Сволочи

МЭДИСОН

      Небольшой трейлер остановился у вывески "Манхэттен Бич". Джеймс оглядел друзей и, радостно хлопнув в ладоши, спросил:        – Ну что? Идем купаться?        – Конечно! – ответил за всех Хендерсон и взял в руки пакет, в который были наложены полотенца, различные крема для загара и прочая дребедень для отдыха на пляже.       Джулия, Алекса, Карлос, Кендалл и Джеймс покинули трейлер, а Логан остался. Он посмотрел на меня и тихо спросил:        – Идёшь?        – Иду, – вздохнула я и, взяв солнцезащитные очки, встала.       Муж поджал губы и поинтересовался:        – Чего нос-то повесила?        – Я...        – Мэдисон, – прервал меня он, склонив голову на бок, – я понимаю, что ты тоскуешь по Брэду, но жизнь ведь на нём не закончилась.        – Я зна...        – Надо жить дальше, таких, как он, миллиард по всему миру.        – Логан, я...        – Я уверен, – вновь перебил меня Хендерсон, – что ты найдёшь ещё себе такого же парня. Не грусти.       Мы помолчали.        – Ты закончил? – наконец спросила я.        – Да.        – Тогда идём, чего стоишь?       Я толкнула дверь трейлера и вышла на улицу. А он в чём-то прав. По крайней мере, у меня есть шанс отвлечься от мыслей о Брэде пляжной вечеринкой.       Что сказать? Вечеринка как вечеринка. Всё как обычно: музыка, танцы, выпивка и веселье. Те же лица, те же песни, то же раздражение от такого количества народа. Вечеринка ничем не отличалась от других, на которых я бывала, разве что она запомнилась мне... дракой едой. Не помню, кто её затеял, но все отдыхающие оказались втянутыми в нее. Цель драки – закидать всех едой, а самому остаться чистым. Но на самом деле никто чистым-то и не остался, в том числе и я.        – Замёрзла?       Было уже далеко за полночь. Мы с Логаном окунулись в океан ради того, чтобы смыть с себя еду, и теперь сидели на берегу, созерцая ночное небо, раскинувшееся над нашими головами. Было довольно тихо: веселье осталось сзади, подальше от океана. Там было светло, приглушённо играла музыка и доносились чьи-то крики. Я посмотрела на мужа и отрицательно покачала головой. Но, конечно же, я замёрзла! Мокрые волосы и купальник отнюдь не согревали.       Логан тихо засмеялся.        – Что-то не так? – тихо спросила я, не поворачивая головы.        – У тебя... У тебя кетчуп в волосах остался.       Я слабо хохотнула и протянула руку к голове, чтобы избавиться от соуса, но тут же коснулась ладони Хендерсона: он тоже протянул руку к моим волосам.       Я взглянула на него, но руку убрать не пожелала. Он тоже по-прежнему касался тыльной стороны моей ладони.        – И на губах немного, – еле слышно прошептал он, медленно убирая руку.       Я видела его лицо так близко, как, кажется, не видела никогда. Глаза блестели в неярком лунном свете, и на своих губах я ощущала его горячее неровное дыхание. Я сама подалась ему навстречу.        – Вот вы где! – послышался сзади голос Карлоса. – А я вас обыскался!       Мы с Логаном тут же отпрянули друг от друга и даже чуть отодвинулись в разные стороны. Он робко посмотрел на меня. Я тоже бросила на него несмелый взгляд.        – Идём, – позвал Пена. – Кен уже барбекю сделал.       Карлитос ушёл обратно к тем, кто продолжал веселиться, а мы с Хендерсоном вновь переглянулись и засмеялись.        – Ладно, – вздохнул он и встал с земли. – Идём?       Я кивнула; муж протянул мне руку, и я, взявшись на неё, поднялась на ноги. Мы двинулись вслед за ушедшим Пеной, а в голове крутилась лишь одна мысль: нам снова помешали!        – Только не надо ничего говорить, – умоляющим тоном попросил Пена, когда поймал на себе недовольный взгляд Беллы. – Пожалуйста.        – Ладно, – вздохнула она и прошлась до письменного стола. – Смотрю, вы неплохо отдохнули вчера.        – Угадала, – кивнул Маслоу и сделал глоток холодной минералки.        – Осталось только дождаться Кендалла. Где его носит?..       Логан примолк, завидев на пороге друга. Шмидт выглядел разбито, устало, как-то сковано. Он медленно, ни слова не говоря, зашёл в студию, и казалось, что каждый шаг давался ему нелегко.        – Привет, – первым поздоровался Джеймс. – Ты чего такой?       Кендалл вместо ответа лишь мотнул головой. Мы с парнями переглянулись, и Изабелла, нарушив тишину, сказала:        – Так, ребят, делайте что хотите, но сегодня мы должны записать песню. Понятно?        – Да, – в один голос произнесли Логан, Карлос и Джеймс.       Менеджер кивнула и, порывшись в своей сумочке, покинула студию.        – Чувак, в чем дело? – сразу же спросил Хендерсон, как только хлопнула дверь.        – Я... только что, – неуверенно начал Шмидт, потирая костлявые ладони, – говорил... с Джулией.        – И? С ней что-то случилось?        – Ну... Можно и так сказать.       Он замолчал. Джеймс хлопнул ладонью по столу и спросил:        – Ты можешь нормально объяснить, что случилось?!        – Джулия беременна, – тихо проговорил Кендалл и уставился в пол.       Арнольд разглядывал фотографии, расставленные по письменному столу, и шарил одной рукой в ящике этого же стола. Он пытался найти сигареты или трубку – неважно. Ему хотелось закурить.       Наконец парень зажал между губ сигарету, которую отыскал в нижнем ящичке (а оставшуюся пачку он благополучно припрятал в карман джинсов), и поджег её спичками. По пустому кабинету поплыл дым, и Арнольд, полноправно, будто он был боссом, расселся в кожаном кресле и закинул ноги на стол. Он взял в руки табличку с надписью "Мстр. Джонсон" и принялся её рассматривать. Дверь внезапно отворилась. Арнольд моментально скинул ноги со стола и затушил сигарету. Джонсон, появившийся в дверях, рассмеялся и, двинувшись к менеджеру Паккет, расстегнул наручные часы.        – Добрый день, – первым поздоровался Арнольд и нехотя встал.        – Привет, Арнольд.       Джонсон уселся в свое кресло, и Арнольду пришлось сесть напротив, на небольшой шаткий стульчик.        – Смотри вот, – выдохнул режиссёр и кинул на стол какие-то бумаги, при этом судорожно пытаясь найти сигареты.       Арнольд медленно взял в руки документ и побежал глазами по строчкам.        – Не понял? – пробурчал Джонсон, выдвинув ящик. – Где сигареты?       Арнольд виновато улыбнулся и положил на стол почти целую пачку.        – Возьми мои.        – Спасибо, – хмыкнул режиссёр, но, как только он взял пачку в руки, его брови подпрыгнули вверх. – Погоди... Это же и есть мои!       Арнольд потупил взгляд в бумаги и опустил голову.        – Арнольд!        – Что это за хрень? – спросил парень, делая вид, что не слышит собеседника.       Джонсон недовольно поджал губы и, достав сигарету, кинул пачку в ящик.        – Читай внимательней, – грубо отрезал он и закурил. – Наш сериал могут закрыть.        – Как?        – А вот так! Видишь график? Мы теряем зрителей, и я не знаю, с чем это связано. К тому же пришло распоряжение, мол средства будут направлены на поддержку нового сериала.        – Но ты же не позволишь им остановить наши съемки? – побеспокоился менеджер.        – Я, Арнольд, лишь кукла в их руках. Что они скажут мне сделать, то я и буду. Куда деваться?       Арнольд нахмурился и, уставившись в окно, задумался.        – Нам не на что будет снимать, – продолжал Джонсон, время от времени стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – В крайнем случае прекратим съемки лишь на пару месяцев...       Арнольд встал и принялся мерить шагами помещение.        – Не переживай, – вдруг сказал Джонсон и прерывисто вздохнул. – Выкрутимся, я думаю.       Повисла минутная пауза. Мы с Логаном обменялись бессмысленными взглядами. Муж явно пребывал в шоке.        – Беременна... от тебя? – кое-как выдавил из себя Карлос.       Шмидт посмотрел на него угнетающим взглядом, и Пена, зажав рот рукой, произнес:        – Прости. Глупый вопрос, – добавил он шёпотом.       Кендалл встал и подошёл к окну. Он недолго стоял, созерцая светлую голубизну неба, затем повернулся и слабо, вымученно улыбнулся.        – И... – начал Хендерсон, подойдя к другу, – что собираешься делать?        – А ты бы что сделал на моём месте?       Логан нахмурился и неуверенно посмотрел на меня. Я удивленно вскинула брови, и Логан, повернув голову к собеседнику, спросил:        – Я? Ты о чём?       Кендалл махнул рукой. Он сел на диван рядом с Джеймсом, и тот, положив руку ему на плечо, произнес:        – Тебе нельзя её бросать.        – Я и не собирался! – резко ответил Шмидт.        – Тихо, тихо. Я и не говорил, что ты собирался.       Все вновь замолчали.        – Как долго? – спросила я.        – М? – Кендалл поднял голову и посмотрел на меня каким-то затуманенным взглядом.        – Говорю, сколько она уже беременна?        – А, не знаю. Недели три, может...       Я поджала губы. Стало почему-то обидно, что я узнаю о беременности подруги не от неё, а от её парня. Складывается ощущение, что я не такая уж и хорошая подруга...        – Вы поженитесь? – спросил вдруг Хендерсон.        – Да не знаю я! Я ещё ничего не решил, ясно?!       Кендалл ушёл из студии, яростно захлопнув за собой дверь. Логан дёрнулся в сторону, чтобы пойти за другом, но я положила руку ему на грудь и сказала:        – Давай я.        – Уверена?       Я кивнула. Муж пожал плечами и вздохнул. Я вышла из студии вслед за Кендаллом и стала думать, куда он мог пойти. На ум, как назло, ничего не шло. В конце концов через несколько минут безрезультатных поисков я нашла парня в одном из коридоров. Он сидел на подоконнике, закинув ноги на стену и смотрел в окно. Я негромко прокашлялась, заставляя обратить на себя внимание, и Кендалл посмотрел на меня.        – Можно присяду?       Он молча подвинулся, и я села рядом.        – Я знаю, что тебе нужно время на раздумья, но лучше же будет, если кто-то тебе поможет, да?        – Наверное...       Я поджала губы и опустила глаза.        – Любишь её?        – Ты ещё спрашиваешь? Мэдисон, я люблю её больше жизни...        – Тогда и нет ничего страшного в ребёнке, – произнесла я. – Дети – это плоды любви. Я знаю, что многие боятся ответственности...        – Мне двадцать два, – прервал меня он. – Вся жизнь впереди, понимаешь, Мэдисон? Вся жизнь. А ребёнок... С ребёнком ты сразу становишься таким взрослым, и молодость куда-то уходит...        – Ты прав, Кендалл. Но когда же тогда взрослеть?       Он пожал плечами.        – Вот и я не знаю. Джулия что говорит насчёт этого?        – Что она может сказать? – вздохнул Шмидт. – Плакала, конечно... Она была в таком отчаянии, что даже предлагала аборт сделать...        – Аборт? Но ты же её отговорил?        – Конечно, отговорил. Просто она переживает сильно... Вот и ляпнула, наверно.        – Где жить-то будете?        – У меня, – решительно ответил он.        – А жениться не собираетесь?        – Ой, не знаю, Мэдисон... Не знаю. Посмотрим ещё. Такие решения за одну секунду не принимаются.        – Ты подумай. – Я похлопала его по плечу и слезла с подоконника.       Шмидт улыбнулся и еле заметно кивнул. Я медленно пошла обратно к студии; почему-то не хотелось оставлять его тут одного. Когда я отошла на приличное расстояние, услышала неторопливый голос Кендалла, говорящего будто сам с собой:        – Всё будет хорошо.       В перерыве между съёмками я направилась в кафе "В гостях у Джона" для того, чтобы встретиться с Джулией. На самом деле для встречи нам мог служить любой другой день, но из-за моей постоянной занятости пришлось назначить встречу именно на обеденный перерыв.       Когда я появилась в кафе, подруга уже сидела за столиком и нервно теребила бумажную салфетку в руках. Я мигом подлетела к столику и, приветливо улыбнувшись, произнесла:        – Привет. Дико извиняюсь за то, что заставила себя ждать.        – Ничего страшного. Я сама только недавно пришла.       Я положила зонтик на стол (была осень, поэтому погода отнюдь не всегда радовала нас солнечными днями) и, развязав шёлковый шарфик, который красиво обвязывал мою шею, села за стол.        – Сделаете заказ? – с лёгкой улыбкой поинтересовался официант приятной наружности и, щёлкнув шариковой ручкой, приготовился записывать.        – Кофе и бутерброд, – сразу выпалила я. – Хотя нет, принесите еще бефстроганов, – поняв, что проголодалась, добавила я. – Гарнир на ваше усмотрение.       Официант перевел взгляд на Джулию, и та тихо сказала:        – Апельсиновый сок.        – Что-то ещё?        – Только сок, – немного раздражённо проговорила она, и парень, кивнув, тут же удалился.        – Как дела? – спросила я после недолгой паузы.        – Всё в порядке. Правда.        – Со здоровьем тоже всё хорошо?       Подруга ответила мне кивком и слабо улыбнулась.        – Джулия, – начала я, вглядываясь в её орехового цвета глаза, – можно... Я тебя кое о чём спрошу?        – Конечно, – кивнула она. – Конечно, спрашивай.        – Почему ты не рассказала мне о беременности сама?       Она ненадолго замолчала.        – Я хотела, – наконец заговорила девушка. – Просто... Я думала, что Кендалл должен был узнать первым...        – Несомненно, это так. Но всё же, кажется, наши отношения вышли на доверительный уровень.        – Мэдисон, пожалуйста, не пытайся обвинить меня в том, что ты узнала об этом не от меня. Мне не так просто говорить на эту тему.        – Ладно, прости меня, – выдохнула я, откинув волосы со лба. – Думаю, я просто... Давай больше не будем об этом.        – Ладно. Как там у вас с Логаном?       Её вопрос оказался слегка внезапным для меня. Я негромко кашлянула и спросила:        – А как у нас с ним должно быть?        – Ну, не знаю... Я заметила, что он так на тебя смотрит...       Я засмеялась.        – Джулия, если между нами есть псевдоотношения, это ещё не значит, что мы должны быть вместе по-настоящему.        – Я ни к чему вас не обязываю.        – Ну вот и ладно, – сказала я, наблюдая за официантом, который ставил на наш стол тарелки. – Тем более, я уже не считаю, что мы будем вместе... в ближайшее время.        – Не поняла? – нахмурилась Джулия и глотнула сок.        – У него свои дела и планы, у меня – свои. С пиаром скоро можно будет завершить.       Я замолчала, принявшись за свой обед. Джулия несколько минут наблюдала за мной, как вновь заговорила:        – Вот, Мэд, скажи мне как подруге. Тебе же нравится Хендерсон?       Кусок мяса вдруг застрял у меня в горле. Я стукнула себя кулаком в грудь и прокашлялась. Запив проглоченный кусочек кофе, я глубоко вздохнула.        – Можешь не отвечать, – усмехнулась подруга. – По твоей реакции все понятно.       Я хотела ответить, но не стала – больно вкусным мне показался обед, и я вовсе не желала от него отрываться. На самом же деле я никак не могла разобраться в своих чувствах к мужу. Да, он нравился мне в плане друга, советчика или кого-то там еще... Но в плане парня?.. Об этом я не думала. По крайней мере, я не противилась нашему несостоявшемуся поцелую (даже двум), и всегда охотно обнимала его при встрече. Но думать сейчас о Логане не хотелось. Хотя бы потому, что сейчас мои мысли были полностью направлены в сторону работы и положения Джулии.       Когда я прикончила свой обед и принялась за кофе, подруга спросила:        – Надеюсь, ты не собираешься читать мне лекцию о том, как важно сохранить ребёнка?       Я подняла на неё взгляд. Конечно же, собиралась! Я считала необходимым поддержать Джулию в такой момент! Но вместо невысказанных мыслей я ответила:        – Не-а. Как я могу говорить что-то о беременности тебе, когда сама не имею о ней ни малейшего понятия?       Она лишь пожала плечами.        – Просто все достали, – призналась подруга. – Каждый что-то советует, о чем-то говорит... А я ведь сама еще не уверена.        – Подожди. Шмидт ведь отговорил тебя от аборта?        – Отговорил.        – Тогда в чём дело? Почему ты не уверена?        – Понимаешь, – вздохнула она, – срок-то ещё совсем маленький. Есть угроза выкидыша.        – Не думай об этом! Всё будет хорошо, я просто уверена.        – Буду надеяться.       Я улыбнулась ей и углубила нос в чашку с кофе. Нужно постараться огородить подругу от волнений, чем, собственно, я и собиралась заняться.       Вечером этого же дня я, собираясь домой, столкнулась в коридоре с Маргарет. Маргарет Уолкер – актриса, моя коллега, отличающаяся вспыльчивостью своего характера и чрезмерной тягой к особам противоположного пола. Маргарет была отнюдь не стройной, но и не полной девушкой; она одевалась чересчур вызывающе, и её одежда всегда невыгодно обтягивала её фигуру. Макияж, хоть и был ярким, всё же оставлял желать лучшего. Честно говоря, не знай я её лично, наверняка подумала бы, что Уолкер – девушка лёгкого поведения. Такова была ее наружность.       – -Мэдисон! – улыбнулась Маргарет, увидев меня. – Ты-то мне и нужна, солнышко!       Я закатила глаза. Честно говоря, я всегда уставала от её разговоров и неё самой. Кажется, близко с ней никто не общался: тяжеловато было найти с ней общий язык.        – Зачем? – устало поинтересовалась я.        – Ты же домой едешь, правильно?       Врать не было смысла.        – Ну, допустим, домой. А что?        – Паккет, миленькая! Возьми меня к себе на одну ночку!        – Чего-о-о?        – Прошу! – продолжала просить Маргарет. – У меня тут проблемки возникли... Пожалуйста! Мы же подруги!        – Да? – усмехнулась я. – А мне кажется, что подругами-то мы никогда и не были.        – Ладно, Паккет... Хорошо. Вспомни тогда, кто тебя прикрыл тогда, в мае месяце, м?       В памяти вдруг всплыл случай, произошедший этой весной...       Однажды Джонсон был очень зол из-за того, что мы никак не могли уложиться в сроки. Всем должно быть известно, что режиссёр страшен в гневе и порой способен даже уволить того, кто нечаянно попадётся ему под горячую руку. Так вот. Нам предстояло снять несколько серьёзных сцен и закончить сезон, но я, как назло, не могла вовремя успеть на съемки. Когда я наконец добралась до съемочной площадки... Надо было видеть, как гневался мистер Джонсон. Он был готов выплюнуть всю свою накипевшую злость на меня, но неожиданно под его руку попалась Маргарет... Тогда они ТАК ругались (как говорилось ранее, Уолкер не отличалась от режиссёра спокойствием своего характера), что и вспоминать страшно. Джонсон даже лишил бедную Маргарет гонорара! Но её, кажется, это не расстроило. Я была бесконечно благодарна ей за такой поступок, но до сего момента никак не отблагодарила ее, исключая, конечно, словесную благодарность. А теперь, скорее всего, пришел момент мне помогать ей.        – Вспомнила? – Голос Уолкер вернул меня в реальность.        – Угу. На ночь, говоришь?        – Всего одну!       Я окинула ее оценивающим взглядом и, вздохнув, сказала:        – Идём к моей машине. По пути расскажешь о своих проблемках.        – Спасибо большое, Мэдисон! – взвизгнула она и, подпрыгнув на месте, повисла у меня на шее.        – Да, да. Но учти, если ты мне быстро наскучишь, могу выбросить из машины прямо посреди трассы. Понятно?        – Более чем, малышка!       Я усмехнулась и продолжила свой путь. Маргарет всегда имела привычку называть людей ласково: солнышко, детка, зайка малышка...       Мы оказались на парковке. Я села на переднее сиденье машины Дрейка, и Маргарет пришлось расположиться сзади. Всю дорогу она болтала о том, что случилось, и мне быстро это надоело. Несмотря на это я всё-таки не выкинула её из машины, как обещала, хотя и была к этому готова.       Утро выдалось безрадостным. Я не могла нормально спать, зная, что у меня в доме спит Уолкер. Поэтому и ночь выдалась бесонной. Мало того, еще и завтрак не задался: кофе, закипев, вылился из турки и залил собою белоснежную плиту. Маргарет долго проторчала в ванной, принимая утренний душ, что окончательно меня выбесило.        – Нам скоро на работу! – орала я через дверь и следила за временем. – А я до сих пор в одной пижаме! Ты издеваешься надо мной?!       Раздался звонок в дверь.        – Открыто! – гавкнула я в пространство и пошла к кухне.       Ручка двери несколько раз дернулась, но тот, кто за ней стоял, открыть её всё-таки не сумел. Звонок прозвучал вновь, и я, сердито зарычав, пошла открывать.       Моим утренним гостем оказался Логан.        – Доброе утро, – бодро поздоровался он. Вместо ответа я скрылась в коридоре. – А ты чего неодетая еще?        – Времени не было, – грубо бросила я и услышала, как хлопнула дверь.        – Ух ты, кажется, кто-то плохо спал...        – Хватит!        – Что хватит? – не понял Хендерсон, подперев плечом стену, и снял кеды.        – Хватит злить меня. Тебя ещё не хватало.       Логан прислушался и, услышав шум воды из ванной, молча вопросительно кивнул в её сторону.        – Коллега, – нехотя ответила я. – Дура полная, все нервы мне уже вымотала.       Муж явно удивился моему настроению, но всё же спрашивать ничего не стал.        – Зачем приехал?        – Как зачем? На работу тебя отвезти.        – Я сегодня сама доберусь, – угрюмо сказала я. – Не твой день.        – Я могу вас обеих довезти.        – О, нет. Лучше тебе вообще с ней не знакомиться. Уезжай, пока она не вышла.       Он усмехнулся и сел за стол. Мне стало понятно, что уезжать он никуда не собирается.        – Слушай, Мэд... Я вообще-то извиниться хотел...        – Не стоит. Ты передо мной не виноват.        – Нет, стоит, – сказал Хендерсон, избегая встречи наших взглядов. – Просто те два раза... когда нам помешали... я не был уверен...       Было понятно, что Логан сконфужен и вряд ли ему нравится говорить на эту тему.        – Я не был уверен... – продолжал он, – что тебе хотелось... ну... меня целовать.        – Всё нормально.        – Правда?        – Угу. Можешь не извиняться.       Он ухмыльнулся, но так и не посмотрел на меня.       Наконец из душа вышла Маргарет. Вокруг её тела было обмотано моё пушистое полотенце.        – С ума сошла! – воскликнула я и подошла к своей гостье. – Я же тебе дала другое полотенце... А это мое!       Уолкер заметила Логана, и теперь её внимание было привлечено к нему. Хендерсон тоже смотрел на неё, но я понимала, что она его не интересует. А вот он её, кажется, наоборот...        – Так, ладно, – выдохнула я, глянув на часы. – Ещё успеваем. Быстро снимай моё полотенце!        – Перед ним? – удивилась она, кокетничая с Логаном одним взглядом.       Внутри родилось странное чувство злости, и я, рассердившись, ушла в ванную, громко хлопнув дверью.       Что происходило там между ними в минуты моего отсутствия, я не имею понятия.       А вечером, когда Логан забирал меня с площадки домой, я поинтересовалась, что с ним делала Уолкер, на что муж ответил:        – Пыталась флиртовать.        – И ты поддался?        – Возможно. Просто подыграл ей.        – И она успокоилась на этом?        – Ну разумеется нет! Потом Маргарет стала меня... соблазнять.        – А ты что сделал?        – Что я мог сделать? Не устоял, сорвал с неё полотенце и отымел прямо на твоём кухонном столе.       Я медленно повернула на него голову и, подняв брови, сказала:        – Не самая лучшая шутка.        – Да брось! – засмеялся он. – А мне кажется, что смешно!        – Было бы смешно. Если бы не Маргарет.        – Сочувствую тебе. Как ты только с ней работаешь?       Я не ответила. И правда... Как?

