Секрет Эцио

      Эцио не помнил, когда впервые узнал о своем даре, да и, откровенно говоря, не особо задумывался об этом. Он просто всегда мог понять, куда укрылись его друзья во время игры в прятки, или где лежат спрятанные от него Клаудией конфеты, или где искать очередную безделушку для Петруччо. Его дар не был тем «шестым чувством», о котором иногда упоминала мама, говоря о гадалках и предсказательницах. Это было нечто другое. Эцио просто знал.       Несмотря на то, что «второе зрение» было для Эцио настолько же естественным, как умение ходить или есть, он никогда никому о нем не рассказывал. Даже будучи совсем маленьким, он понимал, что другие люди не обладают такими способностями, и что он такой один. Если бы этот дар проявился у него в более позднем возрасте, возможно, он стал бы стыдиться или бояться своей необычности, или же, напротив, стал бы вовсю использовать это преимущество для достижения каких-нибудь отнюдь не благородных целей. Но Эцио был слишком мал, чтобы задумываться о таких вещах. Его дар просто был его личным секретом.       Но, как говорится, все тайное в итоге все равно становится явным.              Это произошло в один из обычных теплых летних вечеров. Эцио тогда только недавно исполнилось четырнадцать лет, и самой большой его проблемой в жизни были школьные уроки, которые необходимо было учить вместо того, чтобы гулять с друзьями или лазить с Федерико по крышам. Вот и этим вечером он, получив от мамы очередной нагоняй, сидел у окна в гостиной, с лежащей на подоконнике раскрытой книгой, и, с тоской поглядывая на улицу, честно пытался заучить хотя бы несколько первых строк стихотворения, которое завтра ему предстояло рассказывать учителю. Услышав, что отец вошел в комнату, Эцио не обернулся, сделав вид, что всецело поглощен своим занятием, однако после того, как тот сквозь зубы пробормотал тихое ругательство, не выдержал.       – Пап, что-то случилось?       – Все в порядке, Эцио, – отмахнулся от него Джованни. – Учись, не отвлекайся.       Эцио снова уткнулся в учебник, но краем глаза продолжал следить за отцом. У того явно было не все в порядке. Он лихорадочно бродил по комнате, поднимая каждый предмет, заглядывая в каждый угол, и выглядел таким взволнованным, что Эцио не смог остаться в стороне.       – Ты что-то потерял?       – Потерял. – Джованни остановился посреди гостиной и обвел ее еще одним растерянным взглядом. – Очень важное письмо. Я точно помню, что оставил его здесь, на столе. – Он указал на стоящий у камина столик, за которым любил читать по вечерам, со стопкой книг и большим медным подсвечником. – Я не понимаю, куда оно могло подеваться.       У Джованни даже подозрения не возникло, что письмо мог взять кто-то из домашних. На этот счет в семействе Аудиторе существовали чрезвычайно строгие правила. Ни его жена, ни прислуга, ни дети, даже самые младшие, никогда не касались принадлежащих ему документов без разрешения.       – А от кого было это письмо? – поинтересовался Эцио, соскакивая с кресла.       Джованни немного недовольно покосился на него, видимо, решая, отвечать или нет.       – От одного моего делового партнера из Венеции.       – Как его зовут?       – Эцио, это уже переходит все границы! – Джованни начал сердиться. – Что за вопросы?       Но Эцио не отступил. Подойдя к отцу, он серьезно заглянул ему в лицо и убедительно произнес:       – Пап, просто назови его имя, и все.       Джованни еще секунду пристально смотрел на него, а затем чуть пожал плечами.       – Антонио де Магианис. Тебе это о чем-то говорит?       Письмо от Антонио де Магианиса. Эцио сосредоточился, удерживая в мыслях незнакомое ему имя, и медленно обвел гостиную взглядом. Краски окружающего мира разом померкли, в ушах появился тихий гул, как это всегда происходило, когда Эцио пытался понять, где искать нужную ему вещь, и он тут же обнаружил отцовское письмо. Он его не видел, он просто знал.       – Письмо вон там, под шкафом, у самой стены.              Когда Федерико, услышав шум, вбежал в гостиную, то даже немного испугался. Он никогда не видел, чтобы отец так злился. Тем более что злился он не кого-то там, а на собственного сына.       Эцио, ни жив, ни мертв, стоял посреди комнаты, втянув голову в плечи, и с нескрываемым страхом смотрел на отца, который, яростно размахивая руками, орал на него, да так, что стекла дребезжали. Федерико, не раздумывая, бросился к ним.       – Отец, что происходит? – воскликнул он, оттесняя младшего брата в сторону и загораживая его собой.       – Что происходит?! – Джованни гневно уставился на него. – Федерико, ты знаешь, что вытворил твой брат? – Он помахал зажатым в кулаке листом бумаги. – Он спрятал это письмо. Письмо от Антонио! Представляешь, что бы произошло, если бы оно пропало? А Эцио, видимо, посчитал, что спрятать документ, от содержимого которого зависят полдюжины жизней, – весьма остроумная шутка!       У Федерико внутри все похолодело. Эцио, конечно, ангелом не был, и, как и любой другой мальчишка, мог время от времени похулиганить, но в то, что он способен на подобные выходки, Федерико поверить никак не мог.       – Эцио. – Федерико обернулся к брату. – Ты что, правда спрятал это письмо?       Эцио каким-то образом еще держался, но явно был на грани того, чтобы разреветься, и вместо ответа просто отрицательно помотал головой.       – Никогда бы не подумал, что мой сын мало того, что подлец, так еще и лжец, – ледяным тоном проговорил Джованни. – Ты смертельно разочаровал меня, Эцио.       – Но, папа, я не лгу! – отчаянно воскликнул Эцио, и старательно сдерживаемые слезы все-таки покатились по его щекам. – Я не прятал это письмо, правда!       – Тогда как оно оказалось под шкафом? И откуда ты знал, где оно?       Федерико было крайне не по себе. С одной стороны, он превосходно понимал реакцию отца – дело, которым они занимались, не прощало ошибок. Но, с другой, он верил в искренность слов Эцио, и ему было больно видеть, как тот плачет из-за несправедливости и обиды.       – Может, письмо просто сквозняком занесло под шкаф, а ты это увидел? – предположил он.       Эцио снова помотал головой.       – Я не видел. Если бы я увидел, то сразу бы достал его.       – Тогда откуда ты знал, что оно там?       – Я не… не знаю… – Эцио опустил голову. – Я просто знал…       Джованни неодобрительно покачал головой, но выражение его лица смягчилось, и Федерико с облегчением понял, что его гнев слегка поутих, и теперь он тоже видит, что Эцио не лжет.       – Что значит: «просто знал»?       Эцио молчал.       Джованни спрятал письмо во внутренний карман камзола и опустился на стул.       – Эцио, – негромко позвал он и, дождавшись, пока тот поднимет на него заплаканные глаза, продолжил: – Что происходит?       Молчание.       – Сын, я вижу, ты что-то скрываешь от меня. Это неправильно, – строго проговорил он. – Мы – одна семья. Ты не должен нам лгать.       – Но я не лгу, – всхлипнул Эцио.       – И все же ты что-то скрываешь. – Джованни был непреклонен. – Ты должен все мне рассказать. Обещаю, я не буду сердиться. Объясни мне, что произошло? Как ты узнал, где лежит это письмо, если не видел и не трогал его?       Эцио, снова уставившись в пол, быстро вытер кулаком глаза.       – Эцио?       Видя, что Эцио не собирается отвечать, Федерико присел перед ним на корточки и, встретившись с ним взглядом, ободряюще улыбнулся.       – Давай, расскажи нам.       – Я… я не знаю, – тихо отозвался Эцио. – Просто я могу видеть такие вещи, которые не видят другие. Вернее, не видеть. Знать.       Брови Джованни изумленно взлетели вверх.       – Хочешь сказать, что у тебя есть дар предвидения?       Эцио энергично помотал головой.       – Нет, вовсе нет. Я не вижу будущего. Просто когда мне нужно что-то найти, я знаю, где искать, вот и все.       Его ответ не только не прояснил, но даже еще больше усложнил ситуацию. Федерико недоуменно смотрел на Эцио. Он никак не мог поверить в то, что его младший брат обладает какими-то сверхъестественными способностями, списывая его объяснение на слишком бурную фантазию, но… он ведь действительно как-то нашел это письмо.       – И как давно ты обнаружил у себя этот дар, Эцио? – осторожно поинтересовался Джованни.       Во взгляде Эцио промелькнуло раскаяние.       – Он был у меня всегда, – тихо ответил он.       – Хм. – Джованни снова взглянул на Федерико, ища в нем поддержку.       – Эцио, а ты можешь объяснить, как это происходит? – Федерико решил принять условия его игры. – Ты видишь какие-то знаки? Или слышишь голоса?       – Нет, ничего такого. – Видя, что ругать его больше никто не собирается, Эцио немного оживился. – Я просто думаю о нужном предмете или человеке – и сразу знаю, где его искать.       – То есть, ты можешь сказать, например, где сейчас гуляет Клаудия?       – Нет, – снова мотнул Эцио головой. – Я могу найти только то, что находится совсем недалеко. Ну, в этой комнате, например.       – А это уже интересно! – Федерико вскочил на ноги. – А ну, отвернись. Я сейчас что-то спрячу, а ты найдешь.       Эцио скорчил недовольную физиономию, но послушно отвернулся и даже прикрыл глаза руками. Федерико, порывшись в кармане, вытащил небольшую медную пуговицу, подбежал к камину, спрятал ее под салфеткой и вернулся на середину комнаты.       – Ну, давай, ищи.       Эцио развернулся к нему.       – Что искать?       – То, что я спрятал.       Эцио закатил глаза.       – Федерико, ты что, совсем меня не слушаешь? Я должен знать, что ищу.       Федерико усмехнулся.       – Хорошо. Это пуговица, которая оторвалась от моей сорочки сегодня утром.       Эцио кивнул, обвел комнату медленным взглядом и указал на камин.       – Там, на каминной полке, под салфеткой.       У Федерико чуть челюсть не отвалилась от изумления. Он ошеломленно уставился на брата. Это была правда. Эцио действительно обладал сверхъестественным даром.       – Ничего себе! – только и сумел он выдавить из себя. – Братишка, да ты… Ты… Это же здорово!       – Здорово, но очень опасно.       Братья одновременно обернулись к Джованни, который все так же неподвижно сидел на стуле и пристально смотрел на младшего сына.       – Почему? – Эцио снова заметно сник.       – Потому что твой дар уникален, и, если враги прознают о нем, они наверняка захотят воспользоваться им.       Эцио растерялся еще сильнее.       – Враги? Какие еще враги?       В отличие от Эцио, Федерико сразу все понял. Отец был прав. Если только кто-то из тамплиеров узнает о даре Эцио… Он даже похолодел при мысли, что его брата могут похитить, а затем силой заставлять искать древние артефакты, за которыми орден гоняется уже не одну сотню лет.       – Подойди, сын.       Джованни поманил Эцио рукой, и, когда тот приблизился, поднялся на ноги. За последний год Эцио здорово вымахал в росте, так что ему уже даже не приходилось слишком запрокидывать голову, чтобы смотреть отцу в лицо.       – Прости меня за мои резкие слова. – Джованни крепко сжал его плечо. – Прости, что сразу не поверил тебе.       Эцио вымученно улыбнулся.       – Все в порядке, пап.       – Я рад, что мы все выяснили. – Джованни мягко кивнул ему, но через мгновение его взгляд вновь стал серьезным. – Но ты должен понимать, что о твоем даре больше никто не должен узнать. Ни мама, ни Клаудия – никто.       – Но, папа, ты же сам сказал… – растерянно начал было Эцио, но Джованни его перебил:       – Никто, Эцио, – строго повторил он. – Знаю я, знает Федерико – и этого достаточно. Это знание может навлечь на всех нас беду. Ты правильно делал, что держал свой дар в секрете. Впредь используй его так же осторожно, чтобы никто ни о чем не догадался, хорошо?       – Да, пап, – послушно кивнул Эцио.       – Хорошо. Ты умный парень, я уверен, что ты все понял правильно. – Он обернулся к Федерико. – А для тебя, Федерико, у меня есть особое задание: поучи-ка Эцио фехтованию.       Федерико слегка стушевался.       – Отец, но я же сам еще только учусь…       – Ничего, будете учиться вместе. Научи его хотя бы правильно меч в руках держать, чтобы он мог защитить себя в случае чего.       – Да, отец, конечно, – согласился Федерико. – Я все сделаю.       Джованни слегка улыбнулся ему и, взглянув на настенные часы, заторопился.       – Мы еще вернемся к этому разговору, но позже. Сейчас мне нужно вернуться в банк. Передайте маме, что к ужину я не вернусь.       Он коротко попрощался с сыновьями и покинул гостиную, оставив их одних.       Эцио еще несколько секунд стоял на месте, а затем повернулся к брату.       – Почему отец постоянно уходит работать ночью? – поинтересовался он.       Федерико как можно равнодушнее пожал плечами.       – Ты же знаешь, работа в банке – она такая, и днем, и ночью. Тебе это тоже предстоит, готовься, – не упустил он возможности подтрунить над младшим братом. – Отец всерьез решил сделать из тебя банкира.       Эцио недовольно фыркнул, но промолчал.       – А знаешь что? – Федерико резко сменил тему разговора. – Пойдем погуляем, полазаем по крышам, а? Все равно тебе сейчас вряд ли что-то в голову влезет. – Он кивнул в сторону сиротливо лежащего на подоконнике учебника.       Глаза Эцио радостно просияли.       – Пойдем!       Едва Эцио отвернулся, как улыбка слетела с губ Федерико. Он нервно пожевал губу, глядя вслед младшему брату, а затем вздохнул и тоже направился к двери.