Его звали Тео

Его звали Тео. Теодор. Теодор Нотт. Но она назвала его Тео. Глубоко про себя, и не дай бог вслух. А вживую… Вживую она даже не помнила, разговаривали ли они хоть однажды. Учась на одном курсе, на протяжении семи лет, они едва ли обмолвились несколькими фразами. Для него она — обычная грязнокровка. Для неё это — почти приговор. Для него — не более, чем констатация факта. Против таких, как она, всю жизнь выступал его отец. Против таких, как его отец-боролся орден феникса, Гарри, и она в частности. Ее друзья не знали, что во время их странствий, Гермиона нет-нет, но брала у Гарри карту и следила за маленькой точкой на ней. Теодор Нотт. Чистокровный сноб, который держался особняком не только от чужих, но и от своих. На протяжении стольких лет она только несколько раз видела его в компании других слизеринцев, и ни разу-в компании представителей других факультетов. Примеряла ли она его фамилию к своему имени? Безусловно. Гермиона Грейнджер-Нотт звучало красиво, но…обречённо. Гермиона спокойно, ни одним мускулом не выказав своего волнения, выслушала предложение Теодора Нотта выйти за него замуж. Теодора Нотта, опасного волшебника, который после пленения собственного отца по-прежнему держал лицо перед обществом. Гермиона спокойно выслушала его, хладнокровно взглянула в нефритово-синие глаза, и… согласилась. Ошарашенные глаза Теодора Нотта, непонимающие — друзей и знакомых, обиженный взгляд Рональда Уизли. Пышная свадьба, с Драко Малфоем в роли шафера и Асторией Гринграсс в роли подружки невесты. Нет, Гарри, Рон, и все остальные были на свадьбе, но, скорее, ради интереса, нежели чтобы порадоваться за молодоженов. Впрочем, Тео — а у неё теперь были права называть его именно так, был на высоте. Ни словом ни жестом не выказав своего отвращения к грязнокровке, он обнимал тонкую талию, целовал искусанные губы, и смотрел холодными синими глазами во влюблённые карие. Она вышла замуж по любви, он — по расчёту. Она любила его, кажется, всегда. Его чёрные, всегда идеально зачёсанные назад волосы. Его идеально гладкие щёки и подбородок. Его завязанный всегда под горло галстук-удавку, застегнутую на все пуговицы рубашку, выглаженные стрелки на брюках и вычещенную до блеска обувь. Он отвергал в ней лохматую голову, смеющиеся глаза, расслабленный галстук, расправленную рубашку и маггловские джинсы… Он разводился с ней по любви, она — по расчёту. Она разводилась с ним, безумно любя, понимая, что если рядом с именем их дочери, очаровательной Виктории, будет гореть фамилия Нотт, то их дочь никогда не будет свободна. Он разводился с ней, отчаянно без раздумий оставляя свою единственную дочь своей единственной любимой женщине, понимая, что фамилия Грейнджер подарит Виктории славу, в то время, как фамилия Нотт будет напоминать разве что о позоре…