***

       – И всё-таки вам лучше поехать домой, – посоветовала я Кендаллу и Джулии, когда мы с ними и Логаном делали рождественские покупки.        – Хочешь домой? – ласково поинтересовался Шмидт у возлюбленной.        – Да, Кендалл.        – Тогда мы пойдём. До встречи!       Кендалл пожал руку Хендерсону и протянул свою руку мне. Парень тут же замешкался, но через несколько мгновений колебаний всё же пожал мою ладонь.        – Спасибо, что составили компанию, – улыбнулась подруга и помахала нам рукой.       Эти двое медленно скрылись из нашего вида, и Логан, посмотрев на меня, со вздохом спросил:        – Ну? Тоже домой?        – Нет. – После моего ответа Хендерсон заметно приуныл. – Я ещё не купила себе платье.        – У тебя этих платьев миллион! Зачем ещё одно?        – Мне же надо надеть что-то на Рождество, – ответила я. – Идём.       Он вздохнул, но ему больше ничего не оставалось, кроме как ходить всюду за мной.       Несмотря на мои догадки с пиаром мы так и не закончили, даже наоборот стали чаще появляться вдвоем на людях. Мы уже без стеснения могли держаться за руки, обниматься и всё прочее, но до поцелуев дело пока не доходило... Разве только в щеку, да и то при встрече или расставании.       В итоге я купила себе ярко-синее платье с глубоким декольте и короткой линией низа. Логану оно приглянулось сразу, и он чуть ли не криком уговаривал меня его купить. Но, скорее всего, муж сделал это ради того, чтобы побыстрее поехать домой. Не секрет, что Хендерсон терпеть не может магазины.       Рождество мы отметили большущей компанией в доме Карлоса. Маслоу провел праздничную ночь в компании какой-то девушки с необычным именем Генриетта. Я не думала, что между ними всё серьезно, но, когда я увидела, как Джеймс и Генри (так Генриетта попросила называть её кратко) проникновенно танцуют, все сомнения мигом растворились в воздухе.       Логан сделал мне подарок, чего я, честно признаться, от него не ожидала. Подарком оказалось красивое и немного тяжелое колье с каким-то ярко-синем камнем, явно очень дорогое. Оно эффектно смотрелось на шее и, что главное, – не сильно выделялось. Мне всегда нравились подобные украшения: оно переливалось на свету и играло разноцветными бликами.        – Я подумал, что оно будет идеально смотреться с твоим новым платьем.       Какой он внимательный!        – Прости, – произнесла я, сжимая в руках колье. – Я... Я не думала, что ты подаришь мне что-нибудь... У меня нет подарка для тебя, Логан.        – Нестрашно. Я в нём не нуждаюсь.       Я улыбнулась и продолжила разглядывать колье.        – И сколько стоит эта красота?        – Мэдисон, это подарок. Тебе не обязательно знать, сколько я за него отдал.       В самый разгар ночи я сидела за столом и безо всякой охоты уминала за обе щеки салат. Все вокруг веселились и танцевали.        – Хочешь потанцевать? – вдруг предложил Логан, который уже прилично нахлестался шампанского.        – Ты же не любишь!        – Ну и что? Сегодня же праздник, как никак.       Я не ответила и осушила фужер красного вина. Хендерсон приобнял меня за талию и спросил на ухо:        – Ну так? Идём?        – Как тебе отказать? – усмехнулась я и встала. – Пошли.       Мы танцевали медленный танец долго, до тех пор, пока мужу не поплохело от большого количества алкоголя. Он отошёл, а я решила прибрать со стола. Взяв несколько тарелок, я направилась к кухне, как на моём пути возник Пена и, засмеявшись, воскликнул:        – Мэдисон! Поставь! Завтра утром уберёмся!        – Конечно, – ответила я, но тарелки всё-таки отнесла.       На кухне я задержалась, села на диванчик у окна и над чем-то задумалась. Из ванной вышел порядком протрезвевший Логан и уселся рядом.        – Чего ты здесь? – поинтересовался он.        – А ты чего?        – Ну... От музыки у меня уже бошка болит, а без тебя в зале делать всё равно нечего...       Я промолчала.        – Тебе не весело, – нахмурился Логан.        – Зато ты, я смотрю, зажигаешь!       Он хохотнул.        – За Джулию я переживаю, – созналась я.        – Зачем? Она не маленькая девочка, за которой глаз да глаз нужен.        – Я знаю это. Но всё равно боюсь. Знаешь, будто не она, а я жду ребенка.        – Да не стоит так нервничать, – утешил меня он. – Идём лучше к остальным!        – Ты прав. Идём.       Мы направились к гостиной, но у выхода из кухни Хендерсон вдруг остановился.        – Что-то не так? – не поняла я.       Он указал пальцем куда-то вверх. Я подняла голову и увидела, что прямо над нами висит омела.        – Ты же знаешь, что это значит? – с какой-то лукавостью в голосе спросил муж.        – Конечно!       Мне стало немного неловко, но внешне я этого не показала.        – Догадайся, о чем знаю я, – произнес Логан, не снимая улыбки с лица.        – Боюсь, не догадаюсь.        – Я знаю о том, Мэдисон, что на этот раз нам никто не помешает.       Он схватил меня за талию и притянул к себе. Я тут же почувствовала запах алкоголя и слабую боль от его сильных рук. Я заглянула ему в глаза и первой подалась вперёд. Сначала на своих губах я ощутила его сбитое дыхание, а затем почувствовала, как он накрыл мои губы своими. Мы слились в долгом, проникновенном поцелуе, и всё это время, что наши губы были вместе, я ощущала такое блаженство и радость, какое не испытывала ещё никогда.       Я отстранилась первая. Дыхание Логана сбилось вовсе, он улыбнулся мне и спросил:        – Теперь идём?        – Да, – чуть не задохнувшись, ответила я и покраснела.       Утром я проснулась с воспоминанием о поцелуе. Меня почему-то пугала мысль о том, что мы с Хендерсоном поцеловались. А что, если всё изменится? Вдруг мы станем целоваться чуть ли не на каждом шагу? Или вовсе станем настоящей парой? Такой поворот событий явно меня не устраивал! Не знаю, чем именно, но не устраивал.       Однако все последующие дни Логан молчал о том, что произошло в эту рождественскую ночь. Я тоже не зарекалась о поцелуе. А может, он вовсе не помнит этого? Хотя навряд ли он забыл...       Ну и что? Господи! Поцелуй был, ну и что тут такого? Скорее всего, для Хендерсона он ничего не значил, поэтому он и молчал. А я, глупая! Уже не знай что себе представила...       Но однажды, когда прошло уже около половины месяца, Логан всё же заговорил о поцелуе. Это случилось, когда мы возвращались в "Рузлес Рекордс" после обеденного перерыва.        – Мэдисон, я... Между нами все как раньше?        – Ты о чём? – Я сделала вид, что не понимаю, о чём речь.        – Мне казалось, ты как-то изменилась после той ночи.        – А мне казалось, что ты вовсе забыл об этом.        – Нет, – честно ответил он. – Я не мог такого забыть. Ну так... Всё же как раньше, правда?        – Логан, у нас был всего лишь поцелуй! А ты тут такую сцену разыгрываешь, будто мы переспали.       Он нервно хохотнул, а я задумалась. Ведь правда? Всё же на самом деле так, как раньше?..

