Тьма

— Максим, мне страшно... — Не волнуйся. Потерпи, я уверен, что осталось подождать совсем немного. Тяжелое облако напряжения нависло над ними. Тьма была такой плотной, густой и вязкой, что казалось, будто она живая и имеет материальную форму. Будто она дышит в замерзшие уши и шепчет злую песню скорой кончины, сдавливает грудь и хватает цепкими пальцами легкие, настойчиво вливается в горло и в нетерпении душит жертв... Казалось, что её, грозную и властную Госпожу, можно услышать, уловить неестественный запах в тесном помещении, кожей ощутить небрежные прикосновения. Несомненно, она везде. Закрыла выход и теперь наблюдает за происходящим своими черными глазами незримой убийцы, ждёт... Нет, на самом деле тьма не страшна. Страшно то, что в ней скрывается. Холодные тонкие запястья дрожат в широких теплых ладонях. Главное, что он рядом. Алиса не смогла бы сдержать в себе ужас, если бы оказалась одна в такой ситуации. Это выше её понимания, выше её храбрости, выше всего человеческого существа. Ведь девушка твердо убеждена в том, что за ними следит нечто. А стены наверняка искажают пространство в попытках раздавить несчастных жертв. Время исчезло. Это мертвая зона. Осталось только поддерживать пламя надежды в сердце и ежесекундно успокаивать себя нелепыми предположениями о том, как такое могло случиться и каким окажется финал... Тишина. Нет, молчать она не может. Она боится безмолвия, потому что оно предвещает смерть. — Максим?.. Ради неё он должен сохранять спокойствие. Прошло, наверное, не больше десяти минут, но парень с трудом смывает сети страха, обвившие его рассудок тугой паутиной. Ему сложно игнорировать яд сомнений и безумных догадок, который медленно растекается по сознанию и искусно его парализует. Максим еще стоит на месте лишь по одной причине: он знает, что Алисе сейчас намного хуже. Он не может позволить трагичным убеждениям пронзить её ранимую душу. Это сейчас важнее. Нельзя потерять связь. — Алиса, это всего лишь лифт. Мы просто застряли. Скоро к нам придут на помощь. Только не говори, что ты веришь в глупые рассказы про призраков, якобы живущих в темноте, — он говорил это с теплотой и нежностью. Он улыбался, но не от счастья, радости или слепой веры в свои слова. Он делал это, чтобы успокоить себя, обмануть воображение. Девушка все равно не могла ничего увидеть. — Нет, конечно, ты прав. Глупо... — ответ получился натянутый, словно струна, готовая разорваться. Алиса не хочет выглядеть трусихой перед своим парнем. Она знает, что Максим любит её за легкомысленное безрассудство и бойкую смелость. Но сейчас всё иначе... Это не обычный страх, не простая тревога, не бессмысленное беспокойство. Неизвестность плотно оплела происходящее, потому что никто из подростков не понимал, что происходит на самом деле. Они пытались объяснить ситуацию. Так делают все, оказываясь в непредвиденных и странных обстоятельствах. Так делают, когда не могут поверить в реальность. Так делают из-за невозможности принять правду. — Но почему ты так свято уверен, что это лифт? Мы ведь не помним, как попали сюда, — и вновь тонкий, выжатый страхом голос прервал тишину. Алиса совершила ошибку, когда решилась задать этот вопрос. Он нес в себе жестокое отчаяние. Удар прошелся по душе девушки, когда руки Максима дрогнули. Всего на мгновение эти крепкие надежные ладони поддались слабости. Стрела пессимистичных мыслей вонзилась глубже. Парень боится, теперь Алиса знает это. Нет, она догадывалась раньше, но не хотела принимать эти суждения. А теперь сердце вспыхнуло лихорадочным огнём. Девушка хотела убежать отсюда, но понимала, что некуда. Они уже выяснили, что находятся в замкнутом помещении, в какой-то