* * *
Преступник всегда приходит на место преступления. Как иначе объяснить то, что здесь и сейчас он поднимается в место, ставшее для него уже проклятым. Роковым. Он оглядывают поляну у утёса недалеко от Сумеречного моста, и с иронией осознаёт, что хоть в чём-то Далия Хоуторн много лет назад была честна — весенние цветы здесь и в самом деле красивые, окутывающие своим расслабляющим ароматом. — И Рая не надо, — тихо усмехается про себя Диего, срывая стебель дикого ириса. Небольшой фиолетовый цветок приятно пахнет и вызывает непрошенные воспоминания. — Рада, что вы так считаете, мистер Армандо. — Знакомый нежный голос заставляет встрепенутся, обернувшись назад. — И что вас выпустили. Каким-то непонятным образом, он с первой встречи научился различать Айрис и Далию, даже без учёта того, что волосы второй были выкрашены в вычурно-красный цвет. Айрис всегда смотрела на мир как-то по-особому трогательно и искренне, и было в этом что-то естественное. Далия хотела, чтобы её считали трогательной, хрупкой и нуждающейся в защите. Айрис таковой была, несмотря на то, что с малых лет, в отличие от близняшки, хорошо знала, что такое тяжёлый ручной труд. — Я не заслуживал этой свободы. Смерть Мисти Фэй была моей виной от начала и до самого конца. — Не мы решаем, кто чего заслужил, мистер Армандо. — Айрис легко улыбается, подходя к нему. — Если вас было решено выпустить, значит, на том сошлось решение богов. — Они те ещё шутники, — горькая ухмылка трогает губы Диего. — Даже так, их решения не обсуждаются. — Айрис мотает головой. — И если они захотели, чтобы вы остались в живых, то вы должны жить, мистер Армандо. Даже если вам кажется, что смысл жизни уже потерян. Диего молчит, прикусив губу и глядя ей прямо в глаза, после чего опускает взгляд. — Ты слишком добра к тем, что заслуживают лишь презрения. — Я считаю, что вы не относитесь к таким людям. Вы не плохой человек, чтобы вы не думали, и я хочу, чтобы однажды вы поняли это сами. Она оборачивается, направляясь к Сумеречному мосту, и Диего ничего не остаётся, кроме как последовать за ней. Айрис тиха и спокойна, пока тихо поёт себе под нос что-то японское (кажется, что-то подобное он слышал и от Мии), и от её пронзающего сердце голоса хочется то ли улыбаться, то ли плакать. Айрис приходит туда, куда он совсем не ожидал. Сад Внутреннего храма встречает его знакомой местностью, и Диего снова с иронией вспоминает самую известную криминальную пословицу. «Преступник всегда приходит на место преступления». Глядя на белый камень, он даже не может определить, так ли он кристально бел, или на нём по-прежнему написано кровью «Мая», но точно чувствует, будто видит перед собой сейчас не то привычно мудро смотрящую Мисти Фэй, не то ненавидящую Далию Хоуторн. — Я оставляю здесь цветы в память о Почтенной Мисти, — улыбается Айрис, сидя на коленях перед белым изваянием. — Что-то мне подсказывает, что она не злится на вас. — Я никогда этого не пойму. — Не обязательно понимать. Это можно только прочувствовать. Айрис встаёт, отряхивая традиционное платье, после чего, легко улыбаясь, осторожно берёт Диего за руку. — Переночуйте сегодня в храме, хорошо? — А старшая монахиня не будет возражать? — Сестра Бикини сейчас в больнице, — объясняет Айрис. — Почтенная Мая помогла нам с оплатой для лечения спины. Диего мысленно осознаёт полученную информацию, позволяя Айрис утянуть себя к храму Хазакура. «Значит, у неё сейчас всё в порядке… Хорошо», — мысленно кивает сам себе он.* * *
