Записки вдовы

Слезы превращались в звеняще-хрустальные льдинки, а изо рта вырывался колючий белесый пар. Старинная печь стояла нетопленной третий день. Все в доме было покрыто хрупкой серебряной изморозью. Холодно, так холодно. Одежда не спасала от страшнейшего мороза. А мне казалось, что промерзло до основания не только тело – изможденное и бренное, но и душа – такая же уставшая и больная. *** Мну в руках желтоватый лист в клетку, вырванный из старой тетради. Раз за разом перечитываю слова, написанные наспех резким, размашистым почерком. Сердцем уже осознала содержание письма, но разум отказывается принимать, понимать. Что-то больно царапает в горле, противное давяще-липкое ощущение сковало тело. Рассеянно смотрю на руки, исцарапанные в кровь. Боль душевную старалась заглушить – хоть немного – физической. *** Перестаю реагировать на события, происходящие вокруг. Кажется, заходила соседка, растопила печь. Стало теплее – но не в душе. Там все выжжено, а теперь еще и уничтожено злым, беспощадным морозом. Смотрю в зеркало на себя – и не нахожу привычного облика. Осунувшееся лицо, напряженные губы, серые глаза, смотрящие печально-отрешенно. И в темных волосах – несколько серебристых прядей. Я сломлена, подавлена, уничтожена. *** Соседка говорит что-то о походе в церковь. Мол, поставь свечку за покойного. Усмехаюсь – я не верю в Бога. Или... не верила? Теперь я часто шепчу еле слышно молитву – не отдавая в этом себе отчета. Напротив, на стенке, висит черно-белая фотография в дешевой деревянной рамке. Мой муж – в военной форме – стоит у нашего дома, улыбается. Больше никогда он не придет к порогу, не улыбнется. *** Смотрю на письмо – похоронку. «Погиб под Сталинградом» - коротко, сухо, без жалости и сочувствия. А я и не требовала этого – таких, как мой муж, тысячи, миллионы. Всех не пожалеешь. В памяти встает образ его – такой бесконечно светлый, теплый, будто весенние лучи. *** Какое все-таки жестокое это слово – вдова. Черное, мрачное, липкое и страшное. Будто бездна – бесконечная, зовущая. И из нее не возвращаются, в нее лишь падают. Вечно. Соседка заставляет хоть что-то съесть, выпить чаю. Не хочу, ничего не хочу. Особенно слушать ее причитаний – «Бедная моя вдовушка»... *** Иногда играю на жалейке, что осталась мне еще от дедушки. Пою тихонечко – «Темная ночь, только пули свистят по степи...». Пишу в тетради невнятные заметки, полные такой тоской, что, когда перечитываю, сжимается сердце. И еще больше накатывает боль – беспросветная и такая же вечная. *** Все-таки иду в церковь. Среди немногочисленной людской стайки я потерянной птичкой бьюсь из угла в угол. Неумело и несмело ставлю свечечку, молюсь перед иконой. Хожу по церкви – рассматриваю витиеватую роспись. Ко мне подходит молодой пономарь – говорит что-то, а я не слушаю. Улыбаюсь некстати – и, развернувшись резко, выхожу в зимнюю улицу. *** В день по паре предложений – я веду это нелепое подобие дневника. Просто нужно куда-то девать той гудящий рой мыслей и переживаний. Сегодня почта принесла целый ворох писем от мужа – ни были отправлены еще в октябре, а на дворе – январь. Читаю и плачу – будто весточка из прошлого. Странно и страшно получать письма человека уже после его смерти. Почта идет так медленно... *** «Любимая моя...», «Солнышко», «Ненаглядная»... «Жду встречи и скучаю», «Жди меня, добью фашиста – и вернусь, обещаю»... Читаю письма. Не сдержал ты обещания, милый мой. Не сдержал... Что же ты так со мной? Чем заслужила? Почему оставил? Моя боль, мой свет – не могу я так больше. Как ни старалась – не могу. Одиноко, так одиноко. Кроме тебя, родной, нет больше никого близкого на всем белом свете. Да и тебя уже нет. Целый месяц нет... *** А я стала ходить в церковь. Каждый день. По-прежнему сторонюсь любого общения, хожу одна – знакомлюсь с этой новой для меня стихией. Знаешь, я молю Бога вернуть мне счастье. Вернуть – тебя. Сама понимаю, как это наивно и нелепо. Но не могу ничего поделать – так мне тебя не хватает. Почему ты умер?.. *** Я даже не могу прийти к тебе на могилу, оплакать тебя как следует. Не могу принести алые гвоздики, пропеть «Со святыми упокой»... Я не знаю, где ты похоронен. Быть может, в неприметном селении. А может, в братской могиле под Сталинградом. Где ты теперь?.. *** Как долго я тут не писала!.. Сейчас пишу эти строки и любуюсь своим спящим сыночком – так похожем на тебя. Те же белокурые волосы, те же голубые глаза, даже вздернутый нос и россыпь веснушек – те же! Назвала сыночка Виктором. Витя, Витечка, Витюша... Мой маленький, любимый мой. Мой смысл жизни. *** Снова хочу написать пару строк, но ничего не идет в голову. Витюша растет быстро, и.... Кто-то стучится в дверь. И я слышу голос – такой знакомый, до боли любимый и родной. Невозможно! Боюсь идти, открывать... Вдруг – сон?! А может, просто почта допустила когда-то ошибку?..