Часть 1
31 января 2019 г. в 00:17
Это был, кажется, один из самых ужасных дней в твоей жизни. Абсолютно всё казалось неправильным, абсолютно все казались бессердечными и равнодушными не только к тебе, но и ко всему в этом мире. Никто не понимал, никто не ставил себя на твоё место, а хотелось ведь хотя бы от кого-то почувствовать ту неравнодушность, тот взгляд на жизнь, который похож на твой или хотя бы чем-то сходится.
Настолько ведь не просто осознавать, что никому не нужна, никто не поможет. Родители всю свою жизнь воспитывали тебя так, будто для них это было просто обязанностью, а не чем-то таким, в чём заключался их смысл, смысл их жизни. Никогда ты в свой адрес не слышала от них слов любви, никогда они тебя не обнимали и не целовали. Да, обеспечивали, да, обучали всему тому, что сами знали, воспитывали, в конце концов. Вот только почему-то всё равно не уйти от мысли о том, что всё это неправильно. Разве можно вообще после такого детства, такой юности самому научиться говорить «люблю», «ценю», «не брошу»? Именно поэтому, наверно, у тебя и с твоим парнем ничего не вышло. Поначалу всё было прекрасно: вы на самом деле чувствовали себя счастливыми, ему нравился твой странный характер, ему хотелось посмотреть, сможет ли своими чувствами к тебе изменить тебя, сделать искренней, открытой. Но в один момент что-то пошло не так. Ты всё чаще и чаще начинала совершать в отношениях с ним такое неправильное, по-настоящему странное и пугающее, что совсем скоро, не выдержав, он ушёл от тебя. А потом и вовсе уехал, отрубив этим все ваши с ним контакты, которые оставались.
Теперь ты одна. Ты уже который месяц одна, и это нагнетает. Это заставляет намного чаще прежнего думать о том, что никому и никогда ты не будешь в этом мире нужна. Хороший, конечно, вариант — покончить с собой и этим же быстро лишиться всех горестей и бед. Но разве нынче это можно считать решением? Разве ты будешь нужна кому-то Там, если ты никому не нужна здесь? Уволь. Данный поступок будет намного ниже тебя. Той тебя, которая пережила такое количество смертей родных и близких, которая думает и любит только тех, которых уже нет в живых, которая порой даже мечтает наконец-то увидеться с ними. Но на что тогда вся эта жизнь? Разве можно всё испортить ещё больше, чем есть сейчас? Уж лучше понять, что тебе хочется от этого мира, и идти к цели.
И в один момент ты и правда всё поняла. Твоя подруга, единственная и очень дорогая тебе, предложила недели две назад тебе поездку, скажем так, «в мир». Таким прямо вот большим и открытым этот «мир» назвать нельзя. Вот только не тебе нельзя, кому-то. Ибо для тебя это был буквально билет мечты. Той настолько близкой и долгожданной мечты, что и думать ты ни о чём не могла, как только о ней. Ты готовилась. Ты собирала вещи. Даже маме изредка о ней поговаривала. Но в одно мгновение, буквально за пару дней до отъезда, твой всеобъемлюще любящий тебя папа, участвующий буквально в каждом важном моменте твоей жизни и знающий всё-всё, что подобается знать любящему отцу (всё это сказано, конечно же, с сарказмом) объявил тебе свой окончательный вывод насчёт этой поездки… После долгих выяснений отношений и споров насчёт того, твоя ли эта мечта или нет, позволят ли родители тебе стать счастливой хотя бы на неделю или нет, он просто отобрал у тебя паспорт и отправил сидеть в четырёх стенах своей комнаты. Вот тогда тебе хотелось молчать меньше всего. Ярость, обида, горечь и слёзы наполняли тебя в тот момент. Самым ужасным стал тот самый день, когда вернуть обратно ничего уже нельзя было: твоя подруга с сумкой наперевес отправилась к такси до аэропорта, а ты с безысходностью на лице наблюдала за этим через окно своей комнаты. Вот именно тот самый день заставил тебя больше не держать всё в себе, больше не пытаться казаться той, которая подвластна родительским правилам и указаниям, той, которая больше не хотела подчиняться ни им, ни кому-либо ещё.
Собрав в рюкзак всё самое дорогое и ценное для тебя, ты выбралась через окно родительского дома, оставив его открытым после себя, — хоть на улице и была дождливая осенняя ночь, — и равнодушно пошлёпала ногами в своих 3-летних ботинках прямо по лужам, не щадя себя, не щадя ботинки, не щадя джинсы, которые внизу стали мгновенно пропитываться водой. По щекам капали холодные капли дождя, волосы медленно начинали намокать и тускнеть, куртка всё больше тяжелела. Завтра начало новой учебной недели, надо рано вставать и идти на занятия, но ты этого не сделаешь, ибо тебе плевать. Тебе плевать на учёбу, плевать, что подумают родители, плевать, пустят ли они тебя после этого домой, плевать, заболеешь ты или нет, пройдя сквозь сегодняшние дождь и холод. Тебе на всё плевать. Изредка мимо проходят люди, проезжает масса машин, водители которых тоже не думают об окружающих и едут так, что чихать им на то, забрызгают они прохожих или нет. А ты идёшь. Ты идёшь буквально на самом краю тротуара и всё чаще замечаешь, что лужа за лужей покрывают твои джинсы.