ЛОГАН

      Наш рабочий день подходил к концу. Мы с парнями были в студии и собирались ехать по домам. Изабелла уехала ещё минут десять тому назад, так что в студии были только мы вчетвером.        – А поехали ко мне? – предложил я, повернувшись лицом к друзьям. – Выпьем, фильм посмотрим. Хотите?       Кендалл поднял на меня глаза и сказал:        – Я не могу. Мне надо ехать домой, к Джулии.        – Карлос? – обратился я к Пене. – Давай?        – Прости, друг. Меня Алекса ждёт...        – Джеймс, – беспомощно выдохнул я, посмотрев на Маслоу. – Хотя бы ты... Или ты тоже спешишь к этой своей... Генри?        – Нет,– пожал плечами он и достал из рюкзака бутылку минералки. – Поехали.        – Вот кто мой настоящий друг! – улыбнулся я и обнял Джеймса одной рукой.       Шмидт усмехнулся и, достав мобильный, пошёл к выходу.        – До завтра, парни! Я пошёл.       Он махнул рукой и покинул студию. Карлос тоже не стал надолго задерживаться. Он собрал свой рюкзак и оставил нас с Маслоу двоих.        – К тебе или ко мне? – уточнил я, повесив свой рюкзак на одно плечо.        – Давай ко мне. Вдруг к тебе в гости Мэдисон заявится?        – Ну и что?        – Не знаю. – Он пожал плечами и выключил свет в студии. – Не хочу, чтоб нам кто-то мешал.       Пока мы ехали домой к Джеймсу, он почти всё время говорил по телефону с Генриеттой. Меня это раздражало, но я всё равно ничего ему не сказал. Так и доехали мы, ни слова друг другу не сказав.       А вот за просмотром фильма мы наоборот много говорили. У Джеймса дома всегда было пиво, и сейчас мы, взяв по несколько бутылок, уселись перед телевизором.        – Шмидт теперь навряд ли будет проводить много времени с нами, – сказал Маслоу. – Как думаешь?        – Наверно. Что будет с группой?        – Да не знаю я. Время покажет.        – Я пока не планирую уходить из БТР, – хмыкнул я и открыл новую бутылку.        – Разве тебя кто-то спрашивает? У меня, например, есть кое-какие планы.       Он сделал небольшую интригующую паузу и продолжил:        – Сделаю сольную карьеру. Уже вижу сводки новостей: "Не пропустите концерт легендарного Джеймса Маслоу! Только сегодня вход свободный!"       Я тихо усмехнулся, хотя размышления о будущем не казались мне таким уж смешным занятием...        – А я думал, ты станешь актером, – поддержал разговор я. – Как Мэдисон.        – Не. Может, я и снялся бы в парочке фильмов... Но актером бы не стал.       На несколько мгновений мы замолчали, приковав свое внимание к любимому "Мальчишнику в Вегасе", как я вновь заговорил:        – Кстати говоря, о Мэдисон...        – Что? С ней что-то не так?        – Нет... Скорее всего, это со мной что-то не так.        – Рассказывай, – попросил Джеймс, посмотрев на меня.        – Я не знаю, – замялся я. – Мне кажется, ты будешь надо мной смеяться.        – Да брось! Сам же сказал, что я твой настоящий друг. Лучшие друзья друг над другом не смеются.        – Ладно... Просто в последнее время мне кажется, что к Паккет я чувствую что-то...        – А, – прервал меня Маслоу. – Влюбился?        – Нет! Я же говорю, дело вообще не в симпатии и уж тем более не в любви.        – А в чём тогда?        – Как бы тебе сказать, Джеймс...        – Говори как есть.       Я помолчал и, вздохнув, сказал:        – Меня тянет к ней.        – Не понимаю, – нахмурился он. – Как же дело не в симпатии, когда тебя к ней тянет?        – Ты меня не понял. Тянет... в... в сексуальном плане...       Маслоу поднял одну бровь и хмыкнул.        – Так вот оно что.        – Да. И мне кажется, что она совершенно мне не нравится, но чёрт возьми, я так хочу её!        – Тяжёлый случай, – сказал друг, уже не обращая никакого внимания на фильм.        – Да... Это вроде как с какой-нибудь порнозвездой. Вот не нравится она тебе, но так хочется узнать, какова она в постели!        – Но Мэдисон ведь не порнозвезда!        – Да знаю я, знаю.       Мы замолчали.        – Понятия не имею, что тебе посоветовать, – вздохнул Джеймс. – Скажи ей.        – Да уж конечно!        – Ну, тогда мучайся.        – Боюсь, долго не смогу терпеть.        – Ты о чём?        – Порой я просто не могу спокойно смотреть на неё, – объяснил я. – Например, когда она наклоняется, чтобы что-нибудь поднять... или когда ест... мороженое, скажем. Меня так это возбуждает, господи, как же возбуждает!        – При таком раскладе я бы ни сказал, что она тебе не нравится...        – Не нравится!        – Уверен? – сомневался Джеймс.        – Да.       Комната погрузилась в тишину. Я сидел и думал: а действительно ли она мне не нравится?..       На следующий день Белла сказала, что БТР пригласили на церемонию награждения премией, выиграть которую очень важно для нас. Парни сразу пригласили своих девушек с нами, и я, долго не думая, набрал номер Мэдисон.        – Алло! – ответила она почти сразу же.        – Привет, Мэд.        – Зачем звонишь? Я тороплюсь.        – Я просто хотел спросить, что ты делаешь сегодня вечером.        – Нет у меня никаких планов на вечер, – устало ответила Паккет.       Мне так нравится слушать её голос, когда она рассержена на что-то... Если честно, звучит очень сексуально!        – Тогда часов в девять заеду за тобой, о'кей?        – Зачем?        – Нас с парнями пригласили на церемонию награждения какой-то премией, – объяснил я.        – При чём тут я?        – Не знаю, но остальные пригласили своих баб... то есть, девушек. И я подумал пригласить тебя.        – Хм, ладно, – выдохнула Мэдисон. – Но сейчас мне пора.        – Подожди.        – Что ещё?        – Оденься как-нибудь по-праздничному, хорошо?        – Договорились.       Она бросила трубку, а я, расплывшись в улыбке, убрал мобильный в карман джинсов. Интересно, что она наденет?       На церемонии было много людей. Для нас было приготовлено два столика: за одним расположились я, Мэдисон, Карлос и Алекса. За другим – Кендалл и Джулия, Джеймс и Генриетта. На столах стояли по бутылке шампанского, тарелка фруктов и шоколад.        – Будешь? – спросил я Паккет, указав на бутылку.        – Нет,-сморщила нос она.        – Может, фрукты?       Получив отрицательный ответ, я спросил:        – Шоколадку?        – Логан! – Она посмотрела на меня. – Захочу – сама возьму, не приставай!       Я слабо улыбнулся.        – Что смешного?       Я мотнул головой (не мог же я признаться, что мне нравится, как она злится!) и открыл бутылку шампанского.       Мэд была одета в платье красного цвета. Оно было выше её колен сантиметров на десять-двенадцать и идеально подчеркивало её фигуру. Мне всегда нравилось, как одевалась Паккет. По одежде сразу становилось понятно, что человек вовсе не стыдится показывать то, чем наградила его природа.       Церемония кончилась только глубокой ночью. Биг Тайм Раш взяли награду, победив в номинации "Лучший бой-бэнд". Для нас это было отличным результатом.        – Так, кто за то, чтобы поехать в клуб и отметить нашу победу? – поинтересовался я, когда мы шли к парковке.        – Не мы, – ответил Кендалл за себя и свою девушку. – Уже поздно.        – А мы не против, – высказался Пена, обнимая Алексу. – Завтра всё равно выходной.        – Ну, тогда мы тоже едем, – поддержал идею Джеймс. – Генри, ты же не против?        – Нет.       Кендалл и Джулия уехали домой, а мы вшестером забрались в мою машину.        – Логан, можно меня домой? – попросила Мэдисон.        – Зачем? Давай с нами!        – Я устала и хочу спать.        – Потом отоспишься, – махнул рукой я и завёл мотор. – В клуб?       Она смерила меня холодным взглядом, но всё же кивнула.        – Отлично! – улыбнулся я и ударил по газам.       Было около двух часов ночи. Мы по-прежнему отдыхали в клубе. Кажется, невесело было только Мэдисон: она сидела за барной стойкой и один за другим пила безалкогольные коктейли. Остальные же – я, Карлос, Джеймс, Алекса и Генри – уже давно прилично выпили. Когда закончился танец с очередной незнакомкой, я подсел к Паккет.        – Девушка, может, потанцуем?        – Не хочу, – ответила она, покусывая соломинку. Я закусил губу, глядя на неё.        – Тогда давай выпьем. Можно нам две колы с виски? – обратился я к бармену.       Он кивнул и принялся выполнять заказ.        – Я не буду пить, – высказалась жена.        – Будешь. Не зря же я сюда тебя привёз!       Бармен поставил рядом со мной два стакана, и я пододвинул один к Паккет.        – Ну? За нашу победу?       Она кивнула и взяла стакан в руку. Мы "чокнулись". Я выпил всё залпом, а Мэдисон сделала лишь пару маленьких глотков.        – Давай-давай. – Я подтолкнул дно её стакана и заставил девушку выпить всё до последней капли. Она сморщилась и несколько раз кашлянула.        – Теперь пойдешь танцевать? – спросил я Паккет, положив на стойку деньги за напитки.        – Да, идём.       Через несколько минут мы вернулись к бару. Я заказал ещё два напитка, на сей раз уже покрепче. И так раз за разом мы выпивали, становясь все хмельнее.        – Логан, – проговорила Мэдисон, – мне кажется, что ты хочешь меня напоить!        – Ничего подобного, – кое-как ответил я и между тем сделал ещё один заказ.       Через час я уже не знал, остались наши ребята в клубе или разъехались по домам. Мы с Паккет продолжали сидеть за стойкой, время от времени выбираясь на танцевальную площадку.        – Можно нам ещё два? – попросила жена бармена, протягивая ему деньги.       Я перехватил её руку и отдал бармену свои деньги. Мэд посмотрела на меня, но ничего не сказала. Когда бармен поставил перед нами напитки, она взяла свой стакан и сказала:        – Давай на брудершафт!       Я согласился. Выпив, мы чмокнули друг друга в губы. Паккет отстранилась от меня, но потом приблизилась и снова поцеловала.       Между тем алкоголь развязал её язык. Она начала рассказывать мне что-то о работе, о каких-то несчастных случаях, которые якобы должны были произойти с ней, но в результате пострадали другие, и о том, куда на самом деле делись её родители. Я слушал, время от времени удивляясь и сочувствуя.        – Всё будет хорошо, – поддержал её я, когда Мэд замолчала.       Мы проторчали в клубе недолго. Позднее Паккет предложила погулять по городу. Я не смог отказаться.       Итак, пешком мы дошли до самого её дома. Естественно, делать это в тишине было скучно. И мы пели. Сначала песни Рианны, потом – Кэти Перри, а напоследок и БТР. Мэдисон полностью знала слова только "Windows down", поэтому эту песню мы спели несколько раз.        – Может, зайдёшь? – спросила жена, когда мы оказались на крыльце её дома.       О, да! Этого я и ждал.        – А ты не против?        – Если бы я была против, то не приглашала бы.        – Ну тогда, конечно, зайду!       Мы вошли в дом. Здесь было темно, хоть глаз выколи. Я пытался отыскать в темноте включатель, но вместо этого лишь несколько раз коснулся тела жены. Она засмеялась и зажгла свет. Увидев её, я тоже засмеялся и, облокотившись на стену, стал снимать обувь.       Мэдисон вошла в гостиную и, щёлкнув пультом от музыкального проигрывателя, включила музыку.        – Я хочу потанцевать! – заявила она и втащила меня за руку в гостиную. – Давай со мной?        – Не знаю, – усмехнулся я и отошёл. – Не хочется.        – Ну, Ло-о-оган! Не отказывай мне!       Мне пришлось поддаться. Мэдисон прибавила громкость, и мы начали танцевать. Не знаю точно, сколько это длилось, но после нам обоим стало жарко, и мы захотели пить.       На кухне Паккет налила мне стакан холодной минералки, а сама выпила виски прямо из бутылки. Честно признаться, я ещё никогда не видел её такой пьяной! Она опустила руку с бутылкой вниз и, вытерев губы рукой, улыбнулась.        – Идём ещё? – попросила она, увлекая меня обратно в гостиную.        – Не знаю, малышка. Ты меня так утомила!       Я сел на диван в гостиной, а девушка продолжила танцевать. Я смотрел на неё, пил виски и понимал, что её танцы невероятно возбуждают меня.       Наконец Паккет тоже устала и, выключив музыку, упала на диван рядом со мной.       Мы пролежали так недолго – до тех пор, пока не кончился виски. Когда мы вернулись в кухню и хозяйка дома достала из шкафчика бутылку коньяка, я вдруг прижал Мэд к стене и, медленно опустив лямку её платья, шёпотом пропел:        – Everybody knows that I want ya.       Мэдисон посмотрела на меня, удивлённо подняв бровь, и выронила бутылку. Та разбилась с характерным для этого звуком. Паккет всё ещё тяжело дышала. Я уже было подумал, что она выставит меня за дверь, рассердившись на не вовремя спетую мною строчку и разбитую бутылку, но вместо этого жена, задыхаясь, ответила:        – If you want me baby show me.       Я улыбнулся и поцеловал её в шею. Она отчаянно хватанула ртом воздух и обняла меня.        – Roll the windows down, – продолжал петь я, почти не слыша своего голоса из-за бешеного стука сердца, – let your hair flow.       Я снял "краб" с её волос и отбросил его в сторону.        – And it all go tonight, – продышала Паккет мне на ухо и, скрестив ноги за моей спиной, поцеловала меня.       Я жадно впился в её губы, чувствуя, как всё внутри замирает от этого поцелуя, как что-то со страстью вырывается из моей грудной клетки. Чтобы не уронить Мэдисон, мне пришлось взяться обеими руками за её ягодицы, и я с силой прижал её к себе. Не прерывая поцелуя, я пошёл в гостиную.       Путь до спальни оказался тяжелым. Я не мог больше терпеть, не мог больше сдерживать себя, мне казалось, что я смог бы сделать это с Мэдисон прямо на лестнице. Однако до комнаты моей жены мы всё же добрались.        – Ой, Логан, – произнесла Паккет, – у тебя... у тебя есть презервативы?       Я растерянно смотрел на неё, стараясь понять, о чём она говорит. Я видел её губы, её красивые губы, но не понимал, о чём они меня спрашивали.        – Нет, – наконец ответил я и покачал головой. – Нет...       Она вскинула брови вверх и хотела что-то сказать, но я заткнул её поцелуем и, отстранившись, проговорил:        – Не бойся, я не буду в тебя изливаться.       Мне не хотелось терпеть больше ни минуты. Я бросил свою партнёршу на кровать и, пожирая её взглядом, стал расстегивать рубашку. Пальцы не слушались, некоторые пуговицы я просто-напросто отрывал, но я всё-таки снял с себя рубашку и принялся за ремень брюк. А вот Мэдисон, кажется, никуда не торопилась: она лежала на кровати, перебирая руками одеяло и смотрела на меня, с невинным видом кусая губы.        – Паккет, раздевайся! – прикрикнул я, и жена стала не торопясь снимать свои капроновые гольфы.       Я снял с себя брюки и залез на кровать. Внутри подымалась волна неудержимой страсти, и я не знал, куда деть себя от переизбытка этого чувства. Я посмотрел на Мэдисон. Возникло ощущение, что она специально медленно раздевалась, будто мне назло. Я не желал долго возиться с её одеждой, поэтому дёрнул вниз её платье. Оно порвалось вдоль боковой линии, но я не обратил на это особого внимания и избавил Паккет от одежды.        – Хендерсон! – рассердилась она, ударив меня по щеке. – Оно вообще-то недешёвое!        – Я куплю тебе новое, – дрожащим от напряжения и возбуждения голосом произнёс я.       Её удар одновременно разозлил и возбудил меня. Я снял второй гольф с ножки Мэдисон и посмотрел на неё. Она возбуждённо дышала, и с каждым частым вздохом её грудь высоко поднималась.       Моему взору открылось потрясающее тело жены. На ней было надето красивое кружевное белье, но чёрт возьми, я не собирался им любоваться! Я чувствовал, что моему мальчику уже становилось тесновато в боксерах, поэтому я решил начинать.        – Надеюсь, я ничего тебя не лишаю? – спросил я у неё, покрывая горячими поцелуями её ключицу.        – Логан, какой бестактный вопрос ты задал! – воскликнула она, с силой обнимая меня за шею и притягивая к себе.       Между тем я уже добрался до груди Паккет и избавил её от бюстгальтера, который закрывал доступ к её разгорячённому телу. Я продолжил целовать его, спускаясь всё ниже. Когда я коснулся губами низа живота девушки, она изогнула спину и издала стон нетерпения. Я почувствовал, что был возбуждён, кажется, до предела. Да и Мэдисон тоже: я также чувствовал это. Тогда я медленно стянул с неё трусики, желая немного подразнить жену, и, пошире раздвинув её ноги, принялся ублажать партнёршу своим языком. Я действовал сначала медленно, затем быстрее, при этом не убирая рук со внутренней стороны её бёдер, а Паккет, пропуская между пальцев мои волосы, громко кричала от наслаждения. Стоны, срывающиеся с её губ, невероятно возбуждали меня, и я продолжал, желая доставить жене как можно больше удовольствия, не желая слышать ничего, кроме её стонов. Мэдисон страстно сжимала руками мою голову и пыталась свести вместе свои бёдра, но я не давал ей сделать этого, сильнее раздвигая её ноги в стороны.        – Давай же, Логан! – в нетерпении закричала она. – Логан...       Но я решил ещё немного подразнить жену и, посмотрев на неё, медленно вошёл в неё двумя пальцами. Она простонала ещё громче и, оторвав от кровати лопатки, крикнула:        – Ах, Логан! Логан... Логан...       Я улыбнулся краем рта и, ещё шире раздвинув её ноги, ускорил свои движения. Мэдисон извивалась всем телом и, кажется, вот-вот готова была кончить. Я решил помочь ей это сделать и начал большим пальцем стимулировать её клитор. Паккет начала стонать громче и, закрыв глаза, с силой прикусила пальцы своей руки. Её дыхание участилось, стало неровным, прерывистым, она резко выгнула спину и закричала.       Я сел перед ней на колени и понаблюдал за результатом своих действий. Она еле слышно поскуливала и ждала, когда я уже войду. Я не мог смотреть на неё: при одном взгляде на жену сердце моё разрывалось на части, я чувствовал, с какой силой оно колотилось в груди. Тогда я, недолго думая, избавил себя от боксер и, склонившись над Паккет, нежно поцеловал её в шею. Она закрыла глаза и, тихо-тихо простонав, вытянула шею. Я понял, что она больше не могла терпеть, и медленно, всё ещё дразня её, ввёл в девушку свой член. Мэд вновь негромко простонала и до боли закусила губу. Я смотрел на неё в упор и двигался в ней не спеша, при этом касаясь губами её ключиц. Она обнимала меня за шею, с силой притягивая к себе, но я не поддавался: я висел над ней, твёрдо уперевшись обеими руками в кровать. Тогда Мэдисон сама приподнималась и, крепче обнимая меня, возбуждённо дышала мне на ухо, только этим своим дыханием упрашивая меня: "Ещё, ещё, ещё..."       Я понял, чего она требовала от меня, и резко вошёл в неё во всю длину. Мэдисон закричала от неожиданности и вновь легла на кровать. Нижняя губа её была вся красная, глаз девушка не открывала, и красивое выражение её лица поднимало во мне волну несокрушимой страсти. Паккет сжала в руках свою грудь, и среди непонятных стонов я начал различать кое-какие слова.        – О, Логан... О, Логан... Как мне хорошо... Как мне хорошо с тобой...       Жена впилась ногтями мне в спину, и я негромко зашипел от боли, но всё-таки продолжил. Но когда по моей спине побежали струйки моей же крови, я, будучи не в силах больше терпеть, дрожащим голосом воскликнул:        – Мэдисон!       Она послушно убрала руки, и её покорность ещё больше возбудила меня. Я начал двигаться быстрее, с яростью стиснув зубы и не переставая слушать непрекращающиеся крики жены.       Спустя некоторое время я почувствовал, что скоро тоже настигну высшую точку наслаждения. Поэтому я стал двигаться в Мэдисон так быстро, как только мог. Чувствуя, что приближаюсь к тому заветному пику наслаждения, я закрыл глаза и поднял голову. Мысли перемешались, грудь разрывалась от горячего воздуха, которым я дышал, я не чувствовал ничего и не думал ни о чём, кроме девушки, лежащей подо мной. Это минутное забвение совсем расслабило меня, я с наслаждением застонал, почему-то растерялся и, не сумев среагировать вовремя, кончил прямо в Мэдисон.        – С ума сошел! – выкрикнула она, подняв голову и взглянув на меня. – Ты же обещал! Ты обещал!        – Я знаю! – беспомощно ответил я и, не вытаскивая из неё члена, лёг на жену. Стараясь отдышаться, я прижимался к её груди и с силой сжимал её плечи. – Боже, Мэдисон... Я знаю... Извини меня! Моя милая, извини, извини меня...       Я взял её руку и прижал тыльную сторону её ладони к своим губам. Мэдисон тоже часто дышала и молчала, напряжённо думая о чём-то, после чего тихо сказала:        – Ладно, что уж теперь сделаешь?       Я лежал на ней какое-то время, приходя в себя, после чего поднялся и хотел было выйти из своей партнёрши, но Мэдисон схватила меня за руку.        – О, Логан... Пожалуйста, продолжи! Я хочу ещё раз... Логан, я хочу ещё, ещё... Я хочу ещё...       Ни слова не ответив, я взялся руками за её талию и продолжил двигаться. Стоны Мэдисон ни на минуту не смолкали, и мне это чертовски нравилось. Вскоре девушка вновь выгнулась всем телом и, закрыв глаза и отчаянно закричав, кончила во второй раз. Какое-то время она лежала на кровати не двигаясь, приходя в себя, и впивалась пальцами в свои влажные волосы. Затем она поднялась и, притянув меня к себе, страстно поцеловала в губы.        – Теперь моя очередь, – с наслаждением улыбаясь, прошептала она и встала на колени.       Жена положила руки на мои плечи, и я лёг на кровать, наверно, испачкав белую простыню кровью. Но в тот момент меня это мало волновало. Меня вообще ничто не волновало, кроме Мэдисон.       Паккет села на меня сверху и накрыла мои губы своими. Я, приподнявшись на локтях, обнял её за талию и ответил на поцелуй. Он был долгий, страстный, отчаянный и неистовый. Я чувствовал внутри себя невероятное напряжение, мне уже дико хотелось, чтобы партнёрша приступала к делу. Несильно оттолкнув от себя жену, я надавил на её плечи и снова лёг на спину.       Паккет послушно опустилась вниз и взяла "его" в руку. Я, закрыв глаза, издал негромкий стон нетерпения, внутри всё задрожало от вожделения, и я не знал, куда деться от переизбытка чувств в моей душе. Мэд, услышав мой стон, осторожно прикоснулась к члену губами. Она не спеша сомкнула губы вокруг головки и начала слегка посасывать ее. Я рычал от удовольствия и вовсе не желал, чтобы она когда-нибудь останавливалась. Мэдисон не торопилась, и я, до боли стиснув зубы, сжимал руками матрас так, что костяшки пальцев побелели.       Я был возбуждён до предела, и мне хотелось – мне очень сильно хотелось Мэдисон! Но жена работала губами медленно, не спеша. Я зарычал от непонятной злости, сгорая от желания, и решил помочь девушке. Приподнявшись на локтях, я положил руку на макушку её головы и надавил. Головка моего члена ударила по гландам Паккет, и тогда девушка сама выбрала скорость. Она начала заглатывать всё глубже, при этом активно работая языком. Я не мог сдерживать себя и поэтому стонал громко, неудержимо, надрывая глотку. Мэдисон без спешки провела языком по всей длине члена и снова взяла его в рот. Я закрыл глаза и, поднявшись на локтях, с наслаждением закинул голову назад. Неутолимое желание всё ещё испепеляло меня изнутри, и я, схватив девушку за волосы, сам выбрал нужную для себя скорость.       Чёрт возьми! Жена меня просто с ума сводила! Я сходил с ума от наслаждения и от самого сознания того, что Мэдисон делает это. Она не жалела себя, стараясь доставить мне как можно больше удовольствия, и я был просто чертовски благодарен ей за это. Паккет оторвалась от своего дела и, понаблюдав за моей реакцией, принялась стимулировать "его" одной рукой. Мои пальцы невольно сжали одеяло, и я почувствовал, что сейчас меня накроет волна оргазма.        – О, Мэдисон! – в порыве бешеной страсти закричал я, не открывая глаз. – Мэдисон, возьми! Возьми его!       Она молча мне покорилась, и я кончил ей в рот. Я, обессилев от горячности, царившей у меня в душе, опустился на подушки. Мэдисон вытерла губы тыльной стороной ладони и приготовилась сплюнуть, но я, резко приблизившись, зажал её рот рукой и, прижав к себе, прошептал ей на ухо:        – Проглоти. Проглоти всё, малышка.       Жена без возражений проглотила мою сперму и, снова вытерев губы, поцеловала меня с новым желанием, сильно сжав руками мой затылок. Затем она отстранилась и поцеловала меня в шею. Я обнял её за талию и прижал к себе как можно ближе, закрыв глаза и со слабостью подняв голову. Мысли опустели, в душе, казалось, остался один лишь пепел. Я ослаб, но не от усталости. Нет, усталости я в ту ночь не знал...       Паккет взяла мою руку и, положив её себе на грудь, с силой сжала её. Я отчаянно впился в её губы, с переродившимся желанием прижимая девушку к своей груди.       Мэдисон отстранилась и села на мои колени, но я вновь привлёк её к себе и поцеловал с новой силой, с новым вожделением. Я не мог насладиться ею, не мог позволить себе отпустить её. Жена, возможно, понимала это и отвечала на мой поцелуй с таким желанием и горячностью, каких я прежде не знал.       Не прерывая этого сладострастного поцелуя, она положила меня на спину и села на меня сверху в позе наездницы. Затем она отстранилась и, уперевшись ладонями в мои плечи, посмотрела на меня, словно ожидая разрешения. Я испытующе глядел на неё, и Мэдисон, находясь под давлением моего взгляда, начала медленно насаживаться на мой член и несильно постанывать от удовольствия. Я прижался к подушке затылком и, закрыв глаза, тоже издал слабый стон. Затем я решил показать девушке, насколько я не против того, что она делала, и слегка ущипнул её кожу на ягодице. Она закусила губу, приподняв брови вверх. Тогда я со всей силы шлёпнул жену, и она вскрикнула.       Я не помнил себя от удовольствия, которое она мне доставляла, и, держась за её талию, стонал с закрытыми глазами. Стоны Мэдисон постепенно переходили в крики, тем самым возбуждая что-то внутри меня, возрождая в душе что-то из горстки пепла. Я крепче взялся за талию Мэд и стал насаживать её быстрее и быстрее, с бешеным желанием двигаясь ей навстречу. Она закрыла глаза, откинула голову назад, изящно выгнула спину и закричала. Когда она, обессилев, легла на меня, я перевернул её на спину и начал входить в неё так быстро, как только мог. Мэдисон целовала мою шею, постанывая мне на ухо и двигаясь бёдрами мне навстречу. Я нестерпимо зарычал, почувствовав знакомое напряжение, и меня тоже накрыла волна оргазма.       И так мы занимались сексом до утра, пока наши силы не сошли на нет. Мы, даже не одеваясь, легли на подушки и закрыли глаза. Некоторое время спальня находилась в идеальной тишине, лишь наше учащённое дыхание нарушало её.        – Мэдисон, – прошептал я.       Она открыла глаза.        – Учитывая то, сколько девиц побывало в моей постели... – начал я, но вдруг растерялся, засмотревшись в её глаза. Мысли предательски разбежались в разные стороны, и я, ни о чём не думая, договорил: – Лучше тебя у меня ни одной не было.        – У меня уже ни с кем не будет такой ночи, как с тобой, – вполголоса сказала девушка и улыбнулась, прикрывая глаза. – Спи, Логан... Давай спать. Я так устала, Логан... Я так устала...       И она уснула. Я ещё долго смотрел на неё, думая над тем, что произошло сегодня, после чего закрыл глаза и тоже погрузился в реку снов.       Проснулся я только ближе к полудню. В окно уже пробивались лучи солнца и заливали собой спальню Мэдисон. Я приподнялся на локтях и прикрылся одеялом по пояс. Паккет до сих пор спала, обнявшись с подушкой, и тихо сопела. Я накинул на её обнаженное тело одеяло и снова лёг на подушки. Только сон никак не шёл: в голову лезли разные мысли.       Чёрт, как же стало стыдно за сегодняшнюю ночь! Лучше бы я сразу увёз её домой, как она просила. Или вообще никуда не звал. А что, если Мэд вовсе не хотелось проводить ночь со мной?.. Всё правильно она тогда заметила: я действительно хотел её напоить... Дурак!       А потом ведь ещё чуть ли не силком затащил в постель. Я даже не спросил, хотела ли она заниматься со мной сексом! Но когда я в первый раз поцеловал её, ещё на кухне, мне уже вовсе не было важно мнение Паккет. Я просто понёс её в спальню и... и всё.       Вдруг она сейчас проснется? О чём мне с ней говорить?       Приподнявшись, я посмотрел на Мэдисон и тихо свистнул. Она и ухом не повела. Я снова лёг.       Нет, не хочу, чтобы первым, что она увидит при пробуждении, было моё лицо. Не хочу сгореть со стыда. Поэтому я встал и начал впопыхах одеваться, при этом внимательно следя за женой. Хотелось побыстрее уехать из её дома. Натянув брюки, я взял свою рубашку и на цыпочках вышел из спальни.       В гостиной нашелся мой пиджак. Я накинул его на плечи и, проходя мимо кухни, заглянул туда. Достав из холодильника бутылку минералки, я сделал несколько больших и ненасытных глотков.        – Лога-а-ан! – послышался приглушённый голос Мэдисон со второго этажа.       Я вздрогнул и, кинув бутылку обратно в холодильник, выбежал в коридор. Находу обувшись, я выскочил из дома, как можно тише закрыв за собой дверь.