маленькой тесной и пыльной комнате. Четко прощупываются углы, а больше — ничего. Грязная пустота. Сводящая судорогой безысходность. — А что еще это может быть? — он ответил не сразу. — Я не самый смелый, не буду спорить, но могу уверить тебя, что сверхъестественного не существует. Должно быть, это чья-то нелепая шутка, — парень почувствовал усилившееся волнение девушки и попытался её успокоить. Он сходил с ума от иронии столь противоречивых действий и глупых попыток, от абсурдности своих неосторожных речей. И всё-таки в это очень хотелось верить. Предположения — одновременно и спасительная нить, позволяющая возлюбленным сохранять в себе силы и стойкость, и опасное оружие, которое может свернуть их мировосприятие, искромсать, расчленить, отравить, уничтожить... Естественно, подростки старались мыслить позитивно. Вернее, они делали вид, что так мыслят. Специально, друг для друга. Это единственный способ прогнать безумие. Выбраться самостоятельно они все равно не смогут. Уже пытались. Тщетно. — Тогда этот человек — садист! — возмущенно вскрикнула Алиса. Она чувствовала, как опускается холод внутри. Она знала, что рассудок постепенно растворяется в кошмарах, так умело нарисованных нездоровым воображением. И уже ничего не могла с этим сделать. Максим оторвал одну руку от хрупкого запястья и ласково погладил возлюбленную по голове. Её мягкие волосы навеяли приятные воспоминания. Парень ободрился. Вот она, Алиса, перед ним, рядом с ним, вместе с ним! Парень не раз говорил девушке, что больше ему ничего не нужно. Кажется, так и произошло. Здесь нет никого, совершенно пусто. Только они вдвоем. Или... Нет, еще темнота. И она наблюдает нагло, завистливо, гневно. Максим почему-то не мог избавиться от этого неприятного чувства. Словно кто-то ещё, третий и абсолютно лишний, затерялся в пространстве. Алиса улыбнулась несмотря на то, что возлюбленный не мог этого увидеть. Она вдруг прильнула к нему, смыкая руки за спиной в крепких объятьях. Так действительно спокойнее. Девушка слышит биение его сердца. Быстрое, но живое. Все ещё страстное, все ещё влюбленное, все ещё настоящее. И оно принадлежит ей. — Знаешь, а ведь это не так плохо, — сказала она, искренне желая верить в собственные слова. Но Максим не ответил. Он заметил кое-что. Он попытался вдохнуть спертый воздух. Кажется, кислород заканчивается. Дышать становилось сложнее. Когда парень пришел к этому выводу, что-то погасло внутри; сломалось; разошлось в беспомощном крике, а после исчезло. Скорее всего, это была надежда. — Алиса... Голос прозвучал обеспокоенно, и это испугало девушку гораздо сильнее, чем темнота. Умоисступленное обречение в тоне. Нездоровые нотки безумия, подступающего к горлу глухими импульсами. Это было произнесено не Максимом. Не тем парнем, которого Алиса знала уже несколько лет. Не тем парнем, с которым она гуляла поздними вечерами и с такой простотой, с необъяснимым увлечением обсуждала поры года, учебу, животных. Не тем парнем, который нежно целовал её после волшебных свиданий поздней весной. Не тем парнем, с которым она иногда в шутку ссорилась по телефону. Нет... Девушка поняла это: что-то в Максиме погибло. Грифель, скрепляющий его натуру; стебель, возвышающий пестрый цветок его темперамента; душа, выпускающая его существо. — ...