***
Только я открыл почту, чтобы проверить входящие сообщения, как в дверь позвонили. Вообще я редко жду гостей, ну, а если быть точнее — не жду совсем. Кому мог понадобиться Стасик в одиннадцать вечера? Посмотрев в глазок, открываю и еле сдерживаю улыбку. Вот сколько лет работаю — такого никогда еще не видел. — У-у, товарищ начальник… Зимина стоит, опершись на дверной косяк. Немного растрепанная, в помятой форменной рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, взгляд затуманенный, мутный. — Карпов! Она делает шаг, запинается о порог и падает прямо на меня. Ладно хоть руки успел подставить. Запах коньяка резко ударяет в нос. Это где ж она так нажраться-то успела? И по какому, интересно, поводу? На секунду замирает, а потом вдруг понимает, что произошло и начинает вырываться. Смешная такая, маленькая и худенькая. Не упускаю возможность провести ладонями по ее спине, талии, бедрам. Не, ну когда еще выпадет шанс полапать пьяную Зиминуху? — Я надеюсь, ты за руль в таком состоянии не садилась? — интересуюсь, все еще поддерживая ее одной рукой, и попутно закрываю дверь. — Стас, ты что! Я подполковник полиции! — смотрит на меня так, как будто мокруху на нее собираюсь повесить. — Ну рассказывай, подполковник полиции, в честь чего праздник? — аккуратно увожу ее на кухню и усаживаю на стул. — Проводы Глухаря устраивала? — Слушай, Карпов, как ты меня достал! Тебя это не касается! И вообще, я твои выходки в отделе больше не собираюсь терпеть! Это, наверно, должно было прозвучать угрожающе, но меня почему-то только позабавило. — Ты для этого приперлась ко мне на ночь глядя? — усмехаюсь и сажусь на стул рядом. Вечер обещает быть томным. Как оказалось, я совсем не знаю свою начальницу. — Нет… Стас, давай выпьем? Это что-то новенькое. Мы даже на майские бухали в разных компаниях. А тут… Видимо, сильно прижало, раз пришла именно ко мне. Любовь, не иначе. — По-моему, тебе уже хватит. — Я не пьяная! — заявляет так уверенно, с нескрываемым возмущением, и поправляет растрепанные волосы. — Просто устала. — Ну я так и понял. Юбка чуть задралась, но мне хватило, чтобы рассмотреть ее обнаженные коленки. Мышцы напряженно отреагировали на открывшуюся картину, а в голове уже мелькнула мысль проверить, что там под рубашкой. Блядь, ну только не это! Вовремя отвожу взгляд в сторону и тяжело выдыхаю. — Вот скажи мне, почему в жизни все так несправедливо? — ну началось… От воинственного настроя не осталось и следа. Строгая начальница вмиг превратилась в обычную слабую женщину. Нечасто приходится видеть ее такой. Ну как нечасто? Никогда… — Почему он ушел в самый сложный момент? — На философию потянуло? А я всегда говорил, что Глухарев твой соплежуй. Нахер он тебе сдался? Может, я должен был сейчас сказать банальное «не расстраивайся, все будет хорошо, и ты найдешь себе еще лучше», но кому нахуй нужны эти сопли-слюни? Я всегда говорю то, что думаю. Ушел и ушел, хер с ним. Зато не будет больше светить своей (пиздо)страдальной рожей. — Стас, мне плохо. Ну и че вот мне делать с этим заявлением? От меня поддержка так себе. Но почему-то жалко Зиминуху, чисто по-человечески. Сильная, независимая, но не железная же… — Ир, срочная психологическая помощь — это не ко мне. Боюсь сболтнуть лишнего, чтоб не обидеть случайно своим сарказмом. — А я тебе нравлюсь? Этого еще не хватало! Была бы трезвая, подумал бы, что прикалывается. Но нихера. Смотрит на меня, а в глазах столько отчаянья. Блядь, ну к такому меня точно не готовили! — Зям, тебе поспать нужно, а то ты щас наговоришь. — Я так и думала, — грустно усмехается и опускает голову. — Никому я не нужна… Какая ж дуреха… — Пойдем, положу тебя на диване, — встаю из-за стола и приобнимаю ее за плечи. — Нет, я домой, — мне кажется, или она трезвеет? — Такси сейчас вызову. — Ага, а мне потом ищи тебя по гаражам и заброшенным стройкам, пойдем. Зимина самостоятельно поднимается со стула и почти «летящей» походкой направляется в сторону гостиной. Пока я достаю из шкафа плед и