МЭДИСОН

      Проснувшись, я почувствовала адскую головную боль. В мыслях было пусто, я даже не помнила, как уснула.       Присев на кровати, я огляделась. Когда мне на глаза попалось моё порванное платье, разбросанные по полу гольфы и небольшое кровавое пятно на пододеяльнике, минувшие события сами собой всплыли в памяти. Я повернула голову. Примятая постель пустовала...       Неужели Логан просто сбежал? Возможно, он просто спустился вниз...        – Лога-а-ан!-позвала парня я, но ответа не последовало.       Значит, ушёл. Вот сволочь! Ночью просто отымел меня, а наутро смылся! Настоящий мужской поступок. Использовал меня как последнюю шлюху! Причем за простое "спасибо"...       Я спустилась вниз и выглянула в окно. Машины Хендерсона, как и ожидала, я не увидела.       Напившись холодной минералки, я убрала осколки разбитой бутылки и села на пол. Во рту почувствовался солоноватый вкус, мышцы шеи напряглись. Я со всей силы ударила ногой по холодильнику, от чего тот пошатнулся, и шмурыгнула носом. Нет, я не хочу плакать... Я не должна плакать. Но что сделать, если мне этого так хочется?       Я постаралась осушить слёзы, выступившие на глазах, и глубоко вздохнула. Нет, я не заплачу. Мне всё равно. Всё равно.       Бессильная злоба снова овладела мной, и я ударила по полу обеими ладоням. Ну и плевать на него! Плевать! Пусть катится!       На работе я не могла сосредоточиться: мысли были обращены в сторону вчерашней ночи. Хендерсон за двое суток ни разу не позвонил, не написал и не зашел за мной. Это начинало порядком раздражать. Просто было интересно, что он мне наплёл бы при встрече или как смотрел бы на меня своими бессовестными глазами...       Сегодня съёмки проходили на улице, рядом с пляжем. По сценарию моя героиня прыгает в реку, и режиссёру захотелось отснять сцену с прыжком несколько раз. Между дублями я сидела на земле вся мокрая, укутавшись в одеяло, и попивала горячий чай. Уставившись в одну точку, я снова думала о поступке Логана и не реагировала ни на что вокруг.        – Какая-то ты сегодня задумчивая, – послышался голос совсем рядом.       Я не поняла, кто обращался ко мне с этой репликой, но головы не повернула.        – Мэдисон! Глухая, что ли?       Я посмотрела перед собой и увидела Маргарет. Она присела рядом и спросила:        – Может, ещё чаю? Тебе холодно, наверно...       Я ничего не ответила и, прижав ладони к кружке, попыталась согреть замершие руки.        – А я вот смотрю, как ты играешь, – не умолкала коллега, – и просто не понимаю, как можно так блестяще вживаться в роль.       Я молчала.        – Думаю, я не смогла бы прыгнуть в воду. Но ты молодец. Ты снимаешься без дублёрши, и это заслуживает уважения. Определённо. Но я всё равно боюсь воды. А мало ли? О воду знаешь как можно удариться?       Я лишь неопределённо пожала плечами.        – Ты, скорее всего, в детстве плаванием занималась, да? А я вот на танцы ходила...       И тут Маргарет начала рассказывать о своем беспечном детстве. Эту историю я слышала раз двести, но сейчас молчала, хоть и начинала уставать от разговоров собеседницы.        – Ой, Мэдисон, а дай мне номер Логана.        – Зачем? – оживилась я, услышав его имя.        – Хочу позвонить ему. Он ничего такой, и я хо...        – Не дам, – сердито прервала её я.       Пусть я злилась сейчас на мужа, всё же не хотелось, чтобы его жизненный путь пересекался с путём Уолкер.        – Почему? – не поняла она.        – Мы встречаемся, – зачем-то выпалила я.        – Правда? Я не знала...        – А теперь знаешь.        – Ты не рассказывала мне...        – Ты не спрашивала. – Я встала на ноги. Хотелось уже отвязаться от Маргарет, больно сильно она меня раздражала.        – Мэдисон, но...        – Заткнись, – вдруг сказала я, резко повернувшись. – Молчание тебе очень к лицу. И вообще, ты в курсе, что все вокруг от тебя шарахаются, как от огня? Ты ВСЕХ раздражаешь, Маргарет! Закрой рот, не надо со мной сейчас говорить! И идти за мной тоже не надо!       Я развернулась и, переполненная злостью, ушла к режиссеру.       Съёмки кончились довольно поздно. Я жутко устала, лень было даже вызывать такси. А такси мне приходилось брать потому, что жена Лимонника ждала второго ребёнка, и Дрейк взял отпуск за свой счёт для того, чтобы проводить больше времени с ней.       Домой я доехала уже полусонная. Пока я открывала входную дверь, сзади послышался шорох листвы. Я резко повернулась и на всякий случай достала из сумочки лак для волос.       Трава и листва вновь отчётливо зашуршали.        – Предупреждаю, – громко сказала я, выставляя руку вперёд.       Из темноты вдруг выступил Арнольд. Я с облегчением и одновременно со злостью закатила глаза.        – Ты меня напугал, – устало сказала я и открыла дверь.       Менеджер не ответил. Он вошёл в дом следом за мной и захлопнул дверь.        – Чего тебя сегодня не было? – спросила я, включив свет.        – Ну, не было и не было, – кое-как проговорил Арнольд.       Я посмотрела на него и нахмурилась.        – Да ты пьяный!        – И что? У меня праздник сегодня.        – Какой, интересно?        – У брата мальчишник. Я только что от него...       Он подошёл ближе и облокотился на стену.        – Знаешь, там вообще не было ни одной девчонки, – жаловался Арнольд.        – Знаю, – усмехнулась я и расплела волосы.        – И мне вдруг сразу так захотелось девчонку... Или девушку... А может, и вовсе женщину...       Я почувствовала лопатками стену.       Да, Арнольд часто приставал ко мне, но не по пьяне ведь! Сейчас я даже немного его испугалась... Чего можно ожидать от пьяного наркомана?        – Арнольд. – Я попыталась оттолкнуть его, но это оказалось не так-то просто. – Арнольд, иди домой...        – Не-ет-т.       Он с силой прижал меня к себе, и я стала сопротивляться так сильно, насколько позволяло мне моё состояние. В фильмах в такие моменты в комнату обычно врывается кто-нибудь и спасает бедную девушку от насильника. Но в моём случае ждать помощи было не от кого...        – А ты не такая податливая, как я думал! – произнёс он, но я не поняла смысла его реплики.        – Арнольд! – Тут я уже не на шутку испугалась. – Пожалуйста, перестань!       Но он не думал слушаться. Тогда я собрала всю оставшуюся силу и пнула его между ног.       Арнольд зашипел и упал на колени. Я отошла от стены и, выдохнув, произнесла:        – Я сказала домой, значит домой.        – Какая же ты сука, – сквозь стиснутые зубы проговорил менеджер и вновь зашипел.       Я молча поднялась наверх и закрылась у себя в спальне. Когда хлопнула входная дверь, я со спокойной душой разделась и легла спать.       Но проснулась посреди ночи. Даже не знаю, что нарушило мой сон. Скорее всего, это мысли, которые буквально разрывали мою голову изнутри.       Поняв, что уже не усну, я спустилась вниз и взяла на кухне шоколадную пасут и хлеб. В гостиной я включила телевизор и, поудобнее устроившись на диване, стала смотреть какой-то фильм.       Почему он не звонит? Решил кинуть меня, так, что ли?       Конечно, ответов на эти вопросы я не нашла. Как и на многие другие.       Часом-двумя позднее я притащила в гостиную ноутбук и зашла в Интернет. Сначала я просто бесцельно просматривала страницы, но потом открыла Google и набрала в поисковике "Логан Хендерсон". Не знаю, зачем мне это надо было, но я листала его фото и просто не понимала, как раньше к этому человеку не чувствовала ничего, кроме ненависти...       За окном начинало светать, и я решила, что надо ложиться спать.       Но сна не было ни в одном глазу, поэтому я встала, налила себе кофе и села за стол на кухне. Мою голову снова окутали разные мысли, и я, попивая кофе, старалась отогнать их в сторону.       Зазвонил мобильный. Я схватила его со стола и, увидев, кто звонит, самодовольно усмехнулась. Звонил Логан.        – А не пойти бы тебе знаешь куда? – спросила я у телефона и поставила на беззвучный режим.       Звонки продолжались долго – до тех пор, пока мне не надоело и я не выключила мобильный. Вот теперь наконец захотелось спать. Я растянулась прямо на диване в гостиной и задремала.

ЛОГАН

      Я подъехал к дому Мэдисон и заглушил мотор. Интересно, почему она не взяла трубку? И зачем отключила телефон? Обиделась, что ли?       Я долго сидел в машине, будто собираясь с мыслями, и через несколько минут покинул авто. Взобравшись по ступенькам, я дрожащей рукой нажал на звонок.       Никто не открывал.       Я позвонил ещё, затем ещё... Однако дверь открывать не торопились. Я уже было подумал, что Паккет сама уехала на работу и развернулся, чтобы уйти. Но потом внутри что-то перевернулось, и я толкнул дверь. Она поддалась!       Я вошёл в дом и огляделся.        – Мэдисон! – позвал я, но дом промолчал мне в ответ.       Я начал всерьёз беспокоиться и, миновав коридор, заглянул на кухню. На столе стоял пустой бокал, а рядом – кусок хлеба с намазанной на него шоколадной пастой.       Я вернулся в коридор и, когда вошел в гостиную, облегченно выдохнул. Мэдисон спала на диване.        – Эй, – прошептал я и подошёл ближе. – Кому-то пора вставать.       Она не отреагировала. Я тронул жену за плечо, и она, вздрогнув и резко сев на диване, посмотрела на меня большими глазами.        – Ты чего? – спросил я.        – Как ты вошёл?        – У тебя было незаперто.       Паккет посмотрела на часы и снова легла.        – Ты так на работу опоздаешь, – произнёс я и сел в противоположное кресло.        – Мне не надо никуда, – пробурчала девушка, и я понял, что она на меня сердится.       Мы помолчали.        – Почему трубку не брала?        – Я не обязана тебе отвечать.        – Мэдисон...        – Не слышала, – прервала меня она, откинув волосы со лба. – Я просто не слышала.        – И потом отключила телефон?        – Он разрядился.       Я поджал губы, поняв, что она лжёт, и отвернулся.        – Дуешься на меня? – после паузы спросил я.        – С чего бы? – пожала плечами она, но я слышал, насколько саркастически прозвучало это из её уст.       Мне нечего было ответить.        – Логан, – произнесла Мэдисон, посмотрев на меня.       Я вопросительно кивнул.        – Почему ты тогда уехал?        – Мне надо было в студию, – не моргнув глазом, соврал я.        – Карлос говорил, что у вас выходной.        – Ну да... Белла безжалостно лишила нас его.        – А почему ты не звонил раньше?        – Я был занят.       Она отвернулась, но, я понял, что она не проглотила мою ложь. А что мне надо было сказать? Правду? Я уехал потому, что мне было стыдно?        – Ну, Мэдисон, – проговорил я, подняв брови. – Прости, если что не так.       Она не отвечала.        – Я правда был сильно занят.       Ответа вновь не последовало.        – Честно. Если б мог, я позвонил бы тебе.        – Не надо передо мной оправдываться, – наконец сказала она. — Оправдываться — значит уже на половину признать себя виновным.        — Я не опра...        — Ну да, просто говоришь всё как есть! Знаю я. — Она встала с дивана. — Езжай домой, Логан. Спасибо, что заехал.       Жена поднялась наверх, а я, коснувшись ручки входной двери, обернулся и крикнул:        — Не надо только потом говорить, что я не просил прощения!       Я ушел из её дома, громко хлопнув дверью и вернулся в машину. Решила мне характер показать? Отлично! Она ещё не знает, как я умею его показывать!

