Перекресток миров 2: вторая попытка

До выхода на сцену остается всего несколько часов. Элли последний раз повторяет про себя все слова песен и распевается. "Ты уже бывала на сцене, там нет ничего страшного", - успокаивает она себя, но чувствует, как ее коленки слегка дрожат от волнения. В гримерной комнате ее облачают в облегающее боди, целиком усеянное отражающими свет кристаллами и стеклышками, и она становиться похожа на сверкающий бриллиант. Потом она усаживается в кресло визажиста, и Сара долго орудует кистями, пока не доводит тон ее лица до идеального. На протяжении этого времени Элли думает только о том, как бы на сцене не забыть чего-нибудь важного, не запутаться в сложных движениях. Ей кажется, что она все забыла, и ее озабоченность и серьезность можно легко прочитать по глазам и нахмуренным бровям. - Стеф, не хмурься, а то морщины будут, - говорит Сара. Лицо девушки тем временем превращается в произведение искусства с яркими люминесцентными губами цвета оранжевого заката. Ее волосы старательно убираются под чепчик, выбивающиеся прядки закрепляются шпильками, после чего на голову воодружают инопланетный парик. Глядя в зеркало, Элли не узнает себя, кажется, она, и вправду, становится Леди Гагой прямо на глазах. Работники сцены молча ведут ее по потайным коридорам и лестницам. Они поднимаются куда-то высоко, пока не оказываются под самой крышей концертного зала. На поясе ей закрепляют тросы, на плечи одевают переносной синтезатор. Всё готово для того, чтобы начать выступление. Элли слышит гул зрителей откуда-то снизу, и ей не на шутку становится страшно, что она ударит в грязь лицом перед фанатами Гаги и чем-то не оправдает их ожидания. Они, наверное, привыкли, что их кумир безупречен, блистателен и максимально профессионален. Такими словами она никогда бы не назвала себя в своем мире: не смотря на то, что за ее плечами был целый тур, Элли считала себя неопытным артистом, которому нужно было бы еще много работать, если бы она не покинула сцену ради семьи. - Гага, 60 секунд, - говорит оператор, направляя ее на открытую площадку, откуда открывался вид на сцену в десятках метрах снизу от нее. Прямо под ней плещет море из счастливых зрителей, мерцающее маленькими огоньками телефонных экранов, словно это тысячи светлячков прилетели на ночной бал. Это зрелище напоминает Элли ее собственные концерты, однако всё намного масштабнее. Она стоит на краю пропасти, скрытая от глаз, но это только пока. Сжав в руках музыкальный инструмент, она вся дрожит от волнения. Сейчас свет прожектора осветит ее, и все увидят великую Маму Монстров... Тросы натягиваются и поднимают ее в воздух. Яркий свет слепит глаза и не дает ей увидеть ничего вокруг себя. Она слышит только завывания электрогитары, необыкновенный гул фанатов и понимает, что шоу началось. Все тело Элли серебриться и поблескивает как диско-шар, она похожа на солнце, в темном зале ее фигура под куполом - единственный источник света в данную минуту. Чувствуя, сколько взглядов обращены на нее, девушка не теряется, она берет несколько аккордов и начинает петь первую песню сет листа. Не проходит и десяти минут, как Элли осваивается на сцене, ловит ритм и через какое-то время забывает о своих страхах и волнениях. Песня сменяется песней, наряд - нарядом, шоу продолжается и подходит к концу. Она сбегает под сцену в очередной раз, чтобы облачиться в последний наряд, который сложно назвать необычным. Это черная футболка, из под которой выглядывают трусики, колготочки в сеточку и стриптизерские сапоги. Пока она и ее ассистент поправляют ей взлохмаченный парик, Элли слышит, как один охранник говорит другому, что мистер Брэдли Купер находится в зале. "Вот это да! Все это время Брэдли был здесь?" - думает она про себя. Элли понимает, что в ее силах устроить ему настоящую минуту славы. Она имеет на это полное право. Его звездный час совсем близко, и Элли знает, как восторженно отреагирует на появление Брэдли публика. Она выбегает к полюбившимся зрителям, чтобы порадовать всех финальной песней, той единственной, которую она выучила не за последние несколько