Why don't you run from me?

      Когда я держала в руках папку, мне казалось, что на меня свалилась вся тяжесть мира — хотелось поскорее от этого веса избавиться. Она была огромной, словно три или четыре внушительных тома средневекового романа соединили воедино, и ощущалась так, будто хранила в себе карту сокровищ, которую стольким золотоискателям хотелось найти. На чёрной обложке был выбит знак «Стрелы», внутри содержимое было разбито плотными разделителями на три части.       Первая была самой миниатюрной по сравнению с остальными: там обозначалась дата создания организации, короткая информация на Бэкхёна и Тэхёна, включая их адреса и номера телефонов, их доверительные лица. Следом шёл список адресов, некоторые из которых я смутно припоминала, хоть и прошло уже немало времени с тех пор, как я туда наведывалась — места сделок, отмеченные стрелами. Только этих мест оказалось намного больше того, что мне довелось разнюхать по следам машины Бёна. Было и короткое досье на владельцев помеченных зданий и помещений — всё, что могло помочь в любой момент найти их. Кроме того, была информация на их семьи, а также копии чеков с пятизначными цифрами — видимо, так Бэкхён покупал их молчание за свой промысел. После шла огромная таблица с именами, датами рождения, мобильными телефонами, домашними и рабочими адресами. Рядом с каждой датой рождения была приписана ещё одна дата и сумма в долларах. Я провела пальцами по нескольким именам, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота — хотелось как можно скорее выйти на свежий воздух.       — Заказные убийства? — я тогда сильно удивилась, когда Бэкхён сказал мне об этом во время нашего почти что душевного разговора.       — Да, в основном занимаемся этим — выполняем заказы. «Стрела» — самая крупная организация подобного рода в Корее, и я сделал всё для того, чтобы она же была самой недосягаемой. Тэхён ещё занимается сбытом оружия, но я стараюсь в это не лезть — своих проблем с управлением хватает, — Бэкхён запнулся на полуслове и посмотрел на меня, цокая языком и принимаясь расхаживать передо мной — словно мы с ним местами поменялись и пришёл его черед нервничать. — А ты выглядишь разочарованной.       — Просто не совсем этого ожидала. Думала, вы что-то вроде мафии.       — Ну, Тэхён иногда с ними сталкивается, но в целом мы — отдельный организм и не находимся под чьим-то патронатом. Я больше занимаюсь организационными делами, Тэхён — обучением наёмников и их наставничеством. Он находит ребят на улицах, бездомными или сбежавшими из своих или же приёмных семей, даёт им жильё, помогает получить образование, найти своё место в жизни, параллельно тренируя, чтобы они смогли стать частью «Стрелы». У нас только самые сильные, только те, у кого нервы стальные и такая же выдержка. И пока ты не начала читать мне нотации о добре и зле, то я сразу скажу тебе, что мы не трогаем тех, кто порядочно проживает свою жизнь — только тех, кому бы ты сама пожелала смерти. Наши агенты собирают заказы по всей стране и за её границами, после этого все заказы проходят через отбор специальной командой, чтобы случайным образом не зацепить невинные жизни. Дальше отобранные цели выставляются на нашем сайте — таким образом мы держим связь с ребятами по всему миру, они выбирают себе цель и устраняют её, получая за это часть денег за заказ. По сути, все остаются в выигрыше.       — Значит, ты играешь в Бога.       — Я не Бог, и это всего лишь работа, я не дышу этим — никто из нас не дышит, мы убираем из мира раковые клетки, пока они не распространились повсеместно. Но, помимо этого, у нас есть остальная часть жизни, которую мы можем посвятить всему, чему хотим. Я слежу за тем, чтобы никто из наших не убивал ради убийства, ментальное состояние каждого проверяется четырежды в год, включая моё с Тэхёном, если это поможет тебе не думать о том, что я могу приставить дуло к твоему виску — мне это не нужно. Максимум, в чём тебя можно обвинить, так это в излишнем любопытстве, но я рад, что ты такая.       