Inside

Дэн на минуту закрыл глаза, пытаясь собрать мысли в кучу. За последние несколько месяцев в его жизни произошло столько событий, что он даже не знал, с чего начать. Он был влюблен в Серену столько же, сколько себя помнил, а любил ее, ему казалось, с того момента, когда она впервые прикоснулась к нему, случайно столкнувшись с ним в том баре. Его жизнь никогда не была легкой, но он всегда был уверен в своих чувствах к девушке, ставшей для него всем. В бесконечной череде ее парней и его девушек между ними сохранялась связь, невидимая нить, притягивающая их друг к другу. Его сломанная девочка всегда нуждалась в нем. Но потом что-то произошло, что-то, что Дэн пытался отрицать так долго, что уже не мог обманывать даже самого себя, но это все еще пугало его: он больше не чувствовал этой связи, как будто он потерял родственную душу, заменившую для него весь мир. И теперь он потерян.

» Я люблю тебя, Дэн Хамфри. Всегда любила и буду любить».

Это сказала девушка, о которой он мог только мечтать всего несколько лет назад, в старших классах. И та, которую он все же получил, но ни на минуту не переставал желать ее. Она была его мечтой (он до сих пор не мог вспомнить, что б к кому-нибудь относился таким же образом: как к богине), самым сокровенным желанием и любовью всей его жизни (Дэну хотелось так думать, он боялся однажды понять, что кто-то смог заменить ее). Он бы простил ей все — этой девушке, чьи глаза всегда светились блеском (правда, он никогда не замечал, что только в тот момент, когда она смотрела на него), а губы пахли клубникой — и он прощал ее. А разве могло быть иначе? Каждый раз, когда он видел ее с Нейтом, Картером, Беном, он знал, что она не любила их. Серена сама эта знала, как и то, что рядом с Дэном могла быть любая девушка, он бы бросил все, чтобы быть рядом с ней, когда она нуждается в нем. Хамфри хорошо понимал, что никогда ни он, ни она не были более счастливы, чем друг с другом. Но все рухнуло именно в тот день, на свадьбе Блэр и Луи: слова, которых он так ждал, и чтобы услышать их, был бы готов на все, оставили его лишь в смятении. В его глазах она все еще была самой красивой девушкой в мире (кто вообще мог бы затмить ее улыбку?), но нить оборвалась. Он чувствовал это, знал, но может признать только сейчас.

«Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Дэн. Скажи мне, с кем ты можешь быть счастливым».

Блэр. Дэн вообще не мог понять, когда она успела появиться в его мыслях. Сколько он себя помнил, она была мерзкой, самовлюбленной и отталкивающей. Он никогда не мог понять, как светлая Серена, умеющая видеть в людях только хорошее, может дружить с кем-то таким отвратительным, поэтому Хамфри ненавидел в Уолдорф просто все: ее манеру унижать людей за их происхождение, внешность, родителей, за ее зацикленность на себе и своих проблемах, когда Серена больше всего нуждалась в ней (Дэн покачал головой; даже в мыслях о Блэр была Серена, она все еще везде), за ее способность идти по головам, если она чего-то хочет. Ему не нравилась ее одежда и вечно идеально уложенные волосы. Его раздражало то, как она постоянно была против их отношений с Сереной, как будто он когда-то захотел бы причинить ей боль (что ты тогда делаешь теперь, Хамфри?). Именно поэтому Дэн до сих пор не мог понять, когда у него поменялось отношение к Блэр: может быть, в тот момент, когда он увидел, что она такая же разбитая девочка, как Серена? Он засмеялся и слабо фыркнул в пустоту: — Убирайся из моей головы, Серена. Их обеих родители не могли любить правильно: как Руфус его и Дженни, что позволило им вырости хорошими людьми (черт возьми, он ненавидел мир, который сломал его сестру, но это не значит, что он мог когда-то разочароваться в ней). Блэр перелюбили настолько, что уход отца сломал ей жизнь, а Серена даже не знала, каково это, когда мать не в очередных отношениях. Ей было не для кого быть хорошей. Как можно осуждать их обеих, что их родители (особенно отцы) сотворили у них обеих такое исковерканное представление о мужчинах? Дэн хорошо понимал, что это ненормально: Блэр желала сбежать от реальности и расписывала себе жизнь на долгие годы вперед, никогда не любив Нэйта, но, не желая повторить судьбу матери, простила ему даже секс с ее лучшей подругой. Ей хотелось верить, что ее жизнь будет другой, счастливой. Он слабо улыбнулся, когда снова подумал о Серене. Вновь. Ее отец бросил ее, как ненужную вещь, и просто ушел, и она спала с каждым, кто этого хотел, чтобы хотя бы на пару минут почувствовать себя любимой, необходимой, нужной. И теперь он жалел их обеих: никто не заслуживает к себе такого отношения со стороны самых дорогих людей. Он даже не совсем мог понять, когда они с Блэр вообще стали общаться. Это просто произошло, и она уже оказалась не такой уж и ужасной, а даже… красивой. Они просто стали друзьями так быстро и легко, что ему было странно, что они вообще общаются. Но она оказалась интересной, умной девушкой с кучей проблем. Она была разбита отношениями с Чаком, а Дэн просто был здесь для ней. Как когда-то — для Серены. Но в этот раз все было по-другому: они просто дружили, пока в один момент Дэн не поймал себя на мысли, что она может нравится ему. Как женщина. Но даже тогда он сделал все правильно: позволил ей быть с Чаком, чтобы она была счастлива.

«Ты хороший человек, Дэн».

