Однажды, много лет спустя...

«…. Это слишком рискованно, посмотрите на этот маневр. Да, гонщик отделался легким испугом, но болид просто разнесен вдребезги. Это убытки для команд, для концернов. Из-за того, что все так дорого, в спорт не могут придти новые команды, а ведь с этого начиналась Формула-1. Да и для людей огромный риск, взгляните на этот фрагмент. После этой аварии гонщик провел в больнице две недели и пропустил одно из гран-при, пришлось искать ему замену, в итоге замена не выступила на ожидаемом уровне, и команда потеряла очки, а очки – это важно! Ну и здоровье гонщиков, конечно, тоже. Потому мы и хотим предложить вам нашу инновационную разработку….» Новый логотип. Система гало. Замена шампанского на пенную газировку. Три двигателя на сезон. Новые городские скучные треки. Отмена пятничных заездов… Это было лишь началом конца. Новость разнеслась как гром среди ясного неба, никто не ожидал, что это все-таки случится. Но ФИА приняла решение, и им ничего более не оставалось, как смириться, а что они могли? Никакой конкретной силы пилоты более не имели. Да и их самих теперь заменял компьютер. Теперь никто больше не пострадает в жестоком спорте, но и сам спорт стал совсем другим. Бесконечная гонка за безопасностью сгубила всю ту малую часть романтизма и отваги, что когда-то приписывали великим гонщикам. Выиграли все, кроме самих гонщиков и зрителей… Фернандо Алонсо сидел с газетой в руках на скамейке, и под резвые удары мяча и скрип кроссовок разглядывал турнирную таблицу чемпионата. Поминутно вздыхая и почесывая свою густую бороду, качал головой. Теперь значение имел лишь кубок конструкторов, поистине век инженерной мысли, именно конструкторы теперь сражаются в сложности, надежности, изящности и аэродинамике. Все машины вновь стали разными по виду и нет никакого технического ограничения, есть только великая мысль инженера-изобретателя и научный прогресс. Командам из «гаража» тоже стало проще попасть в спорт, но какой ценой… Фернандо взял свисток и дунул в него, раздался протяжный свист, и все дети повернулись к немолодому бывшему гонщику. - Так, дети, на сегодня урок окончен, можете быть свободны. Он поймал мяч, брошенный одним из мальчишек, и с добродушной улыбкой попрощался с детьми. Жизнь теперь была совсем другой, вот он после ухода из спорта, или точнее, после того черного дня, когда их всех уволили, устроился в местную школу учителем физкультуры. Конечно, не сразу, а лишь после долгих недель мучений и попыток найти себя в чем-то еще в автоспорте. Затем пришло принятие, а после и осознание, что жизнь должна продолжаться. И дабы совсем не сгинуть и хоть как-то жить дальше, он устроился в школу в родном городе. И нет, дело было не в деньгах. Пожалуй, заработанного в свои великие формульные годы ему хватит, если тратить с умом. Дело было в том, чтобы хоть чем-то себя занять, быть полезным, общаться каждый день… Дети очень любили его истории о том, какими гонки были 15 лет назад, а если он вспоминал золотые года Формулы, то и вовсе не верили ему. Великие имена были стерты из истории в угоду корпораций. Теперь эти истории рассказывались иначе, они повествовали о сумасшедших, которым нет места в новом мире, ведь нет ничего проще, чем подменить историю, чтобы новые поколения верили: безопасные гонки именно то, что всем нужно и никак иначе, они самые зрелищные и единственно возможные. Фернандо зашел в свой кабинет и грустно взглянул на портреты Михаэля Сенны и Стюарта, что стояли у него на столе. Иногда ему самому уже начинало казаться, что ничего этого не было, и он никогда не держал руля в руках, даже два чемпионских трофея дома скорее служили подставкой под печенье, нежели великим достижением спорта. Иногда он созванивался с бывшими коллегами, иногда они виделись, но в последнее время все реже. Почти каждому пришлось искать себе другое занятие в этой жизни. Единицы остались жить в Монако, когда надобность в них как гонщиках отпала, в основном все возвращались в родные места. Фернандо слышал, что его бывший напарник, Стоффель Вандорн, с тоски открыл ремонтную автомастерскую. Роман Грожан основал несколько успешных ресторанов, ох уж эти французы. Окон вроде бы окончил институт и ушел в высокие технологии, работал с одной из команд в нынешней Формуле-1. Практически все молодые гонщики были обречены так никогда и не достичь своей мечты стать чемпионом мира, но в тоже время им было проще начать жизнь заново, найти себе дело по вкусу. А такие, как Алонсо, просто доживали свой век, проматывая заработанные некогда миллионы, воспитывали детей, вкладывались в акции, толстели, вспоминали свою карьеру и очень много вздыхали. Были и те, кто не смирился - Льюис Хэмильтон все так же пытался вести образ жизни супер-звезды, тратил все на вечеринки и какие-то показательные заезды, в итоге растратился почти в ноль, и теперь, если зайти в один из пабов недалеко от Лондона, можно всегда найти его за стойкой чуть подвыпившим и рассказывающим странные байки о гонках. Или Дэн Риккардо - он участвовал у себя в Австралии во всех гоночных соревнованиях, в какие мог попасть, но ведь это было совершенно не то. А вот Дженсон, например, работал сейчас на телевидении, был экспертом в одной из автомобильных передач, и разгонял суперкары до допустимой компьютером мощности, и это было настолько скучно, что он подумывал уйти оттуда и просто уже ничего не делать. Компьютеры и техника помогали теперь буквально во всем, входить в поворот, выходить из него, выбирали передачу и скорость допустимую на данном участке… В этом всем не было никакого смысла. Фернандо взглянул на календарь и ахнул, он чуть было не пропустил тот самый день… Хорошо, что впереди были выходные, и ему не нужно было переносить уроки у младшеклассников, можно было поезжать со спокойной душой. За всей этой размеренной жизнью, он чуть не позабыл о первом мая. Быстро побросав в сумку какие-то вещи, он схватил ключи от своего Макларена и выдвинулся в путь. Его ждали 17 часов пути и потрясающий закат в зеркалах заднего вида. Алонсо желал добраться до места как можно быстрее, потому гнал во весь опор, или точнее, насколько позволяла машина. Настроенная по новым стандартам, она начинала противно пищать и не позволяла разгоняться больше положенного, Фернандо недовольно стучал по рулю. - Чертова жестянка, опять забыл! Лучше бы поехал на стареньком Феррари. И так все 17 часов пути, Фернандо жмет на газ, а компьютер не дает разгоняться. - Так бы и повыдергал тебе все провода, - бурчал испанец, негодуя. Так или иначе, почти две тысячи километров были преодолены, солнце уже давно встало, приветствуя усталого испанца в пригороде Имолы. Он даже не стал останавливаться у отеля, или пытаться доехать до базы Феррари в Маранелло, Алонсо сразу же махнул на автодром Энцо и Дино Феррари. Последняя гонка состоялась здесь почти 30 лет назад, с тех пор многое изменилось. Автодром, некогда величавый и знаменитый на весь мир, теперь пришел в запустение и