ДЖЕЙМС

      Мы с парнями записали очередную песню, и в перерыве Шмидт как всегда побежал звонить Джулии. Мы с Логаном стояли у автомата и ждали, пока он разольёт по стаканчикам кофе.        — Как твоя тяга к Мэдисон? — решил спросить я.        — Угасла, — сердито ответил он.        — Не понял? Ты нашёл кого-то получше?        — Нет.        — А что тогда? Вы переспали?       Это было моим осторожным предположением, но он утвердительно кивнул.        — Да?! — удивлённо и растеряно спросил я. — Ну... и как тебе?        — Зачем ты спрашиваешь об этом? Тоже с ней собрался переспать?        — Я? Нет. Мне просто интересно.        — Ну, раз интересно, то наша ночь была лучшей в моей жизни, доволен?       Логан взял в руки стакан с кофе и сделал глоток. Он обжёгся и, прижав руку к губам, замычал от боли.        — На самом деле это так, — уже более спокойно сказал он. — Знаешь, я пытался переспать с другой, но понял, что хочу только Мэдисон.        — Ого! С порнозвездой такого не случилось бы...        — М?        — Говорю, влюбился ты. — Я похлопал друга по плечу и тоже взял свой стакан. — Поздравляю.       Он лишь пожал плечами в ответ и пошёл к студии. Я зашагал вслед за Логаном. Скорее всего, всё так и есть. Хендерсон влюблён. Конечно! В такую, как Паккет, тяжело не влюбиться! Ох, Мэдисон...

***

      У Мэдисон был выходной, поэтому этот день она провела в "Рузлес Рекордс". В последнее время она ходила невесёлая и печальная, будто у неё случилось что-то непоправимое. Логан частенько спрашивал девушку, что не так, но она каждый раз говорила: всё хорошо. Однако смены её настроения нельзя было не заметить.       Однажды я совершенно случайно подслушал их с Хендерсоном разговор. Он спрашивал, может, она до сих пор сердится на него? Но Паккет спокойно отвечала, что она давно не держит зла на Логана.       И сегодня Мэд вновь была не в духе. Когда мы с парнями записывали песни, я незаметно за ней наблюдал. Девушка, сидя в кресле, лениво листала страницы на своём телефоне и то и дело кидала печальные взгляды в сторону будки.       Во время перерыва мы с парнями как обычно расселись по диванам.        — Время обеда, — сообщил Логан, взглянув на часы. — Может, купим еды?        — Давайте, — поддержал идею Кендалл и, попутно набирая номер Джулии, пошел к выходу. — Я буду буритто и колу.       Он покинул студию.        — Мне то же самое, — быстро сказал Карлито, не желая идти всем за едой.        — А я хочу суши, — высказался Хендерсон и посмотрел на меня.        — Тогда я... — Я задумался. — Даже не знаю. Хочу пообедать салатом.       В студии повисла тишина.        — Ну... — протянул Пена. — Кто пойдёт?       Все молчали.        — Ладно, я схожу, — вздохнула Мэдисон и встала. — Давайте сюда ваши деньги.       Парни обрадовались и полезли в карманы за купюрами. Мне почему-то стало жалко Паккет, и я, встав на ноги, сказал:        — Я пойду с тобой.       Логан и Мэдисон одновременно на меня посмотрели.        — Ну, я же последний сделал заказ... Стало быть, я и пойду.        — О'кей, — согласилась девушка, убирая деньги в карман шортиков. — Пошли.       Мы вышли из студии и направились прямо к фургончику у метро, где продавали фастфуд.        — Два буритто, три стакана колы, одну порцию суши, — проговорила Мэд кому-то в фургончике и посмотрела на меня. — А салата здесь нет. Придётся идти в магазин.       Я кивнул и сунул руки в задние карманы джинсов.        — А сама чего не ешь?        — Если б хотела, поела бы, — спокойно ответила она. — К тому же меня воротит от еды из этого фургончика, вы каждый день так питаетесь?        — Ты вроде с утра ничего не ела, — продолжал я, не обратив внимания на её упрёк.       Мэд не посчитала нужным ответить. Вскоре она взяла еду и кивнула в сторону магазина: пошли, мол.       Мы купили салат. Я взял себе пачку сока:было жарко, и жажда одолевала. Когда мы проходили мимо скамейки, Паккет вдруг сказала:        — Джеймс, пожалуйста, давай присядем.       Я кивнул. Мэдисон села на лавочку, отложила пакет с едой в сторону и схватилась за голову.        — Что такое? Тебе плохо? — обеспокоенно поинтересовался я.        — Да, голова кружится. Сейчас пройдёт...       Я присел рядом и посмотрел на палящее солнце.        — Да тебе в здание надо, — посоветовал я. — Пойдём, до студии пару шагов.       Она встала и пошатнулась на месте. Я взял пакет с едой, а другой рукой придержал девушку.       В "Рузлес Рекордс" Мэдисон села на диванчик в холле и прижала руку к горлу.        — Опять плохо?       Она покивала и отвернулась. Я понял, что её тошнит, и сел рядом.        — Может, тебя домой?        — Нет... Нет, сейчас все пройдёт.       Прошло несколько минут, но мне казалось, что ей не становилось лучше. Она сидела вся бледная и время от времени прикрывала глаза.        — Кушать надо, а не худеть, — вставил слово упрёка я. — До чего ты себя довела?        — Зактнись, Джеймс, я никогда не мучила себя диетами! — Она быстро взглянула на меня и спокойно продолжила: — Это не из-за еды. Сейчас мне даже захотелось чего-нибудь.        — А не тошнит?       Она отрицательно мотнула головой.        — Ладно, — вздохнул я и полез в пакет. — Хочешь мой салат?        — А он солёный?        — Не знаю...        — Посоли его, — попросила Мэдисон, глядя на еду. — Пожалуйста. Уж очень солёненького хочется.        — Ну, хорошо. Может, поднимемся к парням?        — Нет, там жарко. А здесь прохладно, давай пока посидим тут.       Я встал и стал думать, где взять соль. В студию подниматься не хотелось, поэтому я подошел к охраннику, который проводил в здании день и ночь.        — Привет, Трэвер. Соль найдется?        — Найдётся, от чего же нет?       Он дал мне небольшой пакетик с солью, и я, поблагодарив его, вернулся к Мэд.        — Вот, держи.        — Спасибо, Джеймс.       Она посолила свой обед и принялась за еду. Я сел в кресло и открыл пачку сока.        — Знаю, что шутки про беременность глупые, но всё-таки пошучу. А не беременна ли ты?       Паккет посмотрела на меня сосредоточенным взглядом, и я тут же перестал улыбаться. Не самая удачная шутка. Я глотнул сок, и девушка вдруг сказала:        — Да, ты прав. Эти шутки глупые. А глупее всех те шутки, которые затрагивают очень серьёзные вещи.       Я молча смотрел на неё. Тяжело вздохнув, Мэдисон сказала:        — Да, Джеймс, я беременна.       Я тут же выплюнул сок и начать кашлять. Она смотрела на меня, медленно пережевывая салат, и молчала.        — Ты... Ты это серьёзно? — спросил я, прокашлявшись.        — А ты всё ещё считаешь, что на эту тему можно шутить?       Я вздохнул и задумался. В напрягающей тишине прошло несколько минут.        — И кто он?        — Ты про отца?        — А про кого же ещё?! — вопросом на вопрос ответил я.       Мэдисон вздохнула и потыкала помидорину в салате вилкой.        — Друг твой, — произнесла она, не поднимая глаз.       Я так и знал! От кого ещё такое можно ожидать?        — Дурак, — прошептал я.        — А ты не сильно удивлён!        — Ну...просто...        — Он тебе рассказал, да? — сердито спросила она.        — Ну, это так... к слову пришлось...        — Отлично! — Она встала и взяла пакет с едой. — Какая же он сволочь!       Она быстро пошла к лифтам, и я, не долго думая, побежал за ней.       Мэдисон ворвалась в студию. Я вбежал следом; Карлос и Логан сидели на диванах и вели о чём-то беседу. Паккет достала из пакета пластмассовый контейнер с суши и кинула его Хендерсону. Он, конечно, не поймал его, и поэтому обед Логана ударил ему же по лицу.        — Ау! — пожаловался парень, поднимая контейнер с пола. Но когда он увидел, в каком настроении Мэдисон, злоба на его лице сменилась удивлением. — Ты чего такая злая?        — Знаешь, Хендерсон, я вовсе не собираюсь становиться очередной тёлкой, о которой ты расскажешь друзьям! — закричала она. Я протянул к ней руку, желая напомнить, что ей нельзя волноваться, но Мэдисон меня не замечала. Её сейчас интересовал только Логан.        — Что? Ты о чём?        — Ты прекрасно знаешь о чём!       Мэд развернулась и пошла к выходу. Я стоял у неё на пути, но девушка ловко оттолкнула меня и ушла.        — Мэдисон! — крикнул Логан ей вслед и встал. — Мэд, подожди!       Он выскочил из студии, а Карлито посмотрел на меня.        — Что это было?        — У них спроси.       Я сел на диван и посмотрел в окно. Вернулся Кендалл и достал из пакета свой обед. Они с Пеной принялись за еду, и через несколько минут к нам присоединился Логан.        — Помирились? — спросил Карлос.        — Да, — ответил друг и достал из упаковки китайские палочки. — Всё в порядке.        — И... — начал я, — она ничего тебе не сказала?        — Сказала.        — И что же?        — То, что суши стоят дороже, чем я думал, — вполне серьёзно ответил он и улыбнулся. — Я у неё в долгу.       Я достал телефон и посмотрел на время. Что ж, раз Мэдисон ничего ему не сказала, значит, так надо. А если бы разговор не зашёл в сторону её беременности, она бы просто промолчала? Получается, я один, кто знает об этом... И всё, что мне остается делать, это сохранить наш с ней секрет... А что, если Логан просто не сказал нам? Да нет. Он бы не выглядел так беззаботно...        — Джеймс, о чем задумался? — спросил Логан.        — Ни о чем, — пожал плечами я.        — О чём вы там с Мэдисон секретничали?        — Мы не секретничали.        — А почему она такая злая пришла от тебя?        — Логан, что за допрос? — сердито спросил я. — Я откуда знаю, что между вами двумя там творится?        — А чего ты так нервничаешь?       Я вздохнул и замолчал.        — Между нами двумя не творится, — продолжил Хендерсон, — а вот между вами...        — Успокойся. Мне твоя Паккет нафиг не сдалась, у меня есть Генри.        — А чё это она сразу моя?        — А ну заткнитесь, — влез Кендалл. — Оба. Дайте уже поесть спокойно.       Мы с Логаном переглянулись и всё же замолчали.       На следующее утро мы с Мэдисон встретились у студии.        — Как дела? — тихо спросил я, обернувшись.        — Нормально, — пришибленным голосом ответила она. — Всё хорошо.       Мы зашли в здание.        — Слушай, я тут думал... — начал я. — Когда ты всё собираешься сказать Логану?        — Не буду я ему ничего говорить.        — Как так? Но он же...        — Ты думаешь, его обрадует новость, что я беременна от него?       Я пожал плечами.        — Я больше чем уверена, что ему не нужен ребенок, — сказала она, вызвав лифт. — Честно говоря, мне он тоже пока не нужен.        — И что делать?        — Мне надо время, чтобы подумать.       Мы зашли в лифт.        — И всё-таки, — снова заговорил я. — Через несколько месяцев он сам всё поймет. Что ты ему скажешь?        — Найду, что сказать.        — То есть ребёнок будет без отца?        — Возможно.        — И какую легенду ты придумаешь? Малыш, твой папа был моряком и утонул в море?        — Нет. Зачем лгать? Скажу правду, что его отец просто испугался большой ответственности...        — Но ты даже не знаешь, что думает Логан по этому поводу!        — Не знаю, — согласилась Мэд. — Просто мне нужно время.       Двери лифта расплылись в разные стороны, и мы вышли в коридор.        — Сколько тебе его нужно?        — Джеймс, — произнесла Паккет, повернувшись ко мне лицом. — Это мои проблемы, не забивай себе ими голову.        — Но я... я же переживаю...        — Я знаю. И спасибо тебе за это, правда. Но я не хочу, чтобы ты ломал себе голову, думая над этим.        — Мэдисон...        — Если что-то пойдёт не так, я скажу.       Я молчал.        — Хорошо? — на всякий случай спросила она перед тем, как войти в студию.        — Ладно. Но если что, сразу звони и держи меня в курсе.       Улыбнувшись, девушка кивнула и толкнула дверь. Я вошёл следом; здесь были уже все и ждали только меня. Мэдисон обнялась с каждым из парней по очереди и уселась в кресло. Она выглядела бледной, но радостной, и только я понимал, чего стоит ей эта улыбка.       Прошло несколько дней. От Паккет не было ни слуха, ни духа. Я намеренно ей не звонил, хотя и начинал думать о чём-то нехорошем. В конце концов, когда прошла неделя без присутствия Мэд в студии, я решил навестить её.       Вечером, после работы, я сказал парням, что поеду домой, а сам направился прямо к дому Мэдисон.       Остановившись у ворот, я проследовал к крыльцу. Уже прилично стемнело, и фонари во дворе зажглись. Я миновал ступеньки и надавил на звонок. Свет в доме кое-где горел, и это придавало мне оптимизма: Мэд всё-таки дома. Дверь поначалу никто не открывал, но потом послышался звук открывания замка, и на пороге вырос чернокожий громила.        — Эм... — растерялся я. — Привет.        — Кто такой?        — Я? Джеймс... Джеймс Маслоу.        — Кем являешься Мэдисон Паккет? — продолжал басом спрашивать мужик.        — Друг, наверное.        — Наверное или точно?        — Да друг я, — выпалил я и двинулся к двери, но негр толкнул меня в плечи и заставил остановиться.        — Документ, удостоверяющий личность, есть?        — Эм... — Я похлопал себя по карманам. — Разве только права...        — Давай их сюда.        — Они в машине.       — -Не мои проблемы, — пробасил громила и сложил пухлые руки "замком".       Я закатил глаза и, вернувшись к машине, достал из бордочка права. Затем я вновь оказался на крыльце и протянул документ незнакомцу.        — Джеймс Дэвид Маслоу, стало быть?        — Так и есть.        — Ладно, заходи. — Он вернул мне права и отступил. — Но смотри, если что, вылетишь отсюда в два счёта.        — Спасибо, — поблагодарил я и вошёл в дом.       И куда дальше идти? Где, собственно говоря, Мэдисон?        — А не подскажешь, где её найти? — обратился я к громиле.        — Вверх по лестнице и направо. Там её спальня, явно не ошибёшься.       Я кивнул и стал подниматься по ступенькам. Оказавшись наверху, я увидел дубовую дверь и понял, что это и есть спальня Паккет. Я подошёл к двери и постучал по ней костяшками пальцев.        — Не заперто, — послышался слабый голос хозяйки дома, и я не спеша вошёл.       Мэдисон лежала на кровати спиной ко мне. Я прикрыл дверь и прошел к её постели.        — Тебе совсем поплохело? — спросил я и присел на край кровати.       Она лишь промычала в ответ.        — Ты давно не появлялась у нас в студии.       Вновь послышалось неясное мычание.        — Я так понимаю, ты решила отдохнуть от всего. Ну и правильно, Мэдисон. Надо. Надо отдыхать.       Она вздохнула.        — А Логан постоянно о тебе говорит, — продолжал я. — Скучает, наверное?       Ответа не было.        — Он так ни о чём не знает, правда?       Паккет угукнула в ответ.        — Думаю, скоро узнает. Ну, наверное...       Мы оба немного помолчали.        — А ты как вообще себя чувствуешь? — интересовался я. — Всё хорошо?        — Джеймс, — дрожащим голосом произнесла девушка и повернула лицо ко мне.       В её глазах стояли слезы.        — О боже, Мэдисон... Что случилось? — обеспокоенно спросил я и подсел ближе. — Кто тебя обидел, девочка?        — Никто... Я... — хныкала она, вытирая слёзы. — Я... Я его потеряла.       Мои брови поползли вверх. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.        — Потеряла? — шёпотом переспросил я. — Ребёнка?        — Да... — таким же тихим голосом произнесла она и вдруг зарыдала. — Джеймс!       Мэдисон кинулась мне на шею и, уткнувшись носом мне в плечо, начала лить слёзы. Я обнял её и прижал к себе. Появилось острое желание защитить её, и я обнял Паккет покрепче, будто её в любой момент могли забрать у меня.        — Принести тебе воды?       Она отрицательно замотала головой и всхлипнула. Не знаю, сколько мы так просидели, но, когда Мэдисон более-менее успокоилась, я решил спросить:        — Как так получилось?        — Я была у врача, — икая, говорила девушка и вытирала слёзы, — он сказал, что, скорее всего, это из-за стресса на работе и постоянных съёмок.       Мэд снова заплакала и опять обняла меня.        — Ну не надо так расстраиваться, — успокоил её я. — Всё же не так плохо...        — Это еще не всё. Врач сказал, что из-за выкидыша у меня будут осложнения. Я могу потерять и следующего ребёнка.        — Разве такое бывает?        — Как видишь. — Мэд тихонько заплакала.       Я вздохнул. Совсем недавно, наверное, Паккет казалась мне бездушной стервой, у которой на уме что-то своё. Кто бы мог подумать, что на самом деле она такая хрупкая и беззащитная?..        — Всё будет хорошо, — пообещал я. — Будут у тебя и муж, и детки. Вы будете жить долго и счастливо.        — Не рассказывай мне сказки!        — Я и не собирался. Вот увидишь, Мэдисон, всё так и будет.       Прошло около часа. Мэд уже окончательно успокоилась, умылась и даже захотела есть. Ужин принёс в спальню тот самый громила (как оказалось, его имя Дрейк), и Паккет угостила и меня.        — В этом есть даже плюс, — рассуждала она, запивая бутерброд чаем. — Не придётся ничего говорить Хендерсону.        — То есть ты будешь жить с мыслью, что у тебя мог быть от него ребёнок, а ему хоть бы хны?        — А что ты предлагаешь? Смысла нет ему рассказывать...        — Всё равно это как-то неправильно. У меня такое ощущение, что я вру ему.        — Ты не врёшь, — успокоила она, — а просто недоговариваешь.        — Это одно и то же.       Я с головой погрузился в свои мысли.        — О чём думаешь? — тихо спросила Мэдисон.        — Да так...        — Джеймс, я не хочу, чтобы ты забивал себе этим голову.        — А как?! — спросил я. — Как по-другому?! Разве ты её не забиваешь этим?        — Я стараюсь свыкнуться с мыслью...        — А я нет! Мне не даёт покоя мысль, что на земле могла появиться новая жизнь, но из-за какой-то мелочи ребёнок умер, так и не родившись!       Она уставилась в пол; в глазах вновь скопились слёзы.        — Извини. — Я погладил Мэдисон по плечу.       Она мотнула головой и сморгнула слёзы.        — Давай постараемся забыть это всё как страшный сон, — предложила Паккет через пару минут. — У вас с парнями много работы, и тебе не стоит зацикливаться на моих проблемах.        — О'кей, постараемся забыть. Но я не обещаю, что скоро.        — И не надо. Ты лучше пообещай мне, что Логан ничего не узнает.        — О чём? — поинтересовался голос Хендерсона, и мы с Мэд одновременно обернулись.       Он стоял в дверях, прижавшись плечом к косяку, и сверлил нас взглядом.        — Ты что тут делаешь? — спросил я, подойдя к другу.        — Тот же вопрос. Вроде ты говорил, что поехал домой...        — Так я и поехал, — подтвердил я. — Но потом вспомнил, что хотел заехать к Мэдисон.        — Интересно зачем.        — Когда мы прошлый раз отдыхали все вместе, Генри забыла у Мэдисон дома свой клатч. Я решил забрать.        — А, — кивнул Логан и прошёл к кровати. — И где же он?        — Вот, — вмешалась Паккет и достала из-под кровати свой клатч. Я слабо улыбнулся.       Девушка кинула его мне, и я поймал вещицу одной рукой.        — Спасибо за чай, Мэдисон. Рад был зайти.       Она с улыбкой кивнула, и я, попрощавшись, открыл дверь.        — А о чём я не должен был узнать? — вопросил Хендерсон и тем самым заставил меня остановиться.        — Вот это уже не твоё дело, — ответила Мэдисон и незаметно мне подмигнула.       Я слабо улыбнулся и ушёл. Нет, это было его дело. Можно сказать, это было только его дело. Его и Мэдисон.       О том, что дальше происходило между так называемой Лодисон, мне не известно.

