Dea

Я бродил по улицам. Заняться было совсем нечем, да и зачем? Я даже не из этого мира. Не знаю как, не знаю почему, но там, в Хуэко Мондо, я выжил. Когда мои раны затянулись, я сразу же отправился в Каракуру. Хотел увидеть этого рыжего придурка и доказать, что сильнее его. Но меня ждало разочарование. Ичиго умудрился потерять всю свою духовную силу. Тогда я впервые встретил ее. Хотя, нет, не впервые. Пару раз до этого я пытался убить ее. Слишком была дорога этому рыжему. Она стояла и смотрела в его окно. Наверное, скучала. Я видел ее каждый вечер. Привычный маршрут. По ночной набережной, к дому Куросаки, а там она. Шинигами никогда ничего не делала, лишь смотрела, а я наблюдал за ней. Вскоре, это стало привычкой. День за днем, ночь за ночью сменяли друг друга, а она все так же приходила. Пока не наступил тот самый день, когда привычке пришел конец. Я как обычно шел к дому Курасаки, занятия лучше я так и не нашел. Вот она, на своем привычном месте, только, что-то не так. Она плачет. Может с Ичиго, что? Я даже не успел подойти, как шинигами скрылась в шумпо. Взглянув в окно, я понял, в чем дело. С Куросаки была девушка, которую я не знал. Человек, обычный человек, ни капли рейацу. Я отправился бродить по улицам, но мне это вскоре надоело. Я сосредоточился и уловил еле ощутимую рейацу. Она сидела около реки и плакала. — Я считал тебя сильнее, шинигами, — сказал я и подошел к ней. — Чего надо? — раздраженно сказала она. -Даже не удивилась? — Я давно тебя заметила. Все время следил за Ичиго. Зачем, надеялся напасть? — Нет, я со слабаками не дерусь. — Тогда, зачем? — А я не к нему приходил, а к тебе. Она ошарашено смотрела на меня. Мне понравилась ее реакция, лучше, чем бессмысленные слезы. — Чего тебе надо? — Пока не знаю. Я наклонился к ней и почувствовал ее запах, он опьянял. — Вкусно пахнешь, шинигами. — Я Кучики Рукия — Как хочешь, мне все — равно, шинигами. Я наклоняюсь к ней, провожу пальцем там, где только что стекали слезы. В ее глазах отразился страх, она попыталась отстраниться. Я не дал ей это сделать. Схватил руки за запястья и уложил на землю, сам навис сверху. — Хватит! — Ты мне приказываешь? Знаешь, я никогда не любил приказов, — теперь уже языком провожу по соленым дорожкам на щеках, — Боишься, шинигами? — Прошу, не надо. Она прекрасно понимает нашу разницу в силе. И мне это нравиться. Моя рука скользит по ее телу, медленно, но верно, приближаясь к вырезу касоде. Девушка сжалась, ее трясла мелкая дрожь. Страх, ненависть, горе, печаль, обида – все это отражалось в ее глазах. — Ты так любишь этого идиота, а он тебя не дождался, обидно, — она пытается отвернуться, но я не даю ей этого сделать, — Смотри на меня. — Он человек, я шинигами, нам не быть вместе, — зло говорит она, а я лишь улыбаюсь. — Я эспада, ты шинигами, но сейчас мы вместе. Она прикусывает нижнюю губу до крови. Ох, зря она это сделала. Обожаю кровь, и на вкус тоже. Я целую ее, грубо, требовательно, страстно. Она пытается сопротивляться, но это бесполезно. Разрываю поцелуй, перехожу на шею, оставляя следы. — Хватит, прошу. Я смотрю на нее. Совсем девчонка, видимо, и мужчины никогда не было. Слишком маленькая, слишком хрупкая, слишком пленительная, все слишком. — Ладно. Я отстраняюсь от нее, встаю и ухожу. Почему отпустил, не воспользовался, не сделал больно, в конце концов, не убил? Почему? Я не знаю ответ на этот вопрос. И я снова брожу по улицам. К дому Курасаки я с тех пор не подхожу. Зачем? Ее там нет. Она сдалась, перестала бороться, дура. Ей надо было убить ту девку, убить Куросаки. Так сказать, ускорить его переход в Сообщество душ. — Гриммджо? Ведь тебя так зовут. Я оборачиваюсь. Передо мной стоит та самая шинигами. — Привет, детка. Хочешь продолжения? – улыбаюсь я. — Уже детка, не шинигами. Это прогресс. Она пытается играть со мной в мою же игру? Что ж, надо помогать новичкам. — Что ты здесь забыла, Кучики Рукия. — Можешь называть меня просто Рукия. — Так называл тебя тот идиот, так что нет. — Как хочешь, — она немного помолчала, обдумывая следующую фразу, — Я была слабая? — Когда