Голос

Что в нашей жизни есть счастье? Книги? Друзья? Смысл этого всего? Наверное, каждый из нас задавался этими вопросами. И Мака Албарн не была исключением. Она была девушкой, у которой было мало друзей (всего одна подруга, живущая за границей). И у неё был целый багаж знаний и книг. Но куда же все это девать, если ты один? Все это уходит в никуда, и тогда ты снова задаёшь извечный вопрос каждого человека: "Что делать дальше?" Мака была таким человеком, которому было пофиг на всех, пока у неё есть книги. Она целыми днями и ночами сидела за одними только учебниками и тетрадями с конспектами. В её душе было только желание учиться, в голове туева куча формул по физике и математике, а в зелёных глазах — пустота. И эту пустоту никто не желал видеть рядом с собой. Мака была скучной — так, кажется, считала вся школа. Ей же было плевать на них всех с высокой колокольни. То, что они говорили о ней, её не волновало. Такие, как она, не водятся в соцсетях, не фотографируются на каждом углу, не слушают громкую музыку, не гуляют в компаниях. Такие, как она, тихо сидят на первых партах, часто поднимают руку, читают много книжек, имеют мало друзей и, как правило, скучные "зубрилки". Все характеристики на лицо, не правда ли? Мака была слишком взрослой для своего возраста. Она много прилагала сил на свое обучение, часто оставалась допоздна в школе, лишь бы не возвращаться домой подольше, не застать отца с новой девицей. Маке было больно видеть такие картины, поэтому она просто старалась не обращать внимания на это все. И так бы и продолжалась её тихая, спокойная жизнь заучки, если бы не услышанная однажды запись по радио: — Современные люди слишком зациклены на получении хороших оценок, — грубый бас раздавался в радиоприемнике, и произнесенная фраза мигом отбила все желание слушать дальше. Мака не была сторонником такого мнения. Но что-то остановило её палец перед нажатием на кнопку "выкл". — Это неправильно, когда мы часто плачем по ночам и нервничаем из-за оценок в четверти или полугодии. Это ненормально, когда мы настолько сильно доводим себя всеми шокльными/университетскими проблемами, что забываем про здоровый образ жизни в целом. Сколькие из нас высыпаются во время учебных будней? Практически никто. Мы губим свое здоровье ради цифр. Эти самые цифры портят почти всю жизнь и от них мало что зависит, — чем больше она это слушала, тем больше ей хотелось заткнуть уши и мотать головой. Она не желала это слушать! Эта точка зрения неверна! — Родители добавляют масла в огонь. Они подгоняют нас, забывая о том, что у детей тоже должно быть личное пространство и свободное время. Мы не успеваем жить, только учась и работая. Взрослые давят на нас, а мы не можем ослушаться, ведь иначе "не получим хорошо оплачиваемую работу и станем нищебродами". Да-да, примерно так они говорят. И этим они губят всю нашу мотивацию к жизни и дальнейшему обучению, — парень словно усмехается, говоря все это: дерзко и нагло. Маке это не нравится, но запись почему-то не выключает. Её руки уже трясутся от гнева. Её возмущал говоривший такие вещи человек. Как он может так оскорблять образование?! — Покажите мне тех детей, чьи мечты ещё не рухнули под гнетом родителей и их наставлений? Взрослых часто не волнуют наши желания. Они желают "как лучше", но, как говорится, выходит как всегда. Мы лишаемся нашей индивидуальности... — Бред какой-то, — фыркнула Мака, ставя сковородку на плиту и разбивая о её края яйца. О записи она на время забыла. Но только на время. *** С чего вдруг у неё появилось желание вновь послушать тот басовитый голос? Мака не знала, не могла дать точного ответа. Просто захотелось вновь услышать ту самую "возмутительную" точку зрения. Вновь прослушав запись Соула Итера (как был записано в нике), Мака наконец поняла, почему же ей было так неспокойно. Потому что сердцем она понимала, что он говорит правду. Разум отвергла все это, но сейчас он сдался под таким напором. Ей прорвало "дамбу", и Албарн впервые заплакала. Заплакала так горько и надрывно, что успокоиться получилось только через два часа. Всё потому, что она поняла, что все было зря. *** Теперь у неё не было смысла идти дальше. Она уже неделю не ходит в школу, забыв про знания и образование, которое раньше так боготворила и любила. Всё из-за этого Соула Итера! Мака уткнулась в коленки, сидя на скамейке в парке. В наушниках звучала странная классика. Пианино словно неправильно настроено или просто хозяин сего инструмента ненормальный. Так играть... Но Маке почему-то нравилось. Ей это чем-то напоминало её саму. Такая же потерянная, не знающая, что делать дальше. Куда ей идти? Чему теперь посвятить себя? Знаете, а ведь раньше Маке не снились сны. Вообще. Простые белые или чёрные фоны. А сейчас ей снится небо и волна гладь, на которой ты стоишь твёрдо, как на толстом льду. Рядом стоит рояль, а за ним играет парень с размытым лицом. Когда он играет, в ее сне у неё появляются крылья. Она вслушивается в каждую ноту, не зная их названий, и улыбается. Перышки трепещут, и ей хочется взлететь. Но страх мешает ей это сделать. И, когда заканчивается этот волшебный сон, Маке хочется плакать. Потому что в последнее время она слишком много всего осознала для себя. И все из-за одного голоса по радио... — Эй, не спи — замерзнешь, — раздался над головой знакомый голос. До противных мурашек по коже знакомый. Мака открывает глаза и смотрит на пепельноволосого парня с красными глазами и клыкастой ухмылкой. Внешность далеко не самая красивая, даже не привлекательная, хотя у него много фанаток. И это был он — Соул Итер Эванс. — Не замерзну, – бурчит она, но все же дёргается, когда он садится рядом. И слов не надо. Он знает, что она слушала его записи. Она знает, что он это знает. Мака давно уже призналась самой себе, что из-за его голоса все её планы на жизнь пошли к черту. Зато вместо чётко распланированных событий появились нечеткие желания. И одно из них было до странного безумным и, кажется, совсем не в ее характере... — Эй, Эванс, — Соул задумчиво посмотрел на вставшую девушку. — Не хочешь поехать на край света? Парень удивлённо смотрел на улыбавшуюся бывшую отличницу, а потом ухмыльнулся. — Не думал, что пай-девочка Мака Албарн предложит такое мне, — он пошёл вперёд, а потом повернул голову и улыбнулся во все тридцать два. — Но вперёд. На край света. Это, конечно, фигурально. Но они обязательно найдут свой край света. Ведь теперь Мака Албарн не была связана учёбой.