Останови мою любовь

Наверное, проще было бы убить себя. Почему, "наверное"? Потому что не факт, что "там" будет лучше. А мне совершенно не хочется менять одну реальность на другую, оставляя при этом в своем сердце боль. Да и как себя убить? Выпить яд? И потом покрыться пятнами и лежать с вывалившимся языком... Броситься вниз с какой-нибудь крыши или башни? и потом каждый сможет лицезреть на земле мои бесценные мозги... Перерезать вены? Маггловский способ, да и приятного мало. "Приятного"... Ха. У меня действительно извращенное чувство юмора. Позавчера на меня что-то нашло: такое непросветное чувство тоски и одиночества. Хотелось сесть на ступенях дома любимого человека и просидеть там всю ночь, ожидая хоть какой-то реакции на свою глупость. Но эта мысль была расценена моей гордостью как последний плевок в сторону моей самооценки, и одиночество нахлынуло на меня снова, с каждой волной унося меня все дальше и дальше от этого злополучного дома. "Зло-получного"... От этого дома только и можно было бы ожидать "зло-получения", но мне не доставалось и этого. Лишь спокойное, кое-где заплесневелое презрение. Ах да, и тоска. Всё-таки есть в этом доме тоска. Иного рода, конечно же, чем у меня, но все же есть. И никакие шторы ее от меня не скроют. Снова возвращаюсь мыслями в ту осень. По-моему, было солнечно и даже птицы пели не так громко как по обыкновению бывает в эту пору. Потом "они" (как им и полагается) списали всё на огневиски, не заметив моего состояния в тот день, и день предшествующий ему. Я до сих пор уверяю себя, что инициатива всего "мечтательного", возникшего у меня в голове(что впоследствии стало действительно "психологической травмой", червем пожирающим меня изнутри)исходила не от меня. Клянусь себе, что это не мое чувство распластало свои щупальца на все сферы моей жизни. Каждый день клянусь, но каждый день понимаю, что всё с самого начало было истолковано мной неправильно. Так легко ошибиться в определении чувства. Тем более чувства не своего. Было так легко поверить в любовь, но так тяжело оказалось поверить в презрение. Хотя иногда, в минуты отчаяния, место презрения занимает место равнодушия. И мне становится не так больно. Моя Надежда давно умерла. Она начала умирать еще той осенью, и с каждым днем становилась все слабее и позволяла язвам распространяться по моему сердцу. Ее предсмертные агонии дорого мне обошлись: мы не можем посмотреть друг другу в глаза. Мы не можем, черт возьми, спокойно посмотреть друг на друга! Или поговорить... Мы не можем остаться вдвоем в одной комнате. Мы ничего уже не можем вместе. И если бы существовал суд, который смог бы рассмотреть дело Надежды, то судья непременно должен был бы назначить ей в качестве наказания смертную казнь без права на помилование... Мое сердце не только покрыто незаживающими язвами Надежды, оно еще поражено опухолью Любви. Любви, скорее, к образу, нежели к реальному человеку. Любовь моя, отдающая себя отчет в том, что Истинной Любовью она никогда не станет. Моя Любовь - эгоистичная, страстная, самовосстанавливающаяся и нетерпящая никаких советов дрянь. Надежда мертва, а Любовь и не думает последовать ее примеру... Наглое и мерзкое чувство. Прости. Моя Любовь это камень, висящий у меня на шее, привязанный самой Судьбой. И только Судьба может отвязать его или толкнуть меня вместе с ним в неспокойный океан. Тебе остается лишь терпеть мои истеричные выходки и устремленный на тебя взгляд. Ошибка моя была в том, что та осень стала "началом конца". Не стоило мне выпускать из клетки зверя Любви, не стоило и снимать с него поводок. Надо было "контролировать эмоции"... Да. Надо было... Воспоминания о совместных делах и встречах заполняют часто весь мой разум. Жить прошлым легче, чем настоящим. Да, мне всегда нравились легкие пути. Ну, и что с того, что в основном мне приходилось идти по горячим углям? Это не могло случиться. Но это случилось. Случилось это... чувство. И я ни-че-го не могу с ним сделать. Я всего лишь человек, пусть и наделенный магическими способностями. Пожалуй, способ самоубийства наконец созрел в моей голове. Прощай, Северус. Обливиэйт.