Всё хорошо

Гермиона открыла глаза и резко села в кровати. Очередной кошмар был до боли похож на предыдущий: поместье Малфоев, крики Беллатрисы и ужасная пытка, что, казалось, не кончится никогда. Призраки войны не хотели отпускать Грейнджер: привычка носить волшебную палочку и видеть во всём опасность стали обыденностью. Нору отстроили совсем недавно. Она стала лучше, чище, но по-прежнему осталась такой же уютной. Грейнджер понимала, что при желании может позволить себе снимать квартиру в Лондоне, но эта мысль её пугала: война закончилась совсем недавно и много пожирателей было на свободе. В Норе она ощущала себя в безопасности. Позже, после окончания седьмого курса Хогвартса, девушка съедет обязательно. Возможно, даже с Рональдом. Гермиона жила в комнате с Джинни, но сейчас подруги не было в кровати. Наверняка пошла спать к Гарри. Грейнджер не осуждала подругу: слишком много они все пережили для своих лет. Девушка понимала, что Джинни тоже снятся кошмары. Поэтому она часто сбегала к Поттеру и там уже спокойно спала. Гермиона знала, что может пойти к Рону, но почему-то не делала этого. Их отношения напоминали натянутую струну: они редко разговаривали, избегали друг друга без какой-либо причины. Рон видел, что с Гермионой что-то происходит, но не находил в себе смелости поговорить. Гермиона встала, накинула на себя халат и решила спуститься вниз, надеясь выпить тёплого молока и чуть-чуть погреться у камина. Стараясь никого не разбудить, девушка быстро и бесшумно спустилась в гостиную. Сейчас комната была приятных красных оттенков и напоминала гостиную Гриффиндора. Свет от камина придавал гостиной особый уют и, почему-то подумалось Гермионе, спокойствия. Быстро налив себе молока в кружку, девушка села на диван, по-турецки скрестив ноги и подставляя теплу камина своё лицо. Девушка выдохнула: всё хорошо. Но тут же отдёрнула себя: нельзя так думать, нельзя. Война закончилась, но проблем осталось много. Хогвартс только начали отстраивать, многие пожиратели на свободе, родители по-прежнему в Австралии и до сих пор не помнят её. Но возвращать их сейчас было опрометчивым решением — слишком мало прошло времени. Внезапно сзади послышались шаги. Гермиона среагировала моментально: резко встала, достала палочку и произнесла: — Назовись. — Фредерик Гидеон Уизли. Головная боль старосты Гермионы Грейнджер, — отчеканил Фред и поднял руки, сдаваясь. Гермиона смутилась, осознав какую глупость совершила: — Извини меня, я не хотела, — Девушка убрала палочку и кивнула головой в извиняющемся жесте. — Это вышло рефлекторно. — Всё в порядке, Грейнджер, — Уизли подошёл ближе и улыбнулся. — Не спится? — Да так.. — отмахнулась бывшая староста, возвращаясь на диван. — Мелочи. — Кошмары? — спросил Фред, присаживаясь рядом. — Да, — призналась девушка, заглядывая в глаза Уизли. — Как твоя голова? — В порядке. Я рад, что задержался в Мунго совсем ненадолго. Целители сказали, что мне сильно повезло — всё могло кончится плачевно. Зато теперь у меня есть шрам, — Фред наклонился и провёл пальцем от виска ко лбу. — А шрамы — лучшее украшение мужчины! — Дурак, — Грейнджер искренне улыбнулась и отпила немного молока. — Я рада, что с тобой всё хорошо. — Спасибо, Гермиона, — произнёс Уизли шёпотом, облокачиваясь на спинку дивана. — Даже не представляю, что бы почувствовали родные, если бы меня не стало. Не могу даже думать об этом. Гермиона опустила глаза. Она тоже сильно переживала за Фреда, пока тот находился в Мунго. Целители ничего не гарантировали — слишком тяжёлая была травма. На семейство Уизли было невозможно смотреть: Молли будто постарела на десять лет, Джинни начала много плакать, а Джордж вообще