Чертоги Казад-Дума

♦♦♦♦♦

…Ниар… Какое-то дурацкое имя выбрал Мелькор, нарекая свою дочь. Отца попрекать плохим вкусом девушка не собиралась, но всякий раз пробуя свое имя на вкус, Красная Колдунья морщилась. Сочетание букв ей нравилось: яркое «р», твердое приглушенное «н», восходящее звонкое «иа». Однако происхождение, да и смысл имени не радовали. Истоками своими уходящее к языку орков, слово «Ниар» означало «дуб». Притом используя это слово, орки подразумевали далеко не высокое крепкое дерево. Почему Моргот в качестве имени для своей старшей дочурки выбрал сие орочье понятие, Ниар не знала, а спрашивать боялась. Уважения, правда, «дубовая» девочка среди орков с таким распрекрасным именем смогла добиться не сразу. Свирепый народец признал ее силу только после пары-тройки показательных уроков, тут же дав девушке новое прозвище – «Мирад’ок». Эта кличка оказалась немногим лучше, ибо значила она «удар ломом». А хотелось иметь имя подобрее и поженственнее. Как имя «Анаэль». С квенья оно переводилось как «ромашка». Или, например, прекрасное (и крайне редкое) орчье имя «Элрель» – «спасительница». Что-то в таком роде. Но никак не пренебрежительное «Ниар». «Дубовый, толстый, туповатый». Фыркнув, Красная Колдунья отерла зеркало рукой и посмотрела на собственное лицо. С кожи стекали капельки ледяной воды. Умывшись, девушка ощутила свежесть, но полностью смыть с себя усталость Ниар не смогла. Ночь выдалась бессонной, пусть и плодотворной. Закончив все приготовления для своих маленьких и темных планов, принцесса ангбандская теперь была свободна от дел как птица в полете. Впрочем, существовали еще такие понятия как стирка, готовка, ульи и огород. Так что расслабляться не стоило. Поджав губы, Ниар стряхнула с рук капельки и, развернувшись, оглядела сад Беорна. Светало. А хозяин пасеки между тем куда-то ушел: судя по всему, смотреть на плоды дел эреборской компании. Оборотень, конечно, мог спросить и у самой ангбандки о том, что произошло с Гэндальфом, Торином и их компаньонами, но делать этого не стал. Пожалуй, из чувства самосохранения. Беорн вообще старался пореже обращаться к Ниар с необычными просьбами, зная, что девушке придется пользоваться своими колдовскими навыками. А лишние напоминания о происхождении принцессы мучали медведя. Беорн был довольно-таки совестливым. Хмыкнув, создательница Барад-Дура отошла прочь от большой кадки с водой, приставленной к одной из стен деревянного дома. Желудок, пустой еще со вчерашнего вечера, нещадно вопил и требовал завтрака, плотного и, желательно, жирного. Спрашивается, почему Мелькору было сложно детей своих создать без подобных вот животных нужд? Жизнь бы изрядно полегчала, если бы различные физические слабости вдруг потеряли свою власть над телом. Неосуществимая мечта, но зато какая соблазнительная… «Ладно, хватит, — решила Ниар, потирая замерзшие руки. Утро, хоть и ясное, выдалось прохладным. — Нужно все же взяться за дело. И закончить с бытовой мелочью лучше бы побыстрее». Клонило в сон, но волшебница, подавляя в себе желание прилечь на траву и подремать, прошла ко входу в медвежий дом. Двигаясь бесшумно, она осторожно открыла тяжелую дверь и тенью скользнула внутрь. В избе Беорна царил предрассветный полумрак, по воздуху вились едва заметные дымные облака, а в камине тлели догорающие угли. Гномы, лежащие на тюфяках и перинах, казалось, крепко спали. Гэндальф, которого животные Беорна обустроили лучше других путников, закутавшись в теплое одеяло, видел свои тревожные сны, понятия не имея о присутствии врага рядом с собой. Посмотрев на лицо Майа, Ниар нахмурилась. Как же легко их было сейчас убить. Никто бы даже не проснулся. Но вот беда – лишить жизни путешественников Миас пока не могла. Хотя бы потому, что с ними она связывала возвращение в Эндор отца. Значит, нужно было набраться терпения и ждать. А с последним у старшей дочери Мелькора всегда были проблемы – особой выдержкой девушка не обладала. Качнув головой, Ниар себя приструнила. Не стоило торопить события, не стоило даже думать о будущем. Важнее прочего сейчас был отсутствующий завтрак. Готовая слопать целиком хоть балрога, ангбандка тихонечко перешагнула через лежавшего на полу гнома. Тот, перевернувшись на другой бок, сладко что-то протараторил и смолк почти тут же, погрузившись в еще более крепкий сон. Улыбнувшись, Ниар с удовольствием заметила, что гости, в целом, казались умиротворенными. На войне частенько приходилось видеть солдат, которые даже погружаясь в мир эфемерных сновидений оставались напряженными и испуганными. Представители подгорного народца, судя по всему, не страдали ночными кошмарами и бессонницей. Хотя ведь и им несладко жилось последние лет сто. Снова перешагнув через очередного гнома, Ниар замерла на месте. Взгляд ее упал на одного из гостей. То был один из молодых соратников Торина, которого, кажется, звали Ори. Вчера именно этот юный и наблюдательный член гномьего отряда проявил смелость перед Беорном, первым представившись оборотню. Вел себя юнец скромно: говорил тихо, иногда наивно, а иногда слишком серьезно. Сутулился, опускал взгляд умных карих глаз перед старшими и тихонечко улыбался, прижимая к груди маленький, но широкий блокнот. Вечно что-то пишущий, вечно слушающий и внемлющий чужой мудрости, Ори приятно удивил Ниар. Открыто смотря девушке в лицо, гном не искал за личиной незнакомки врага и не ожидал подвоха. Чистой и яркой была душа юного эреборца. Сейчас Ори тоже прижимал к груди свой блокнот, видимо боясь с ним расстаться даже под крышей друзей, в безопасности. Его лицо казалось Ниар серым и напряженным: гному снился сон и был он явно не из приятных. Слегка морща нос, Ори беспокойно постукивал пальцами по кожаной обложке блокнота. Теплое одеяло сползло со спины гнома и теперь лежало рядом. Бедняга. Присев подле, Ниар подхватила стеганную накидку и осторожно гнома укрыла, стараясь не тревожить сна молодого