***
— Вот ты нас высосал. И что? Дальше что? — не унимался Тао и, получив в ответ напряженное молчание, сокрушенно добавил, — Босс, ты безнадежен. Вот если бы… Кранц сжал челюсть, и жевалки заходили у него на скулах. Выглядывая из очередной подворотни, он меньше всего хотел слушать обвинения и дурацкие предложения бывшего координатора. — Тао, — прошипел он сквозь зубы. — Ась? — Заткнись. И Тао замолчал, видимо по привычке. А потом расхохотался и нагло воскликнул: — Вот еще! Раскомандовался тут. — Шарк, будь другом, дай ему по шее. — Гхы, — весело донеслось в голове, под аккомпанемент отчаянного писка Тао. А Кранц подумал, что все не так уж и плохо. Жизнь налаживается.***
— Не трогай детей! Не смей трогать детей, сволочь! Такео был в своем репертуаре, и от его воплей начинала болеть голова. Кранц раздраженно вздохнул и опустил пистолет. Перед ним стояло трое школьников в белой форме. Рыжий мальчишка, прикрывающий всех своим телом, миловидная девчонка (судя по воплям этого рыжего — Юна) и мелкий очкарик. Несчастные дети, которым просто не повезло проходить мимо, когда он разбирался с очередным агентом Союза. — Бля, потенциальные свидетели, — буркнул Кранц. Наверное Шарк прав, и он размяк и потерял хватку, раз начинает оправдывается и уговаривать сожителей в своей голове. Это его разозлило. — И вообще какого хрена вы влезаете? — заорал он на всю улицу, сжимая виски, будто его голова начала раскалываться от боли, — Вы никто больше! Вы всего лишь… — Мы теперь твоя совесть, — хохотнул Тао, — Видишь ли у некоторых людей совести вообще нет, а у тебя целых четыре штуки. Сослуживцы одобрительно загудели. Кранц опустил пистолет, и посмотрел на детей пустым бессмысленным взглядом. — Придурки, — сказал тихо и с грустным усталым смешком, — Какая вы нахрен совесть… — и уже обращаясь к детям рявкнул, — А ну пшли отсюдова! И чтоб никому не слова, что меня здесь видели! Их сдуло так быстро, что Кранц даже моргнул удивленно — вот это скорость! А потом рядом приземлились двое. Один высокий, стройный блондин, и чернявый, спокойный как удав юноша. Оба со странными аурами. Оба направились к нему.***
— Соглашайся! Да, соглашайся ты! Такое предложение раз в тысячелетие делается! — Заткнись, Тао. — Это же как карма! Знак справедливости! Провидение дает тебе шанс! — Шарк, врежь ему. — А я согласен с ним. Только этому белобрысому подправь-ка сначала личико. — Иди за этими людьми. Хватит уже бегать. Лучше они, чем союз, — холодно сказал Такео. — А к этой психованной в голову ой как не хочется, — заныл Тао, — уж лучше ты, чем она. На этом совещание было закрыто, а решение принято. Собственно, единогласно.***
В черном костюме охранника Кранц чувствовал себя глупо и скованно, а в окружении детей еще и неуверенно. Такео пытался его подбадривать, а Тао восхищенно причитал: — Вот это да! Настоящая работа! Наверное я бы тоже так смог.***
Регис подошел к Франкенштейну и с удивленно вытаращенными глазами спросил, почему новенький жилец иногда разговаривает сам с собой. На что Франкенштейн ему ответил со снисходительной улыбкой: — Тараканов в голове много, а внимание нужно всем уделить. Вышеупомянутые тараканы прекрасненько жили-поживали в голове у Кранца, иногда страдая из-за отсутствия тела и прочих удобств.***
— Эй, Франкенштейн! Тут такое дело, — Кранц перехватил ученого в лаборатории, и теперь сбивчиво пытался рассказать, что с ним и его товарищами случилось. Видно было, что просить этот суровый, гордый человек не привык и поэтому сжимал кулаки, сверкал глазами и иногда запинался. Пока рассказывал, сердобольный Тао напоминал детали; было слышно довольное поддакивание — Кранц представил как Хаммер кивает головой, Шарк скалится, а Такео все так же невозмутим. Это уже, что удивительно, не бесило. — Вытащи их… сможешь? — закончил Кранц. Всё вокруг замерло. Затихли все — и в голове воцарилась такая тишина, какая была только на заре времен. Никогда еще надежда не ощущалась так, будто её и правда можно было потрогать и зацепиться за неё. Никогда еще Тао не молчал так долго, а Шарк сосредоточенно. Кранц смотрел на суровое лицо Франкенштейна, и был уже готов умолять ребят из ДА-5 о прощении, извиняться, что ничего не может сделать, и что он плохой лидер, и они заслуживали лучшего, и что им так и придется сидеть в его голове, пока он не словит случайную пулю. Но Франкенштейн улыбнулся и сказал. — Я попробую. Общий радостный вопль оглушил Кранца, и он засмеялся.***
Шарк ошарашено смотрел на свои руки, будто это были пришитые сардельки, а не плечо, предплечье и кисть. Он сжал и разжал тонкие жилистые пальцы. — Черт! — воскликнул он, — Какое охуенное ощущение! Потом посмотрел на Кранца. — Черт! Я же могу тебе врезать! Наконец-то! — Я даже не буду тебе мешать, — согласился лидер. Тао ликовал, целую ноутбук и зарываясь руками в провода. Довольный Такео завязывал волосы в хвост. Хаммер уже умудрился добраться до холодильника и с упоение принялся за уничтожение запасов Франкенштейна. — Тело! Настоящее тело! — голосил Шарк. — Маленькие вы мои, скучали! А я-то как скучал…- лелеял компьютер Тао. Под эффектом всеобщей эйфории Шарк на радостях набил морду Кранцу, под веселый хохот Такео, а Тао заснял этот беспредел на камеру. Потом пришел Франкенштейн, дал всем пинка и отправил в магазин, потому, что Хаммер все сожрал. На этом совещание можно было считать оконченным.