ночевал около палаты. Все старались поддержать друг друга, но этого было мало. И вот наконец через неделю ожиданий состояние Фреда улучшилось. Жизнь будто приобрела краски: взрослое поколение с помощью детей и Гермионы с Гарри активно занялись Норой. И спустя несколько дней пострадавшего отпустили домой. Молли уговорила сыновей провести дома неделю. — Как ты чувствуешь себя? — неожиданно спросил Фред, вырывая Гермиону из водоворота воспоминаний. — О чём ты? — удивилась бывшая староста, искренне не понимая сути вопроса. — Я же не слепой, Грейнджер. Ты выглядишь подавлено, будто остерегаясь чего-то, — Близнец боялся себя признаться, но девушка нравилась ему. Он привык за ней наблюдать и ловить её редкие взгляды на себе. — Ты раньше не очень улыбалась, а сейчас не делаешь этого практически никогда. Почти ничего не ешь.. — Всё в порядке, — резко прервала Гермиона Фреда. — Я просто.., — голос дрогнул. В глазах защипало. — Не знаю, Фред. Я будто не могу отпустить войну. Возможно, прошло ещё слишком мало времени, не знаю. Грейнджер посмотрела на камин и перевела взгляд на близнеца. Тот пристально следил за ней, будто ожидая ответа на вопрос. Девушка выдохнула: — Я пожалею завтра, что рассказала тебе это, но я просто боюсь.. О Мерлин, никому этого не говорила.. Я страшусь будущего, понимаешь? — Фред кивнул. — Я не знаю чего ожидать от завтрашнего дня. Хотя должна быть спокойна. Ведь всё окончено.. В твоё отсутствие мы начали отстраивать Хогвартс и, знаешь, это невыносимо. Я не могу смотреть на разрушенные стены, на выбитые окна и двери. Перед моим взором ещё стоит битва, - По щеке Гермионы покатилась слеза. — По ночам мне снятся пыль, кровь и смерть.. Иногда мне снятся мои родители, которые разочарованы во мне: иногда они порицают меня за то, что я спасла не всех; иногда за то, что я бросила их. Фред не выдержал и, забрав у неё стакан молока, притянул девушку к себе. Гермиона прижалась к близнецу и разрыдалась. Уизли обнял её, словно защищая. — А теперь послушай сюда, Миона, всех было не спасти. В этом нет твоей вины. Я не знаю кто сделал бы больше, чем ты. Самое лучшее, что ты могла сделать для своих родителей — спасти их. И у тебя это получилось. Я уверен, что ты их найдёшь и вернёшь им память. Если нужно, то я помогу тебе, — Фред был уверен в своих словах: он сделает всё, что от него потребуется. — Хогвартс залечит свои раны. Не скоро, но это произойдёт. Люди отвыкнут от чувства страха и начнут спокойно спать по ночам. Как бы глупо это ни звучало, Миона, жизнь продолжается. Ты не одинока. Грейнджер слегка отстранилась от Фреда и посмотрела ему в глаза. Ей показалось, что она никогда не видела парня таким серьёзным и повзрослевшим. Война слишком сильно изменила его. Слова близнеца подарили какую-то светлую надежду на будущее в котором будет всё хорошо. — Ты правда считаешь, что у меня всё получится? — Конечно, Миона! Ты самый удивительный человек, с которым мне посчастливилось общаться. Никогда не сомневайся в себе, — Фред провёл стёр ладонями слёзы с щёк Грейнджер и снова притянул к себе. Гермиона выдохнула и улыбнулась. Никто никогда не говорил ей таких слов. Сердце пропустило пару ударов. Всё правда хорошо. — Спасибо, Фред, — прошептала Гермиона и положила голову на его плечо. Грейнджер прикрыла глаза и, спустя несколько минут, задремала. Фред призвал плед и укутал Грейнджер. Уизли не сказал ей самого главного — он тоже боялся: война изменила взгляды на мир. Шутить хотелось меньше, вдохновения изобретать что-то новое не было. Но сейчас, сидя в обнимку с Гермионой около тёплого камина, Фред сам поверил в свои слова - жизнь продолжается. И, он надеется, с его Мионой.