Обжигая.

Дороро особенная. Это Хяккимару признает с некой неохотой. Обычные люди больше напоминают огоньки, маленькие такие и достаточно бесполезные. Они светят, но не дают тепла или защиты. Лишь равнодушно наблюдают, изредка проплывая мимо. А Дороро, прямо как названный отец, больше похожа на настоящий огненный столб. Ты только руками сильно не касайся, а то сгоришь мотыльком над лампой. Правда, этого Хяккимару наблюдать не мог, но подобная фраза как-то мелькала на устах одной уважаемой, но безымянной особы, увы. Этот мир по-прежнему был темным, но только в центре стоял огромный белый столб огня, который тянулся куда-то выше, чем можно было увидеть. Такое уже случалось, когда Хяккимару жил под крылом уважаемого Джукая. Только вот мужчина относился к нему как-то иначе, нежели юная воровка. Стоит Хяккимару попытаться коснуться пламени, как то ускользает из-под ненастоящих пальцев. Ронин испытывает сначала недопонимание, а потом смутно различимую обиду. У него слишком много вопросов по этому поводу. Пламя не боится его, нет. Оно постоянно рядом, но при этом все равно держится на расстоянии. — Совсем скоро начнутся гуляния, — однажды вечером произносит Дороро, лежа неподалеку от костра. — Нам не стоит посещать город в эти дни, братец. Юноша хмурит тонкие темные брови и по привычке опускает палец в землю. Он выглядит немного напряженным, когда в очередной раз вырисовывает свое имя. Еще никогда ранее Хяккимару не писал его так часто. Он вообще раньше хранил его в тайне, подобно сокровищу. Но Пламя упрямо зовет его иначе, специально. — Война на пороге, а люди все еще способны на веселье, — она горько улыбается. Хотелось бы посетить данное мероприятие, но слух у Хяккимару все так же очень восприимчив. — Это заставляет восхищаться. Белое Пламя не стремится сделать больно, нет. Ронин даже удивлен, что оно до сих пор ведет с ним беседу, хотя ответов оно нисколько не получает. А потом грядет привычная тишина. И лишь засыпая, Хяккимару ощущает, как что-то очень теплое касается его лба. Дороро как-то грустно усмехается. Мама ее целовала всякий раз, когда девочка готовилась ко сну. Слезы наворачиваются сами и пару соленых капель падают прямо на щеку ронина. Разбойница вздрагивает и спешит отползти на место, но искусственная рука хватает девочку за запястье. Пара искусственных глаз уставилась прямо на нее. Хяккимару обжегся.