суток, а очень давно. Этого момента она ждет больше всего, ведь ей не терпится исполнить на сцене главную музыку своей жизни. Она садится за пианино и, прежде чем начать играть, ехидно улыбаясь, говорит: - - Что ж, один мой хороший друг пришел сегодня на шоу, - в ответ на это аудитория взрывается криками. - Я не знаю, знаете ли вы его, но его имя Брэдли, и он здесь. Он сотворил этот фильм, "Звезда родилась". Зал приходит в неистовство. Камера берет его лицо крупным планом, и весь зал видит, что он явно немного застеснялся. Брэдли сияет настоящей искренней улыбкой, такой в последний раз он улыбался тогда, когда был в роли Джека. - Я попытаю удачу..., - говорит она так, будто у него есть выбор. - Я думаю, Брэдли, ты хочешь подняться на сцену и сделать это! Ох как он смущен, но он должен отдать ей должное - свою часть спора она выполнила, поэтому и ему нужно сдержать свое обещание. Он встает и чуть растерянно оглядывается по сторонам. Как ему попасть на сцену через всех этих зрителей, орущих вокруг него? Завидев вдалеке работника сцены, он направляется в его сторону. Зал приветствует его, а Элли победоносно вскидывает руками, чуть пританцовывая. Брэдли следует за охранниками вдоль рядов, чтобы подняться к ней. Он ощущает, что именно так, как он сейчас, чувствовала себя Элли во время своего первого выступления с Джеком. И он прекрасно знает, что она в данную секунду пребывает в не менее восторженном расположении духа, чем Джек Мэйн, когда уломал стеснительную будущую звезду спеть с ним. "Вот мы и поменялись местами", - думает он. Элли рада, что он согласился на столь храбрый шаг не меньше беснующихся зрителей. Толпа просто сходит с ума, когда Брэдли, одетый в повседневную одежду темного цвета как у любого простого американца, вскакивает на сцену, где всё так на контрасте с ним волшебно и торжественно. Голубые как парик Элли прожектора освещают ему путь навстречу его любимой девушке. Он подбегает к ней, а она бросается к нему в руки. Они вместе сплетаются в крепкие объятия, как будто не виделись очень давно. Наверно, причиной этому служит то, что и он, и она чересчур разволновались: Элли от выступления не в своем амплуа, а Брэдли - от того, что оказался на сцене. - Я так рада, что ты пришел, - шепчет она. - Честно, спасибо тебе. - Не благодари меня, - отвечает Брэдли. - Это я рад, что могу спеть с тобой. Она берет его за руку, и они вместе идут вдоль сцены к пианино, а на заднем плане в это время уже слышится звук перелива гитарных струн. Элли узнает его - это вступление песни "Shallow". Брэдли машет рукой фанатам, оглядывает зал. Невероятно, и никто их преданных маленьких монстров не замечает, что перед ним совсем другая звезда, пока они вдвоем, держась за руки, идут прямиком к музыкальному инструменту. - У меня даже есть наушники, - Элли достает откуда-то гарнитуру и заботливо начинает закреплять на Брэдли маленькие проводочки. Он послушно наклоняется, а она мило и суетливо пытается аккуратно повесить их ему на шею. Он хочет помочь ей, но, кажется, не очень знает, как. - А Джексон никогда не пользовался этим, - говорит он а микрофон, стоящий у пианино, чтобы разрядить обстановку, на что ему отвечает очередной гул фанатов. Элли садится на кушетку, жестами просит Брэдли чуть наклониться, чего он сразу же делает. Девушка перекидывает чему через голову провод заботливо словно жена, повязывающая мужу галстук, перед тем, как отправить его на важное совещание. Затем своими маленькими пальцами она вставляет ему два микронаушника в уши, чтобы он мог слышать звук гитары. - Слышишь что-нибудь? - со знанием дела спрашивает она. Брэдли отрицательно машет головой. - А теперь? - спрашивает она, но он, почему-то не расслышав вопроса, наклоняется к ней. Она шепчет ему на ухо: - Доверься мне. Он хочет разогнуть спину, чтобы встать ровно, но девушка не дает ему это сделать. Она ловко и быстро притягивает его к себе и целует в щеку. Зал разрывается новой волной аплодисментов. "И зачем она это сделала?" - спрашивает он себя, радостно понимая, что всё получается на удивление хорошо. Он садится на стул с высокими ножками