Она была его вдохновлением, а он — её потенциалом.
Клементина устало оглядела потрёпанный зал, освещаемый только лучами солнца, сегодня радующегося вместе со сладкоголосым музыкантом за старым пианино. — Луис, это глупо, — фыркнула девушка с улыбкой на лице и сложенными на груди руками. Она закатила глаза, оперевшись на дверной косяк. Парень не поленился украсть свой «рабочий кабинет», как-то раньше делали в преддверии нового года, а теперь он пытался, знал, что тщетно, но всё же бился, чтобы заставить таки Клем выучить чёртов припев любимой праздничной песни. — И вовсе не глупо! — запротестовал Луис в ответ, поднимаясь с сиденья. — Это про праздничное настроение и новый год! Если не хочешь — можешь ничего не делать, только выучи чёртов припев! Мне нужен партнёр в песне! — Пальцы музыканта вновь заплясали на клавишах пианино, наигрывая весёлую мелодию «Jingle Bell Rock», как бы доказывая, мол, оно того стоит. Клементина усмехнулась, подходя к парню. — Ты прав, это хуже, чем просто глупо, — хмыкнула она, обнимая Луиса сзади. Руками девушка обвила его талию, а носом зарылась в область между лопаток. Вообще-то, это не было удобно, но от пианиста всегда каким-то чудом приятно пахло, так что Клем втянула ноздрями аромат. — Это что, отголоски роскошной жизни в мире перед апокалипсисом? — повела бровью она. — Мы должны спеть это, Клем, ты не подкупишь меня, — «сурово» оповестил Луис, разворачиваясь, чтобы затем обнять девушку в ответ. — Я не умею петь, Луис, — строго парировала Клементина, всё так же уткнувшись в Лу, но теперь в его благоухающую грудь. — Тут важно лишь чтоб слова шли от сердца, это праздник, — отметил парень, ухмыляясь. Ей не отвертеться — не от Луиса, не от новогоднего торжества в интернате имени Эриксона, не от этих ребят. И они оба это прекрасно осознают.***
Наверное, Клементина вынесла жизненный урок, когда, выйдя из-под палки спеть чёртову песенку вместе Луисом, увидела множество улыбок, чьими владельцами стали самые близкие: Эй Джей и ребята. А мудрость, между прочим, звучала так: «Чаще слушать Луиса». И звучала она его голосом. Даже в комнате воздух был морозным, но оно и к лучшему: всё ходячие зимой просто замерзали, можно было жить спокойнее. Клементина обернулась, старательно скрывая собственную улыбку от внимательного взгляда Луиса. — Я говорил, — произносит парень, ухмыляясь. Он вынуждает девушку закатить глаза. — Когда именно, Лу, ты всегда говоришь, — парирует устало она. — Ну, у меня был подарок для тебя лично, но раз ты так, — игриво обижается Луис, подходя к Клем. Он склоняется над ней и тыльной стороной правой ладони проводит по смуглой щеке девушки, борясь с желанием поцеловать её. — Ты невероятно красивая, — шепчет афроамериканец, смущая, казалось бы, невозмутимую девушку-бойца, — особенно, когда держишь лицо. — Парень ухмыляется. Клементина хочет стереть эту ухмылку, потому что к праздникам Луис совсем уже потерял тормоза: вечно ухмыляется, шутит, всячески пытается развлечься с Агентом Стулли и парочкой замороженные ходячих, подвешенных на дереве вблизи территории. Она правда хочет на секундочку увидеть серьёзное выражение на лице пианиста, но лучшего способа, кроме как поцеловать его не находит. Девушке приходится знатно постараться, чтобы достать до его губ понеожиданнее, потому она чуть ли не подпрыгивает, цепляясь за тёплую шею руками. Клементина чувствует, как руки парня обвивают её талию, а губы отвечают томительно нежно. А затем она чувствует смешок Луиса себе в губы и отрывается. Не сработало. — Ты безнадёжный болван, — констатирует девушка, шутливо пихая парня в грудь. — Допускаю, — кивнул Луис, — но, а: ты всё ещё тут, — он всё ещё ухмылялся, назло Клем, — и б: у меня есть подарочек. — Из кармана парень вытягивает тоненькую верёвочку — вместо цепочки — на которой висит вырезанная из деревяшки картофелина с инициалами: «К + Л». Афроамериканка закатывает золотисто-карие глаза, в которых уже мелькает искра, а на губах растягивается широкая улыбка. Ей весело. — С новым годом, Клем, — смеётся Луис, довольный реакцией — такую он и ожидал.