храбреца. Убедившись, что одеяло полностью накрывает гостя, чародейка еще несколько секунд изучала лицо Ори, после чего протянула руку к его голове и положила холодную ладонь на разгоряченный лоб. Гному действительно снился кошмар. В туманных ночных видениях юного воина окружали полчища орков, голодных, свирепых и жестоких. Хмурясь, Ниар с удивлением признала в снившихся Ори уруках морийцев: высокие скалистые стены Казад-Дума угрюмо возвышались над серым морем сражения. От такого кошмара любой во сне начал бы стонать. «Элрелемир себрион, — произнесла Ниар в уме на валарине. Заклинание легкое, светлое, очищающее мысли и успокаивающее сознание. — Спи безмятежно, храбрец». Подождав, пока гном затихнет, Красная Колдунья поднялась на ноги и задумчиво уставилась на свернувшегося калачиком Ори. Тихий, юный, совсем не злой. Ниар до безумия сильно захотелось наорать на кого-нибудь. Из всех самых гадких вещей мира подлые закономерности войны ангбандка ненавидела больше всего. Без всяких споров и притязаний на звание миролюбивого человека, Ниар готова была признать, что питает страсть к сражениям и битвам: девушка не мыслила себя без меча, без крови врагов и постоянной близости смерти. Была своя прелесть в войне, неукротимый шарм жестокости и священная, неприступная правда защиты своих близких. Но чаще всего в пожарах сражений гибли существа, которые не имели никакого отношения к спорам Великих и которые заслуживали жизнь больше, чем полководцы. Как этот ни в чем не повинный мальчик, волею судьбы пошедший за Торином и по велению рока оказавшийся тут, в доме Беорна. Глупо. Прикрыв глаза, Ниар резко отвернулась и попыталась выровнять сбитое гневом дыхание. Уже через пару мгновений злость прошла, а сердце сбавило скорость своего бесконечного бега. Неприятный осадок на душе остался, но принцесса Дор-Даэделота не в первый раз мучилась рассуждениями о несправедливости и судьбе. Рожденная войной, взращенная ею и живущая только благодаря ей, Ниар ежедневно размышляла о смысле кровопролития. И не находила его. Качнув головой, девушка напомнила себе о завтраке. Аппетит, правда, пропал, но поесть было нужно. Поэтому, аккуратно обойдя Ори стороной, Красная Колдунья прокралась к столу и, недолго думая, начала осматривать кухонные шкафы. Вспоминая, где лежат сдобные лепешки, старшая Миас начала осторожно заглядывать за высокие деревянные дверцы низеньких тумб. Чувствуя себя не в своей тарелке, Ниар улыбнулась, прислушиваясь к оркестровому хору в своем желудке. Воришка в собственном доме.

♦♦♦♦♦

Воришка в собственном доме. Во всяком случае, сейчас Ниар походила именно на воришку. Крадучись, она приоткрывала дверцы шкафов и пыталась что-то в них отыскать. Взгляд девушки перебегал с одного предмета на другой, жадно выхватывая из общей картины какие-то скляночки и баночки. Из одного шкафа девушка вытащила кружку, с другого – пару тоненьких медовых хлебцев. Закончив мародерствовать на кухне Беорна, девчушка поставила все найденное на стол, затем налила в кружку чистой воды и осторожно присела на стоящую у стола скамейку. Все это Ниар проделала на удивление быстро и тихо. Торин вынырнул из пучин сна, наверное, четверть часа назад, найдя всех компаньонов спящими. Взглянув за окно, гном увидел сереющее небо и к собственному сожалению понял, что проснулся слишком рано. Звезды еще не успели погаснуть на безграничной небесной тверди, а лучи восходящего солнца даже не касались зеленых вершин рядом растущих деревьев. Решив пока не подыматься и друзей своих не будить, Торин просто лежал и смотрел в небесную даль, наслаждаясь тишиной и покоем. Признаться честно, когда в дом вошла Ниар, сердце гнома екнуло. Привыкший на все обращать внимание, реагировать на малейшие признаки опасности, Торин, заприметив скользнувший внутрь темного помещения лучик света, потянулся к мечу. Привычки, знаете ли, от них избавиться практически невозможно. Ожидая увидеть в дверном проеме какого-нибудь орка (вероятно, спросонья), Торин в удивлении замер, наблюдая за тем, как в щелку протискивается маленькая девчушка. Осторожно ступая по полу, видимо остерегаясь скрипов и шорохов, Ниар прикрыла за собой дверь и начала медленно ступать вперед. Перешагивая через спящих гномов или обходя их стороной, если такая возможность существовала, воспитанница Беорна невесомой тенью шла на кухню. Торин, задержав дыхание, молча наблюдал за Ниар, боясь пошевелиться. Нет, чем-то смутить девушку гном вряд ли мог. Но давать ей понять, что не спит, тоже не собирался. Во-первых, потому, что тут же началась бы сутолока: друзья бы проснулись, сразу бы заверещали, начали бы готовить завтрак. Во-вторых, хотелось просто понаблюдать за тем, что будет происходить. А произошло следующее. Ниар, обойдя всех гномов, остановилась подле Ори, склонилась над ним и укрыла, при этом как-то по-матерински нежно. Потом коснулась лба гнома рукой. Страдающий плохими снами, Ори всегда под утро начинал переворачиваться с боку на бок, иногда издавая странные стоны, похожие чем-то на стоны болеющего человека. Торину всегда было искренне жаль мальчишку, но помочь ему Король-под-Горой был не в силах. Сегодняшнее утро ничем не отличалась от многих уже прошедших: спящий Ори начал ерзать на полу, скинул с себя одеяло, издавая приглушенные вскрикивания. Но стоило девушке коснуться гнома, все будто бы прошло: Ори стих и обмяк. Пораженно всматриваясь в Ниар, Торин молча наблюдал за тем, как девушка поднимается с колена на ноги, несколько секунд стоит над спящим другом, а затем отправляется на кухню. Подмывало во весь голос спросить: что, балрог дери, произошло? Однако свои наблюдения Торин пока предпочел оставить при себе. Причины были. Много причин. Но хватало одной. Вполне возможно, что Ори просто стало чуть-чуть полегче. Совпадения, они иногда случались. Наверное, даже чаще, чем «иногда». Девушка тем временем за обе щеки уплетала сухие пластинки медового