Я содрогнулась, вспоминая слова Бёна, я впервые видела его тогда таким воодушевлённым — похоже, он и вправду думал, что помогал человечеству. Более тысячи жертв по всему миру — более тысячи трупов, которые правоохранительные органы не смогли связать между собой, ведь это было не личное убийство, не «убийство ради убийства», никакой привязанности к жертве — лишь холодное устранение цели.       — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы убить меня? — Бэкхён удивлённо посмотрел на меня, останавливаясь и опускаясь на корочки напротив меня так, чтобы смотреть в мои глаза снизу вверх.       — Я столько раз вытаскивал тебя из неприятностей не для того, чтобы убить. Мне нужно твоё доверие, а не твоя кровь.       — Вытаскивал из неприятностей… Что ты имеешь в виду?       — Ты умная девочка, Шихён, но, к несчастью, такая нерасторопная. Мои клиенты замечали тебя столько раз, что мне приходилось отправлять слежку за теми, кто следил за тобой. То количество раз, когда тебя могли прикончить — ты даже не представляешь… Я всего лишь раз не сумел вовремя уследить — тогда ты чуть не лишилась своей жизни, Шихён, и я не позволю случиться этому вновь. Я едва ли успел вытащить тебя, но ты всё равно пострадала…       — Значит, ты всё-таки следил за мной.       — И я ни разу не пожалел об этом, как и о том, что встретил тебя, даже когда твои «незаметные» появления чуть не срывали мои сделки. Даже когда ты придумывала с Сонхва план о том, как похоронить меня под моими грехами, так что давай начистоту… Ты сама не хочешь уходить от меня.       Я покачала головой, прогоняя образ Бёна: никогда бы не признала этого, глядя в его глаза, что хочу остаться, да и ему это не нужно — он сам знал. Я перевернула первый разделитель — вторая часть папки внушала ещё больше ужаса, чем первая, ведь в ней были обозначены ещё живые люди, только без даты смерти, но с причинами, по которым они должны умереть — совсем не невинные люди. Но что пугало меня намного больше, так это то, что я в какой-то мере была согласна с Бэкхёном: раковые клетки нужно убить раньше, чем они убьют весь организм, и если закон бессилен — то, возможно, стоило применить другие методы.       В третьей части были имена наёмников и их внутренний рейтинг — девушки и парни, все старше восемнадцати лет, на фото выглядящие, как самые обыкновенные молодые люди, только во взгляде было чуть больше силы и уверенности. Я бы никогда даже подумать не смогла о том, что они могли бы забрать чью-то жизнь за деньги, я не могла представить, как они могли так отстраняться от всего этого, чтобы по ночам получалось заснуть.       Я закрыла папку, отложив вбок, и откинулась назад на подушки, закутываясь в одеяло и желая вернуться в дни, когда я ничего не знала. Бэкхён не был хорошим человеком, у меня не было ни единой причины защищать его или соглашаться становиться частью «Стрелы», но что-то внутри подталкивало меня именно к этому, и я пыталась принять правильное решение. Я должна была сделать что-то, пока моё сумасшествие не привело к тому, что Бэкхён получит желаемое — я действительно могла принять его мировоззрение и быть рядом по собственному желанию. Слишком много случаев, когда наши собственные законы защищали агрессоров от заслуженного наказания, «Стрела» могла помочь пострадавшим вдоволь отплатить за всё.       — Ты не боишься, что я сбегу?       — Наши привязанности сильнее нас, и ты можешь отрицать это, но мы с тобой связаны. Тебя тянет ко мне, а это значит, что я смогу найти тебя, как бы ты далеко не убегала, ведь подсознательно твой взгляд всегда будет направлен на меня, — Бэкхён говорил так уверенно, будто бы наверняка мог предсказать будущее. Но если я могла построить счастье здесь, то нужна ли мне была та жизнь, что была за пределами особняка? Что меня так сильно привязывало к прошлому?       — Не боишься, что я окажусь умнее тебя? Что подставлю или сделаю что-то в этом роде? — «почему у меня всегда такое чувство, что я делаю именно то, что ты хочешь, чтобы я делала?»       — В таком случае сделай это — если это то, чего ты действительно желаешь, и покажи мне, что я ошибался, когда решил что ты не сможешь предать меня. Но мы оба знаем, что ничего из этого не выйдет, иначе ты бы не сидела здесь — рядом со мной, не говорила бы со мной, не считала бы меня тем, с кем можно поделиться тревогами.       — Но ведь это ты заставляешь меня быть рядом… — я продолжала гнуть свою линию, словно маленький ребёнок, который никак не мог принять то, чтобы было очевидным.       — Ты вбила это в свою голову. Я ограничиваю твою свободу — это правда, и я признаю, что это не лучший способ заводить друзей. Но посмотри шире, Шихён, разве я принуждал тебя хоть к чему-то? Я заставил тебя принять меня как часть своей жизни, но я ни разу не вынуждал тебя входить в мою жизнь — это было твоим решением, ты сама захотела понять меня.       — Почему именно я? Я не поверю в историю любви плохого парня к хорошей девочке. Но какая ещё может быть причина для того, чтобы ты делал это всё для меня? Твоя забота выходит за рамки отношений «похититель-жертва».       — Но это было бы довольно забавно, не находишь — ты и я вместе? — Бэкхён рассмеялся, и его смех переливом разнёсся по комнате, заставляя меня улыбнуться в ответ. — Я умею любить Шихён, и что бы ты там не надумала себе обо мне, но ты практически меня не знаешь. И, если уж на то пошло, что насчёт тебя — кем ты видишь меня в своей жизни? Чужим человеком? Другом? Или, может быть, тебе хочется быть ещё чуть ближе?       — Заманчиво, но я, пожалуй, пока что откажусь, — я не могла представить нас парой в своей голове — такие отношения слишком простые, примитивные и ни такие уж и крепкие, то, что я чувствовала к Бэкхёну, было намного глубже, это было самое отвратительное и нелогическое переплетение эмоций, у которого не было объяснения. От желания убить до потребности в том, чтобы Бэкхён был рядом всегда — простые отношения влюблённых никогда бы не смогли передать даже трети этой смеси.       — Пока что? То есть ты в любой момент можешь изменить своё мнение? — у него была красивая улыбка — спокойная, завораживающая, таинственная, и я могла смотреть на неё часами, но чаще всего эта улыбка была наигранной, неискренней, фальшивой. — Давай сначала станем друзьями.       — Но ты не ответил на вопрос — почему я?       — Хм, сам не знаю, просто что-то мне подсказало, что это должна быть ты.       «Смогла бы я когда-нибудь обыграть Бэкхёна, не имея на руках одни лишь козыри? Сейчас же я чувствовала себя абсолютно беспомощной перед ним».

***

      Я вперилась взглядом в потолок своей кухни, разглядывая чуть пожелтевшие обои, что в некоторых местах слегка отклеились — время взяло своё. Проведя пальцем по краю стеклянного стакана с водой, я отпила немного и в очередной раз вздохнула, разгоняя скуку — не так я представляла этот вечер, но мои ожидания редко когда в итоге совпадали с реальностью. Я перевела взгляд в сторону, на занявшего весь стол Сонхва, листавшего блокноты, сравнивая мои записи со своими и что-то упорно выискивая в ноутбуке. Я привыкла ждать — сколько бы времени это не занимало. Так я снова посмотрела на потолок, давая фантазии волю: было столько разных вариантов, чем я сейчас могла бы заниматься, если бы не Бэкхён с его загадкой, которую одновременно хотелось разгадать, но и от которой я бесконечно устала.       — Вот здесь — в этом месте мы часто засекали Бэкхёна, но ему постоянно удавалось слиться с толпой. Удивительно, учитывая его популярность, ведь даже с маскировкой он обычно привлекает внимание фанатов, но, похоже, у него необычайный талант к играм в прятки от представителей закона, — Сонхва ткнул пальцем в карту, и я придвинулась к нему, глядя на пересечение двух торговых улиц.       — Я знаю это место — Бэкхён появлялся там, когда я за ним следила. Там два торговых центра один напротив другого, огромная текучка людей каждый день… Там не то, что слиться с толпой легко — там самому потеряться запросто. Все идут, не глядя по сторонам, никому нет дела до прохожих. Нам важны только собственные дела, а то, что в голове у других, для нас не представляет никакой ценности.       — Как-то слишком пессимистично, особенно для тебя, — Сонхва изучающе посмотрел на меня, и я села обратно на место, возвращаясь к прежнему занятию — попыткам найти потайную дверь в соседнее измерение в потолке. — А хотя знаешь что — нам надо отдохнуть, пошли.       Мы вернулись ко мне в комнату, Сонхва прихватил ноутбук и включил какой-то фильм, устраиваясь рядом со мной на кровати. В полной темноте под мелькающие сцены какой-то несмешной комедии я рассматривала отражение за окном, бросив попытки сосредоточиться на происходящем на экране. Мысли уносились далеко — за пределы моей привычной жизни, в те запретные мечты, которым я обычно запрещала вмешиваться в рутину, но усталость делала своё дело — привычные устои давали сбой. Сонхва положил руку на моё плечо — и я повернулась к нему, натягивая на лицо улыбку, но, наверное, выглядело это не очень.       — О чём думаешь? — его голос звучал низко и хрипловато — красиво, и на радужке глаз отбивались разноцветные блики, чёлка спадала на лоб, касаясь кончиков ресниц, брови сведены к переносице и губы сжаты в тонкую полоску. Я потянулась пальцами к волосам, сдвигая их вбок — чтобы лучше было видно глаза — необычные, кошачьи, с умным, хитрым взглядом.       — Просто интересно, если бы не всё это, то при других обстоятельствах встретились бы мы? Я не особо верю в судьбу, а ты? — Сонхва повернулся ко мне всем корпусом и стал внимательно всматриваться в моё лицо, и я ждала, когда же появится то глупое чувство неловкости, что заставит меня сделать вид, что я смотрю самое интересное кино в своей жизни, но ничего подобного не было.       — Ты слишком много думаешь о таких вещах, но почему-то отказываешься включать голову, когда находишься в опасности, — он не отводил взгляда, и это стало походить на игру в гляделки — никто из нас не хотел проигрывать, словно от этого зависела жизнь.       — Иногда много думать вредно, знаешь об этом? — воздух будто стал тяжелее, стоило Сонхва немного сократить и так небольшое расстояние между нами, и я сжала одну ладошку в кулак, чувствуя, как ногти больно впиваются в кожу.       — Да, знаю.       Секундное ожидание — его губы ощущались на моих так легко и трепетно, небрежный, легкомысленный поцелуй позволял забыть на время о тревогах и расслабиться, отдаваясь дурманящим ощущениям. Это нужно было не только мне — отпустить страх и просто позволить себе наслаждаться моментом, мы оба нуждались в близости — настойчивой и несдержанной. И мне хотелось ловить каждое мгновенье рядом с Сонхва, пока у меня была такая возможность. За пределами моей квартиры я не могла предугадать, что меня поджидало, а последнее время неприятности преследовали меня, стоило только отвлечься на какую-нибудь не такую уж и важную деталь. Но здесь и сейчас, пока сильные и чуть грубоватые руки Сонхва скользили вниз по моей коже, заставляя желать намного большего и запросто подталкивая к желанным глупостям, я проваливалась в сладкие мечты, которые никак не были связаны с жестокостью или болью.       Поцелуи по шее и вдоль линии плеч, лёгкие прикосновения к выпирающим позвонкам подушечками пальцев, трепетные объятия, мимолётные слова, нарастающая жажда — и вот я уже была в воле Сонхва, позволяя этой ночью делать со мной всё, что бы он ни захотел. Пока одежда падала на пол, мы кожа к коже ощущали друг друга, стараясь стереть любые преграды, что разделяли нас. И, пока во взгляде напротив читалось неодолимое желание, остановки нежности, граничащей с отчаянием, не предвиделось, ведь отпустить сейчас мы просто были не в силах.       Игра в возлюбленных стоила бы нам многого, потому душевная близость всё ещё оставалась где-то далеко — нам до неё не дотянуться, но физическая — стала нашим спасательным кругом. Возможно, по окончанию всего мы смогли бы найти друг в друге родственные души, но более вероятным было то, что мы больше никогда не увидимся, чтобы старые воспоминания не всколыхнулись вновь.