совершенно не использовался. Деревья разрослись и нависали над трассой, трибуны были поломаны и кое-где провалились, через асфальт пробивалась трава и цветы, здесь нельзя было теперь гоняться, только если на тракторах. Старые треки уходят в прошлое, как и все мы, Алонсо уже давно не откликался сердцем при виде заброшенных автодромов, он просто заставил себя смириться. Всего не спасти. Он двигался медленно на своем Макларене, почти шагом, дабы не пропустить тот самый поворот... Все ужасно заросло и превратилось почти в лес. Он затормозил. Достал из багажника коробку и двинулся через поломанное заграждение, прямиком под раскидистыми ветвями так сильно разросшихся Аврамовых деревьев. Он был там. Забытый. Заброшенный. Одинокий. Еще более одинокий, чем когда-либо. В сердце защемило от несправедливости и боли. Он всегда будет здесь, сидеть на краю постамента, опустив голову в задумчивости, будто готовится к очередной гонке, пытается сконцентрироваться. Но больше не будет никаких гонок, все давно закончилось. Больше никаких свежих цветов у него в руках и у его ног, старые флаги теперь валялись истлевшими тряпками на земле. Еще можно было разглядеть фрагменты фото, каких-то старых записок и рисунков, воткнутых в сетку-рабицу, отгораживающую памятник от трека. Стоявшие рядом скамейки давно были без сидушек, вокруг валялся мусор и пустые бутылки. Алонсо попытался как-то сгрести мусор в сторону, и поправить покосившуюся доску на скамье, поставил там коробку. - Вот уже сорок лет… Прости, Айртон, мы все потеряли… - сказал он, повесив голову, и помолчал с минуту. После достал из коробки бразильский флаг и накинул его на плечи памятнику Сенне, который разбился именно в этом повороте целую жизнь назад. Алонсо достал бутылку отменного шампанского и налил немного на землю рядом с постаментом. Когда-то здесь были толпы почитателей, а теперь лишь изредка кто-то приезжает навестить великого гонщика. Фернандо разложил цветы и развесил какие-то фото и письма на заборе, он собрал их в один из дней, когда понял, что все приходит в упадок и стоит сохранить хотя бы частицу этой памяти о великом гонщике. Слезы наворачивались на глаза от такой несправедливости и этой тишины вокруг. Здесь всегда должно быть шумно от рева моторов и толпы, но теперь... Теперь тишина поглотила всё, казалось, даже памятник Сенне теперь выглядит иначе, менее человечным, жестким, забытым, простым куском металла. Неужели спустя сорок лет сердце великого гонщика перестало биться окончательно? Фернандо присел на скамью и посмотрел на фигуру, запечатленную в металле, он даже и думать не хотел о том, что было бы, если Сенна был здесь, живой… Что бы он сказал, что сделал. Он бы не смирился, он бы все этого не допустил… Алонсо настолько глубоко задумался, что даже не услышал скрип инвалидного кресла и шум вдыхаемого кислорода через маску. Абсолютно древний старик, весь седой и в морщинах, остановился рядом со скамьей, на которой сидел Алонсо. Фернандо невольно вздрогнул, уловив движение на периферии зрения. Старик чуть махнул трясущейся рукой, отпуская свою «сиделку». Он отнял маску от лица и взглянул на Фернандо, даже голос уже почти его не слушался и походил на хрипы и скрипы старых ворот. Руки были настолько немощны, что каждое движение давалось с трудом, ноги давно отнялись и он сел в инвалидное кресло, нос стал окончательно похож на клюв или старинный крючок, но вот взгляд, взгляд был все еще серьезен и тверд, в этой старой голове были не по возрасту живые и трезвые мысли. - Фернандо, - проскрипел он и тут же поднес маску ко рту и судорожно вдохнул. – Не думал, что увижу здесь хоть кого-то. - Мистер Эклстоун, - испанец кивнул. - Я приезжаю иногда навестить его, - Алонсо махнул рукой в сторону Сенны. – И думаю о том, что он никогда бы не смирился… Берни согласно покивал. Он видел в своей жизни достаточно, он прожил целый век, на его глазах Формула-1 рождалась и умирала, и в итоге превратилась в то, чем стала сейчас. - Это я виноват, - вдруг сказал Берни достаточно твердым голосом, для такого древнего старика, и повесил голову, уперев взгляд куда-то в землю. Если бы он мог плакать, наверное, слезы бы оросили его сухие впалые старые щеки. – Если бы я не продал её… если бы только не продал, - продолжал скрежетать его голос, перемежаясь с тяжелыми вдохами. – Мир сошел с ума, пытаясь спасти мои сраные легкие от загрязнения атмосферы, они уничтожили всю страсть к жизни, - Берни закашлялся и весь затрясся, его глаза слегка закатились и он откинулся на кресле. Молодой человек, который был его сиделкой, тут же подскочил, сунул старику под язык какую-то пилюлю и надел маску на лицо. Берни постепенно пришел в себя. - Возраст, - проскрипел он. – Чертов возраст… Фернандо впервые почувствовал солидарность. Он давно уже не испытывал такой решимости все изменить, но сейчас, глядя на старика, который до сих пор цепляется за жизнь и пытается что-то сделать, дабы вернуть прежнюю Формулу, он почувствовал в себе силу жить и бороться. Памятник Сенне и всем остальным погибшим на великих автодромах не должен исчезнуть в тишине, великий Сенна должен вновь расправить плечи и величаво всматриваться в пролетающие мимо болиды. - Мы должны все изменить, - твердо заявил Берни. - Но как? – растерянно спросил Алонсо. – Как, это же корпорации, капиталистические монстры, а я всего лишь гонщик. - Ты двукратный чемпион мира, - Берни огрел Фернандо тростью по ноге. – Очнись же, идиот! - Был когда-то… - передернул плечами Алонсо, - теперь я стар и… Берни, казалось, подпрыгнул вместе с креслом и издал какие-то стонущие звуки, будто собрался на тот свет. Но это был его смех. Смеялся Берни в последнее время редко… - Это я стар. А ты должен все исправить. Но я помогу вам. - Вам? – все еще не понимал Фернандо. - Всем вам, идиотам! – он вдохнул через маску. - Возьми отпуск и собери команду, притащи каждого, кого сможешь, кто согласится помочь, должна же у этих остолопов остаться хоть какая-то гордость… гоночная гордость, - бусинки его глаз буравили Алонсо. Взгляд старика пылал темным пламенем, которое происходило откуда-то из недр его старой души, где до сих пор жгли свои покрышки Стюарт, Макларен, Прост, Сенна, Шумахер и прочие многие забытые чемпионы, и просто энтузиасты гонщики. - Кажется, я знаю, с кого нужно начать, - прищурившись, сказал Фернандо. Впервые он покидал трассу в Имоле, не собирая бразильский флаг, цветы, письма и фотографии обратно в коробку. Он оставил их лежать на прежнем месте. Это было словно первое знамение, первый шаг в их общей борьбе. Шасси самолета скрипнули и салон чуть качнуло. Как же давно он не был в Лондоне, и вообще, как же давно он летал. Стюардесса радостным голосом сообщила, что в Лондоне пасмурно, ожидается дождь и туман, но разве какой-то дождь может его остановить. Фернандо хватает свой скромный багаж и бежит на стоянку. В стареньком механическом девятьсот одиннадцатом порше сидит Дженсон, он широко улыбается, морщин у него лишь