хлеба, запивая их водой. Искоса поглядывая на Ниар, Король-под-Горой отчего-то почувствовал себя смущенным. Ничего запрещенного или непристойного в своих действиях (а точнее – в их отсутствии) Торин не находил, но тем не менее воспринимал мелкий шпионаж как нечто низкое. Пожалуй, следовало дать девушке понять, что за ней наблюдают. С другой стороны – зачем? Ниар ела красиво. Именно красиво – надкусывая хлеб, девушка медленно его прожевывала, явно наслаждаясь трапезой. Иногда отирая губы, она подносила к ним кружку и делала два-три больших глотка, после чего снова принималась за хлеб. Порой крошки падали ей на колени, и тогда девушка очень коротким движением смахивала их со своей одежды. А временами они оставались у нее на губах, и тогда Ниар осторожно их слизывала. Прикончив один хлебец, задорная девчушка по-мальчишески непринужденно облизала пальцы и в один присест допила воду. Оглядев же стол, сложила на него руки и, прикрыв глаза, просто продолжила сидеть на месте. Торин вчера не успел хорошенько разглядеть воспитанницу Беорна. Случайных пятнадцати минут вряд ли могло хватить для ознакомления с внешностью, так что эреборец с любопытством окинул юную особу свежим изучающим взглядом. Да, Ниар была подтянутой – но далеко не худой, как могло показаться. Стройные ноги в икрах были широки, так что утверждение «девушка любит бегать» имело некий смысл. Руки в запястьях казались до ужаса тонкими, а ладони – крохотными, аккуратными, ухоженными. И даже если Ниар занималась тяжелой работой по дому, гладкая кожа и маленькие не натруженные пальчики не выдавали в юной особе домохозяйку. Тонкая рубашка скрывала под собой широкие для леди плечи, маленькую грудь и осиную талию. Не девушка, а загляденье. Действительно, как крепкий и острый клинок умелой работы. Засмотревшись, Торин не заметил, как Ниар поднялась со своего места. Убрав кружку в мойку (казалось гному, что при желании в ней можно было кого-нибудь утопить), а остатки хлеба обратно в шкаф, задорная девчушка направилась назад, к выходу из дома. Упругой походкой вышагивая к двери, Ниар на секунду задержалась напротив Торина, подняв к нему лицо. И посмотрев ему в глаза… Вот тут Король-под-Горой испытал неслабое потрясение и теперь уж точно сильное смущение. Уверенный в том, что на лице его сии эмоции вряд ли читались, Торин просто продолжал упрямо глядеть девушке в глаза, уступая ей возможность действовать. Ниар, к удивлению гнома, просто живенько улыбнулась, коротко поклонилась и, не став дожидаться ответа со стороны Короля, пошла к двери. Ее непринужденное поведение, такое легкое и такое при этом странное, вводило в прострацию. Провожая глазами силуэт девчушки, Торин молчал. А на задворках сознания крутилась одна и та же фраза, эхом вторящая эмоциональному состоянию: вот вам и утро доброе, чтоб его.

♦♦♦♦♦

А на задворках сознания крутилась одна и та же фраза, эхом вторящая эмоциональному состоянию: вот вам и утро доброе, чтоб его. Двалин не был предвзят. Скорее просто устал как вол и со вчерашнего вымотался так, словно всю предыдущую неделю вкалывал на поле. Спать пришлось на полу, а от подобного «комфорта» спина болела в два раза сильнее обычного. Старые травмы порой напоминали о себе. Впрочем, крепкий завтрак компенсировал все ночные неудобства и тупую, ноющую боль в пояснице. Отпивая пьянящего меда из кружки, гном оглянулся. Завтрак подавали тоже звери: как и вечером, они стайкой набежали к столу, ловко расставили на нем кружки и тарелки, принесли из кладовой большие блюда с печеными пирожками, булочками и сладкими кексами. Завершив приготовление к трапезе, звери Беорна исчезли из дома так же неожиданно, как и появились в нем. Гномы же, просыпавшиеся медленно, неохотно поднимались с пола, скидывая с себя теплые одеяльца. Полусонные, они ждали, пока накроют на стол, после чего такие же полусонные сели за него, начав потягивать из кружек горячий, пряный чай. Прикончив бодрящий напиток, они молча принялись поедать кексы, в то время как воспитанница Беорна (за стол не садившаяся, но завтракающая рядом у кухонного шкафа) расторопно меняла кружки и ставила на стол новые, до краев наполненные подогретым медом. Девчушка казалась Двалину милой, но при этом какой-то напоказ открытой и улыбчивой. Молча юная особа подставляла на стол новые блюда, так же молча уносила куда-то старые. Скромная? Пожалуй, да. С хитрецой? Без всяких сомнений. Бильбо, сидевший напротив, кашлянул. Зыркнув в сторону хозяйки дома, он осторожно поставил свою кружку на стол и отодвинул от себя тарелку с недоеденным кексом. Хоббит выглядел немного дерганным, хотя, пожалуй, его вины в этом не было. Привыкший к тихой жизни, мистер Бэггинс с трудом превозмогал свою тягу к удобству и вежливости. Вот и сейчас, скорее всего, Бильбо ощущал себя неуютно просто из-за воцарившейся на кухне тишины. Двалин же подобные «молчаливые» моменты готов был возводить в ранг священных явлений (настолько редки они были в гномьей компании). — Кхм… — прежде чем заговорить, хоббит откашлялся. Его забавные уши на кончиках покраснели, а лицо разрумянилось. Ухмыльнувшись, Двалин нашел зрелище забавным. — Ниар, позвольте спросить. Девушка, стоявшая в стороне и попивающая собственный чай из огромной кружки, подпрыгнула от неожиданности и, поперхнувшись, закашлялась. Справившись с приступом, она удивленно воззрилась на Бильбо, улыбаясь краешками губ и пунцовея. Последний факт, в принципе, был вполне объясним: четырнадцать пар глаз уставились на юную особу с неподдельным интересом. Если бы Гэндальф до завтрака не уехал по своим делам, то пар глаз было бы пятнадцать. Волшебник хоть и не нашел воспитанницу Беорна любопытной, тем не менее разделил бы с гномами и хоббитом заинтересованность в беседе. Хотя бы потому, что обстановка нормальным людям могла показаться угнетающей. Двалин, правда, готов был настаивать на обратном. — Да, конечно, — уверенный приветливый девичий