-нибудь тяжёлым в бедную служанку (а она может). Без стука войдя в комнату, Рейхан поставила поднос с вермутом на столик и повелительным тоном сказала:  — Пейте! Эсма не стала спорить, а дрожащей рукой налила жидкость в бокал и почти в мгновенье осушила его.  — Ну? Так и будешь стоять тут? — недовольно сказала Эсма, наливая себе второй бокал — Уйди, Рейхан, не маленькая, сама разберусь! Служанке пришлось повиноваться и выйти из комнаты, не успела она сделать и тридцати шагов, как бутылка из-под вермута была пуста, а Эсма, чувствовавшая себя так, будто с алкогольным опьянением получила ещё и суперсилу, подумала: «Ну вот теперь я могу расквитаться со всеми своими врагами!» Конечно, мамочку сестра Махмуда не считала особо опасным врагом, да и врагом вообще, но всё же она решила начать с неё, высказав всё, что она о ней думает. Найдя в контактах телефона Синепервер, Эсма, прослушав гудков пять, в нетерпении сбросив вызов, начала строчить гневные эсемески, часто не попадая по нужной буковке.  — Рейхан! — позвала Эсма, закончив с сообщениями.  — Вы что-то хотели, госпожа? — чуть запыхавшись, спросила служанка.  — Пригласи ко мне Намыка!  — Вы уверены? Мне кажется, он не придёт, да и поздно уже, — попыталась отговорить Рейхан хозяйку.  — Зови, я сказала! — гневно крикнула Эсма.  — Как прикажете, — со страхом в голосе ответила Рейхан, надеясь, что Намык, если он, конечно, согласиться прийти, сможет успокоить сестру Махмуда. Через полчаса Намык появился в комнате Эсмы, благодаря уговорам Рейхан. Оглядев обозлённую женщину с ног до головы, Намык сделал вывод:  — Так, с тобой всё в порядке. А Рейхан сказала, что что-то случилось. Ну раз так, я пошёл, — всё это, сказанное с таким равнодушием, ещё больше разозлило Эсму.  — Куда?! — воскликнула она, вцепившись в пиджак мужчины. — Так ты всё-таки за меня волновался, да? Я знала, что ты меня всё ещё любишь! А женишься на Гюльфидан, теперь ты дважды предатель, ты… Намык смотрел в пьяноватые глаза своей возлюбленной и никак не мог сдержать улыбку, такая умилительная ярость играла в них. Он даже не слушал в чём Эсма обвиняла его, он просто притянул её к себе и поцеловал. Эсма, не ожидавшая таких оборонительных действий от «врага», резко отстранилась и сказала:  — Что вы себе позволяете, ты же почти женатый человек! — поймав лёгкое удивление и разочарование в глазах Намыка, женщина плюнула на всё, решив, что отомстить она ещё сто раз успеет (а если месть сильно остынет, то она подогреет её в микроволновке) и сама прижалась своими нежными губами к его, имевшими привкус кофе.