подушку, садится на диван и откидывается на спинку. — Ложись давай. Она послушно принимает горизонтальное положение, но что-то идет не так. Обвивает мою шею руками и притягивает к себе. — Стас… Твою мать! Меня чуть не передернуло от ее прикосновений и хрипловатого голоса. Такая нежная и мягкая, что я аж растерялся. Тело мгновенно отреагировало на ее действия. Будь на ее месте любая другая, отодрал бы, не задумываясь. А я ее не могу. Хочу, но не могу. Тянется за поцелуем и уже касается губами. Блядь! Никакой выдержки не хватит. Внутри все переворачивается от непонятных, противоречивых чувств, и я наконец отстраняюсь. — Спокойной ночи, — зачем-то провожу рукой по ее плечу и выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь. Мда… Вот тебе и начальница…***
С утра я варил себе кофе и жарил яичницу. Зимина осторожно заглянула на кухню и наконец вышла из своего укрытия. — С добрым утром, Зиминух. Как спалось? Видок у нее был, мягко говоря, не очень, но об этом я технично промолчал. Представляю, как она себя сейчас чувствует. — Нормально… Наверно… — отвечает неуверенно, робко. Вижу, что хочет что-то сказать, но не решается. — Стас, а как я здесь оказалась? Хороший вопрос. Если бы я знал… — Не помнишь, что ль, ничего? Виновато смотрит на меня и отрицательно мотает головой. Ну в принципе неудивительно, если учесть, сколько она вчера выпила. — Ну ты даешь, Ирин, — снимаю турку с плиты и краем глаза наблюдаю за рыжей. Она заметно напрягается, на всякий случай опирается ладонью на столешницу и аккуратно так интересуется: — А что было-то? — У-у-у, чего вы только не вытворяли, товарищ подполковник, — многозначительно произношу я и внимательно слежу за реакцией. Нет, ну как не подколоть в такой момент? Не могу удержаться, слишком велик соблазн. — Я и не знал, какая вы плохая девочка. — Стас, не пугай! Мне и так хреново. — Ну сначала ты выпила, потом танцевала стриптиз вот на этом столе, а потом начала приставать, и я, конечно же, не смог тебе отказать. Стараюсь придать голосу серьезности, чтобы все выглядело правдоподобно, и у меня, кажется, получается. Зимина округляет глаза от удивления, вцепляется в эту несчастную столешницу и нервно сглатывает. Не ожидала? Это тебе за все годы издевательств! — Что, правда? — все-таки уточняет, а на лбу уже написано «жизнь кончена». Ну жалко мне ее стало. В очередной раз… — Да успокойся ты, я шучу. — Да ну тебя, Карпов! — швыряет в меня кухонное полотенце. — Идиот! Я же серьезно спрашиваю… — Не было ничего, Зям, все нормально. Про несостоявшийся поцелуй умолчим. Ни к чему это. Одно дело — подшутить, и совсем другое — ставить человека в неловкое положение. Она же потом себе весь мозг выест, ну и мне за компанию. — Точно? — спрашивает с недоверием, но уже расслабляется. — Точно, — разрушаю последние сомнения и усаживаю Ирин Сергевну за стол. — Давай завтракать. — Не, я не хочу… Спорить еще будет! Я тут ей завтраки чуть ли не в постель таскаю, а она… — Надо, — ставлю перед ней тарелку с яичницей и чашку кофе. — Таблетку еще выпей, полегчает. В шкафчике очень кстати нашлась упаковка цитрамона. — Уже девять? Зимина чуть не подпрыгнула, взглянув на часы. Все об отделе беспокоится. Как будто рухнет он, если она на часик опоздает. — Ага. — Мы ж на работу опаздываем, — быстро допивает кофе и выскакивает из-за стола. — Ты чего меня не разбудил? Такая забавная сцена. Как будто мы уже лет десять вместе живем — супруги со стажем. И, надо признать, мне это даже нравится. — Ты слишком сладко спала, — ухмыляюсь. Мне практически не приходится врать. Я действительно хотел разбудить ее пораньше, но залюбовался — не каждый день начальник отдела, да еще такой красивый, остается ночевать в моей скромной обители. — Карпов! — Ну щас доедим и поедем. — Вместе? — то ли удивляется, то ли возмущается, не пойму. — Ну да. — Ты представляешь, что в отделе будут говорить? Мало того, что вместе приехали, так еще и опоздали. Зяма в своем репертуаре — переживает за репутацию, боится, что слухи поползут. Глухарев ее еще велся на эту хрень, а мне насрать. Я прятаться не собираюсь. — Тебе не похер?***