голос. — Спрашивайте, мистер Бэггинс. Только постарайтесь обойтись без вопросов о моем росте. Я человек. Просто маленький человек. А если о возрасте – то после двадцати мне всегда только восемнадцать. По компании гномов прошелся шепоток и легкий, едва слышимый смех. Бильбо в мгновение стал совершенно красным. Скромно опустив взгляд, мистер Бэггинс улыбнулся, подыскивая правильные слова. Поборов же присущую ему кротость, Бильбо вновь поднял взгляд и спросил, уже более уверенно и четко (про себя Двалин хоббита похвалил): — Нет, не о росте речь, впрочем, может быть только косвенно. Я еще вчера хотел спросить, но как-то постеснялся, — хоббит обхватил кружку руками и заерзал на месте. Признак действительно сильного любопытства. Двалин, отпив меда, хмыкнул. — Вы ездите на лошади. Притом на очень большой лошади. А ведь ростом Вы чуть выше меня… Как Вы вообще залазаете на нее? Признаться честно, я с трудом могу себе это даже представить. Вопрос резонный. Девчонка оборотня самому Двалину чуть ли не в пупок дышала. По жизни гному попадалось много разных людей: низких и высоких, толстых и худых. Однако тех, что были ростом с хоббитов – никогда. На коне Двалин юную особу видел. Слезающей с коня – тоже. Но вот как девица ростом с полурослика запрыгивает на своего доброго скакуна, увы и ах, гному наблюдать еще не приходилось. Все молчали и пялились на Ниар. Девушка, более или менее свыкнувшись с общим вниманием, теперь спокойно встречала на себе чужие взгляды. — Ногами, мистер Бэггинс, — ответ был прост. — Залазаю на коня ногами. И вновь вся компания дружно захихикала. Сидевший на другом конце стола Торин тихонечко улыбался. На воспитанницу оборотня Король не смотрел, однако с каким-то забавным выражением лица оглядывал хоббита. Сидевший по правую руку от Торина Балин, развернувшись, кивнул Ниар. — Ну а если серьезно, милое дитя, как Вам удается справляться с лошадкой? — брат говорил с улыбкой на лице, но тон его был холоден. Двалину этот факт не понравился. Посерьезнев, он тоже посмотрел на девицу. Та мельком зацепилась за его взгляд. Гному тут же захотелось опустить глаза к полу. У Ниар взор был чуть ли не похлеще Торинского: резкий, тяжелый, острый, как лезвие меча. Не девка, а огонь. — У меня были хорошие учителя, — мягко произнесла хозяйка дома. — Я родом с Востока, того самого, что находится дальше Руна. Моя родина лежит за Красными Горами, а потому вряд ли вы знаете о ней что-либо. Но народ моей страны всегда ценил искусство верховой езды, поэтому дети с малых лет приучались к седлу. Возраст, рост и вес не имели никакого значения там, откуда прибыла ваша покорная слуга. Слова Ниар буквально взорвали молчание: тут же со всех сторон на девушку посыпались разные вопросы. Вы с Востока? Путешествовали в одиночку? А драконов на Востоке не видели? А что там, за Руном? И так далее, и тому подобное. Двалин молча наблюдал за тем, как друзья, надрывая глотки, пытаются привлечь к себе внимание девчушки. Но гном, хмурясь, лишь оглядывал лицо Ниар. А воспитанница Беорна лгала. Родом она была явно не с непознанного Востока. Однажды Двалину пришлось общаться с купцом, пришедшим на земли Средиземья из-за Орокарни. Тот был высок, широкоплеч и смугл. Черные волосы восточного человека кудрями вились по спине, а зеленые, точно изумруды, глаза сверкали из-под густых широких бровей. Ниар же больше походила на коренную северянку Эндора. Во всяком случае, ее бледное лицо красноречиво говорило именно об этом. Тем временем девушка отвечала на вопросы. Да, она была родом с Востока. Путешествовала воспитанница Беорна всегда в одиночку (вот так-так, подумал про себя Двалин). Драконов на Востоке отродясь не было. А за Руном простирались обширные степные земли, за которыми начинались восточные города-государства. Да, в ее стране все ездили на лошадях. И да, любого можно было посадить на спину коня. Шум нарастал, и беседа за столом плавно перетекла в веселые споры. Все как обычно. — Могу поспорить, что не любого, — в ответ на реплику Ниар выкрикнул Нори. Широко улыбнувшись, он добродушно хлопнул Бомбура по плечу. Толстяк, уминая булочку, удивленно поднял к другу взгляд. — Попробовали бы ваши друзья усадить вот этого гнома на лошадь! Он не только толст, но и труслив порой… Бомбур, надо сказать, обиделся. Не став отвечать, просто взял еще одну булочку и мрачно нахмурился. Двалин ухмыльнулся, чувствуя, что беседа на такую тему добром явно не закончится. — К балрогу Бомбура! — вскрикнул Кили, поднимая кружку и кивая Ниар. Девушка, обходя стол, собирала пустые тарелки. С делами хозяйскими она справлялась быстро и ловко. — Попробуйте-ка усадить в седло нашего хоббита! Он и на пони-то с трудом держится, а уж как мы уговаривали его… — Строго говоря, никто меня не уговаривал, — зашипел Бильбо, слыша слова племянника Торина. Кили, обернувшись к хоббиту, весело улыбнулся. — Вы просто усадили меня в седло. — Не суть, — Фили, сидевший между мистером Бэггинсом и своим братом, благодушно рассмеялся. — Но в седле Вы действительно не очень держитесь… — А потому я хоть половину своей доли готов поставить на то, что Бильбо никто не сможет посадить на коня, — закончил свою мысль Кили, вновь отпивая из кружки. Все вокруг его поддержали, подшучивая над хоббитом и изрекая довольно-таки едкие комментарии друг другу в беседе о лошадях. Балин, что молча наблюдал за ходящей вокруг стола девушкой, лишь загадочно хмыкал. Торин, вообще не проронивший ни слова за завтраком, почему-то в сторону Ниар не смотрел. Король думал о чем-то своем. — И чего же стоит Ваше слово, мистер гном? — спросила воспитанница Беорна, забирая у Кили кружку и подавая новую, полную меда. Молодой гном улыбнулся, засверкал глазами и гордо изрек: — Клянусь Дурином, Эребором и именем своей матери! Если вдруг Бильбо сможет хотя бы ярд вперед проехать на Вашем коне, половина золота, что будет принадлежать мне, станет Вашей! Услышав слова юного