прибавилось, седина пробилась на светлых волосах, но в целом это был все тот же старина Дженсон Баттон. - Как здоровье? - сразу же спросил он своего бывшего напарника. - Пока еще живой, - отозвался Фернандо, закидывая чемодан в багажник. – Ты уверен, что мы найдем его там? - Более или менее, - пожал плечами Баттон. - Ну, тогда газ в пол, я тебе сейчас все расскажу… Среди кучи пустых пивных бутылок, кутаясь в драную куртку, Льюис сидел под мостом и бессвязно бормотал себе под нос, пытаясь хоть немного согреться от тусклого слабого костерка. Рядом, в такт его бессвязной речи, шумела маленькая речушка. - Газ в пол, поворот налево, тормоз, медленный выход, апекс, не разгоняться, на четвертой проходишь улитку, жмешь на полную. Переключаешь передачу, жмешь, еще, еще, еще, ищешь крайнюю точку, тормоз, поворот по кромке, главное - не уйти в занос… Льюис мог бормотать так часами. Иногда он просто не мог найти дорогу домой, и тогда сидел здесь под мостом и ждал, когда в голове прояснится. Он помнил каждый трек и каждый поворот, но свой новый адрес никак не мог запомнить, этот приют для бездомных на углу никак не ассоциировался у него с домом. Иногда он приходил к своему бывшему особняку и тогда ребенок новых хозяев прогонял его, бросая камнями и обзывая обидными словами. Льюис уже и не помнил, когда окончательно сломался, может быть, когда за год жестокая судьба отняла у него сначала Коко, который попал под колеса какого-то лихача, а затем от болезни умер Роско, он был уже старым псом и много болел. Льюису было так одиноко и больно, он пытался как-то судиться с тем парнем, что сбил его пса, истратил последние сбережения на лекарства для Роско, подолгу засиживал в пабах, стал много пить, в итоге опустился и перестал общаться с семьей. Они хотели ему помочь, но он сбежал. Не хотел докучать им еще больше, кому нужен глупый полубезумный старик в доме. И вот теперь он сидел под дождем, смотрел на воду и вспоминал все свои дождевые гонки. Как же он любил это отсутствие сцепления, аква-планинг и адреналин в крови, когда оставались позади все соперники, в такой момент слабая улыбка трогала его лицо, чуть осветляя и разглаживая морщины, но резкий скрип тормозов выдернул его из нежной неги воспоминаний и заставил настороженно оглядываться и прихватить первую попавшуюся бутылку для самозащиты. - Тише-тише, Льюис… это я, Дженсон, - Баттон выставил руки вперед, пытаясь успокоить разбушевавшегося Льюиса. – Смотри, кто тут со мной… - Дженс пропустил вперед Фернандо. - Льюис… - сдавлено выдохнул тот, - правда оказалась еще хуже слухов. Льюис вдруг вскочил и, замахнувшись, хотел припечатать Фернандо бутылкой по голове, но тот смог увернуться и удар пришелся по плечу, Фернандо вскрикнул от боли и потер пострадавшую руку. - Это тебе за мой 2007-й, сволочь! – вскричал Льюис и хотел снова кинуться на Алонсо, но Дженсон его перехватил. - Так, спокойно! – закричал Баттон, - Иначе я позвоню твоей семье или того хуже! Льюис опустил бутылку, и как-то даже обмяк на руках товарища. - Простите, что-то на меня нашло, - он потер свою темную бороду и поплелся к огню, - проходите в мои скромные хоромы, - пригласил он гонщиков под мост к костру. После непродолжительной беседы, когда оба англичанина сильно удивились, что старик Берни все еще жив и здравствует, и удивились еще больше от того, что Алонсо собирает какую-то команду, все ненадолго замолчали и прислушались к дождю. Каждый думал о своем… скорее всего, об упущенных возможностях, титулах и просто радости пилотирования. - А от меня-то вам что надо? – Льюис смотрел на Фернандо не мигая, казалось, он действительно злится на него за дни давно минувшие, но взгляд Хэмилтона уже давно не горел былым азартом. - Ты сам… - осторожно произнес Фернандо. – Твое мастерство, его же не пропьешь, Льюис. Твоя мышечная память треков и опыт борьбы. Льюис недовольно фыркнул. - Мне 50 лет, Фернандо, я стар и немощен, почти безумец, алкоголик. - Ну, ничего, у каждого свои недостатки, да и в молодости ты тоже особо не был паинькой, - пытался как-то помочь Дженсон, хотя и сам не сильно понимал смысл затеи. Льюис скептически посмотрел на эту парочку пенсионеров, они казались еще безумнее, чем он сам в минуты алкогольного забытия. - Послушай, Льюис, возможно мы уже действительно стары для гонок. Но с другой стороны, вспомни Фанхио, или Нуволари! Ты помнишь великого Фанхио? Он брал титул в 46 лет и ничего! Возможно, мы сами и не сядем более за руль, но мы можем быть хорошими учителями! – Фернандо пытался убедить его как мог. - Тем более. Если мне больше не удастся погонять, так зачем мне тратить свое время на вас? - Ты так говоришь, как будто чем-то реально занят, - вспылил Фернандо. – Знаешь, ну и сиди тут, без тебя разберемся, лучше бы я к Росбергу обратился, - Фернандо поднялся с места и зашагал к машине, Дженсон недоуменно замешкался. Льюис, пораскинув секунду мозгами, тоже подскочил с места. - Нико… Нет уж, я с вами! - Льюис заковылял к машине Дженса и уселся на заднем сидении, осмотрелся. - А то как это, вы его впишите в историю возрождения спорта, а меня нет… вот уж дудки! - Только сначала придется тебя отмыть, прежде чем тащить в Монако, - заметил Дженсон. - И переодеть, - согласился Льюис. – Ох, братушки, давно я не был в Монако. - Как и мы все, - кивнули остальные. В одном Льюис был прав, и это занимало мысли Фернандо весь оставшийся день. Они сами вряд ли справятся с такой задачей, как сесть за руль болида. Сложно будет бороться с искусственным интеллектом, который все просчитывает наперед и оценивает намного лучше их затуманенных мозгов. Да, опыт был на их стороне, они гонялись на всех этих трассах долгие годы и могли бы проехать идеальный круг даже с завязанными глазами, но вот скорость реакции и физическая выносливость явно были не их сильной стороной. Им нужны были ребята помоложе. Но сейчас найти топового пилота в самом расцвете сил спустя более чем 15 лет практически невозможно, а весь молодняк разбежался, картинг и остальные серии стали настолько любительскими, что натренировать кого-то за столь короткий срок было задачей сложной. Фернандо смотрел за меняющимся пейзажем за окном их машины, и не только потому, что был задумчив, но еще и потому, что не хотел видеть, как они все умрут - ведь за рулем был Льюис и гнал он во весь опор, как дорвавшийся до руля школьник. Глаза четырехкратного чемпиона горели, а душа возродилась в былом азарте, он словно был фениксом, восставшим из пепла. Их путь лежал через живописные поля Нидерландов, прямиком в Амстердам в один из баров на краю города. - Что значит, он тут больше не работает? - удивился Дженсон, перепроверяя все в своем телефоне. - Его вчера увезли в участок за пьяную потасовку в баре, - уточнил бармен, протирая очередной стакан. – Удивлен, что ему не впаяли срок за рецидив, - усмехнулся он. – Или уж скорее за срыв, в который раз. Дженсон вышел из бара слегка озадаченным. - Наш золотой мальчик в участке. - Яблоко от яблоньки, - пожал