До работы мы все-таки доехали на моей машине. Другие варианты, в общем-то, и не рассматривались. Увидев нас с Ирин Сергевной вместе, собравшаяся возле курилки толпа начала перешептываться. Ну еще бы — целых два подполковника. Не ОВД, а курятник. Пока шли по коридору, я кожей чувствовал, как Зимина злится и хочет меня прибить. Просто место не подходящее. Хотя убийство начальника СКМ в стенах отдела — более интересная тема для обсуждения, чем какой-то там служебный роман. — Ну я тебе устрою, Карпов, — шипит Зиминуха, подходя к своему кабинету. Естественно она рассчитывала, что я останусь около дежурки и пропущу ее вперед, чтобы не компрометировать. А хер там, проводил прям до двери. — Конечно, кругом Стасик виноват. Может, я просто хотел пройтись с такой шикарной женщиной? Звучит, наверно, как сарказм, но я вполне серьезно. Зяма всегда была хороша собой: попа, грудь, — все при ней. Правда, я не рассматривал ее как женщину. До вчерашнего вечера. — Работать! Включает свой фирменный командный тон и нервно поворачивает ключ в замке. Думает, что издеваюсь, как обычно. А я в кои-то веки комплимент хотел сделать… — И вам хорошего дня, Ирин Сергевна.***
Все проходило в штатном режиме: задержания, допросы, куча бумажной работы. Антошин принес переписанный протокол, а в вещдоках незаметно прибавился пакет героина. С Зиминой мы больше не пересекались, на ковер она не вызывала, а я и не искал встреч — хочется еще пожить. Вообще сегодня собирался уйти пораньше, но не сложилось. Закопался в бумажках и даже не обратил внимания, когда в мой кабинет вошли. Понял по стуку каблуков. — Ир, сразу предупреждаю, если ты меня убьешь, отчет будешь доделывать сама, — говорю, не отрываясь от документов. — Да нет, Стас, я не за этим пришла. Все-таки поднимаю голову и охреневаю. Зимина, опустив глаза, переминается с ноги на ногу и барабанит пальцами по столу. Че это с ней, интересно? — Странно. — В общем, я извиниться хотела… Че она хотела? Я не ослышался? — Ирин, может, тебе температуру померить? Захворала, похоже. — Не язви. — За что хоть извиниться-то? Ради такого дела закрываю папку с отчетом и отодвигаю подальше. Тут картина поинтереснее будет. — За вчерашнее. Утром голова раскалывалась, внутри пустота. А сейчас я вспомнила. Впервые вижу ее такой. Потерянной, что ль… Не знаю. Мне кажется, Зимина никогда не перестанет меня удивлять. То строгая и властная, то пьяная и буйная, то напуганная и смущенная, а теперь вот… Даже слов подобрать не могу. Это не поддается описанию. Я и понятия не имел, что она бывает такой разной. И все это буквально за один вечер. — Что? Стриптиз? Хочешь повторить? — пытаюсь как-то разрядить обстановку, но делаю только хуже. — Стас, я серьезно. То, что я наговорила вчера на кухне, и потом… В общем, я не знаю, как так получилось, я не должна была… И вообще, не надо было мне приезжать. За все это время ни разу не посмотрела мне в глаза. Боится. Избегает. Но прийти и поговорить все же решилась. Только я не понимаю, чего она панику развела. Ниче криминального не случилось. — Ну почему же? Я узнал о тебе много нового, — ухмыляюсь и подхожу к ней. И снова передо мной Ира, не подполковник Зимина, хоть и при погонах, а именно Ира. Настоящая, живая. Все тело сводит от непреодолимого желания обнять ее и прижать к себе, но я не двигаюсь. Держусь. — Ну не издевайся, мне и так стыдно. Черт, она, наверно, думает, что я не ответил, потому что не привлекает меня, не в моем вкусе и прочая хрень. А я просто не хотел, чтоб она потом пожалела. Мало ли чего взбредет в голову по пьяни. Ну раз пришла, значит, ей не все равно. Переживает. — А я и не издеваюсь. Не думал, что ты можешь быть такой. — Какой? Поднимает голову и смотрит в глаза. Первый раз. Ноет солнечное сплетение. Так непривычно и приятно, что я уже не сдерживаю себя. Подхожу вплотную и кладу ладони ей на талию. Вздрагивает и тут же замирает. Да я и