гнома, Ниар рассмеялась. Видимо не придав им особого значения, вернулась к мойке и принялась мыть посуду, больше не обращая внимания на шумевших за спиной гномов. Споры, однако, продолжались, как продолжались и беседы. Вскоре вся компания начала обсуждать план дальнейшего пути, кто-то перекинулся парой слов о Смоге, потом гномы дружно переключились на более приятные темы об оружии и железе. Ниар, как добросовестная хозяюшка, подливала в кружки мед, подставляла гостям блюда с печеньицами, улыбалась гномам и порой отвечала на их веселые шутки. Когда же трапеза подходила к концу, и все давным-давно забыли о произнесенных Кили словах, воспитанница Беорна подошла к столу со стороны Торина, взяла небольшое яблочко, что лежало на широком деревянном подносе (Беорн видимо не любил железо – все у него в доме было сделано из теплой и крепкой древесины), и обратилась к племяннику Короля. — Кили, я принимаю Ваши условия спора, — звонко откусив кусок от яблока, девушка оперлась о стол одной рукой. — Хоббит сядет на Арго, проедет ровно ярд и половина Вашего золота станет моим. Девичий голос перекрыл шум. Гномы стихли, и в этот раз было заметно, что Ниар довольствуется всеобщим вниманием. В ее карих глазах блестели лукавые огонечки. Двалин, посмотрев на Кили, поджал губы. Племянник Торина зря вообще рот открыл. Воспитанница Беорна не походила на тех людей, которые умели проигрывать. Чем-то эта девчушка привлекала, чем-то неопределенным и таинственным. Что скрывалось за простотой и приветливостью Ниар, Двалин понятия не имел, но то, что он видел, гном был готов назвать настоящей, неподдельной харизмой. — Я не согласен, — пропищал Бильбо в наступившей тишине. Побледневший, он как никто другой осознавал всю реальность происходящего. Хоббит, казалось бы, уже понял, что Ниар не являлась бесхитростной нюней. — Идет, — твердо ответил Кили, вставая со своего места. Молодой гном, хоть и побледнел, но пыла своего не растерял. — Ну что ж, — изрекла Ниар и, отбросив в корзину для мусора огрызок, резво пошла к хоббиту. Оказавшись прямо напротив Бильбо, схватила его за шкирку и на удивление легким движением стянула несчастного со скамеечки. Мистер Бэггинс, не ожидавший такой прыти от молодой женщины, податливо пошел следом за юной особой. — Пари есть пари: дело святое. Волоча за собой Бильбо, Ниар вышла из дома на улицу, где набирал цвет и распускался бутон нового дня. Погода вновь радовала глаз и душу, солнышко весело играло лучами рассвета с зеленой травой, а яблони на ветру издавали приятный шорох. Сидевшие за столом гномы проводили взглядом девушку с хоббитом, вслушиваясь в возмущенные крики последнего. На кухне Беорна вновь воцарилась тишина. Залетающие внутрь помещения звуки лишь усиливали то безмолвие, что сковало гномов. — Я зря поспорил? — первым заговорил Кили, обратившись к дяде. Торин, как обычно спокойный, посмотрел на племянника. На лице Короля не читалось удивления. Казалось, что молодой наследник Дурина, как и хоббит, давно прознал о воинственной природе маленькой девочки, что подавала завтрак. — Сдается мне Кили, что зря. Поднявшись с места, Торин отхлебнул из кружки и вышел из-за стола. Поглядев в окно, ухмыльнулся. Двалин, знавший Короля еще мальчишкой-шалопаем, (ох и любил Торин проказничать в свое время: как-то раз он умудрился подменить всю одежду королевского гарнизона на тоненькие шелковые ночные наряды, что так любили человеческие женщины) без промедления узнал во взгляде внука Трора искорки любопытства. Едва заметные, они, тем не менее, становились ярче. Двалин качнул головой. Ничего хорошего, однако. — Ты же не думаешь, что эта козявка сможет закинуть хоббита на свою лошадь? — обратился к Торину Бофур. Разведя руки в стороны, гном покосился на Кили. Последний выглядел потерянно. Видимо уже прощался с половиной своего еще не добытого золота. — Я имею в виду, она то может и хорошо ездит. Но хоббит далеко не так прост, как кажется… Мы с вами успели в этом убедиться. — А ты-то сам уверен, что козявка, которая нам тут харчи разливала, проста? — Двалин посмотрел на Бофура с легкой ехидцей в глазах. — Стала бы она спорить, если бы не была уверена в выигрыше? — Да ну говорить о чем-то смысла нет, — сидевший Фили тоже поднялся с места, и, хлопнув брата по плечу, вышел из-за стола. — Вы как хотите, а я пойду и гляну. Если вдруг Бильбо все же окажется верхом на лошади, теперь уже я клянусь Дурином, никогда слова плохого не скажу в сторону хоббита. Не сговариваясь, все гномы тут же начали вскакивать со своих мест. Кто-то брал с собой кружки, кто-то – булочки. Все надеялись увидеть веселое представление. Двалин, наблюдавший за Торином, подождал, пока друзья выйдут из деревянного дома. Проходивший мимо Балин косо глянул на Короля, покачал головой и последовал за компаньонами. Торин же, казалось, идти никуда не торопился. — Считаешь, она усадит Бильбо на лошадь? — спросил Двалин как бы невзначай. Торин же, оторвав взгляд от окна, спокойно посмотрел на старого друга. Гномы пару секунд молчали. Молодой Король Эребора каким-то образом сохранял хладнокровный, величественный вид. Торину невдомек было, что выдавали его волнение лишь глаза. — Я думаю, Двалин, мистер Бэггинс сам вспорхнет на коня. Во всяком случае, мне так кажется. Хоббит достаточно храбр, чтобы действовать безумно, и достаточно тактичен, чтобы не обижать юных дам. Одно скажу точно: Бильбо не из тех, кто струсит перед лицом маленькой опасности. А значит это, что утро будет веселым. Хотелось бы в это верить, по крайней мере. Собирать косточки хоббита из-за простого спора у меня желания нет, да и перед Гэндальфом держать ответ тоже не слишком хочется. Поэтому предлагаю пойти и посмотреть, чем закончится дурацкая авантюра Кили. Коротко кивнув, Торин обошел Двалина стороной и вышел из дома. Тяжело вздохнув, опытный воин опустил взгляд к ногам. Что-то не давало гному покоя. Наверное, плохое предчувствие.