плечами Фернандо и вбил в поиск номер участка, указанного на салфетке, что протянул ему Баттон. В участке Макса Ферстаппена знали все, и даже просили автографы, как у двукратного чемпиона виртуального гоночного чемпионата. Макс был так молод, когда получил расчетный лист в команде Редд Булл... Собственно, его все тогда получили, команду просто распустили, базу закрыли. Он попытался участвовать в Наскар или Индикар, в ралли, но все это его не впечатляло, да и эти серии в скором времени ожидал упадок. А ему безумно хотелось титул. Так он попал в виртуальный чемпионат и разорвал там всех, дважды. Но потом оказалось, что призовые там не такие уж и большие, и нужно чем-то оплачивать счета. Друг устроил Макса в этот бар, и все поначалу было неплохо, но чем дальше, тем больше на него давили неосуществленные амбиции, желание показать себя. Он стал несдержан, и однажды подрался с кем-то на улице, ему показалось, что над ним смеялись какие-то парни, тогда обошлось. Потом у него было первое задержание за незаконные уличные гонки, и очередная драка. Макс стал агрессивен, все его надежды и мечты были растоптаны кучкой каких-то идиотов в ФИА. И постепенно его стали узнавать уже и в участке, во многих участках города Амстердама. Трое бывших чемпионов хлопнули дверями машины и остановились у входа в участок. - Я туда не пойду, - передернул плечами Льюис, - частенько попадал сам, не хочу… - Я могу быть несдержан, я же испанец, - сказал Фернандо и почти умоляюще посмотрел на Дженсона. – Ты же не хочешь еще и меня вытаскивать. - Зачем я-то с вами связался, у меня жизнь нормальная была, - задумчиво произнес Дженс. - Ты англичанин, джентльмен, не смог отказать, - улыбнулся Алонсо и подтолкнул друга к двери. Дженсон тяжело вздохнул и отправился вверх по ступеням. В участке все прошло куда более гладко, чем он думал, всего-то пришлось поручиться за агрессивного дебошира, заплатить штраф и вот, Макс уже стоит на улице рядом с тремя бывшими чемпионами. Он достал сигарету и закурил ее, прямо рядом с крыльцом полицейского участка, хотя это было запрещено. - Да брось ты ее, я за тебя своей репутацией поручился, - выхватил сигарету Дженсон и бросил на асфальт. - Мусорить тоже запрещено, - усмехнулся Макс и достал вторую сигарету. - Поехали отсюда, пока нас всех не загребли, - нервно велел Алонсо. Кое-как разместившись вчетвером в автомобиле, они отъехали от участка и остановились возле какого-то парка, нужно было все обсудить и объяснить Максу. В парке царила приятная атмосфера весны и тепла, дети бегали по тропинкам, играли с шариками, пенсионеры неспешно прогуливались вдоль цветастых аллей с тюльпанами. Какие-то молодые люди сидели на скамейке и о чем-то оживленно беседовали, другая парочка фотографировалась на фоне распустившихся деревьев. А четверка бывших гонщиков неспешно шла по одной из аллей. Стареющий англичанин, пытавшийся держаться в форме, хотя седина давно подступила к его вискам, а морщины вокруг глаз появлялись не только во время улыбки. Дженсон был одет лучше всех среди той странной компании. Чуть располневший испанец, который, кажется, как выскочил из школы в спортивном костюме, так и не успел его переодеть за эти дни. Его шикарную шевелюру тоже не пощадило время, а борода была покрыта легким налетом седины, в глазах Фернандо читалась вековая усталость. Полысевший и совсем истощавший Льюис, он выглядел хуже всех, совсем простенькая одежда, купленная в первом попавшемся магазине, хоть и была по размеру, но все равно слегка болталась, было видно, что жизнь не пощадила четырехкратного чемпиона, темные пятна на лице и морщинистые грубые руки. Макс же выглядел достаточно плотным, вся его фигура будто стремилась принять форму квадрата, сбитые кулаки и недовольный взгляд, коротко забритые виски, пачка сигарет в руке. Компания у них была достаточно разномастной, и походила скорее на какую-то криминальную сходку, чем на семейную встречу. - То есть вы хотите вернуть пилотов в спорт? – переспросил Макс и усмехнулся. – Это нереально. - Берни обещал помочь. - Господи, он еще жив? – удивился Макс. - Да, и у него энтузиазма побольше, чем у вас всех, - заявил Алонсо. - Не думаю, что у вас что-то выйдет, - скептически заявил Ферстаппен. - Так помоги нам. Тебя окрестили вторым Сенной с первой же гонки, а ты готов бросить, даже не попробовав? – удивился Фернандо, видимо, не все горели этим странным энтузиазмом, которым заразился он там в Имоле. - Что это изменит? Ничего не изменить, чемпионом мне уже не бывать, так в чем смысл? - Смысл в драйве, разве ты не хочешь прокатиться по Монако еще хоть раз? – встрял Льюис. – Знаешь, мальчишка, ты так и не побил меня, разве это не шанс? Макс сжал кулак и стиснул зубы, это было правдой. Он так и не смог обыграть Льюиса за те годы, что еще мог гоняться, а теперь он стоял тут, старая развалина, и смел его подначивать. Раззадорить Макса всегда было элементарным занятием. - Черт с вами, что я теряю-то… все равно уже все потеряно и даже работа. – Макс чуть помялся, а потом добавил. – И на чем мы будем тренироваться, умники? За окном старенького девятьсот одиннадцатого была глухая ночь. Дворники поскрипывали, пытаясь справиться с проливным дождем, четверо в машине были очень напряжены - но большей частью из-за тесноты в машине, а не из-за того, что совершенно не могли договориться о дальнейших планах. Нико Росберг, сидевший в этот момент у окна и читавший газету, отложил её и снял очки, чтобы получше рассмотреть происходящее на улице. Он, конечно, уже был немолод, но еще достаточно в своем уме, чтобы узнать номера старенького Порше, его давнишнего знакомого, и друга Дженсона Баттона. Если быть совсем честным, то на этом самом Порше Дженсон недавно приезжал в Монако - снять очередной выпуск передачи и повидаться с ним, Вивиен и девочками. Нико задумчиво приподнял одну бровь и всматривался в ночь, благо эти незваные гости припарковались прямо под уличным фонарем. Кажется, вечер переставал быть обыденным, ведь если в стареньком Порше помещалось три престарелых и один еще в самом рассвете сил гонщика, то здесь не до размеренного монакского вечера с ужином при свечах и ожиданием возвращения с какой-то вечеринки дочерей. Нико еще какое-то время понаблюдал за возней в автомобиле, а потом поднялся из своего кресла и спустился в прихожую, взял черный зонт-трость и ключ от ворот гаража. Без него они точно не договорятся. Сказать честно, Нико ни разу не пожалел, что ушел из спорта сразу после взятия титула. Ведь то, что стало происходить дальше, совершенно ему не нравилось. Его жизнь, собственно ,изменилось менее всего среди всех гонщиков, он все так же продолжал жить в Монако, воспитывать детей, ездить на каникулы и праздники в Финляндию к родителям, быть экспертом на одном из телеканалов, помогать комментировать гонки, а во все остальное время вести свой небольшой бизнес и коллекционировать автомобили и болиды разных серий. - А я говорю, это не лучшая идея, - заявлял