напротив ее и уже готов начать петь, хотя ему очень страшно. Толпа в нетерпении начинает скандировать имя Брэдли. "Боже мой, неужели все эти люди хотят услышать мое неумелое пение"? - задается глупым вопросом он. Само собой, он очень волнуется, но он знает, что так нужно. Он еще несколько дней назад решил, что сделает это, несмотря на страх и боязнь сцены. Как бы он ни старался не нервничать и не показывать этого, Элли чувствует его настроение за киллометр. Он беспокойно оглядывался по сторонам, словно ребенок, потерявший маму в супермаркете, пока Элли все никак не управится с подготовкой его аппаратуры к выступлению. - Брэдли, - наконец говорит она, смотря на него по-искреннему добрым взглядом, - мы можем начинать. - Привет, Вегас, - скромного говорит он теперь уже в микрофон. Элли смотрит на него. Она чувствует его страх, неуверенность. Совсем не так он себя вел с ней у нее на кухне: был куда более решительным, чем сейчас. И это не удивительно, что перед тысячной толпой он немного теряется. Девушка однако сразу же придумывает, чем помочь ему. Она садится на пол рядом с ним, кладя руки ему на колено, и скрещивает их, будто бы выражая мольбу. Для нее он сейчас, пожалуй, равен Богу, ведь больше всего на свете она желает, чтобы он спел с ней. И он начинает петь. Да, он чуть не попадает в тональность, но этого незаметно Элли, она смотрит на него с таким упоением и гордостью, что ее глаза чуть слезятся и поблескивают на ярком свету. Она растрогана до самой глубины души. Брэдли все это время казался ей совсем не таким, каким он предстал перед нею в этот момент: в нем раньше она не различала столько искренности и столько стремления, сколько он выдает сейчас ей и зрителям. Он словно раскрывает перед ней свою душу, и ей нравится это. Она готова часами смотреть на него, сидя у него в ногах, чувствуя, как он поглаживает ее по руке, словно таким образом спасается от волнения. Он напоминает ей себя: она точно также была сбита с толку и растеряна, когда первый раз пела перед фанатами Джека Мейна, и точно также искала поддержки в Джеке. Сколько воспоминаний! Однако Брэдли не разделяет ее наслаждения. Он чувствует, что фальшивит, но тем не менее, ему кажется, что Элли на глазах влюбляется в его неуверенный голос. Она чуть не плачет, и он не может поверить в то, что в жизни все происходит так как в его фильме с героями. Его пение вызывает у нее такой же эффект, что пение Элли на заправочной станции для Джека - в этом он не сомневается. Единственная разница между той сценой и этим моментом - это зрители. На парковке не было никого, а здесь - тысячи людей, которые будут неделями обсуждать это выступление, но Элли это не волнует - ей хочется слушать его дальше, но его партия неожиданно подходит к завершению. Ей не дают сполна насладиться его сильным и достаточно звонким голосом, который совсем не похож на низкий бас ее мужа. Элли разворачивается к пианино, чуть потирает носик, будто только чуть плакала и, уверенными аккордами исполнив проигрыш, начинает петь свой куплет. Брэдли подходит к ней, стоит рядом и смотрит на нее, замирая. Их взгляды направлены друг на друга, и между ними возникает та связь, которая была между их персонажами в фильме. Со стороны кажется, что на сцене стоят не Гага и Брэдли, а их актерские амплуа, Элли и Джек. Из зрителей никто не догадывается о том, кто же на самом деле перед ними. Сотни камер с разных ракурсов снимают их, ни одна их эмоция не скрывается от восторженных взглядов фанатов. Все видят, с какой любовью смотрит Брэдли на Элли, а Элли - на Брэдли, и будь Кристиан или Ирина здесь, они бы точно что-то заподозрили. "Она прекрасна, - думает Брэдли. - "Я не отпущу ее никогда, на этот раз я не уступлю." И вот песня подходит к своей кульминации. Голос Элли звучит на стадион, гитары вторят ей, и Брэдли, который до этого стоял напротив, облокотившись на пианино, и не спуская с нее глаз, начинает пританцовывать, ему жутко нравится момент, когда она уже не мелодично поет балладу, а начинает превращать ее в рок-оперу. Ее голос срывается, иногда переходит на ор, она поет так, как никогда