тебе не кажется, что воздуха стало меньше? — он беспощадно продолжил. А потом вырвался и начал бить кулаками в стены так дико и отчаянно, что девушка растерялась, отскочила куда-то в угол, закрыла руками лицо от ужаса. Максим кричал, словно тупое животное. Он пытался говорить что-то, но слова не складывались в речь: это были нечленораздельные звуки. Он сбивал свои руки в кровь. В то же время Алиса плакала, шептала про себя молитвы, в которые никогда не верила. Выдирала волосы на голове и старалась не выплюнуть сердце. Казалось, оно совсем скоро остановится: пульс поднялся в два или три раза. Девушка практически ничего не понимала. Не могла отличить реальность от угрюмых фантазий. Ей несколько раз привиделись тени прямо во тьме. Затем она ощутила чужое касание на мокрой от слез щеке. Мгновением позже — хриплое дыхание слева. "Это нужно остановить" — кричало сознание. "Сдайся!" — сопротивлялось тело. Алиса нашла в себе силы. Любовь заставила её приподняться и обвить руками шею своего парня. Она нежно, по-матерински поцеловала его в затылок и начала водить по спине маленькой ладонью в трепетном желании успокоить. Это подействовало. Совсем скоро возлюбленные вновь обнимались, только в другом положении. Девушка сидела на коленях, а парень прижался к холодной стене, расставив ноги по сторонам от своей возлюбленной. Им так было удобнее и, возможно, немного спокойнее. — Максим, нельзя поддаваться панике. Ты сам говорил, что помощь скоро придет. Давай ждать её! А когда попадем домой, я тебе испеку блинчики. Ты же их так любишь, — тихо всхлипывая, говорила девушка подавленно, но нежно и почти убедительно. — С тем самым малиновым вареньем? — задыхаясь, шептал парень самоотверженно. Он игрался с локоном Алисы, как ребенок с любимой игрушкой. — Конечно. С тем самым, и никак иначе, — давясь слезами, тепло, сердечно роняла слова девушка, а пустота быстро хватала их в когтистую руку и жестоко душила внутри. Прошел целый час или десять минут всего лишь — это уже неважно. Удивительно, каким незначительным кажется время в моменты, когда не нужно спешить по делам. Плохие отметки, ссоры с друзьями или родителями, опоздание на праздник, потеря денег, бессонница — все эти мелкие бытовые проблемы тотчас теряют смысл. И парень, и девушка невольно задумались о том, как много упустили за глупыми тревогами и волнениями, за ругательствами и выяснениями отношений. Сейчас подростки просто хотели жить. Это слово казалось им очаровательным, прекрасным, волшебным. Жизнь... Это сказка и кошмар одновременно. Каждый человек выбирает то, что ему ближе. Жаль, как жаль, что поняли это молодые люди так поздно. Они знали, что уже не смогут спастись. Они предчувствовали. — Я помню, — неожиданно начал Максим, лишь бы скрасить тишину последних мгновений, — как признался тебе в любви. Мы тогда ходили гулять на реку, и ты, моя милая энтузиастка, чуть ли не упала. Я тогда так испугался! Мне пришлось быстро реагировать, чтобы уберечь тебя, — он провел рукой по её плечу. Алиса притихла. Она отвлеклась ненадолго от страха, и ради этого парень был готов говорить вечно, насильно вовлекать возлюбленную в сад воспоминаний и ностальгии, чтобы она удалялась от мрачной действительности. — Я очень боялся тогда... Ну, понимаешь, я раньше никому не признавался. И вообще не знал, как это нужно делать. Весь вечер советовался с друзьями. А потом как-то само пришло, — он прервался, чтобы сделать глубокий вдох. Воздуха осталось совсем мало. Стало невыносимо жарко, но никто уже не обращал на это внимания. — И наш первый поцелуй... Под тем же мостом, во время сурового осеннего ливня. Ты так долго не хотела рассказывать маме обо мне. Волновалась. Но я ей понравился. Мы были так счастливы в то время. И даже сейчас... Я очень счастлив, правда. Я ведь люблю тебя, — он осторожно взял её лицо в свои ладони. Он хотел увидеть блестящие голубые глаза. Чистые, яркие, кристальные... Он всем сердцем надеялся уловить её взгляд, полный искренней любви и податливой нежности. Но не мог. Тьма стерла лица, подавила эмоции, сожгла надежду. Но она не