Как-то незаметно одна ночёвка перетекает во вторую и третью, и неожиданно для себя, Диего обживается в этом месте. На второй день своего пребывания он чинит немного протекающую крышу, а на третий с интересом смотрит, как можно подправить Внутренний храм. Всё же, женщинам, одна из которых больна спиной, сложно справляться с подобным, а для Диего тяжёлая монотонная работа — возможность не думать о прошлом, настоящем и будущем, лишь о том, что происходит здесь и сейчас. Сестру Бикини они с Айрис встречают у больницы вместе. Та смотрит на него как-то с холодом, неодобрительно. Для неё он после тех событий — один из тех, кто втянул её Айрис в свои грязные игры, ничем не лучше Далии. И Диего с этим согласен, от и до, и даже останавливает Айрис, которая впервые повышает голос на наставницу, желая защитить его. — Всё нормально, — говорит он. — Тот, кто совершил грех, обязан нести на себе его груз до конца дней. Я был к этому готов, так что тебе не стоит волноваться. — Но?.. — Если вы пожелаете, сестра, я сегодня же покину храм. На этом моменте старушка немного смягчается и давит улыбку, больше похожую на беззлобную, но всё-таки усмешку. — Ну, полно вам. Храм — это пристанище для тех, кому некуда идти. Я не могу вышвырнуть того, кто нуждается в помощи. А вы в ней нуждаетесь, молодой человек. Диего, седой, иссушённый жизнью, долгие годы казавшийся себе стариком, впервые за долгие годы ощущает себя мальчишкой, которому есть куда приткнуться. И покорно, как юнец, помогает бойкой старушке подняться на ступеньку автобуса, ведущего к Орлиной горе. Храм Хазакура кажется местом вне времени и пространства, живущим в каком-то своём, замедленном темпе, словно бы он находился на каком-нибудь Нептуне, где планета совершает круг вокруг солнца в течение ста с лишним земных лет. Сначала Диего думает, что это хорошо, и полноценно отдыхает от любых следов внешнего мира, но постепенно, после прочтения всей ритуальной и не только литературы, которую он только обнаружил в храме за всё время, он ощущает информационный голод. — Айрис, ты же завтра собираешься выехать в город? — начинает он как-то за ужином, — Да, а что-то не так? — она тепло смотрит на него, после чего он в ту же секунду чувствует острый укол совести. — Нет, ничего. — Если тебе что-то нужно, то так и скажи, или присоединись к Айрис в её поездке, — вклинивается сестра Бикини. — Заодно поможешь ей с сумками. — Если вы не против, — говорит он, согласно кивая. Лучше чем кто-либо он знает, что спорить с женщинами, вроде сестры Бикини — занятие, заранее обречённое на провал. После ужина он помогает убрать посуду, после чего остаётся на кухне, возясь с приготовлением кофе на завтрашний день. — Мистер Армандо, можно посмотреть? Заметив лёгкий кивок, Айрис прошмыгивает тихо, с интересом глядя на его возню с зёрнами. Диего за долгое время избавился от многих привычек — курение, алкоголь, но вот кофе — это то, в чём он не может себе отказать до сих пор. Градиенты кофейного вкуса завораживают вкусовые рецепторы, от лёгких к более крепким и тяжёлым, и, не способный что-либо с собой поделать, он, Диего, отдаёт предпочтение тому, от чего у многих горло скручивается в тонкий узел, желая вырвать эту горечь. — А обжарка?.. — Повышает крепость. У всех сортов зёрен она изначально разная, в любом случае, но обжарка всегда её усиливает. Айрис вздыхает: — Мне кажется, пить столько кофеина — не очень полезно. — Ну, ты права, — без споров посмеивается Диего. — Вредные привычки на то и вредные, что не приносят пользу. — Я вижу, что вы плохо по ночам спите, — тихо бормочет Айрис. — У вас эта привычка с работы ведь, я права? Диего замолкает, чувствуя, к чему идёт весь этот разговор, и это ему совершенно не нравится. С тех пор, как у него появился первый клиент, Диего осознал, насколько кофе незаменимая вещь, когда ты уже валишься с ног, но тебе нужно ещё раз сто перечитать материалы дела и понять, как выстраивать линию защиты. Когда после бессонной ночи ты обязан во что бы то не стало доказать истину. Кофеин, который с каждым разом, как наркотик, действует всё слабее и слабее из-за привыкания, необходим в огромных количествах, чтобы достичь нужного эффекта, и с этим ему ничего не поделать. — К чему ты клонишь? — возможно, он сказал это резче, чем следовало, потому что девчушка (тридцать два, Диего, ей тридцать два) вздрогнула и взглянула на него как-то невероятно робко и неловко. — Я… Я клоню… — хрустальный голос её слегка подрагивает, но, набравшись смелости, она решительно смотрит на его лицо, и, словно видит глаза через визор. — Я клоню к тому, что вы заблудились. Мистер Армандо, не думайте, что я слепая. Я