♦♦♦♦♦

Наверное, плохое предчувствие. Скорее всего, именно его испытывал Бильбо, смотря на Арго. Ниар хохотнула, придерживая коня. До чего чудной народец, эти гномы. Забавные, наивные и смелые. Кто вот просил Кили ставить половину своего богатства на столь легкое, по сути, условие? Никто. Юному воину просто не терпелось похвастать собственными силой и храбростью. Что ж, за язык никто не тянул, сам напросился. Оглянувшись, старшая Миас увидела у высокой зеленой изгороди толпу гостей. Гномы стояли рядом друг с другом, перешептывались и наблюдали. Кто-то даже прихватил с собой кружки с медом. А пухленький Бомбур вообще притащил огромный маковый крендель. Скользя взглядом по лицам подгорных жителей, Ниар с удовольствием находила их улыбающимися и удовлетворенными. «Когда не выходит воевать открыто, завоёвывай сердца, — наставлял дочь Мелькор. Ниар, слушая отца, внимала каждому его слову. — Ты не прогадаешь, расположив к себе людей своего врага. Тогда они усомнятся в своем правителе и будут смотреть на тебя, как на твердыню, что может обеспечить мир и покой. Доверие – вещь относительная, помни об этом. Умный противник везде ищет подвох, а поэтому, обманывая, старайся обернуть ложь в рамку житейских будней. Пусть каждый твой шаг скрывает жизнь. Пусть в действиях будет видеться только искренность. Но чтобы добиться подобного, Ниар, тебе придется действовать честно. Проникаясь любовью – люби. Проникаясь заботой – заботься. Сущее не приемлет обмана, а ложные эмоции легко почуять. Поэтому будь искренней и готовься к боли. На пути к цели тебе придется принести в жертву то, что станет дорого сердцу. Помни – война это не только смерть, кровь и меч. По большей части война – переживания. Научишься управлять чужими эмоциями, научишься повелевать миром». На словах – проще простого. На деле Ниар приходилось не раз и не два бороться с соблазнами. Жалко ли было существ, которые пали жертвами ее интриг? Да, было. И было действительно больно наблюдать за муками людей, что доверяли в руки старшей Миас свои тайны и мечты. Смотря на гномов, Ниар прекрасно понимала, что в конце пути к Казад-Думу каждый из этих маленьких смельчаков будет готов отдать за нее свою жизнь. И, когда потребуется, старшая дочь Мелькора собиралась взять с них эту дань за честь быть знакомыми с наследницей Дор Даэделота. Привяжется ли сама Ниар к гномам? Да. И – вероятнее всего – привяжется сильно. Но война есть война. Боль и потери неизбежны на поле брани. Поймав на себе взгляд Торина, Ниар сглотнула. Король-под-Горой, в отличие от друзей, не улыбался. До отвратности серьезный, он стоял поодаль, сложив руки на груди, с безразличием в глазах поглядывая на Бильбо. Поджав губы, старшая Миас попыталась эреборцу кротко улыбнуться, подавляя в себе желание подойти к нему и хорошенько треснуть. Напоминая себе, что терпение является оружием гораздо более опасным, чем злость, Ниар опустила свой взгляд. Ничего страшного. Сейчас этот упрямый наследник Дурина не питал к ней симпатии. Но уже завтра Торин будет благодарить Миас за помощь. В конце концов, при первой встрече Король-под-Горой ей улыбнулся. Что-то, да значит. — Послушайте, а так ли Вам нужно золото? — голос хоббита вывел Ниар из прострации. Вздрогнув, девушка посмотрела на бледного Бильбо. Осунувшийся, он дрожал. Испуганно поглядывая на Арго, несчастный мистер Бэггинс старался вести себя вежливо. «Да нет, в общем-то, — хотелось ответить Ниар. — У меня завалялась где-то пара серебряных монет, а у сестры моей есть, кажется, десять золотых плюс дорогие вилки. Я не слишком-то богата, но в золоте не нуждаюсь. Потому что где-то в Белерианде, на развалинах Тангородрима, лежит маленький сундучок, наполненный драгоценными камнями. Лежит, мирно покоясь на огромных золотых дюнах отца. Что такое золото Эребора, когда есть золото Ангбанда?». — Нет, но дело и не в золоте, — произнесла Ниар, хороня в сознании собственные размышления о Белерианде. До возвращения на родину оставалось много времени. Года. А может, и десятки лет. — Тогда я пойду, раз уж Вам не нужно золото, — быстро пробубнил Бильбо, разворачиваясь на месте и тут же давая деру. Резко сделав шаг вперед, старшая дочь Мелькора поймала хоббита за руку. Мистер Бэггинс попытался вырваться, но Ниар остановила его, схватив второй рукой за плечо. — Бильбо, я могу скрутить Вас и закинуть на лошадь, если пожелаете, — медленно произнесла девушка, стараясь выговаривать слова как можно более ласковым, но повелительным тоном. Хоббит дрожал. Гномы в стороне хихикали и подтрунивали. Было бы гораздо проще, если бы вся компания Торина разом заткнулась, но такого подарка судьбы Ниар не ждала. — Я не стану этого делать, потому что верю в вашу смелость. Поэтому я отпущу Вас сейчас, и Вы сами решите, хотите ли Вы попробовать залезть на Арго или нет. Хорошо? Бильбо коротко кивнул. Не торопясь, Ниар убрала руки прочь от хоббита. Последний, сделав шажок назад, оправил свою безрукавку и резко посмотрел на высокого могучего фриза. Арго, кстати говоря, равнодушно жевал молодую