На одном из таких поворотов, когда твой путь уже лежал далеко от дома, ты не выдерживаешь. Ты сбрасываешь с себя рюкзак и падаешь рядом с ним на влажный поребрик. Щёки мгновенно ощущают на себе горячие-горячие слёзы, которые на твоём холодном лице быстро остывают и сливаются с каплями дождя. Вся та боль, которая была внутри, вырывается наружу вместе с безумным плачем, который, благо, не слышит никто вокруг из-за сильного ливня. На улице холодно, но ты этого не чувствуешь и только продолжаешь подставлять все голые участки тела под дождь. Сухим не остаётся ничего. Мокнет попа, мокнут кисти рук, мокнет шея, которую открыли промокшие уже насквозь волосы. Мокнет даже то, что находится под курткой, ибо невыносимый ливень всё больше усиливается. Мимо промокших ног течёт ручеёк, который своими порывами даже умудряется попадать внутрь ботинок. А тебе вот просто плевать. Ты плачешь. Ты плачешь так, что всё твоё тело содрогается, а всхлипы аж мешают легко дышать. Подняв голову ввысь, ты ловишь ртом такой желанный сейчас воздух вперемешку с каплями холодного дождя и неожиданно для самой себя буквально на расстоянии пары шагов ты замечаешь силуэт человека. Он как и ты: никуда не спешит, не раскрывает в спешке зонт, не бежит домой, а просто стоит и наблюдает за тобой, пока дождь обвивает своими каплями его со всех сторон. Что удивительно, ты на нём не заметила никакого пальто, никакой куртки или хотя бы ветровки. Кажется, он был в рубашке. В одной только летней рубашке. Наверное, именно этот факт заставил тебя тогда встать и поинтересоваться, кто же таков этот человек.
— Я думал, ты меня не заметишь, — с ноткой удивления, но вполне себе спокойно для того, кто стоит в летнем холодной осенью, произнёс он.
— Сложно не заметить, — это всё, что ты смогла, и захотела, ему сказать, а после вернулась обратно на своё место и заняла прежнюю позу безысходности. Прохожий быстро оказался рядом с тобой и вместо того, чтобы пытаться поднять, читать мораль, как плохо сидеть на холодном и вообще в такую погоду находиться на улице, он присел напротив.
— Кажется, тебе плохо, — вымолвил он. — Понимаю. Сам постоянно был не в ладах с родителями. Вечные недопонимания с их стороны, «Так надо!», я должен поступить так или эдак, я не должен быть зависим от друзей или любимых, ведь я им никто. А они моя семья и, значит, должно быть так, как они скажут. Не важно, что я хочу иначе, не важно, что мне дерьмово от того, что не делаю то, чего хочу, не важно, что им плевать на моё мнение! Главное, что родство по крови…
— Родство никогда не зависело от крови! — всхлипывающим, но твёрдым голосом перебила его ты, ненароком взглянув на него и следом же вновь опустив глаза вниз.
— Вот именно. Что самое главное, они ведь никогда не осознавали того, что мы достойны уже стать взрослыми, достойны перестать зависеть от них и делать то, что желаем! Говорят, мол мы всегда для них дети… А как ты считаешь, к чему это всё может привести? Если не отрываться от них, всегда быть на их попечении. Ничего хорошего это никогда не сулит. И знаешь, я могу помочь тебе, — эти его слова сразу же обратили всё твоё внимание на него.
— Никто мне уже не поможет, — равнодушно бросила ты, понимая, что ничего-то дать он тебе и не может.
— Я могу тебе дать очень многое. Взгляни на меня, крошка. Разве я могу быть похожим на того, кто не окажет тебе любой помощи, которая тебе только понадобится? — мягко протянул он, после чего нежно потянул двумя пальцами твой подбородок ввысь. Теперь ты впервые смогла рассмотреть его. И невозможно было сказать, плох он или хорош, зол или добр в душе, но что-то таинственное загадочным образом притягивало тебя к нему. Ты смотрела в эти яркие заинтересованные глаза, видела эту мягкую простодушную улыбку и сразу начинала тянуться к нему. Не физически. Морально. Всё твоё нутро кричало тебе, что вот он — тот, который не обидит, которому можно верить, доверять. Непонятно, почему именно, ведь ты знаешь этого человека от силы пять минут, но он сразу запоминается тебе, сразу располагает тебя к себе.