Льюис, которому совершенно не хотелось врываться к Нико среди ночи. – Может, просто украдем одну из машин и все? Почти уверен, он не заметит. - Ага, ты и полезешь, - парировал испанец, срываясь в такой жуткий акцент, что отвыкшие от этого бывшие напарники практически переставали его понимать. – Но с полицией потом сам будешь объясняться. - Давайте просто постучим ему в дверь и все объясним, - уставший от бесконечных препирательств заявил Ферстаппен. - Ну, или он спустится к нам сам, - пространно заметил Дженсон. В окошко постучали, Дженсон нажал кнопку, и стекло медленно съехало вниз. - Вечер добрый, друзья, - улыбнувшись, сказал Нико, выглядывая из-под зонта. – Так и будете сидеть или все же подниметесь? Все посмотрели на него. Старина Росберг почти не изменился, и усов, как его папа еще не отпустил, что радовало. Казалось, время вообще было над ним не властно, хотя морщины и легкая седина все же уже успели оставить свои отпечатки. - Привет, - радостно заявил Фернандо, - сколько лет, сколько зим! Льюис демонстративно отвернулся в другую сторону. Не хотелось ему встречаться с Нико лицом к лицу, слишком многое теперь изменилось и пошло не так в его жизни, чтобы вновь противостоять этому золотому монакскому мальчику. Льюис даже фыркнул, припоминая 2014-2016 года. - Поднимемся, конечно, - заявил Макс, уже уставший сидеть сзади и стал подталкивать Фернандо в спину, чтобы тот пошевеливался и вылезал из машины. - Я не пойду, - наотрез отказался Льюис. - У тебя нет выбора, - парировал Дженсон. - Льюис, это ты? – Нико не поверил своим глазам, - я так рад тебя видеть! – воскликнул он. – Какая ностальгия, Льюис, я так рад, давай поднимайся! - Никогда, - пробурчал Льюис. Он будто все еще дулся, спустя столько лет. Так или иначе, но теперь все пятеро стояли в прихожей Росбергов. Вивиен суетилась наверху, накрывая небольшой стол для гостей. Среди рассевшихся за столом гонщиков повисла небольшая пауза. Уставшие и слегка переругавшиеся, они уже устали повторять свой безумный план в сотый раз. Нико обвел каждого взглядом, а потом взял в руки бокал вина. - А я все думал, приедете вы ко мне или нет, - почти с юношеским задором сказал он. – Берни мне позвонил и в целом обрисовал ситуацию. Так вот, я – согласен! Что нам для всего этого потребуется? Нико явно был готов окунуться с головой в это их странное предприятие, и помочь всем чем сможет, жизнь в Монако, сказать честно, совершенно приелась за эти годы, а дети уже почти выросли и не нуждались в родителях так же сильно, как и раньше. Другими словами, Нико Росберг успел заскучать и все ждал чего-то такого, что встряхнет привычный ход вещей его жизни. - Нам нужен болид, и возможно, не один, – сразу заявил Фернандо. – Нужно где-то потренироваться, вспомнить все, так сказать. - А еще найти ребят из младших серий, и немного обкатать их, сами-то мы уже вряд ли на что-то сгодимся, - подхватил Дженсен. - Тогда вы по адресу, - улыбнулся Нико и потащил всех в гараж. - Вы сумасшедшие. - Ничего не выйдет, точно вам говорю. - Это глупости все. - У меня уже совершенно другая жизнь. Эти и еще похлеще отказы слышал Нико на протяжении почти всей недели, что обзванивал и предлагал матч-реванш всем бывшим молодым гонщикам. Которые, так или иначе, подавали надежды. - Глухо? – в дверях стоял Льюис, ему как-то неловко, он даже успел отвыкнуть от всей этой роскоши Монако. - Как в танке, - вздохнул Нико. - Я думаю, стоит попытаться еще раз, возможно, получится. Нико хотел сказать еще что-то, но Льюис сбежал. Неужели они так и будут дуться друг на друга?.. Ветер на реке сегодня гулял неслабый. Фернандо кутался в куртку и почти со слезами смотрел на возрожденный Нюрбургринг. По-настоящему историческая трасса, этот асфальт видел и помнил такое, что ни одна книга и ни один фильм не сможет передать. Все эти изгибы и повороты, улитки и прямые волновали сердце и будоражили воображение, словно ты впервые попал сюда и почти уверен, что ни за что не справишься с этим бешеным треком. - Почти безуспешно? – спросил Льюис у Нико. - Да… наверное зря мы взяли в аренду трек на такой долгий срок. - Может, тогда пока прокатимся сами? Зря что ли перлись в такую даль? - Ты передачи-то еще переключать в состоянии? – поддел Нико бывшего напарника и соперника. - А мне кажется, это ты уже забыл, как и что… Нико и Льюис похватали шлемы и побежали к болидам, которые заботливо были выставлены у стартовой прямой. Шум обдал окрестности, словно холодный душ, птицы на деревьях встрепенулись и закаркали, Фернандо почти подпрыгнул на месте. Два болида сорвались с места почти одновременно и сразу же решили показать все, на что были способны. Борьба нос в нос, обтекатель в обтекатель и все же Льюис слегка вырывается, но в первом же повороте Нико перекрещивает траекторию и захлопывает калитку, четырехкратный остался пока что ни с чем, но впереди еще пять извилистых километров. Болиды ныряют в очередной поворот и скрываются за деревьями. - Как же я скучал по этому, - прошептал Макс и тоже сорвался в погоню. Ему не хватало своего, пусть и не победного, но почти родного Ред Булла. Нико выкупил и бережно сохранил почти все болиды сезона 2017. - Может… - начал Фернандо. - Ой, давай не будем позориться, - скривил лицо Дженсон. - Ладно, согласен. За их спинами появился молодой человек с ноутбуком и какими-то папками. - Так это правда? – почти не веря своим глазам, сказал Эстебан Окон, прижимая к себе ноутбук. – Черт, да вы смельчаки! - А ты тут зачем? Разнюхиваешь наши планы? – почти как на вражину посмотрел на него Алонсо. - Как раз наоборот, хочу помочь, а потому вчера уволился и прихватил кое какие материалы по новым болидам и их системам, – улыбнулся он во весь рот. - О, шпионским скандалом пахнет, - рассмеялся Дженсон и ткнул Фернандо локтем в ребра. - Знаете, у нас может получиться обыграть их. Дело в том, что на каждом болиде стоит такой датчик, который реагирует на слишком опасные виражи и траектории, и выбирает заведомо более безопасную. Эту технологию потом использовали в дорожных машинах. - Да уж, там она более к месту… - покачал головой Дженсон. - Так вот, если пытаться проезжать на заведомо более опасной траектории, то можно их обогнать или вовсе вывести из строя. Шум, донесшийся из-за поворота, оповестил о возвращении решивших поиграть напарников, борьба была колесо в колесо. Видимо, горбатого действительно только могила и исправит. Макс пытался протиснуться между двумя Мерседесами, пока те пытались разобраться друг с другом, он висел на хвосте у Нико, пытаясь воспользоваться слип-стримом. Льюис грязно оборонялся, виляя по трассе, за что и поплатился. Забыв о небольшой кочке на выходе из последней улитки, он чуть вильнул в сторону, и Нико проскочил мимо, за ним следом Макс. Льюис застрял на обочине. - Мда, реакция уже слегка не та, - сказал Льюис, добравшись наконец до всех остальных. - Но это было потрясающе, - восторженно заявил Окон. - Но, кажется, почти не имеет смысла, ведь у нас нет команды, - пожал плечами Льюис. - Но почему? – удивился Эстебан, - разве Мик Шумахер и остальные отказались? - Все до единого, - пожал плечами Фернандо. – Даже если Берни обо всем договорится, нам некого выставить на старт. Следующее утро выдалось достаточно хмурым, над треком гуляли густые серые облака. Настроение у гонщиков было примерно такое же. Они уже подумывали о том, что пора бы расходиться, а Эстебану помочь найти новую работу. В общем, за завтраком царила тишина. - Это вы, Алонсо? – раздался девичий голос за спинами гонщиками. – Дядя Нико!