***

      «Почему ты всё ещё здесь? Неужели привыкла?» Эти слова преследовали и сводили меня с ума с тех пор, как Суджин произнесла их. Я подошла к окну своей спальни, глядя вниз на заснеженные кусты роз — опять зима, слишком много воды утекло. Здесь, в месте, где времени не существовало, я практически не замечала тех недель, что буквально растворились в вечности, и вот снова пришла зима — замкнутый круг.       «Я не привыкла. Не. Привыкла. Я могу сбежать отсюда». У меня на руках была вся информация на «Стрелу», которая могла бы помочь полиции, когда бы я до них добралась, но почему же это ощущалось как предательство — я ведь никого не предавала. Сейчас было не самое подходящее время для побега — его я точно упустила, ведь было столько возможностей, пока парни находились заграницей, теперь же они выезжали лишь в студию звукозаписи — не более того.       Бэкхён умчался ещё днём, после того, как пообедал со мной, но уже краски заката играли на падающих снежинках — самое время совершать глупые поступки и испытывать своё везение, которое уже не раз меня подводило. Я подошла к шкафу и открыла его, выискивая чёрную куртку, из кармана которой я достала телефон, что оставила мне Суджин. Понадобилось несколько долгих секунд, прежде чем экран зажёгся и система загрузилась, и я с облегчением выдохнула. Стараясь сохранять спокойствие, я прогнала тревожное сомнение. У меня должен был быть идеальный план для побега и только так можно было обыграть Бёна — это правда, но сейчас мужчина был далеко — можно было рискнуть и без идеального плана, пусть импровизация и не моя сильная сторона, но старая импульсивность никогда меня не покидала.       Тяжелее всего было набрать номер полиции и терпеть противные гудки, пока оператор не ответила на звонок. Мой дыхание невольно участилось, пальцы начали мелко трястись, я больше хотела убежать от самой себя, чем от Бэкхёна. Слыша спокойный, сдержанный голос девушки, что проговорила несколько дежурных фраз и попросила рассказать, что у меня произошло, я думала лишь о том, что продавала собственную семью за непонятные ценности, приходилось заставлять себя открывать рот, на автомате выдавая слова.       — Меня похитили, это произошло чуть больше года назад, я… Я не знаю, где нахожусь, — нервные вдохи, и голова совсем не хотела соображать, но ведь я столько мечтала о побеге. «Я просто хочу, чтобы ты была рядом, Шихён».       — Назовите, пожалуйста, ваше имя.       — Ким Шихён, — «считай это моей маленькой слабостью».       — Хорошо, оставайтесь на связи. Вы сейчас в безопасности?       — Да, — «и ты отлично вписываешься в нашу компанию».       — Так, Ким Шихён, вы родились семнадцатого августа девяносто пятого года? — в голосе оператора прозвучало едва заметное удивление, но к концу предложения от него не осталось и следа.       — Да, всё верно.       — Хорошо, не отключайте телефон. Вам нужна медицинская помощь?       — Нет, я в полном порядке, — «я абсолютно точно не в порядке».       — Отлично, не кладите трубку, — на том конце провода воцарилась тишина, скорее всего, меня пытались отследить по телефону, а это значило, что у меня оставалось слишком мало времени, чтобы попрощаться с домом.       Мне нужна была папка с информацией на «Стрелу», потому я убрала телефон от уха и положила его в карман своего спортивного платья, обувая кроссовки и стараясь унять дрожь возбуждения. На часах почти четыре вечера, полиции нужно будет около десяти минут, чтобы добраться до меня. Но я не хотела уходить. Этот мир был моим, то, что было за его пределами — пугало меня, здесь всегда был Бэкхён — там были я и люди, миллионы людей, которым нет до меня никакого дела, там не осталось ничего, чтобы я могла ценить, что ценило бы меня, здесь у меня был друг, человек, который понимал меня без слова, тот, кто хотел узнавать меня, независимо от того, как я сопротивлялась. Но за этой стеной — лишь пустота, там всё придётся отстраивать заново, и это будет больно.       