Ебейкина семейка

Наши глаза встретились. За эти пять секунд я понял, что на кону не только моя честь, как мужчины семьи Кривошеенко, но и как самого адекватного члена нашей семьи. Глаза напротив были черны и горели желанием победить, при этом я чувствовал переносицей, что победа будет выгрызаться. Но и я не лыком шит, попробуй только залезть на мою территорию, получишь как минимум палочкой в ноздрю! Мы смотрели друг на друга, понимая, что один рывок – и кто-то останется с трофеем, а другой будет погибать от голода или загибаться у плиты. Мои мышцы были напряжены, я пощелкивал от нетерпения палочками и улыбался. -Ну что, может, отступишь, женщина? Я пытался запугать противника, натягивая на себя маску излишней самоуверенности. Однако она лишь нагло оскалилась. -А ты дерзок для такого слабака, - она щелкнула палочками, подняв их над головой. Я напряг спину и локти, готовясь к рывку. -Меня воспитывали лучшие учителя, - провозгласил я, глотая слюну, и тут же мы дернулись. Движение было одновременным и почти синхронным, моя скорость была совершенна до последних миллисекунд, однако меня опередили. Мои палочки царапнули пустую тарелку, и громогласный хохот раздался на кухне. -Тебе еще учиться и учиться, паря, - и она съела последний, настолько желанный пельмень. Эта женщина напротив, представляющая собой сборище черных густых волос, грудного голоса, излишнего веса и невероятно большой груди, заполняла своим диктаторством 22 год моей жизни. Мы встретились с ней в роддоме. Я еще тогда почувствовал, что от этой женщины надо бежать, но в силу того, что бегать еще не умел, пришлось остаться на месте. Да, я плакал, заявляя миру, что меня пугает ее взгляд, но она придавила меня своей большой титькой, заставляя есть. Есть? Да я чуть рот не разорвал, пытаясь обхватить это! Люди скажут, что не могу я иметь воспоминаний о таком раннем возрасте, однако мой папаня подтвердит, он сам часто говорит, что, когда меня мама кормила первый раз, у меня глаза были, будто на меня скала падает. Такого страха он еще никогда не видел, любит повторять он, я висел на этой несчастной сиське, молчаливый и сосредоточенный, будто в этих арбузах я нашел всю истину бытия. А потом нас выписали из роддома и понеслось. Обрывками и урывками я смутно помню, что страдал. Я забивался в самые дальние углы и переживал, и не только потому что моя мать диктатор, тиран и вообще женщина запоминающаяся, но и потому что отец мой тоже не от мира сего. Ладно, я преувеличиваю, они вполне нормальны, просто не в меру амбициозны. А стоит гормонам и адреналину заиграть в них одновременно, тут начинаются трястись стены, прогибаться пол у нас и потолок у соседей снизу. Эти двое родили меня и отрывались на мне по полной. До моих 15 лет, пока папа не спалил, что я курю в своей комнате. Он тогда зашел и долго на меня смотрел изучающим взглядом, у меня за это время почки поменялись местами с желудком, я забыл, как правильно дышать, и, разумеется, закашлялся, что аж слезы пошли из глаз. Отец же молча вышел из комнаты и крикнул матери: -Свет! Давай нового сына заведем, я в этом разочаровался! Я так и остался с сигаретой в руках, немного прифигевший и расстроенный тем, что разочаровал батьку. Мама же на этот выкрик вышла в зал в полупрозрачном пеньюаре, и у меня совсем проснулась совесть, однако это не помогло, и через 9 месяцев у меня появилось два брата-близнеца. Мать моя, отказавшаяся долго думать, назвала их просто: Илья и Илья. Теперь у меня два одинаковых Ильи Арсеньевича 6 лет от роду, которые, видимо, полностью пошли своим развитием в родителей. Я же бросил курить, ибо новых братьев и сестер от родительского во мне разочарования я не хотел. Я же учусь на экономиста, четвертый курс, хорошист, подрабатываю официантом, стараюсь по минимуму зависеть материально от родственников. Однако съезжать в отдельную квартиру даже не думал ибо я жутко подсел на этих людей. Разорвать пуповину, выкорчевать корни, обрубить концы? Да хер вам, я хоть и страдалец, но от такой женщины не уйду. Да и вообще, хочу себе такую же завести.