- девочка улыбнулась, заметив знакомое лицо и помахала ему рукой. - Рианна, что ты тут делаешь? – удивился Росберг, видя закутанную в капюшон девушку. - Удрала от родителей, конечно же, - передернула она плечами и уселась рядом, заставив потесниться всех гонщиков. - Хочу гоняться! – с уверенностью заявила она. Ферстаппен чуть прыснул от смеха. - Негде гоняться. - В смысле негде? Я и Алайю прихватила, - настаивала она. - Где она? – Нико вскочил из-за стола и огляделся по сторонам. Тот факт, что его дочь удрала из дома с мисс Райкконен и приехала сюда в Германию, чтобы гоняться, был чем-то из ряда вон. Нет, он и раньше замечал эти порывы дочери разогнаться побыстрее на трассе, когда учил ее водить, но что она хочет быть гонщицей, слышал впервые. - Спокойно, дядя Нико, вон она на улице курит! – махнула рукой Рианна за окно. - Что? – кажется, Росберг поседел еще немного, за окошком тоже в глухом капюшоне и темных очках стояла его дочь и махала ему рукой. - Да я пошутила, расслабьтесь, дядя Нико, - Рианна чуть ухмыльнулась, чем только сильнее стала похожа на отца. - А чего вы замаскированные такие? – решил спросить Баттон. - Ну как, вы же тоже вечно так ходили, вот и мы немного решили представить себя крутыми гонщиками. К ним подошла Алайя, которая, кажется, была весьма довольна легким розыгрышем. Она подошла к Росбергу и чмокнула его в щеку. - Привет, пап… - Так, юные леди, вы немедленно отправляетесь домой, - сказал он строгим тоном. – Я сейчас же позвоню Кими или Минтту… - Ну, паааап, - прервала его Алайя. - Ну, дядяяя Никооо… - в один голос с юной Росберг заныла Рианна. – Только не маме, пожалуйста. - Мама мне разрешила, - строго посмотрев на отца, заявила Алайя. – И дедушка! Фернандо переглянулся с остальными, буквально-таки семейная драма разворачивалась за завтраком в маленьком отеле близ трассы Нюрбургринг. Обескураженный Нико уселся на место. Женщины в его доме сплели против него заговор, что он мог, если даже Кеке разрешил. - Папа тоже сказал, угу, когда я ему сказала. - Ты уверена, что он не спал? – спросил Дженсон. Рианна улыбнулась, оценив шутку. Возможно, это была и хитрость с её стороны, но ведь чисто номинально он разрешил. Девушки были настроены явно боевито, и ожидали решения. - У вас все равно нет выбора, ведь все остальные отказались, - заявила Алайя, глядя на отца. - Все равно я против, значит, не судьба, - держался своего Нико. - А ведь она права, - согласился Фернандо, - у нас все равно нет никакого выбора. - Нико, может дать им шанс? - предложил Льюис. - Шанс для чего? Убиться? Это вообще-то моя дочь, Льюис! - Но она дочь и внучка чемпионов мира. В тебя, знаешь ли, тоже никто почти не верил, - пожал плечами Льюис. - Их всего лишь двое, этого мало. - Так я и брата с собой взяла, - захлопала глазами Райкконен, - а он Филипиньо Массу с собой позвал. - Итого, у нас четыре ни разу не гонявших ребенка на руках… - приподнял бровь Макс скептически. – Вы хоть представляете себе, какая это нагрузка и сколько нужно знать? - Отстань от детей, - отмахнулся Фернандо. – Они наверняка гоняли на симуляторах или ездили на трек с родителями иногда. Лучше уж так, чем вообще ничего. - Вот дядя Алонсо дело говорит, - закивала Рианна. - Ладно, черт с вами, но Минтту я все равно поставлю в известность. - Урааа, ты самый лучший папа на свете! - закричала Алайя. Впереди был первый тяжелый тренировочный день. Сначала в трубке были лишь хрипы и покашливания, Фернандо вежливо ожидал. Они жили в небольшой гостинице рядом с треком и уже несколько дней учили молодежь всему, что сами знали, и вспоминали то, что уже давно позабыли. Шаркающий голос заскрипел в трубке. - Фернандо, я слышал дела продвигаеются, - сказал Берни абсолютно деловым тоном. - Да. В какой-то момент казалось, что все придется бросить, но они все-таки приехали, - радостно сообщил Фернандо. Для него словно вернулся 2006-й год, он давно не ощущал себя таким счастливым и полным сил. - Я обо всем договорился. Гонка пройдет в Сильверстоуне, 24 числа. Мы уже продали почти половину билетов, так что сейчас или никогда. - Но… - Фернандо был несколько обескуражен этой информацией, они были тут в глуши и почти забыли о существовании всего мира, не читали новостей и писем, а потому не знали о поднявшемся вокруг предстоящей гонки ажиотаже. – Но это через четыре дня. - Сейчас или никогда, - гаркнул Берни в трубку и повесил её. Фернанадо остался стоять посреди темноты номера, они еще не готовы, нужно перевезти технику, осмотреть трассу, столько дел, а у них всего четыре дня и нет права на ошибку. Фернандо выскочил за дверь и побежал будить всех участников их маленькой, но гордой революции. 24 мая 2034 года. Трасса Сильверстоун. Великобритания. Это была просто сенсация. Новость, разорвавшая Интернет, каждый хотел попасть на такую долгожданную гонку. Всюду были развешаны листовки и рекламы, лица былых чемпионов глядели на тебя из-за каждого угла, красочные плакаты с болидами, старыми и новыми, противопоставленные друг другу, словно бойцы на ринге. Спустя 17 лет, они вернулись, чтобы защитить свои чемпионские титулы перед этими бездушными умными болидами. Спустя столько времени ранее забытое, возродилось из пучин забытья. Сильверстоун уже давно не видел забитых до отказа трибун. Не слышал оживленных споров и разговоров, смешивающихся в один грозный восторженный гул. Решающая гонка. Сегодня они возьмут все и вернут спорт себе, или же потеряют его навсегда. Смогут ли они с гордостью смотреть в глаза портретов великих чемпионов в зале славы автоспорта, или же его закроют навсегда и разберут по кирпичику?.. В боксах было напряженно. Мало тренировок, никакого опыта, огромное давление. До гонки было еще несколько часов, но все уже пришли в жуткое оживление, и было из-за чего. - Нам тоже придется ехать! – серьезно заявил Фернандо. - П-почему? – брови Росберга взлетели вверх. - Скажи спасибо, что еще вчера дали время провести тренировки, - мрачно вставился Дженсон. - Вставляют нам палки в колеса, что же еще, - пожимает плечами Льюис, - я готов! - Именно, - сложив руки на груди, подтвердил испанец. - Сегодня утром они решили сражаться десять на десять. - Испугались, - довольно заявил Ферстаппен. - Но на нас девять, - в голосе Дженсона слышалось беспокойство. Фернандо мотнул головой в сторону Эстебана, который сидел за ноутбуком и что-то там просчитывал. Он почти не слышал разговора остальных и потому сильно