могла отобрать воспоминания. И не могла поглотить любовь. — Максим, — Алиса накрыла его руки своими тонкими пальцами, — я тебя тоже люблю. И буду любить вечно, даже если это наши последние часы, — она поцеловала его в щеку. Эти слова вновь ввергли парня в беспамятный ужас. Последние часы... Как Алиса могла сказать такое вслух? Да, подобные мысли у каждого крутились в голове, завивались вихрем, хаотично разбрасывая все остальные, красочные и светлые фантазии, но Максим думал, что говорить о таком нельзя. Он отвергал правду, навязанную фобиями. Он пытался обмануть тьму. А Алиса одним необдуманным выражением развеяла иллюзию умиротворения, обнажила страшную истину. Что там, за границей человеческого понимания? Райские поляны с сочными фруктами? Ангелы, поющие божественные песни? Свобода и мир? Вряд ли. Быть может, кипящие котлы и огненная лава? Усмехающиеся демоны и реки крови? Насилие и война? Нет. Там Пустота. Спокойная, безмолвная, вечная... Не многим отличается от того, что происходит сейчас. В том измерении нет эмоций, нет слов, нет запахов. И даже воспоминаний там нет. Космос. Вселенная. Звездная пыль. Сон, но без интригующих историй. Там есть еще Тьма. Обширная, тяжёлая, сумбурная. Почти такая же, как здесь, в помещении, в котором оказались подростки. Мысли об этом терзали людей с самого их появления. Они сводили с ума талантливых философов, вводили в недоумение ученых. Но Максим и Алиса редко об этом задумывались и никогда не воспринимали всерьёз подобные размышления. Вплоть до этого момента. Сейчас они поняли, что Смерть реальна, величественна и могущественна. Она склонилась над ними. Хочет отправить в путь... — Я задыхаюсь, — беспомощно прошептала Алиса, и Максим обнял её крепко, почти болезненно. — Не волнуйся. Я перестану дышать... Тебе хватит воздуха до тех пор, пока не придёт помощь. — Нет! — испуганно выкрикнула девушка. — Ты сумасшедший эгоист! Без тебя я не выйду отсюда, понял? Или вместе, или никто! Лучше умереть, чем страдать всю жизнь, — с запалом, с чувствами проговорила Алиса, а потом замолкла. Не могла больше возмущаться. Кислорода осталось критически мало. На пару минут. — Тогда будем через поцелуи передавать воздух. Он взял её за руку и сплёл свои пальцы с её пальцами. Он хотел отчетливо ощущать присутствие возлюбленной. Они должны погибнуть вместе. Возможно, кто-нибудь их найдет. Через несколько минут, дней, месяцев или столетий... Кто знает? — Это романтично, тебе не кажется? — так тихо прошептала девушка, что парень мог её и вовсе не услышать, но в данном случае от тишины была определенная польза. — Да... Настали самые мучительные мгновения. От нехватки воздуха у подростков кружилась голова. Правда, это было почти неощутимо в такой темноте. Губы девушки посинели, а парень вдруг почувствовал прямо над своей головой что-то плоское и тяжелое. Потолок? Кажется, они действительно попали в ловушку. Помещение их давило не только душевно, но и физически. Не говоря ни слова, Максим уложил девушку на пол и обнял её своими широкими руками. Алиса не стала возражать. Она совсем не понимала, что происходит. И не желала понимать. Единственное, чего она хотела, — слышать надрывное, тяжелое дыхание парня до тех пор, пока не умрет. Девушка хотела погибнуть первой. Она боялась погрузиться в полную тишину. Боялась потерять связь с возлюбленным. Боялась оставлять его в объятьях неизвестности... Боялась отдавать его смерти. Но... — Ты видишь? — дрожащий женский шепот. — Что? — с трудом выдавленное слово. — Это она, — сказала Алиса совершенно спокойно, и лицо её исказила безумная улыбка. Так ухмыляются люди, познавшие истину. Увы, человеческое сознание никогда не сможет принять её.