зеленую травку. Летающие вокруг пчелы коня не волновали. Ровно, как и толпа гномов неподалеку. — Нет, — ответ был четким и ясным. Махнув рукой, Бильбо откланялся и зашагал прочь. Его компаньоны, попивавшие мед, тут же начали улюлюкать, но по-доброму, без издевок. Еще бы. Как будто кто-то из бравых эреборских завоевателей сам мог запрыгнуть на лошадь. Глотая раздражение, Ниар опустила руки вдоль тела. Взгляд ее уперся в спину хоббита. — А ну вернитесь сейчас же! — на этот раз ангбандка слегка повысила голос. Узнавая в своем тоне тот самый, которым некогда отдавала приказы, Миас вздрогнула. И вот оно – забытое эхо ушедших войн. Голос повелителя. Голос того, кто может подчинять. Хоббит, что самозабвенно шел себе к уютному домику Беорна, вздрогнул, оглядываясь. Ниар посмотрела Бильбо в глаза. Мистер Бэггинс выглядел потерянным и одиноким. — Вернитесь назад. Этот конь воплощение самых маленьких Ваших страхов. Я понимаю их – Арго большой, высокий, сильный. Все на Вас смотрят, оценивают, смеются. Не ставят ни во что Ваши старания и никак не хвалят за успехи. А Вы – просто маленький хоббит, мистер Бэггинс. И Вы никогда не нюхали запаха настоящих сражений. Но вдумайтесь в это, милый Бильбо. Вы кинулись следом за Торином, даже не понимая, на что подписываетесь, отправляясь в путешествие с гномами. Решили бросить вызов дракону, а не какому-нибудь песику в Шире. Все окружающие Вас компаньоны – воины. Им не привыкать к опасности и смерти. Но Вы – другое дело. Что для героя храбрость, мистер Бэггинс? Лишь преодоление собственных страхов. Так подумайте, кто Вы такой. Маленький трусливый хоббит, который не может даже справиться с паникой? Или тот самый смельчак, что побежал за приключениями, оставив теплоту родного края за спиной? Ниар замолчала, ожидая реакции Бильбо. Гномы, однако, стихли. Ангбандка бросила взгляд на Короля-под-Горой. Сердце Миас при этом забилось чаще. Торин не смотрел в сторону, где стоял Арго, она и хоббит. Эреборец, прикрыв глаза, теперь улыбался. Своей восхитительной королевской улыбкой. — Да ну чтоб вас всех, — пробубнил Бильбо возмущенно, всплеснул руками и упругой походкой вернулся к Ниар. Ангбандка, смотря на хоббита, ощутила, как настроение тут же становится лучше. Мелочи творили чудеса. В данном случае мелочь — победа мистера Бильбо Бэггинса над своими бесами. — Что делать? Выжидательно оглядев Арго, хоббит перевел взгляд к Красной Колдунье. Последняя, схватив жеребца под уздцы, подвела коня ближе к Бильбо. — Встаньте рядом, — Ниар рукой указала на место, откуда проще всего было залезть на лошадь. Арго, поняв, что над ним хотят провести некий эксперимент, теперь навострил ушки. Похлопав коня по шее, принцесса ангбандская его успокоила. Фриз вообще не был строптивым, как многим казалось. Почти нежный, вороной скакун любил катать на себе детей, и был не прочь полакомиться сладостями. — Полагаю, Вам сложно будет в первый раз сесть в седло без чужой помощи, а поэтому я Вас подсажу. Когда встанете мне на руки, я приподниму Вас, и Вы схватите руками седло. Не торопитесь и не дергайтесь. Потом, подтягиваясь руками вперед, перекиньте левую ногу на другую сторону седла. И просто сядьте. Хоббит посмотрел на Ниар с сомнением. Миас ему кивнула. — Вы уверены в том, что делаете? — спросил Бильбо шепотом. Он явно был готов пойти на откровенную глупость, что предлагала совершить ему Ниар. Но для храбрости мистер Бэггинс просил поддержки. Которую Ниар с удовольствием собиралась хоббиту оказать. — Совершенно уверена, — кивнув, старшая Миас присела на одно колено и сложила руки замком. — Ну, Бильбо, запрыгивайте. Хоббит пару секунд помялся, потом подошел к Ниар и, поставив ей ногу на руки, стал ждать. Зная, что тянуть не стоит, девушка подтолкнула хоббита вверх (маленький выходец из Шира весил не слишком-то много). Как по писанному, мистер Бэггинс схватился руками за седло и на удивление Красной Колдуньи легко перекинул ногу через спину фриза. И сел, как ему и велели. Арго, почувствовав на спине непривычный вес, поднял голову и заржал. Бильбо, пребывая в легком шоке, очумело (и никак иначе) оглядывался по сторонам, прижав руки к груди. Ниар, подняв к нему голову, быстро схватила поводья, не дав Арго лихо погарцевать с хоббитом на спине (вороной скакун привык приветствовать подобным образом новых всадников). Улыбаясь, ангбандка погладила любимого жеребца по шее. А за спиной раздались громкие торжествующие крики. Ну надо же. Гномы радовались. Лихо подначивая Бильбо, они веселыми голосами переговаривались и хлопали в ладоши. — Мама дорогая, — пропищал хоббит со спины Арго. — Как же высоко… — Вы привыкните, — Ниар передала в руки Бильбо поводья. Тот принял их поразительно ловким движением. Хмыкнув, старшая дочь Мелькора не стала обращать внимания на то, что хоббит сидел в седле прямо, как штык. Подойдя к Арго, девушка осторожно подтянула стремена: хорошо, что рост у них с Бильбо был примерно одинаковым. — Только прошу Вас, не бойтесь. — Хорошо, — мистер Бэггинс, судя по всему, не стал говорить