удивился, когда оторвался от экрана, чтобы узнать, почему все затихли и словил взгляды коллег на себе. - Трасса зовет, Эстебан, - сообщил ему Макс и бросил шлем. Окон не растерялся и поймал его. - Но я даже не тренировался, - потерянно сказал он. - Мышечная память, друг… доверься ей. - Но… - Эстебан, у нас нет выбора, нам нужен десятый гонщик. - А кто останется следить в боксах и подсказывать? – пытался откреститься Окон. Эстебан покрутил в руках шлем и еще раз взглянул на команду. Он был им нужен на трассе. Конечно, внутри что-то так и подзуживало прыгнуть в болид и мчаться по трассе, но он не был уверен, что принесет пользу, а не вред. - Ладно, черт возьми! Сделаем это! - Здравствуйте, уважаемые поклонники и болельщики Формулы-1! Рад приветствовать вас на этом знаменательном событии, - заливался комментатор одного из центральных каналов Великобритании. – Мы воистину присутствуем на историческом событии, и немного информации для вас, пока до гонки остается всего-то каких-то 20 минут! Итак, сегодня мы увидим великую битву, забытые гонщики прошлого и новички, на выделенных для них специально болидах, без встроенного автопилота. Эти отважные люди будут пилотировать машину сами! Можете себе такое представить? Но не помешает ли им их возраст, ведь половине из них уже за 50! Обратимся к нашему сегодняшнему эксперту, когда-то он тоже участвовал в гонках бок о бок с этими людьми! В нашей студии Кими Райкконен, победитель 2007 года, только вдумайтесь... 2007! - Привет, - буркнул Кими в микрофон. - Вы сегодня здесь не просто так… - попытался разговорить его комментатор. - Да, меня выловили в паддоке и притащили сюда, когда я беседовал со своими детьми, которые сегодня впервые стартуют… - голос Кими вдруг резко смягчился, - Робин, Рианна, папа вас любит, удачи! Помните все, о чем я вам говорил. - То есть они вообще никогда не гонялись? - Ну почему, мы гоняли на снегоходах дома, и еще Рианна участвовала вместе с Алайей в виртуальных соревнованиях… - А Робин? - Робин отличный гонщик, но никогда особо не хотел заниматься этим. - Так, а что вы можете сказать насчет возраста и сложности управления? Не просчиталась ли команда гонщиков с этим? - Будто у них был выбор? – мрачно заявил Кими, он вообще оживлялся только при упоминании детей. – Сейчас болиды легче управляются, чем в 2017, я сделал круг вчера… ничего особенного. Эти старые перечницы явно потянут. В эфире повисло молчание, машины уже почти заканчивали прогревочный круг и выстраивались на стартовой решетке, через одну. Молодежь пропустили вперед, а старшие позади, решили, что им будет проще прорваться, если что. - Итак, впереди пятьдесят умопомрачительных кругов! Почти невозможно представить, что сейчас творится в болидах гонщиков, но у нас для вас есть эксклюзив. Да-да, дорогие зрители, крохотная камера в кокпите и измеритель пульса. Посмотрите, как спокоен Фернандо Алонсо, и как возбужден Льюис Хэмилтон. Какие серьезные лица, сосредоточенные, эти парни явно заряжены на победу. А вот в болиде Алайи пульс зашкаливает, как же она волнуется перед своим первым стартом. Итак, гаснут огни и болиды срываются в свой первый круг! Покрышки с визгом срываются, моторы гудят. Посмотрите, как автопилоты синхронно входят в первый поворот и как стушевались наши юные друзья, о нет! Болид Филипиньо срывается с трассы и цепляет автопилот под номером 10. Что-то пошло не так. Они теряются в клубах гравийной пыли. Кажется, эта гонка для Массы окончена, так и не начавшись. Воспользовавшись суматохой, болид с номером 33 рвется вперед, он обходит один автопилот за другим, очень агрессивно, совершенно не думает ни о чем, кроме того, как стать первым. Нет, просто посмотрите на его феноменальную скорость, Макс словно вообще ничего не боится, что скажете на это, Кими? - Ну, он просто делает свою работу. - Автопилот под номером 9 обороняется, не пуская Макса вперед, кажется, у него ничего не выходит. Макс застрял за ним. А позади тоже разворачивается борьба, Нико борется с Льюисом, и вместе они пытаются опередить автопилот под номером 88 - машина Феррари, использовать слип-стрим, но вот мы видим, что Феррари отъезжает от них. Кажется, на трассе нет никакой борьбы пока что. Но это и понятно, ведь автопилоты легче на несколько килограммов. Что скажете, Кими? - На трассе нет борьбы… - Как вы считаете, где у ваших товарищей может появиться преимущество? - Думаю, им нужно использовать повороты. - И вот очередная связка поворотов, посмотрим, что предпримут наши пилоты. Вот-вот Алайя выйдет один на один с первым болидом, они вместе входят в этот поворот. Она прижимает его, просто невероятно, они сближаются, может быть, контакт… Что-то идет не так, она вновь остается позади, автопилот захлопнул калитку и не пустил ее. Какая же острая борьба. А у нас радиопереговоры. Слушаем. – В эфире слышатся помехи и шумы. Эстебан Окон: Ребят. Так у нас ничего не выйдет, нужно пилотировать жестче. На пределе. Нико Росберг: Я и так на пределе, но ничего, они просто быстрее… Эстебан Окон: Значит, больше чем на пределе, иначе все это не имеет смысла. - Какой интересный радиоперехват мы сейчас услышали. А тем временем на дистанции пройдено уже 15 кругов, и пока явно видно преимущество автопилотов. Наши хваленые гонщики ничего не могут им противопоставить. Кими? - Пока рано судить, впереди еще много кругов. - Да-да, конечно, но расклад сил теперь очевиден. - Это гонки, парень… - как-то немного напряженно вставляет Кими, - еще посмотрим, кто кого! - А на трассе, кажется, опять затишье, как бы они не пытались - ничего не выходит. Посмотрите, как зашкаливает пульс и какой напряженный взгляд у Ферстаппена, прямое включение из кокпита. Он идет на обгон, наращивает темп и… и… прижимает автопилот под номером 9, вы только посмотрите! Он готов сорваться в гравий, но дожать его, что творится! Макс обходит его, он отъезжает, вот это скольжение по самой кромке, но постойте… что-то не так, болид номер 9 нагоняет его на прямой и обходит, он обходит, его борьба колесо в колесо, Макс пытается выжать, но… и снова поворот. Он выходит из него вторым, какая жалость. О, а у нас снова радиоперехват. Фернандо Алонсо: Парни, у них должны быть уязвимости, нужно попытаться. Льюис Хэмилтон: Черт, Нандо, я пытаюсь… но никак! Фернандо Алонсо: Значит, ты недостаточно хорош для своих четырех титулов, черт! Парни, мы должны собраться. Мы обязаны! Дженсон Баттон: Сам-то еле тащишься, хватит на нас орать, твою мать, Нандо! - Обстановка явно накаляется, а позади уже половина дистанции и впереди единственные пит-стопы сегодняшней гонки, посмотрим, может быть, это даст хоть какое-то преимущество бравым парням. О, и еще одно включение в эфир с трассы! Рианна Райкконен: Мне кажется, лучше подождать, пока они сменят шины, а после атаковать на более свежих. Робин Райкконен: Боюсь, мы лишь убьем покрышки, когда будем догонять. Это ничего нам не даст. Алайя Росберг: Зря вы так, ребят, считаю, Рианна права, мы можем их