Я зажмурилась, стараясь успокоить ураган эмоций — разве Бэкхён не хвалил меня за воспитанную здесь сдержанность, но вот я снова поступила, как и раньше, необдуманно и порывисто — мой учитель не будет рад тому, что у ученика пропал прогресс в учёбе. Нажав на виски, я сделала несколько глубоких вдохов и попыталась вспомнить то, что раньше радовало меня — лица друзей, те, кто не давал мне унывать — я не была одна. По меньшей мере, если верить словам Тэхёна, меня всё ещё ждал Сонхва, возможно, и Сынхи хотела найти меня — она-то без боя точно никогда не сдавалась.       Привязалась? Это не просто привязанность, это целая новая жизнь — и она не была такой уж плохой, здесь я нашла человека в монстре, и сейчас моя авантюра грозилась тем, что я могла потерять его доверие — это пугало сильнее всего. Но полиция уже была в пути — мне не открутиться от ответственности.       Папка осталась в гостиной на первом этаже, потому я вышла из комнаты и побежала вниз, перескакивая через несколько ступенек — нужно было торопиться, ведь ничего вернуть теперь нельзя. Я свернула в тёмный холл, собираясь пройти через коридор, но в конце его показался чей-то силуэт — понадобилось несколько секунд, чтобы распознать в нём Тэхёна. Я растерянно остановилась на месте, испуганная его внезапным появлением, я не знала, что делать дальше. «Почему ты здесь?» Он сделал шаг навстречу мне, но нас по-прежнему разделяло с десяток метров, и по Киму не было видно, что он хотел наброситься на меня. «Он ведь не может ничего знать». Махнув мне рукой, лукаво улыбаясь, он сделал ещё один шаг вперёд и замер, поднимая вторую руку вверх, в которой он держал то, за чем я и бежала — папку.       — Не это, случаем, ты потеряла? — его улыбка стала шире, казалось, он насмехался, пока панический ужас сжимал замком свои руки на моей шее.       Я обернулась через своё плечо, отступая на несколько шагов назад, и увидела Бэкхёна, сидящего на нижней ступеньке лестницы. Он смотрел на меня таким взглядом, словно всю его душу высосали — никаких эмоций, холодный расчёт, ни ярости, ни возмущения, лишь немая угроза. Я опустила взгляд на его ладони, в которых лежал небольшой пистолет — Бён тихонько постукивал по его корпусу и его указательный палец находился на курке.       — Чёрт, — казалось, что меня поджидали, но только как они узнали, что я собиралась делать. «Как он смог это предсказать, если я и сама не знала, что дойдёт до этого?»       Пока смятение полностью не сменилось абсолютным беспорядком в голове, я не могла сделать и вдоха, а после развернулась и побежала в сторону кухни, боковым зрением замечая, как лениво Бэкхён поднимается со своего места и наводит на меня прицел — пуля просвистела прямо за моей спиной. Сворачивая в проход за кухней, я пыталась добраться до задней двери, ведь до главных ворот мне было не добежать — нужно было пройти мимо Бёна, а это определённо стоило бы мне жизни. Бэкхён нагнал меня на углу: уцепившись за моё платье и оттягивая меня на себя, он перехватил меня за плечо и протолкнул назад в дом. Я случайно натолкнулась рукой на одну из ваз, стоявших в качестве украшения, и схватилась вспотевшей ладошкой за край её горлышка. «Тэхёну это точно не понравится», — думала я, замахиваясь экспонатом, стоимостью явно дороже моей жизни, и ударяя растерявшегося на миг Бёна по голове, отчего тот свалился с ног. Он разжал свою хватку, и я по инерции отлетела дальше к стене и после удара об неё упала вперёд — прямо на большие осколки фарфора. Большинство порезов пришлось на руки, но всё же один осколок врезался мне в живот, чуть выше таза, и я аккуратно вытащила его пальцами, не чувствуя боли — хоть какая-то польза от выброса адреналина.       