всего, что думал. Мудрое и тактичное решение. Позади вновь послышался нарастающий гул гномьих голосов. Оглянувшись, Ниар увидела, что гости идут навстречу, лихо вышагивая по пасеке. Широко улыбающиеся, они чуть ли не вприпрыжку пересекали тот небольшой клочок земли, что отделял живую изгородь от пчелиных угодий Беорна. Буквально пары мгновений подгорным жителям хватило, чтобы оказаться рядом. Со всех сторон на Бильбо посыпались хвалебные речи. Кили, подошедший к коню спереди, весело хохотал. Казалось, его вообще не расстроил факт проигрыша. Ниар, осознав это, убила в себе удивление: стоило начать привыкать к гномьим странностям. — Ну, Вы, однако, дали маху, — Фили, все еще хлопающий в ладоши, отвесил Ниар короткий поклон. — Таки умудрились посадить хоббита на коня. И без особых уговоров, следует заметить. —А никто не сомневался в храбрости нашего хоббита, — между тем выкрикнул Дори. — Бильбо успел навидаться всякого за время путешествия. — Пф, все мы многое повидали, — тут же оспорил Бофур. — Однако часть спора еще не выполнена. А, не забудем, Кили ставил половину своей доли. Это много. Так что давайте, устраивайте прогулки хоббиту на коне. Один ярд и не меньше. Сидящий на коне Бильбо громко застонал, вызвав новые взрывы смеха. Ниар, поглядывая на зеленеющего мистера Бэггинса, с трудом могла представить несчастного даже рысью едущим по полю. Нет, конечно, выдержке хоббита можно было бы позавидовать. Но вряд ли полурослик морально был готов к новым потрясениям. — Скажите, а Ваш вороной красавец хорошо выдрессирован? Голос раздался вблизи, из-за спины. Бархатный, глубокий, спокойный голос. Вздрогнув, Ниар резко обернулась, испуганно встречая на себе взгляд Торина. Король-под-Горой стоял в шаге от девушки: высокий, стройный, красивый. «Красивый?! — ангбандка, поймав себя на этой мысли, качнула головой. — Что за бред, дорогая? Ну-ка очнись. Он гном. Он создание Аулэ, из камня сделанное. Маленький, чопорный, высокомерный и жадный. Пройдет еще лет сто, от силы сто пятьдесят, и он превратится в толстенького и уродливого лицемера, с большим носом, крохотными глубоко посаженными глазами и длинной седеющей бородой. Хотя Торину и этого не светит. Так что заканчивай думать как дура, начинай просто думать». На какое-то время самовнушение помогло. Но Король-под-Горой никак не хотел вязаться с образом толстенького и страшненького гнома. Ниар видела перед собой действительно привлекательного, хорошо воспитанного мужчину. Степенный, Торин знал себе цену и умел правильно себя вести. А еще он умел к себе располагать. Ниар захотелось ухмыльнуться, но девушка сдержала в себе смешок. — Тоже желаете прокатиться? — Ниар косо посмотрела на Арго. Окруженный гномами, фриз, судя по поднятой вверх морде, чувствовал себя центром мироздания. Возгордится ведь, а после перестанет есть сухари. Старшую Миас такой расклад не устраивал, но делать было нечего. — Он вышколен, как и его хозяйка. Так что беспокоиться не стоит. Потеряться конь вряд ли сможет, а если даже и будет такая ситуация, то он вернется домой. — Снимите меня, — пролепетал Бильбо со спины Арго. Тон хоббита был умоляющим. Торин, подняв к нему взгляд, а потом посмотрев на племянника, ухмыльнулся. От этой ухмылки Ниар стало действительно не по себе. Слишком уж много мыслей и чувств она за собой скрывала. — Кили, один ярд, и половина твоего золота принадлежит юной девушке, — спокойно напомнил Торин племяннику, после чего чуть подался назад и ловко шлепнул Арго по крупу. Лошадь, истолковав сие действо как приказ, в секунду сорвалась вперед, унося Бильбо в бескрайнее клеверное поле. В два счета перейдя на галоп, вороной красавец помчался куда-то к горам. До ушей гномов донесся протяжный вопль хоббита. Ниар, смотря на скачущего во весь опор Арго, несколько секунд пялилась вдаль. Потом же, закрыв рот, изумленно посмотрела на Торина. Тот все так же спокойно провожал взглядом Бильбо, слегка улыбаясь. Гномы, разделяющие между собой молчаливое удивление, задумчиво глядели на удаляющийся силуэт хоббита и черную тень вороного жеребца, что еще мелькала впереди. Прежде чем тишина была нарушена, прошло минуты три. Первым заговорил Бофур. — Ну, ярд он точно проехал. — Пожалуй, и милю тоже, — как-то мрачно заметил Фили. — И золото мое тоже плакало вместе с Бильбо, — печально добавил Кили, ни к кому конкретно не обращаясь. Ниар, посмотрев на них, прикусила нижнюю губу. Косо глянула на Короля-под-Горой. Торин Дубощит не был лишен какого-то своего особенного, тонкого юмора. С одной стороны он поступил грубо. С другой же – помог Ниар и преподал урок племяннику. Ну и, пожалуй, организовал Бильбо сердечный приступ. Его странноватые манеры восхищали, пусть и пугали своей подчеркнутой сдержанностью. Видимо, полумер Торин не признавал. Если уж действовать, то действовать радикально. Своеобразно, но не всегда эффективно. И чему его только учили? Ниар хитро улыбнулась. Чувствуя на себе тяжелый взгляд синих глаз, решила, что в принципе гномов можно было стерпеть. Так или иначе, с ними было весело.