А ещё его сильная надёжная рука аккуратно касается твоих пальчиков. Не хватает её резко и беспристрастно, а медленно и без резких движений, совсем легонько, трогает самые их кончики. И ты не можешь не поддаться. Ты смотришь прямо в глаза этого человека, не чувствуешь при этом никакой скованности, неловкости, ты просто погружаешься в них всем своим целым и чувствуешь только лёгкость, только свободу и рвение делать хоть что-то в этом мире. Ты видишь в них смысл всей своей жизни. И этот самый смысл охотно тянется к тебе, не отвергает тебя, не ставит тебе указы и не говорит, как же ты сильно достала тем или этим. Он говорит только «Пойдём со мной. Оставь все обиды и злость в прошлом. Начни жизнь с чистого листа. Вместе со мной». И ты идёшь. Ты берёшься за его тёплую руку и подымаешься с грязного асфальта. По одежде струйками течёт вода, носки вновь впитывают в себя всю ту сырость ботинок, но ты всё ещё решительно приближаешься к нему и смотришь прямо в искренние и добрые глаза.
— Я приведу тебя туда, где твоя жизнь обретёт величайший смысл не только для тебя, но и для всего человечества. Твоя злость, твоя ненависть ко всему сущему, твой гнев: они тебе помогут. Ты станешь той, которую будут ценить и уважать, которой будут дорожить и которую будут защищать. Никогда ты больше не будешь чувствовать себя пустым местом, крошка. Всегда буду рядом и никогда не допущу того, чтобы ты считала себя несчастной, — тихо говорил он, держа твоё лицо в своих руках. Они были тёплыми и словно распространяющими всё это тепло по твоему телу, из-за чего становилось всё приятнее и приятнее не только физически, но и морально. Желалось слушать и слушать его, желалось впитывать каждое его слово словно губку и, что самое главное, хотелось скорей бы попасть в то место, куда он хочет тебя отвести.
— Хорошо. Я согласна. Забирай меня туда, куда душе твоей только будет угодно, — решительно произнесла ты, всё ещё будучи не в силах отвести взгляда от лица этого человека. Он внушал доверие, был словно магнитом для тебя. И ты поддавалась. Ты нисколько не могла сомневаться в высшем его благе и единственное, чего желала, это быть ещё ближе прежнего к нему. Не отходить ни на шаг. И ни на минуту не отвлекаться от взора в те добрые очи.
— Молодец, милая. Я уже горд тобой, — словно по-отцовски притянув тебя к себе в объятия, прошептал он. Прижавшись к его тонкой, промокшей одежде, ты впервые за последние пару дней, длившихся для тебя словно вечность, почувствовала настоящее счастье, настоящее рвение к жизни и к новым делам. Всё казалось таким правильным, таким справедливым, что ненароком можно было подумать, что это не реальность. Просто вымысел бредовой головы. Но нет. Это происходило на самом деле. И ты не могла не радоваться этому.
— Кстати, моё имя — Дин, — отстранившись от тебя, он приложил свою ладонь тыльной стороной к твоей холодной щеке, по которой всё ещё незаметно текли слёзы. Вот только теперь это были слёзы счастья.
И возможно, всё это покажется одним сплошным абсурдом, не подвластным объяснению и логике, вот только тебе казалось, что любой шаг, который ты совершила сегодня, абсолютно оправдан и имеет своё место быть. Да и не только казалось, но и было так на самом деле.
В скором времени ты узнала, куда ведёт тебя Дин, что он хочет сделать с тобой, кто он таков на самом деле и, конечно, нет секрета тому, что тебя безумно напугало, что тот, кто дал тебе шанс на новую жизнь, является демоном и, возможно, даже убивал людей, вот только ты как-то спокойно и быстро приняла это, стала его хорошей подругой и советчицей, научилась жить свободно, без правил и обязанностей, смогла наконец-то поверить в то, что жить в этом мире тебе стоит. И будет содержаться смысл этой жизни в том, кому ты поверила при первой же вашей встрече, кому ты доверилась, в ком увидела что-то хорошее в глубине души. Не скажешь, конечно, что в демоне может быть что-то хорошее, но в Дине этого хорошего было намного больше, чем в любом человеке, встретившемся тебе на пути твоей жизни. Ты доверилась ему, отдалась глубоко и полностью, и теперь, когда твоя жизнь полна безбашенной свободы, ты поняла, что всё это ты сделала не зря.
Порой нам требуется в этом мире тот, к кому сразу же и без сомнений можно привязаться, которого вскоре, возможно, узнаешь получше, но не отвернёшься, узнав даже его многозначительные минусы. Ибо то самое единственное первое впечатление о человеке способно перекрыть даже самые его коварные минусы, которые только могут скрываться как внутри, так и на самом видном месте. И это просто не может быть не прекрасно.