знаю, где ваше место в жизни, и я имею в виду далеко не жизнь в храме. — Я не смогу быть адвокатом, — он заявляет достаточно безапелляционно, но Айрис не ведётся на его грубый тон. — Кто вам это сказал? Мистер Армандо, Далия рассказывала мне о том заседании по делу её сестры. После него она возненавидела вас и Почтенную Мию. Как вы думаете, почему? — не дождавшись ответа, она говорит сама. — Потому что вы замечательный юрист, мистер Армандо. Как прокурору, вам, возможно, чего-то и не хватило, но я уверена, что это только потому что ваша судьба — это защищать. Спасать чужие жизни от краха. — Почему ты так веришь в это? Я убийца, не имеющий оправдания. С самого начала мой план был направлен не на то, чтобы спасти Маю, а на то, чтобы ощутить себя героем. На месте Мисти Фэй могла быть та малышка, и мне было бы абсолютно так же всё равно. Я не имею права стоять на страже закона, после всего, что произошло, — он отхлёбывает готовый кофе, думая о том, насколько тот близок по вкусу к горькости «Предсмертного желания»*. — А с чего вы решили, что вам сейчас всё равно, мистер Армандо? — печально улыбнувшись, Айрис легко поглаживает его по плечу, после чего уходит к себе в комнату, оставляя наедине со своими мыслями. Взяв с собой кружку, он переходит через Сумеречный мост, придя вновь на проклятое для себя место и встав напротив белой плиты. Сделав очередной глоток от уже остывающего на вечерней прохладе напитка, он снимает визор, теряя всякую связь с реальностью. — Разве может такой, как я, защищать закон? — его голос надламывается, пока он смотрит невидящими глазами в пустоту. — И какой же ты, Диего? Он вздрагивает, начиная судорожно озираться, из-за чего чуть не падает, натыкаясь на маленький камешек, но будто что-то ловит его, и он смотрит перед собой. В мире, где нет больше ничего, кроме всепоглощающей темноты и пустоты, стоит Мия, такая привычная, родная Мия, глядя на которую, он невыносимо хочет заплакать. — Ты адвокат, Диего, — продолжает она за него, подходя вплотную и утирая с краешек глаз непрошенные слёзы. — А единственное время, когда адвокат может плакать, когда для него всё кончено. Этому меня научил ты, и я следовала до самого конца. — А разве для меня не всё кончено? Личико Мии вытягивается в слегка изумлённую гримасу, после чего она легко улыбается и смеётся, привычным жестом, как тогда, на суде, где он за ней наблюдал, поправляет чёлку. — Не понимаю, о чём ты. У тебя ещё ничего не кончено. Прислушайся к Айрис, она говорит разумные вещи. Он легко тянет руку, желая провести по шёлку волос, но ощущает словно что-то совсем иное, не похожее на причёску Мии. — Смирись с прошлым, Диего, иначе оно тебя никогда не отпустит, — она берёт аккуратно из его руки визор. — Я бы хотела, чтобы ты был счастлив, со мной или без меня. — Она аккуратно подносит визор к его лицу. — А раз меня больше нет в живых, то твой выбор должен быть очевиден. Её образ разлетается на тысячи осколков, когда Диего приобретает возможность видеть, и с каким-то шоком он обнаруживает стоящую перед ним близко-близко Айрис, надевающую на его лицо визор. — Вы в порядке, мистер Армандо? Он растеряно смотрит на неё, после чего пытается нащупать реальность, чтобы встать на неё твёрдо двумя ногами. — Думаю, да, — он дарит ей лучшую из своих адвокатских улыбок, сжав руку у визора в своей. — Завтра, когда мы выберемся в город, я бы хотел зайти к своему старому начальнику. Составишь мне компанию? Вслед за ним, Айрис словно расцветает, подобно цветку ириса и кивает с энтузиазмом. Глядя на эту улыбку, он чувствует, будто, стоя рядом с Айрис, ему сейчас точно так же улыбается Мия. — Я рада, что вы всё поняли, мистер Армандо. Чуть-чуть колебаясь, он всё же поправляет её: — Лучше называй меня по имени, хорошо? Диего чувствует, как у него будто впервые за долгие годы начинает биться сердце. Прикрыв глаза, он чувствует, как перед его лицом возникают Айрис и Мия, и при мысли о них обеих, на сердце разливаются невероятное тепло и непривычная мягкость, подобная сливкам, упавшим в горький кофе. — И спасибо.