именно, когда рыдала около окна этого придурка или когда я целовал тебя? Ладно, не мучайся. Ты всегда была для меня слабачкой. Она подошла ко мне, встала на носочки и поцеловала. — Совсем свихнулась?! — Почему? — Я чуть не убил тебя, чуть не изнасиловал. — Ключевое слово чуть. Я не хочу быть слабой, не хочу бояться. — Бояться она не хочет, а умереть? – оскалился я и притянул ее к себе. — Если хочешь меня убить, давай. -Самоубийца. — Не думаю. -Ты много о чем не думала, придя сюда. Я ведь могу закончить, что начал тогда, на берегу. — Может, я тоже этого хочу. Строишь из себя храбрую. Что ж, посмотрим, насколько тебя хватит. — Пошли — Куда? — Туда, где я живу. Ты ведь хочешь продолжить, — я посмотрел ей в глаза. А решимости то поубавилось. Но, как только она посмотрела на мою улыбку, тут — же ответила. -Хочу. Показывай дорогу. Я пошел вперед, а шинигами шла сзади. Я чувствовал, что каждый новый шаг дается ей труднее. Мы, наконец, пришли. — Проходи, — открыл я дверь. Она немного постояла на пороге, но затем вошла. Я провел ее в спальню. А что время тянуть. -Ложись, — сказал я, указывая на кровать. В ее глазах промелькнул страх. Представление начинается. Она неуверенно легла на кровать, сжав в кулачки мое одеяло. Я лег сверху и сразу начал целовать ее. Я целовал лицо, шею, но к губам не притрагивался. Начал развязывать ее пояс. Ну давай, кричи, ударь меня в конце концов! Чего терпишь?! Но вместо этого, я почувствовал ее руки у себя на спине. Хм, это уже интересней. — Как ты хочешь? Она явно не ожидала такого вопроса. Дилетантка, что сказать. — Решай сам, — пыталась скрыть она свой страх, но голос предательски дрожал. — Тогда, я сверху. Мои руки проникли под ее одежду. А кожа у нее прохладная, нежная на ощупь. — Может, ты меня поцелуешь?— прохрипела она — Я и так тебя целую -В губы, я хочу, что бы ты поцеловал меня в губы. — Как хочешь, шинигами. Я переместился к ее губам. Мягкие, податливые, в этот раз, сопротивления не было. Она отвечала мне. Хорошая актриса, ничего не скажешь. Только в глазах был все те же страх и боль. Я отстранился от нее и сел к ней спиной, пытаясь взять себя в руки. — Что-то не так? — А ты как думаешь? Зачем тебе это? — Что? — Хватит строить из себя дурочку. — О чем ты? -Кому решила доказать? Себе, Куросаки? Кому? Что ты можешь быть с другим. — Как ты догадался.? — Неважно. Лучше скажи, смогла? Я не смотрел на нее, но точно знал, что сейчас она нервно теребит пальцами край одеяла, при этом прикусывая губу. — Я пока не уверена, но думаю, что да. — В каком смысле, пока не уверенна? — Когда ты меня целовал, я не думала о Ичиго, правда. — Спасибо, что сравнивать нас не начала. -Я уже это сделала, после того вечера. Знаешь, а вы чем – то похожи. Всегда достигаете своей цели. -Замолкни, мы совершенно разные. -Ну, как хочешь. -Куда пойдешь? — В каком смысле? -Доказала, теперь можешь идти. — А если не хочу? — Хочешь продолжить? Она нервно сглотнула. — Я не хочу быть одна. — Ты же шинигами, у тебя есть семья и друзья. — Они не понимают меня до конца. — Что же мне с тобой делать? — она лишь пожала плечами, — Пошли, погуляем. С тех пор прошло много времени. — Гримм, ты спишь? — Уже нет, Dea. — Мне пора домой. — Ага. Буду ждать. — И это все? А поцеловать? Я открыл глаза и посмотрел на мою шинигами. Она стояла около зеркала и одевалась. — Я могу не только это, — вскакиваю я с кровати, и обнимаю ее. Целую в шею, затем в губы. — Мне и правда пора. Брат будет волноваться, — с сожалением, сморит она на меня. — Что ж, иди. До вечера. — Ага, — кивает она и уходит в шумпо. Мы никогда не говорили о шинигами, эспаде, Айзене и Куросаки. Мы общались совершенно о других вещах. Наши отношения до сих пор держаться в секрете, но мне кажется, что все уже прекрасно о них знают. Они нам не мешают. Не мешают жить такой обыкновенной человеческой жизнью. И меня это устраивает. А еще, я решил, что никуда не отпущу от себя Dea. Я люблю ее, она меня. Все просто. А если пойдет что-то не так, что ж, моя сила при мне. И я с превеликим удовольствие , использую ее.

Dea— значит Богиня с испанского