Не поймёт

      Она, наверное, никогда его не поймёт.       Не поймёт, какого это–улыбаться, когда сравниваешь с землёй небоскрёбы. Не поймёт, как это–видеть, как отливают цветами голоса. Не поймёт, как веселиться, имея за спиной такое прошлое.       Ей не понять, нет.       Но, даже если её непонимание будет длиться целую вечность (хотя, в её-то положении, вечность–роскошь, непозволительная и недосигаемоя), она готова к этому непониманию. Готова стоять с ним плечём к плечу, почти не зная. Лишь бы сохранить эту невероятную улыбку от мира сего–побыть эгоисткой–только для себя любимой. Улыбаться бы также. Наивно. Глупо. Будто маленький ребёнок просто быть счастливой. Держаться за эту улыбку, за мягкую, но крепкую руку, за кусочки одежды.       Держаться, словно за спасательную соломинку.       Спасательную соломинку от этой реальности. Жестокой, серой, как старые фильмы. Он её причина. Нет. Он–все причины. Он–это милый, наивный взгляд, в тоже время пышущий безумием. Он–это детские смешки. Он–это крепкая стена, разрисованная цветными мелками, за которой так неловко, но так удобно прятаться. Он–это всё. Всё, что ей нужно. Всё, что дорого.