МЭДИСОН

      Когда очередной рабочий день подошёл к концу, я, сидя в гримерной, набрала номер Лимонника. Сначала трубку упорно не поднимали, а затем неприятный женский голос сообщил: "Аппарат абонента находится вне зоны действия сети".       Вздохнув, я убрала мобильный в сумку и вышла из помещения. Видимо, снова придётся добираться до дома самой.       Появилось желание совершить пешую прогулку, за одно и подумать над кое-чем. Свой маршрут я проложила через давно заброшенный людьми парк, где уже года три не распускались цветы и не пели птицы. Этот парк показался мне идеальным местом для того чтобы пройтись по нему одной и поразмышлять.       И вот, когда я преодолела довольно приличное расстояние по ветхой тропинке, мне навстречу попался мужчина. Странно. Обычно люди здесь не ходят, а если и ходят, то большими компаниями. Мужчина был невысокого роста, лет пятидесяти на вид, одет не бедно, но и не богато. Наши взгляды с ним встретились, и когда я поняла, кому принадлежит этот взгляд, моё сердце беспокойно подпрыгнуло в груди. Я тут же отпустила глаза и сунула руки в карманы: они задрожали.       В нескольких метрах от меня шагал Дэвид Паккет... Если же это имя вам ни о чём не говорит, скажу проще: мгновенье назад мой взгляд встретился со взглядом моего отца.       Когда наши пути пересеклись, папа остановился и мягко спросил:        — Мэдисон, неужели ты засияла настолько ярко, что уже и родного отца не узнаёшь?       Я медленно развернулась и взглянула ему в глаза.        — Разве? — спокойно осведомилась я, хотя внутри готова была закричать. — А мне кажется, что кое-кто другой не узнаёт свою родную дочь, папа.       Последнее слово я произнесла как-то неуверенно и робко. Всё-таки долгих пять лет я не называла родного человека папой...        — Да, — согласился отец, покивав головой, — ты права, очень некрасиво всё это получилось...        — Ты о чём?       Папа вздохнул и, оглядевшись, поинтересовался:        — Ты никуда не спешишь?        — Разве только домой.        — Отлично. Тогда давай зайдём в кафе, и я всё тебе расскажу.       Я согласилась.        — Неплохое заведение, — оценивающим тоном произнес отёц, когда мы сели за столик. — Уютно.        — Да, я часто тут бываю. Что закажешь?        — Супы здесь подают?        — Нет, пап, — ответила я, раскрыв меню. — Это китайский ресторан, и здесь готовят китайскую еду.        — Да? Тогда посоветуй мне что-нибудь, раз ты часто тут бываешь.        — Хорошо... — Я пробежала глазами по меню. — Вот. Закажи себе хрустальные дим-самы или кальмары хэй жао.       Папа посмотрел на цену и, усмехнувшись, отложил меню.        — Пожалуй, закажу себе просто чай. Надеюсь, его подают в этих китайских ресторанах?       Я кивнула и позвала официантку, одетую в шелковый цветастый костюм. Записав наш заказ, она удалилась на кухню.        — Ты так выросла, — заметил папа, разглядывая меня.        — Мне двадцать три. Неужели я не должна была вырасти?       Он рассмеялся и вздохнул.        — Мне кажется, ты хотел о чём-то рассказать, — напомнила я.        — Тебе не кажется, Мэд. Сейчас принесут заказ, и я поведаю тебе обо всём, о чём ты только захочешь узнать.       Минут через десять к столику подоспела официантка. Она поставила наш заказ на стол, и мы с отцом сразу оплатили еду.        — Начинай, — попросила я папу и взяла в руки китайские палочки.        — Ох, — вздохнул он, почесав затылок. — Я даже не знаю, с чего мне начать... Это так непросто. Задавай мне любые вопросы, я отвечу.        — Где мама?        — В больнице.        — Что-то случилось? — забеспокоилась я.        — Нет, нет, Мэдисон, всё хорошо. Она у психолога.       Я вопросительно нахмурилась, и отец, снова вздохнув, произнес:        — Видимо, придётся рассказать тебе всё как было. Слушай, дорогая.       Он отхлебнул чаю и продолжил:        — Пять лет назад, когда ты ещё жила во Френдейле, врачи обнаружили у мамы опухоль мозга. Мы тебе намеренно ничего не говорили. А зачем? Ты заканчивала школу, волновалась, мы не хотели тебя травмировать. Мы надеялись на лучшее, в тихую откладывая деньги, и молчали... В общем, врачи дали маме всего три месяца. Больше, сказали, не протянет. Знали бы они, как сильно ошибались!Ну, мама посчитала, что нужно эти три месяца провести всем вместе. Ты должна помнить, что она стала проявлять больше внимания и заботы, часто говорила о том, что любит нас... А тебе это не нравилось, помнишь? Сильно не нравилось. В прочем, ты почти никогда не любила телячьи нежности. И из-за этого ты как раз и поругалась с нами тогда. Прямо в свой день рождения! Накричала на маму и убежала из дома на ночь глядя. Знаешь, как мама плакала? Я не мог её успокоить. А когда ночью заявился полицейский и сказал, что нашей дочери нет в живых... У мамы случился нервный срыв. Она помутнилась рассудком, света белого не видела из-за горя. Каждый вечер я её чуть ли не силком тащил домой с кладбища. Она лежала на могиле и просила у тебя прощения за то, что не удержала тебя в тот вечер. Соседи советовали сдать её в лечебницу, но я не слушал. Я бы ни за что свою Сьюзи не отдал этим санитарам...       Я не могла слушать это. Поэтому я давно отложила в сторону палочки и сидела с полными слёз глазами. Наконец всё, что было внутри, выплеснулось наружу через горькие слёзы.        — Моя малышка, — тихо рассмеялся папа и взял меня за руку. — Не плачь, всё же уже позади...       Он погладил меня по спине и помолчал. Я ревела и не могла остановиться. Мне стало безумно стыдно за содеянное мною ещё пять лет назад. Но маму с папой мне было жалко ещё больше и, откровенно говоря, я просто возненавидела себя за тот поступок.        — Ну, прошёл годик-другой, — продолжал отец, — мы поняли, что врачи поспешили со своим приговором, но нас обоих это мало утешало. Мама твоя вроде как успокоилась. Нет, успокоилась — это не то слово. Знаешь, я её временами не узнавал. Она стала закрытой, нелюдимой, проводила время в углу на кресле: сидела и вязала, иногда приговаривая: "А Мэдисон понравилось бы". Не знаю, как я сам с ума не сошёл в этой обстановке. Да, я тоже тосковал, ужасно тосковал... Радовало то, что Сьюзи осталась жива: жила да жила себе, будто знала, что на тот свет ей ещё рано. В общем, скоро мы привыкли жить вдвоём. Без тебя. Сьюзи совсем скоро решила сменить обстановку, мы уехали в Лос Анджелес и якобы твои останки перевезли туда же. Мама ездила на кладбище лишь по праздникам, и вроде бы всё ничего... Но тут, как гром среди ясного неба, вдруг появляешься ты. Естественно, своими словами ты насыпала соль на не зажившую рану матери, а она, как я уже сказал, двинулась умом. И плюс ко всему — мать уже свыклась с мыслью, что тебя больше нет.        — А ты?        — Я тоже свыкся. Но когда увидел тебя тогда на пороге своего дома... я сразу понял, что моя дочь жива.       Он обнял меня еще крепче и чмокнул в макушку.        — Но почему ты не пустил меня в дом? — не поняла я.        — Да я и пустил бы, если б не мать. Она совершенно помутнилась бы рассудком, если бы ты с нами снова зажила... Ну, а если говорить честно, мне просто захотелось тебя проучить.        — Проучить?        — Именно, — вздохнул отец. — И теперь понимаю, как глупо и необдуманно поступил. Понимаешь, когда я увидел тебя спустя пять лет, у меня внутри всё перевернулось. Мне захотелось тебя наказать, хотелось, чтобы ты почувствовала то же, что чувствовали мы с матерью в се эти пять лет. Ну вот я и сделал вид, что не признал тебя. А ты, Мэдисон, прости меня, дурака старого. Прости, пожалуйста... Я же плохого тебе не хотел сделать. Не знаю, что нашло на меня.        — И ты меня прости, пап, — проговорила я дрожащим голосом. — Я была такой идиоткой! Мне хотелось убежать от проблем, и я даже не подумала о том, что будет с вами... Прости!        — Бог простит, доченька, — ласково сказал папа, не переставая гладить мою спину. — Мы заслужили прощения. Оба.       Я снова зарыдала, уткнувшись носом в плечо отца. Он говорил, что всё позади, но я-то понимала: всё только начинается...        — У меня остался всего лишь один вопрос, — произнесла я, успокоившись.        — Какой?        — Кому понадобилось "убить" меня?        — Этого, дочка, я сказать не могу, — растерянно пожал плечами папа. — Но клянусь, я готов на куски разорвать этого человека! Не важно, кто это. Я готов.       Тут мне пришла в голову одна мысль, и я поведала отцу обо всём, что случалось на съёмочной площадке. Не забыла упомянуть даже об Алисе, которая долгое время была подозреваемой. Кстати говоря, в последнее время ничего подобного со мной не случалось... Да и слава богу!        — И я думаю, — в завершение произнесла я, — что тому, кто подстраивал всё это, может быть, и была выгодна моя "смерть".        — Так... — вздохнул он. — Над этим надо подумать. А что-то уже поздновато. Может, пойдём?       Я согласно кивнула, и мы покинули ресторан.        — Я так рад, что мы волей судьбы с тобой встретились в парке, — признался папа, когда мы шли по слабо освещённой улице домой.        — Ты не представляешь, как я этому рада. А куда мы идём?        — К нам домой. Думаю, мама будет в восторге от встречи.       Я остановилась.        — Ты же сам сказал, что... что она не в своём уме. Господи, как больно это говорить!        — Сказал.        — А маме не станет плохо, когда я покажусь ей на глаза?        — Не думаю, — мотнул головой папа и взял меня под руку. — Попробуем ей всё объяснить.        — Не знаю, пап... Я не уверена.        — А по-твоему, мы должны скрыть от неё нашу встречу?        — Нет.        — Ну вот и всё, котенок. Идём, идём, ничего не бойся.       Похолодало.       Мы с папой стояли на крыльце; он улыбнулся мне и достал ключи. Прогремев ими, отец вставил один ключ в скважину и несколько раз прокрутил его. Дверь со скрипом отворилась, и папа пригласил меня в дом. Я вошла.       В ноздри сразу ударил запах скандинавских тостов. Я сняла обувь и скромно остановилась в коридоре.        — Сьюзи! — прокричал папа с порога. — Я вернулся домой!        — Мой руки и садись за стол, — послышался тёплый голос из кухни, который сразу вернул меня в детство.       Отец махнул мне рукой и двинулся к столовой. Я потопала за ним.       На кухне царил запах только что сварённого кофе. Мама стояла к нам спиной: она была занята приготовлением какого-то блюда и не обращала внимания на вернувшегося домой мужа.        — Дорогая, — начал папа, — а я ведь не один пришёл.        — Дэвид! — воскликнула мама, не поворачиваясь, и сняла фартук. — Что ж ты не сказал, что у нас гости?!       Она повернулась к нам лицом. Так-то и не скажешь, что эта женщина пережила страшное горе и теперь сидит дома, на пенсии. Её лицо выглядело довольно молодо, когда-то длинные волосы были подстрижены выше плеч. Однако глаза горели так же ярко, как и пять лет тому назад.       Мама нахмурилась и медленно подошла ближе. Она мотнула головой, проверяя: не наваждение ли это всё? И, в конце концов, мать ткнула мне в плечо пальцем.        — Накрывай на стол, — заполнил паузу отец. — Угости свою дочь вкусненьким.       Мама не сводила с меня взгляда, как вдруг схватилась за сердце и, прокричав "Ой, плохо!", рухнула на пол.       Перед глазами всё поплыло. Помню лишь, как папа крикнул: "Вызови врачей", а дальше... дальше всё как в тумане.        — Почему всё так? — задумчиво спросила я, когда мы с отцом ехали в его машине ко мне домой. — Как думаешь, с мамой всё будет в порядке?        — Конечно, дочь. Ты, главное, не думай о плохом. Со Сьюзи часто случаются сердечные приступы...        — И после каждого врачи смотрят на тебя таким же взглядом, которым смотрели на нас? Будто всё уже кончено?        — Ну что ты такое говоришь? — возмутился папа и погладил меня по руке. — Я просто уверен, что всё будет хорошо.        — Они даже не позволили нам побыть с ней. Думаешь, это к добру? Я места себе не нахожу.       По окну машины били крупные капли дождя. Слышно было, как вдалеке гремел гром, а где-то на горизонте виднелись ослепительные вспышки молнии. Мы почти подъехали к моему дому, как я увидела у ворот чей-то силуэт. Некто стоял, сунув руки в карманы, и дрожал; на голову был накинут капюшон.        — Где остановить?        — Вон там. — Я указала на силуэт.        — Кто это стоит?       Я пожала плечами.        — Хочешь, я разберусь с ним? — спросил отец, и, когда свет фар осветил незнакомца, я ответила:        — Нет, пап, не стоит. Это мой друг.       У ворот стоял Логан.       Муж зажмурился от яркого света и посмотрел на машину. Папа заглушил мотор; фары погасли. Мы с отцом вышли из авто. Увидев меня, Хендерсон улыбнулся.        — Привет, — поздоровался он и обнял меня. — А я просто ехал мимо и подумал, что хорошо бы было переждать дождь у тебя. Что скажешь?        — Заходи, — одобрила идею я и махнула рукой отцу.       Логан удивленно посмотрел на папу, затем на меня. Но я молчала и шла к крыльцу, даже не оборачиваясь.       Когда я открывала дверь, первым опомнился папа:        — Мэдисон, может, представишь нас друг другу?        — Конечно. Но не будете же вы знакомиться на улице? — Я толкнула дверь и зажгла свет в прихожей. — Прошу.       Мы вошли в дом и проследовали на кухню. Я поставила чайник и, повернувшись лицом к гостям, сказала:        — Логан, знакомься. Это мой папа, мистер Паккет. Папа, знакомься. Перед тобой мой друг Логан.        — Папа? — вполголоса спросил меня Хендерсон. — Ты же говорила...        — Мало ли что я говорила.        — Ну, раз так. — Муж приветливо улыбнулся и, посмотрев на моего отца, протянул ему руку. — Рад знакомству, мистер Паккет.        — Взаимно. — Папа пожал ему руку. — Так кто ты? Друг, говоришь?       Логан бросил на меня вопрошающий взгляд. Я отвернулась к тумбе и достала из буфета три чашки.        — Видите ли, сэр, — начал Хендерсон, — тут такое дело... В общем, во многих газетах или Интернет-сайтах вы можете прочитать, что мы с вашей дочерью встречаемся...        — Значит, ты её парень?        — Нет, я ещё не до конца объяснил. На самом деле мы с Мэдисон НЕ встречаемся, понимаете?       Папа нахмурился и отрицательно мотнул головой.        — Как же вы не встречаетесь, если встречаетесь? Парень, ты чего мне мозги пудришь?        — Пап, ничего он тебе не пудрит, — вмешалась в разговор я. — Логан хочет сказать, что на самом деле нас связывают только дружеские отношения, а встречаемся мы только ради пиара.        — Ради чего? — не понял отец.        — Ради пиара, — начал объяснять Хендерсон, — то есть, благодаря мне, Мэдисон становится популярней в кругу моих фанатов, а я — в кругу её.        — А, — протянул папа. — Кажется, смекнул.       Логан улыбнулся ему и посмотрел на меня. Я улыбнулась в ответ и снова отвернулась к тумбе.       Да, я могу сказать отцу, что нас с ним связывают только дружеские отношения... Но на самом-то деле это не так. И, кажется, Хендерсон тоже отлично это понимает.       Следующим вечером мы с Логаном поехали в кафе, которое располагалось прямо на берегу океана. Отужинав, мы пошли пешком вдоль пляжа. Хендерсон рассказывал о чём-то, но я слушала в полуха. В основном мои мысли принадлежали только маме. Страшно хотелось приехать к ней в больницу, узнать, как она, поговорить... Но моим мечтам не суждено было сбыться. Вряд ли её сердце выдержит мой визит.        — Жена, ты устала? — спросил Логан и тем самым выдернул меня из моих мыслей.        — Нет. С чего взял?        — Не знаю. Какая-то ты не такая...        — Я просто задумалась, — не стала врать я. — Так на чём ты остановился?        — Давай-ка присядем.       Я оглянулась и сказала:        — Не вижу рядом ни одной скамейки.        — Зачем нам скамейка? — усмехнулся он. — Сядем прямо на песок.       И Логан уселся на землю. Мне ничего не оставалось делать, как сесть рядом с ним.       Мы созерцали ночной пейзаж океана молча. Слышно было лишь, как волны били о прибрежные камни.        — Мэдисон, я должен тебе кое о чём сказать.        — Говори, — разрешила я, не отрывая взгляда от воды.        — Я не думаю, что после того, что между нами произошло, мы должны оставить всё как есть.       Я молчала.        — Совсем недавно я понял, что что-то чувствую к тебе, — продолжал он, — но, как ни странно, это была не любовь. Даже не симпатия. Ты когда-нибудь любила актёра так, что... просто хотела его?       Я засмеялась и ответила:        — Было дело.        — Со мной приключилась точно такая же история, только на месте актёра была ты.       Мне нечего было ответить, поэтому я благородно промолчала.        — Ну и после того, — говорил Логан, — как мы переспали, я пытался провести ночь с другой, но потом понял, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Никто. Позже я наконец осознал, что мне нужна не ночь с тобой, а просто ты. Чтобы ты была рядом. Чтобы ты говорила мне, как я важен для тебя, как мы важны друг для друга.       Я не молвила ни слова. В висках сильно пульсировало. Я поверить не могла, что слышу от Логана эти слова...        — Почему ты молчишь?        — Я не знаю, что и сказать...        — Ты ничего не чувствуешь ко мне так? — спросил Хендерсон упавшим голосом.        — Не в том дело, Логан. Просто я не могу сейчас думать о нас.       И я рассказала мужу о вчерашнем вечере у родителей дома.        — Оу, — вырвалось у него, когда я замолчала. — Прости, я... Я не знал.        — Ничего страшного, — вздохнула я, где-то в глубине души понимая, как сейчас чувствует себя Логан. — Мне стало определённо лучше.       Логан кивнул со слабой улыбкой, и на несколько минут воцарилось молчание.        — Мэдисон, — почти шёпотом позвал меня он.        — Что?        — Можно я тебя обниму?       Не ответив, я подвинулась ближе к Хендерсону и, крепко прижавшись к нему, закрыла глаза. Он пару мгновений сидел неподвижно, затем тоже обнял меня и вздохнул.        — Нет, — произнесла я, — мне не стало лучше, Логан. Я не знаю, что будет с мамой...       Я сама не заметила, как глаза оказались на мокром месте. Тихо всхлипнув, я сильнее прижалась к Логану, будто он мог решить все-все мои проблемы. Муж помолчал и сказал:        — Не накручивай себя, Мэд. Всё будет хорошо, я рядом.        — Уже одиннадцать, — пожаловался Кендалл Белле, сняв наушники. — Давай закончим!        — Парни, — миролюбиво начала Изабелла, сложив руки молящимся образом, — мне очень важно, чтобы вы вкладывали в песни всю свою душу. Иначе как рашеры будут слушать ваши альбомы?        — Я всё понимаю, — закатил глаза Шмидт, — но ты тоже пойми. Мне давным-давно пора быть дома.        — Кендалл, прошу. Всего одна песня, и вы свободны.       Он недовольно посмотрел на менеджера и снова надел наушники. Белла улыбнулась и села за пульт; заиграла музыка, парни начали петь, но мысли о Джулии не давали Кендаллу как следует сосредоточиться.       "И почему мы обязаны задерживаться в студии допоздна?.."       Наконец они закончили. Изабелла первой уехала домой, а парни ещё остались в студии собирать вещи.       У Кендалла зазвонил телефон. Даже не посмотрев, кто звонит, он вышел из студии и, прикрыв за собой дверь, поднёс телефон к уху.        — Слушаю.        — Кендалл, ну ты скоро? — спросил голос Джулии в трубке.        — Солнышко, я скоро буду.        — Ты ещё в студии?        — Одной ногой здесь, другой уже у дома. Не грусти, дорогая, я уже выезжаю.       Он вернулся в студию. Логан и Джеймс как обычно пили вечерний кофе и попутно собирали вещи. А Карлос переписывался с Алексой: это было понятно по его довольной улыбке.        — Маслоу, я всё же не понял, — произнёс Хендерсон, смяв пластмассовый стаканчик, — что у вас с Мэдисон за секреты от меня?        — А ты ревнуешь? — спокойно осведомился Джеймс.        — Может, и ревную!        — Ты спроси у самой Мэдисон. Девушки склонны разбалтывать тайны.        — Увы, — вздохнул Логан и закрыл окно, — она молчит как рыба.        — Тогда ничем не могу помочь, — пожал плечами Маслоу.        — Ой, да ладно тебе! Расскажи всё своему лучшему другу!       Джеймс усмехнулся, но ни слова не сказал.        — А что у вас, парни? — спросил Кендалл, спрятав кепку в рюкзак. — Борьба за сердце Мэдисон?        — Никакая это не борьба, — мрачно ответил Хендерсон. — Просто им двоим есть, что от меня скрывать.       Шмидт надел рюкзак на плечи и сказал:        — Рад бы с вами ещё поболтать, но мне пора. Всем пока!       Они пожали руки на прощание, и Кендалл покинул здание "Рузлес Рекордс".        — Ты ещё не спишь? — удивился он, заглянув в спальню.        — Я не хотела засыпать без тебя.       Кендалл прикрыл дверь и, пройдя к постели, присел на ее край.        — Как себя чувствуешь?        — Хорошо, — ответила Джулия и взяла парня за руку. — А почему ты так долго?        — У нас много работы. Я бы приехал к тебе раньше, если бы мог.        — Постарайся больше не задерживаться так долго, ладно?        — Обещаю, дорогая, — прошептал он и поцеловал руку девушки.       Затем он откинул край одеяла и приподнял сорочку Джулии так, чтобы обнажить её уже вовсе не маленький животик.        — А как тут поживает мой малыш? — тихо спросил он и поцеловал животик.        — Всё просто отлично, — с счастливой улыбкой ответила его любимая и положила ручки ему на голову.       Кендалл всегда любил просто лежать на её животике и слушать его. Ему было плевать на то, что малыш пока не дышит, Шмидт всё равно что-то слышал...       А ещё ему нравилось класть на животик руки и чувствовать его тепло. Джулии тоже всегда нравилось, когда её любимый так делал, и сейчас Кендалл решил поступить точно таким образом.        — Так забавно получилось, — через несколько минут вполголоса произнёс он, поглаживая животик. — Вроде сначала всё было нелепым слухом, а теперь... Теперь всё по-настоящему.        — А что твои родители думают об этом?        — Не переживай по этому поводу, солнышко. Они обещали помочь нам, если что.       Она улыбнулась и прикрыла глаза. Кендалл ещё немного полежал, будто чувствуя щекой сердцебиение ребёночка, и через несколько минут встал.        — Ляг со мною, — попросила Джулия, приоткрыв один глаз.        — Спи, любимая, — прошептал Кендалл и накрыл её одеялом.        — А ты?        — Я поужинаю и сразу же приду к тебе.       Она вздохнула и опустилась на подушки. Кендалл приглушил свет в светильнике и, бросив взгляд на любимую, ушёл из спальни.       На кухне, вместо ужина, Шмидт сварил себе кофе и сел за стол. В последнее время он лишь и занимался тем, что литрами пил кофе и думал, думал, думал...       Что делать с группой? Как растить ребёнка? Где брать деньги? Ответы на эти вопросы он искал уже месяцев пять, но так и не находил. Для него главным было решение о будущем Биг Тайм Раш.       Ему нельзя бросать парней... Ни в коем случае. Но что делать, когда ты не знаешь куда плыть: на одном берегу карьера и друзья, а на другом — любимая девушка и ребёнок?..       Кендалл налил себе вторую чашку кофе и, снова расположившись за столом, достал из кармана маленькую коробочку. В ней лежало золотое колечко с небольшим бриллиантом. Шмидт положил коробочку перед собой на стол, глотнул кофе, и, зажмурившись, томно вздохнул.       "Что же мне делать дальше?.."       Наверное, сначала он скажет Логану, Карлосу и Джеймсу о своём решении, а потом уже сделает предложение Джулии, от которого она не сможет отказаться...