пересидеть. У нас шины жестче. Робин Райкконен: Тогда нужно сейчас как можно лучше проехать, чтобы получить хоть какие-то секунды вперед них! - Они еще успевают обсуждать тактику прямо на ходу, просто невероятно, а ведь в автопилотах заложена программа, они не могут не отправиться на пит-стоп, ведь на изношенных покрышках ездят хуже. Итак, автопилоты по очереди заезжают на пит-стоп. Макс разгоняется, ведь его больше никто не сдерживает, и он делает лучший круг! За ним это повторяет Алонсо и… и… Льюис на одну сотую лучше, феноменально! Но ведь им тоже еще придется ехать на пит-стоп, не прогадали ли они. И Льюис первым заезжает на пит-стоп. Все по очереди тоже заезжают. Посмотрите, как изношены шины, там просто ошметками отлетает. Потрясающе. Но кажется, молодежь оказалась права. Посмотрите, они выходят в лидеры, Макс прямо за ними. Автопилоты попадают за Баттоном и Нико Росбергом, они их мастерски сдерживают, но вот впереди прямая, и… и… какая жалость, Дженсон слетает с трассы и застревает в гравии. С ним все в порядке, но гонка для него окончена. Льюис на свежих шинах пытается бороться с номером 13 – это болид Фольксвагена. Он играет с ним будто в кошки-мышки, садится в преследование, связка поворотов, ну же Льюис, покажи нам… Просто бешеная скорость это за пределом возможного и… И он обходит! Обходит его! Он закрывает калитку, и что же это… болид 13 отворачивает, он сбрасывает скорость, кажется, езда Льюиса слишком опасна, но ведь на нем нет ограничения, все верно! Льюис Хэмилтон: Вухууу! Парни, это фантастика! Я сделал его! - Дикое ликование Льюиса в радиоэфире и его можно понять. Но Фернандо накатывает на болид под номеров 88, кажется, он пытается навязать борьбу, какая же сегодня горячая гонка, асфальт так и плавится, так можно потерять свежие покрышки. Они вместе подъезжают к Окону. Болид 88 пытается его обойти, но что это… Фернандо не успевает затормозить и влетает в машину Феррари, они летят в гравий, болид Фернандо утыкается в стену. Феррари переворачивается и встает на крышу, какое счастье, что там никого нет. Окона не задело и он продолжает. - О, помню, Фернандо уже попадал в похожую аварию, – вдруг усмехается Кими в эфир. - С Алонсо все в порядке, он сам вылез из машины, он, извиняясь, кланяется перед трибунами. Трасса чиста и пейскар не нужен. Продолжаем в обычном ритме. До конца остается лишь десять кругов и нервы у всех взвинчены до предела, гонщики начинают ошибаться, это плохо. Очень плохо для них и всего, что они поставили на карту. Тем временем автопилоты подкрадываются к началу пелетона. Макс без потерь и очень чисто обошел наших новичков, замыкает пятерку Льюис Хэмилтон. Кажется, нас ждет жесткая борьба. Льюис обходит Алайю, у нее на хвосте висит автопилот, она обороняется как может, очень старается, и не пропускает. Как красиво она закладывает поворот, вы только посмотрите, чистейшая траектория! Она ускоряется. Пытаясь выйти из поворота быстрее, чем кажется возможным и уходит от автопилота. Нет, посмотрите у преследовавшего её болида лопается покрышка. Невероятно, кажется, они перегрелись, эх… и Нико не успевает среагировать, у нас еще один сход. Ох, кажется, у Робина колеса тоже сильно изношены, он сражается, как может, но сестра обходит его. Автостопы тоже не дремлют, он сдерживает их, позволяя Рианне отъехать. И еще одна связка на пределе, посмотрите, даже на изношенных шинах он не может повторить, это слишком опасно, но впереди прямая… Что за шикарная гонка, сколько событий, сколько эмоций, я уже почти охрип, дорогие болельщики. На трибунах творится просто что-то неимоверное. Ферстаппен уже догнал болид под номером 9, это борьба за первое место! Макс накатывает. Он преследует соперника, они входят в поворот и вот прямая, Макс разгоняется, он немного выходит вперед, что происходит? Автопилот номер 9, оттормаживает – это опасно и Макс выходит вперед. Он ликует, но нам не дают радио. До конца остается три круга, дорогие друзья. Макс наращивает преимущество, и кажется, это уже победа. Льюис тоже прорвался и подбирается к номеру девять. Но что там в середине? Кажется, один из автопилотов просто остановился. Из него валит дым и это перегрев, борьба с Оконом проиграна. - Рианна, детка, жми на газ! – вдруг слышится в эфире голос Кими, он буквально выхватил микрофон у комментатора. В этот момент Рианна тоже преодолела болид номер 9 и шла на третьем месте. - Нет, он вновь обходит её, кажется, прямые все же остаются за автопилотами. Кажется, Льюис решил просто преодолеть скорость звука, смотрите, как он летит, как бы это не кончилось перегревом. А тем временем Макс, Макс Ферстаппен. Финиширует! Он первый, дамы и господа, и это победа! Рианна все же обходит автопилот под номером девять, но Льюис, о нет! У него горят тормоза, он глохнет, перегораживая трассу, Рианна проносится мимо, а вот девятый не успевает среагировать, посмотрите, даже для компьютерных мозгов это быстро, он врезается в Льюиса. Рианна вторая. За ней финиширует Алайя, за ними на четвертом месте Окон, автопилоты под номером 11 и 15, Окон. Нико Росберг остановился, чтобы помочь Льюису, тот обескуражен таким обстоятельством, жаль, мы не можем услышать, что они там обсуждают, гонщики пожимают друг другу руки. Льюис принимает помощь Нико, он подвозит его к финишу, машина Росберга, увы, последняя. Это просто феноменальная гонка, Кими уже убежал поздравлять всех и мы не можем его ни о чем спросить. Что ж, друзья, я не знаю, что теперь будет, но что-то будет! Ведь они выиграли! Мы выиграли! А теперь все внимание на подиум! - Черт! Мы сделали это! – радостно кричит Фернандо, врываясь в вип-ложу, где должен быть Берни. Он подбегает к инвалидной коляске. - Мы сделали это. Сделали! Берни, это просто фантастика, теперь все изменится. Но старик молчит, да и как-то весь осел. Фернандо наклоняется к нему, на лице Берни Эклстоуна застыла улыбка, а в глазах стоят слезы. Он умер. Ушел, как жил на автодроме, на величайшей гонке, улыбаясь. - Кажется, сердце не выдержало, - в дверях стоит человек, Фернандо его не знает. – Но он был счастлив. Думал, что виноват во всем, что ошибся, продав Формулу-1, а теперь можно сказать, исправил ошибку, и жизнь оставила его. - Нужно вызвать скорую. - Позже. Пусть насладится подиумом в последний раз. Что ж, сегодня вы победили меня и мои изобретения, поздравляю. - Спасибо, - Фернандо прищуривается, рассматривая мужчину. - Но вернуть все как было… я не позволю, - на губах играет какая-то жесткая улыбка. - Мы будем бороться, - резко обрывает его Алонсо. – Я сделаю все, чтобы вернуть гонщиков в гонки. - Хм... – усмехается мужчина. - Достойный преемник. - Он разворачивается и уходит. Фернандо остается в комнате с Берни Эклстоуном и подвозит коляску чуть ближе к экрану. На подиуме веселье. Обливаются шампанским, слезы, смех и победа! - Мы сделали это, Берни. Я клянусь тебе, что мы все исправим, - тихо говорит Фернандо и улыбается, слыша, как распевает поздравленческую песню народ у подиума.