Я заставила себя встать — до выхода оставалось всего каких-то несколько метров, и я смогла преодолеть их, вновь начиная гонку, только теперь у меня была фора — Бэкхёна я оглушила, но бегал он всё же намного быстрее меня, так что моя фора явно не сулила мне победу. Оббежать особняк до главных ворот мне не хватило бы сил, вместо этого у меня появилась другая идея, и она меня не слишком ободряла. Передо мной открылся вид на лес, в который я всегда так боялась заходить, и сейчас среди голых ветвей деревьев мне казалось, что там гуляла моя холодная смерть. Но направление уже было выбрано.       Ноги по щиколотку проваливались в снег, и я не успела преодолеть первые деревья прежде, чем за моей спиной послышался скрипящий хруст быстрых шагов Бэкхёна. Позади оставалась кривая моих следов — не найти меня было невозможно. Меня окружали высокие деревья, темнота опустилась на их кроны, и лишь снег служил мне освещением. Оставляя на коже длинные красноватые полосы, я хваталась руками за ветки, чтобы не упасть в сугробах и не сбавить скорость. Тело болело, и я чувствовала, как последние силы иссякали. Приложив руку к боку, я придавила рану, из которой сочилась кровь, окрашивая моё любимое платье цвета неба в оттенки красного.       До спасения оставалось всего метров пятьсот: я могла слышать вой сирены — кажется, особняк со всех сторон окружила полиция, но впереди был высокий забор — я надеялась добраться до него и дать знать офицерам, что я была здесь. Сердце билось в сумасшедшем ритме, а всё моё внимание было невольно сосредоточенно на звуке шагов сзади. Пальцы замёрзли, но мне было жарко, и я отдала себе отчёт, что чувствовала азарт от происходящего. Это делало меня похожей на Бэкхёна, но почему-то мне это нравилось.       Момент тишины, я почти достигла цели… Но не успела: мужские руки схватили меня со спины и опрокинули вперёд, заставляя упереться руками о землю. Тяжесть чужого тела придавила меня и не давала пошевелиться, и я хотела закричать, но Бён предвидел это, закрывая рот ладонью, не давая никак раскрыть своего присутствия. Провал. Снова.       Я обернулась, находя на лице Бэкхёна одобрительную улыбку, и сдалась. Внутри меня зажёгся огонёк радости, что мне не дали воплотить желаемое — это было совсем не нормально. Он аккуратно убрал ладонь с моего рта, зная, что более я не издам ни звука, и поднялся на ноги. Боль резко стала в сто крат сильнее, и я схватилась за порез — подо мной снег был багрово-красным. Бэкхён поднял меня на руки, бережно, словно я была из хрусталя. Сил больше не осталось, темнота подступала, я смотрела на точёный профиль мужчины, чувствуя, как он сильнее прижимает меня к себе, словно боясь упустить меня.       — Неплохая попытка, у тебя почти получилось обхитрить меня, Шихён. Отдаю тебе должное. Но ты в моих руках, и я по-прежнему не собираюсь отпускать тебя, — Бэкхён посмотрел на меня своими проницательными глазами, в которых играли озорные искорки — ему определённо понравилась сегодняшняя игра, а после я уснула, позволяя холоду лизать мою разгорячённую от бега кожу и больше не сопротивляясь ни боли, ни усталости.