Она снова тут. Дэн прикрыл глаза, снова и снова возвращаюсь к новогодней ночи. Он любил целовать Серену (сейчас, когда это произошло и с Блэр, он может сказать почему): в этот момент девушка его мечты как будто возрождалась из сломанных кусочков, вновь становилась целой. Это было волшебство, о котором в детстве рассказывают в сказках (Дэн не был уверен, что ей их читали, но надеялся, что рядом с ним она чувствовала себя принцессой, хотя он и не был принцем и не заслуживал ее). Дэн мог поклясться, что до сих пор чувствует ее запах рядом с ним, в своей кровати, на кухне, в зале. Везде. И, на самом деле, он надеялся, что он никогда не исчезнет. Они проводили так много времени вместе в школе, в этой квартире, рядом, что все пропиталось ей. Особенно его жизнь. И на вечеринке все было как тогда, в старших классах, когда все было гораздо проще. Дэн слабо фыркнул.

«С Сереной ван дер Вудсен никогда не бывает легко».

Он не может сравнивать этот поцелуй с тем, что у них было уже после школы: когда они были пьяны, он был в отношениях с Ванессой, а она — с Нейтом (его лучшим другом), но нить соединила их в ту ночь; или когда она вновь была сломана, все отказывались ей верить, а он был рядом и верил. Их новогодний поцелуй был невинным, сладким и таким желанным. Дэн был уверен, что она думает, что он поцеловал ее лишь ради Блэр, но нет. Ему хотелось это сделать, он скучал по ее губам и запахузапахузапаху.

«Ты только что ответил».

Нет. Дэну больше всего на свете хотелось остановить ее, убедить остаться, но что он мог сказать ей? Что что-то чувствует к Блэр? Он и сам тогда не знал. Но он смотрел на Серену, видя как в ее глазах он превращается во всех тех мужчин, что бросали ее и уходили. И он ненавидит себя за это. Потому что он знал, как для нее сложно признаваться в любви (особенно первой), ведь все обещают всегда быть рядом, а затем бросают ее. Как он. Он был уверен, что той ночью она почти не спала: может, из-за его писательского таланта или из-за того, что он знал ее наизусть, но она вряд ли плакала. Дэн мог себе представить, как она снимает с себя платье, идет в душ и с ненавистью смотрит на себя в зеркало, а затем просто лежит на кровати с остекленевшими глазами. И он ненавидит себя за это. Она все еще здесь.

В школе ты был единственным, кто смог увидеть, кто я на самом деле и кем бы я хотела быть. Ты помог мне стать человеком, которым я гордилась больше всего на свете. Ты вообще помнишь ту девушку, в которую был влюблен?

Конечно, он помнил. Как он мог забыть ее? Как кто-то мог забыть Серену? Дэн сомневался, что в мире была хоть одна девушка, способная затмить ее манеру морщить нос, когда она смеется. До того как они познакомились, по-настоящему, он был уверен, что она обожает себя, но это было не так. И тем больнее для него было узнать это. Он видел ее сломанной, разрушенной, пустой и любил все больше. Больше, чем мог себе когда-то представить. Он смотрел на нее и не понимал, как она может ненавидеть себя так сильно, и пытался заглушить эту боль, но раны, которые ей нанес отец, никуда не исчезали. Дэн знал, что он был единственным человеком, способным вернуть ее к жизни. Ему все так говорили, даже Блэр не была уверена, что когда-то девушка его мечты не радовалась жизни так долго. Но также Серена думала, что не заслуживает его, что недостаточно хороша для него. И он боролся с этим. Затем все испарилось. Каждый раз, когда он хотел вновь сделать ее счастливой, Дэн был уверен, что лишь больше разочаровывает ее. И не в нем. В себе. Ему казалось, что она понятия не имеет, как сильно он гордился ей за каждый пройденный шаг. Когда было больно даже дышать, но она все еще это делала. Поэтому он верил в нее. В лофте становится холодно, и Дэн встает, чтобы взять пуховое одеяло, которое она так любила. Его мысли путались, но он качает головой, понимая одно: он хотел понять, что чувствует к Блэр, а вместо этого постоянно думал о Серене. Но не так, как раньше (ему хотелось в это верить). В конечном счете, они столько раз пытались (она возвращалась к нему три раза и всегда выбирала его), но ничего не получалось. Может быть, вот и ответ? Лили и Руфусу предназначено быть вместе, они любили друг друга двадцать лет, а их чувства с Сереной — лишь препятствие для них, которое они должны были преодолеть. Дэн вновь лег на кровать и закрыл глаза, пытаясь убедить себя в этом. Но даже мысль о том, что их отношения были не волей Бога ранили его так сильно, что он готов был бы закричать. Может быть, им с Блэр стоит попробовать, теперь он знает, что она тоже что-то чувствует к нему. Но что-то внутри него молчало. Все было так… странно. Но также он знал, что их поцелуй был вызван страстью, даже влюбленностью. Но не любовью. Дэн потер пальцами виски: ничего не прояснилось. Он попытался убедить себя, что странно сравнить себя опытного и повзрослевшего с тем мальчиком, чью жизнь перевернула Серена Ван дер Вудсен, с мальчиком, который был не уверен в себе и замкнут. Это было причиной, но не объяснением. Подсознание говорило ему, что он уже давно изменился, но поцелуи с Сереной все равно были прежними в его глазах. Он даже не совсем понимал, почему День святого Валентина закончился именно так, если эта вечеринка должна была пробудить в них старые чувства (они никогда не пропадали), но вместо этого разбила сердце девушке, которой он никогда не хотел навредить. Дэн знал, что ему некого обвинять: Джорджина, Блэр, даже Серена — все зависели от его решения в эту ночь. И он выбрал. Может быть, ему стоит попробовать? Нить оборвалась.