сам боюсь пошевелиться. — Не железной. Тебе идет. — Карпов… — растерянно смотрит на мои руки, затем снова в глаза. — Мы вчера не закончили, — отвечаю на немой вопрос и приникаю к ее губам. Осторожно, но в то же время требовательно, не давая шанса передумать. Ни себе, ни ей. Подчиняется. Обвивает руками шею и прижимается теснее. Целует в ответ. А я уже схожу с ума от вкуса ее губ. Сладкие, сочные и такие мягкие. Каждое прикосновение, как электрический разряд, бьет током. Воздух накаляется и раздирает легкие изнутри. И одного поцелуя становится катастрофически мало. Не осознаю, что происходит. Просто делаю то, что хочется. Расстегиваю мелкие пуговицы, попутно целуя шею, ключицы. Глухие стоны подгоняют, срываю рубашку с ее плеч и откидываю в сторону. — Дверь, — шепчет на ухо, но мне уже абсолютно похер на все. Знаю, что никто, кроме нее, не входит в мой кабинет без стука. Сажаю ее на стол и, окидывая быстрым взглядом, снова целую в губы. Не отрываясь, изучаю плавные изгибы и наконец добираюсь до груди. Прерывисто всхлипывает, когда я залезаю под лифчик и зажимаю сосок между пальцев. Меня самого передергивает от остроты ощущений. Чувствую себя девственником, впервые познавшим женское тело. Идеальное. Совершенное. Задираю юбку до пояса и провожу ладонями по бедрам. Зимина скидывает туфли и помогает стянуть с нее колготки. Обнаженная кожа туманит рассудок, и я разрываюсь от переполняющих эмоций. Она невероятная. Я таких не встречал никогда. Хочу ее до невозможности, до хруста в пальцах, страстно, но в то же время нежно и с трепетом. Пытаюсь сдерживать себя как можно дольше. Это не просто трах. С ней все должно быть по-особенному. Ира окончательно осмелела. Расстегивает несколько пуговиц и скользит руками под рубашку. Гладит грудь, массирует плечи, а я теряю башку. Блядь, ну откуда в ней столько секса? Боль в паху становится невыносимой, и она будто чувствует, что я на грани. Ловко справляется с ремнем на брюках и обхватывает пальцами член. Твою мать, я чуть не кончил! Нет, Зимина, не в этот раз… Отвлекаю внимание очередным поцелуем и одним движением оказываюсь внутри нее. Горячая, влажная. Моя. Крышу срывает от осознания, что она хочет меня не меньше. Заглушаю сдавленный стон и крепче прижимаю к себе. Не отдам. Никому, блядь, ее не отдам. Никогда. Как сумасшедший, терзаю мягкие губы и кайфую от того, что она принадлежит только мне. Нереальное чувство. С азартом отвечает на все мои ласки, впивается ногтями в спину, и я готов зарычать. Что творит со мной эта женщина? Реальность ускользает, перед глазами все плывет. Понимаю, что мы оба на грани, инстинктивно ускоряю темп. Кусаю шею, плечи, потому что не могу по-другому выразить все свои эмоции. Их слишком много, и они слишком сильные. Она срывается первая. Смотрит в глаза, и я вижу, как расширяются ее зрачки. Продлеваю этот момент на несколько секунд и присоединяюсь к ней. Тело потряхивает от мощного оргазма, сердце колотится, а воздуха не хватает. Не могу надышаться, но она заменяет мне кислород. Все еще дрожит в моих руках, сминает ворот рубашки. Наконец прихожу в себя и благодарно целую ее губы. За все сорок лет ни разу не испытывал такого удовольствия от секса. Вместо полного опустошения чувствую прилив сил и какой-то заряд бодрости. Отстраняюсь и даю ей возможность прийти в норму. Пока застегиваю ремень и пуговицы, она спрыгивает со стола, поднимает рубашку и одевается. Очнулась. — Стас, мы не должны были… А если бы кто-то вошел? — Тебе не похер? Резко меняется в лице, нервно усмехается и идет к двери. Блядь, че сказал, идиот? Ловлю за руку и вынуждаю посмотреть на меня. Ну еб твою мать, глаза на мокром месте. Она меня добить сегодня решила! — Зям, ну ты дура, что ль? Ты не так все поняла. Ты теперь моя, и срать я хотел на чужое мнение. — Карпов… — пытается возразить, только я опережаю. — Это не обсуждается. Обнимаю за плечи, несильно сжимаю, и она подчиняется. Прислоняется щекой к груди и шумно выдыхает. Ну точно не железная, теперь я уверен.