Если бы только...

Шумный и вечно занятой Нью-Йорк купался в последних лучах вечернего солнца, которое медленно скрывалось за горизонт, уходя дарить тепло и свет людям на другом конце света. На улице было хорошо и совсем не холодно, что вовсе не свойственно этому большому городу в ноябре. Однако легкий ветерок, сдувавший пожелтевшие листья с деревьев, напоминал о том, что скоро весь Нью-Йорк превратится в одно большое серое существо с бесконечными толпами народа снующего туда — сюда, с нескончаемыми пробками и проникающим повсюду холодным ветром. Но этот вечер был тепел и спокоен. В небольшом парке, своеобразном оазисе зелени, раскинувшемся посреди улицы, было необыкновенно тихо. Детская площадка, обычно забитая ребятней, пустовала. Возможно, причиной тому были строительные леса, перегородившие пол-улицы и часть этой площадки. Рабочие давно разошлись по домам, поэтому и леса тоже пустовали. В округе не было никого, не считая, мужчины, в одиночестве раскачивающегося на качелях. Он сидел, склонив голову, и медленно качался взад-вперед. Она шла в то самое место, где все началось и все закончилось. Не обремененная домашними заботами, она с грустью и болью в душе шагала навстречу заходившему солнцу. Ей не хотелось думать о работе, не хотелось думать о своем доме, о своей семье, ей просто хотелось туда. Раньше она ходила туда довольно часто, но со временем что-то в ней сломалось, она успокоилась, свыклась и только изредка возвращалась. Ей снова захотелось жить, работать, радоваться встречам с отцом, с друзьями, но как-то по-другому. Она была другой. Теперь она ходила туда только для того, чтобы подумать о своей жизни, о себе, вспомнить то, что уже никогда не вернуть и кого уже не вернуть тоже. Она даже не заметила, как добралась до нужной улицы перекрытой строительными лесами. Обойдя их, она направилась в сторону качелей, обыкновенных ничем не примечательных качелей. Но только не для неё. Она быстро оглядела площадку, и никого там не заметив, решительным шагом пошла к ним. Там сидел какой-то мужчина и, казалось, что он спит. Но вот только сердце нельзя было обмануть. Оно непроизвольно сжалось, когда мужчина таким знакомым ей жестом смахнул волосы со лба. Это был он. Он сидел там, так близко, на её… их качелях. Ей тут же захотелось развернуться и бежать без оглядки домой, чтобы, заперевшись в ванной, всю ночь проплакать. Но она изменилась и не привыкла отступать! Незаметно подойдя к качелям, она тихонько села на соседнее место и тоже начала раскачиваться взад-вперед. Мужчина, заметив, что кто-то пришел, хотел было уйти. Перед тем как встать он бросил быстрый взгляд на женщину, сидевшую рядом с ним, и замер в оцепенении. Это была она. Её чудесные каре-зеленые глаза внимательно смотрели на него, прекрасно очерченные губы подрагивали в легкой улыбке, волосы, аккуратными волнами спускались на плечи. Это точно была она. Они смотрели друг на друга пристально не больше минуты, затем мужчина начал. — Здравствуй, Кейт… Когда он произнес её имя, она вздрогнула, вспомнив, как именно оно звучало, когда он обращался к ней. Сердце сжалось в неимоверной тоске, а на глаза навернулись слезы, но она постаралась сморгнуть их. Она выдержит. — Привет, Рик… «Рик». А ведь раньше она называла его просто Касл. Называла всегда и везде, даже когда они уже были вместе. Однажды он спросил её почему, а она просто ответила: «Потому что ты мой Касл. И другого такого нет». Улыбнувшись своим воспоминаниям и теплу, разлившемуся у него в груди, Рик пристально посмотрел на неё. — Хорошо выглядишь. — Ты тоже. На этот раз он слегка дернулся. Для него было непривычно снова видеть её, быть рядом с ней, слышать её голос, разговаривать с ней. Он вспомнил их последнюю встречу. Тогда он покидал участок, думая, что еще вернется. Но больше он не переступал порог 12-го участка. Тогда она была бледная, худая и совсем хрупкая, глаза выдавали все то, что было у нее на душе. Она была морально истощена, разбита.… И как он мог тогда ошибиться? — Что ты тут делаешь? — поинтересовался он у неё, пытаясь выдавить из себя улыбку, увы, безрезультатно. — Мне нужно было время побыть одной. Подумать. Ну, знаешь, о жизни, о себе. А это место очень подходит для таких размышлений. — Да, это место подходит… Он оглядел пустую улицу, а затем снова посмотрел на неё. Она, не отводя глаз, смотрела на него и затем быстро добавила. — А ты? — Тоже. Решил подумать в одиночестве. Кейт? — Да? — Я скучаю… — Пожалуйста, не надо… Рик, — Кейт помотала головой и опустила глаза. — Я просто хочу, чтобы ты знала. — Я и так знаю. Я-я… — она тоже хотела сказать, что сильно скучает по нему, но не сказала. Эта дверь была закрыта для