если бы мог

Впервые он заметил старшую Ростову, когда ему отказала ее младшая кузина. Долохов шел к выходу из треклятого дома, весь трясся бешенством, когда услышал позади презрительное фырканье. Обернулся в раз, готовый ломать чужие шеи. И правда мог бы задушить, а не спрашивать. Он спросил: — Вы здесь находите что-то смешное, сударыня? — Да. Вас, — сказала Вера Ростова, а лицо пустое, искривленное насмешкой, как тряпка. — Все знают, что Сонечка по уши влюблена в моего брата Николая. Что-то вздернуло Долохова, как на виселице, и он нахмурился. — А он? — спросил хрипло. — Давно забыл. Не волнуйтесь, вы тоже забудете. Соня, конечно, мила, но ничто в ней не заставляет помнить. Как там о ней говорили? Неприятная. Он так не думал, конечно — о ней он не думал вообще, но поспорить было трудно. — Кому судить, как не вам, — сказал Долохов, и они обменялись понимающими нелюбезными улыбками. К Ростовым он больше не заглядывал. К Бергам — тем более, коли не было особой нужды.