***

      Я ходила по широкой площади, пролегающей между двумя конкурирующими торговыми центрами, пользовавшимися огромной популярностью как столичных жителей, так и приезжих. На улице стояла слякоть — сезон дождей словно торжественно открывал ворота зимним холодам, и мои кроссовки слегка промокли, позволяя противной влаге касаться кожи. Я настойчиво игнорировала чувство, будто за мной наблюдают из-за ближайшего фонарного столба, и продолжала заниматься тем, ради чего сюда и пришла — ко мне в любом случае не приблизятся и не попытаются снова напасть, пока я находилась в настолько людном месте. Это же препятствовало им свободно вести свою слежку за мной — не нужно быть профи, чтобы суметь правильно воспользоваться преимуществами толпы, в которой едва ли можно было рассмотреть дорогу под своими ногами.       Я огляделась, прикидывая, в какую сторону будет пойти лучше в первую очередь, но мои дальнейшие поиски в итоге оказались безрезультатными, ведь я не нашла ничего, что могло хоть как-то привлечь моё внимание. Возможно, это было немного более затруднительно, чем обычно, из-за людей, которые сносили тебя своим потоком. Сезонные скидки не щадили никого в это время, потому модниц и модников будто бы приклеили к витринам — ни единой возможности что-то рассмотреть или сфотографировать.       Бросив все попытки найти что-либо, я просто стала ждать чуда: сверив, в который час и в какой день недели Бэкхён приезжал сюда, пока я за ним следила, я решила прийти в это же время. Но проблемой оставалось то, что я не знала, была ли я в том торговом центре. До двух часов дня не хватало всего пяти минут — именно столько времени мне оставалось пристально наблюдать за передвижениями потенциальных покупателей, и если Бэкхён не появится — то мне придётся ни с чем уехать домой.       Но часики тикали, и вскоре я заметила его — это было не сложно, ведь за столько лет пребывания в армии его фанатов я могла узнать его лишь по одной макушке. Он прошёл буквально в метре от меня, его лицо скрывалось за маской, но глаза были видны — по ним я бы смогла определить его из миллиона. Бэкхён шёл прямо, уверенной и энергичной походкой, не оборачиваясь и словно не замечая толкучки вокруг. Он подошёл к помещению для персонала, открыл дверь и скрылся внутри, я же поспешила за ним, думая о том, что, возможно, мне стоило выбрать другую профессию — работа в полиции под прикрытием бы явно была мне интересна. Я натянула кепку пониже на глаза и тихонько пробралась следом за дверь, где было так темно, что пришлось подсвечивать дорогу экраном телефона, ведь фонарик я опасалась включать — слишком яркий.       Это было огромное по площади помещение, тут хранился товар на выкладку — множество коробок и связок, дальше была лестница, что вела к верхним этажам и в подвал. На лестничном пролёте я и услышала негромкие голоса, что раздавались надо мной, но из-за эха я не могла понять, как далеко они были от меня. Я придвинулась поближе к стене и попыталась подняться выше, но не успела я сделать шаг, как разговор явно приобрел враждебные нотки, и я узнала голос Бэкхёна. Казалось, рядом с ним было ещё человека три, но они практически не говорили — только Бён. Тоном, который не предполагал никаких возражений или жалоб.       Я включила диктофон и задержала дыхание, стараясь не шевелиться, сверху тем временем разворачивалась целая драма: парень, по голосу совсем подросток, мямлил что-то едва разборчиво. Его прервал другой голос — уже более взрослый, а затем раздался шум, словно кого-то волочили по бетону, звук пощёчины и тишина. Я прижалась плотнее к стене и прикрыла глаза в ожидании: несколько шагов сопроводились тихим шелестом, будто кто-то ходил по кругу, тяжёлый вздох, вновь тишина. — Я же говорил работать чисто, лучше медленно, но без следов. Делайте всё правильно. Это всего лишь один человек, тем более такой, как этот — его легко убрать. Сделать это сейчас — ваш последний шанс, — Бэкхён говорил тихо, в голосе чувствовалась сталь, у меня сразу появилось чувство стыда за проступок, хотя я и не сделала ничего. Сохранив запись, я аккуратно вернулась в торговый зал, надеясь, что мои передвижения остались незамеченными. Позже нужно было вернуться туда вновь — проверить, была ли на месте их разговора метка стрелы, но сейчас лучше было уносить ноги — у моей храбрости был предел.