раньше. Брэдли танцует чуть позади нее, но девушка хочет видеть его, она старается, не отрываясь от игры на инструменте, повернуться к нему, позвать его. Как только он оказывается слишком близко, она не церемонится. У нее есть только мгновение, чтобы схватить его за руку и быстрым рывком усадить его рядом с собой. Схватив его за рукав, она резко прижимает его к себе, ясно давая понять, что сейчас он должен быть максимально близко с ней. Брэдли обхватывает ее за талию, она с наслаждением утопает в его объятиях, продолжая петь уже вместе с ним. Он не убежит от нее. Она хочет контакта с ним. Ей плевать, что она в чужом теле, она хочет только его рядом с собой, когда она споет последнюю ноту. Она закрывает глаза, прикладывает свою голову на него, и Брэдли прижимается губами к ее плечу и совершенно незаметно для других целует ее, она чувствует это через ткань майки, и по коже ее пробегают мурашки. Они сливаются друг с другом под гул фанатских аплодисментов и еще какое-то время сидят так, наслаждаясь теплом своих тел. ... Они бегут за сцену, заходят в гримерку. - Бог мой, ты такой молодец, - говорит Элли, - это было невероятно.. - Это ты невероятная, - говорит он и снова целует ее в губы на этот раз страстно. Он хочет всю ее. Прямо здесь. Он хочет раздеть, нет, разорвать на ней одежду, поднять ее легкое тело на руки, посадить на стол и доставить ей удовольствие. Он не помнит себя от страсти и он так не хочет сдерживаться. Он достоин получить то, чего хочет уже так много месяцев. Это его шанс! Не разрывая поцелуя, Брэдли проникает руками под ее майку и расстёгивает ей лифчик, затем переводит руки на ее грудь и больно сжимает ее. - Брэдли, нет! Она отстраняется, убирая его руки. - Но ты же хочешь этого! - Но не Стефани! Я уверена, она бы не позволила тебе делать это здесь. "О она не только этого бы не позволила" - смеется он про себя. - Нет, Элли, мы часто так делаем со Стеф. Нас никто не беспокоит. Поверь, это нормально, - врет он снова. - Нет, я не могу, в конце концов, у меня есть муж! Она совсем забыла о Джеке. За все эти дни она и не думала о нем. Что с ней происходит? Неужели она начинает отвыкать от своей реальной жизни? Эти выступления, музыка, Брэдли - все это ей окончательно вскружило голову. Она только сейчас понимает, как сильно заигралась в эту игру в Леди Гагу, она даже чувствует то, что не должна, а именно - легкую влюбленность. И это преступление: Брэдли любовник Стефани, а не ее. Так какого же черта она позволяет себе мысли о нем? Элли садится на диван и закрывает лицо руками. Брэдли, конечно же, обнимает ее и просит простить его за то, что так бестактно и нетерпеливо позволил себе лишнего. Он целует ее в щеку, Элли с наслаждением закрывает глаза, умоляя себя перестать ловить с этого такой кайф. - Хочешь, мы поедем ко мне домой, малышка, отдохнешь там. Завтра у нас опять важный день, - говорит Брэдли, застегивая ей белье. - Что? Что на этот раз? - устало говорит она. - Премия SAG, - отвечает он. - Мой фильм номинировали, мы оба должны там присутствовать. - Надеюсь, мне не придется произносить там пламенных речей? - спрашивает Элли. - Надеюсь, придется, было бы здорово, если бы мы что-нибудь выиграли. - Знаешь, я устала, - вдруг отрешенно говорит она, - но я поеду на премию, безусловно, только давай там без глупостей. Я не хочу, чтобы Кристиан что-то узнал про вас со Стеф из-за меня. - Все со временем встанет на свои места, не беспокойся, - хитро и загадочно говорит он. Элли встает. Она хочет одного - спать, ведь после столько ночей упорного труда у нее нет сил ни на самокопания, ни на поиски возможного пути обратно в свое тело. Брэдли провожает ее до парковки, откуда личный водитель доставит ее туда, куда она скажет. Она садится в автомобиль и уезжает в отель, где ее ждет Кристиан и теплая постелька. Дождавшись, пока машина скроется из виду, Брэдли во весь голос кричит победоносное "да", и оно эхом разлетается по всему подземному паркингу. "Спасибо, Господи, что ты соединил наши параллельные миры именно сейчас" - говорит он себе. Никогда еще жизнь не давала ему столько возможностей.