Медвежья любовь

       Саша и Володя так непохожи.        Володя такой серьёзный. Надя всегда смеётся, когда он хмурит брови. Ей-богу, как обиженный ребёнок. Леонов был строг во всём, иногда даже мил в своей строгости. Когда он увидел, что Надя переставила все кубки и медали местами, его чуть удар не хватил. Впрочем, когда всё было разложено по местам, он заметно расслабился и перестав дуться, как сыч, попросил больше так не делать. Володя был чистюлей до глубины души. После их первой ночи он половину утра упорно (если не занудно) оттирал отпечаток своей ладони со стекла. В его доме всё разложено по своим местам и иногда Наде даже кажется, что для неё этого самого места в этой квартире нет.        Саша — самый весёлый и забавный для неё. Больше всего он похож на большого и неуклюжего медведя, панду. Особенно когда они ночами напролёт смотрят его любимые фильмы про джедаев. По утрам, глядя на тёмные круги под его глазами, так и хочется предложить вместо кофе пару палочек бамбука. У Саши дома вечный беспорядок, но несмотря на это, он безошибочно может определить, где какая вещь находится. Рядом с ним хотелось смеяться без повода, шалить и шариком улетать в небо. С ним небо всегда было голубым.        Когда рядом Володя, сердце будто на американских горках — то вверх, то вниз. Он всегда дарил ей дорогие, красивые подарки, хотя Надя и говорила, что они ей не нужны. Каждую ночь они сгорали в объятьях друг друга. Она всегда засыпала у него на груди, а он просыпался, вдыхая запах её волос. Ей нравилось ходить по квартире в его рубашке и смотреть, какая ровная, красивая у Леонова спина.        С Сашей постоянно хочется обниматься. Его медвежьи объятья были самыми нежными на свете. Он дарил подарки, которые были ей по-настоящему дороги, от всего сердца, будь это смешной плюшевый медвежонок или маленькая подвеска в виде конька. Во сне Саша постоянно крутился, ворочался, иногда забирая у неё одеяло, и мог даже проснуться на полу вверх тормашками. Но где бы он не оказался, в любом положении он прижимал её к себе так сильно, будто боялся, что стоит ослабить хватку — и она растает, словно сон. С ним Наде было по-настоящему хорошо. Она часто надевала его футболки и бегала по всей квартире от Сашки, яростно сражающегося за каждый предмет гардероба. Конечно, он был не против. Ему нравилось после завоевания своей собственности целовать её в раскрасневшиеся щёки и прижимать к себе.        Володя целовал её по взрослому. Иногда закусывая до крови губу, ловко исследуя своим языком её рот. Он не отпускает её до тех пор, пока она не сгорит от огня, которым несомненно был он сам. Каждую ночь они сжигали себя, чтобы утром, подобно фениксам, воскреснуть из пепла.        Сашка целуется совсем по-детски. И Надя не знает, что может быть лучше этих дружеских поцелуев в щёку. Саша таскает её по квартире, словно плюшевую игрушку, почти ничего не весящую и самую дорогую на всём белом свете. Он любит её нежно, трепетно.        Володя Предал её. Оставил её одну на льду. Сашка так не поступил. Он был с ней рядом, когда ей это было нужно. Её любимый, смешной Сашка… Он похож на медведя, и любовь у него медвежья. Теперь Надя знает, какое животное будет её любимым.