нее. — Что? — Ничего. Как у тебя дела? Все еще пишешь? — с улыбкой спросила она. — Нет, не пишу. Уже давно нет. Моя Муза покинула меня — он грустно улыбнулся в ответ. Она бы знала, что он давно бросил писать, если бы все еще любила его книги. Но видимо, она перестала читать их и следить за его творчеством. При этих мыслях горечь мигом разлетелась по его телу. — Так как у тебя дела? Ты не ответил. — А, я-я…я живу все там же. Жизнь потихоньку идет, и вроде бы неплохо идет. Он хотел сказать ей, что его жизнь невыносима без нее, что он не может так жить. Каждый его день заканчивается двумя — тремя бокалами бренди или виски, смотря, что под руку попадется. Но он промолчал. — Как Алексис, как Марта? — в её глазах появилась искорка неподдельного интереса. — Мама все еще работает. Сейчас она на гастролях в Бостоне со своей актерской школой. Кажется, ставят Шекспира. А Алексис в Вашингтоне. — В Вашингтоне? — Да, она уехала туда чуть больше месяца назад. Одна крупная фирма предложила ей отличную место, и она согласилась. Знаешь, я так горжусь ею. — Знаю — сказала она, слегка улыбнувшись. — А ты как? А то мы все что-то обо мне да обо мне. Я слышал, ты замуж вышла? И снова безудержная горечь растеклась по его телу. Он просто не мог представить её с кем-то другим. — Да, вышла. И жизнь идет хорошо. У меня есть дочь, Джоанна. Ей три. При словах о дочери, она полностью изменилась. Её глаза засияли. Она сама засияла. И на лице появилась искренняя и счастливая улыбка. — Вау! Поздравляю тебя. Надеюсь, она такая же красивая, как и ты. — Ну, она в папу больше пошла… — Расскажи мне о нём. — Рик, зачем? Зачем тебе это нужно? — Я просто хочу знать. «Хочу знать, кто теперь рядом с тобой» — Не мучай себя, пожалуйста — она умоляюще взглянула на него. — Расскажи мне, — в его небесно голубых глазах читались твердость и решимость. — Хорошо. Его зовут Дэвид. Он э-э… журналист. Пишет статьи для «Times». — А, ясно, — и он уставился на носок своего правого ботинка. — А у тебя есть кто-нибудь? Эти слова дались ей нелегко. Она также не могла представить кого-то рядом с ним. Никого, кроме себя. Она всегда хотела его для себя, хоть и боялась в этом признаться. — Да, да есть. Мы встречаемся периодически, но не думаю, что все серьезно. Он не стал говорить, что потерял всякий интерес к серьезным отношениям после неё. Ему нужен был только секс, ну и приятная компания на долгие вечера. — Рик, ты не должен быть один. Никто не должен быть. Я верю, ты обязательно найдешь ту единственную… — Уже нашел и потерял, — перебил он её. — Не надо, прошу. Что было, то было. Мы оба виноваты в том, что произошло. Это рано или поздно должно было случиться. — Нет, Кейт. Не должно было. Я виноват во всем. Я сглупил, испугался серьезных отношений, испугался брака, потому что два предыдущих были неудачными. Я поздно понял, что ты это ты, и ты особенная и ни на кого не похожая. Я должен был… — Ничего ты не должен был. Никому не должен был. Даже мне. Я тоже сглупила. Повелась на то предложение работы в Вашингтоне как наивная девочка. Хотя должна была остаться… — Нет, ты поступила правильно, а я нет. — Рик… — И не надо спорить, Кейт. Пожалуйста… Они замолчали. Вот так они и сидели, раскачиваясь взад-вперед и думая каждый о своем. Он сидел и думал о том, как она изменилась. Её эмоциональность сменилась сдержанностью, пылкая душа превратилась в рациональную и продуманную. Это была его, и в то же время не его Кейт. И в этом был виноват он. Он сделал её такой, сам заставил измениться, двигаться дальше. Он должен был сделать правильный выбор. Должен был, но не сделал. А она сидела и думала о нем. О том, как его ей не хватало, как она целыми месяцами не могла засыпать без него и просыпаться тоже. Как каждый день на работе без него казался ей адом. Боже, она до сих пор любит его. Безумно, глубоко и безоговорочно любит. Но прошлое не изменить, и ей надо смириться с этим. Прийти домой к мужчине, которого она никогда не любила, и забыться в его объятиях. Попытаться забыться хотя бы ради Джоанны. — Кейт, я… «Я люблю тебя». Но эти слова так и не сорвались с его языка. Она помешала ему договорить. — Мне уже пора, Рик. Нужно еще с Джоанной повозиться… — Да, я понимаю. Передавай ей от меня привет, — и на секунду его лицо просветлело. — Конечно — и она тоже улыбнулась в ответ. Немного посидев, она встала, потуже завязала свой плащ и уже собиралась уйти. Но он остановил её и взял за руку. — Кейт, если бы только… — Пока, Рик. Она развернулась и пошла прочь, наконец, давая волю эмоциям и слезам. И через несколько минут она скрылась в наступившей темноте. А он еще долго смотрел ей вслед и медленно раскачивался на качелях взад-вперед.