Тихий звон подков

Свежий ветер дул в лицо, кругом, у самой травы, клубился туман. Эта ночь выдалась особенно прекрасной. Но мне было тревожно. Обернувшись, я посмотрел на стоящую позади сестру. Лунный свет играл бликами на её светлых волосах, заплетённых в косу, делал её кожу излишне бледной. Последнего она явно стеснялась и старалась стоять к ночному светилу спиной, чтобы лучи не попадали на её лицо. - Ну же, Альмен, отсюда открывается такой вид. - Я потом посмотрю. В ответ я лишь вздохнул и снова посмотрел вперёд. Стоял я на вершине холма, который был настолько высок, что с него было видно весь окрестный лес вплоть до гор. Даже озеро, которое мы проезжали позавчера, попадало в диапазон видимости. Наверно, днём этот почти сплошной лесной покров вмещал в себя все оттенки зелёного, но сейчас передо мной словно раскинулось тёмное море с гребнями лунного света, оставляющего своё серебро на листве. Казалось, если ступишь вперёд, то нога с громким плеском окунётся в тёмно-зелёную воду, а по глади пойдут спокойные ровные круги, достигая самых гор, колебля их... - Брайэн. Наши взгляды встретились, это было даже как-то неожиданно. Я не заметил, как она подошла. Понял, что сестра держала меня за рукав, и в её взгляде скользило волнение. - А, прости. Кажется, я задумался. - Может, остановимся здесь до конца ночи? Ты устал. - Вовсе нет,- я отрицательно мотнул головой, заодно пытаясь сбросить состояние полудрёмы. Мда, скакать две ночи без сна всё-таки очень утомительно, особенно для меня. Я не привык путешествовать по такому графику, обычно я всегда останавливался на ночлег в каком-нибудь трактире. Но сейчас нельзя было позволить себе такой роскоши. А вот сделать привал прямо сейчас мне не давало такое дурацкое для данной ситуации чувство, как гордость. Я пытался себя убедить, что просто хочу побыстрее добраться до места назначения, но всё-таки это моя гордыня не позволяла устроить отдых. Ну конечно, как это так, старший брат уже издыхает всего лишь после двух бессонных ночей! Я почувствовал, что Альмен уже с минуту смотрит на меня. Её губы тронула едва заметная улыбка, а потом она как бы неловко обронила: - Ну, ты один такой выносливый... Вон, лошади уже почти заснули. Кони и вправду стояли словно неживые, опустив морды, лишь вздымающиеся бока да тихое сопение показывали, что животные просто спят. Но всё же заставили мою гордость заткнуться не лошади, а уставший взгляд сестры. Я совсем не подумал о ней. А ведь ей перепадало ненамного меньше, чем мне. Надо быть внимательней к окружающим, балбес. Спустя всего четверть часа лошади были рассёдланы, костёр разведён, а Альмен, пододвинув свою подстилку ближе к огню, погружена в сон. Я лежал, слушая потрескивание веток в пламени и шелест листвы. Потом лёг на спину и, закинув руки за голову, посмотрел на тёмное небо. Странно, совсем недавно у меня глаза слипались прямо во время езды, а сейчас, в спокойной обстановке, сон никак не шёл. Я блуждал взглядом по беспорядочной россыпи неярких звёзд и думал. Откровенно говоря, думать ночью я считаю глупым занятием, всё равно ведь только всякий сонный бред в голову лезет, но в этот момент мой разум был абсолютно чист. Я перебрал в сознании всё, что свалилось на нас: разорение семьи, убийство отца и матери за неуплату долгов и последующее преследование наследника. Как я понял, если приемников – то есть меня, как единственного сына – не будет, то земля перейдёт в собственность управляющего города. Не сказать, что имущество нашей семьи было жирным куском, но на той почве взращивало свой урожай уже не одно поколение, и жадные люди решили, что такое грех не оттяпать. Я прикрыл глаза. Как бесчестно и мерзко. Моего отца убили прямо на улице, совершенно не таясь, потому что знали, что им ничего за это не будет. Не вовремя вошедшая в комнату мать умерла от осколка вазы, попавшего ей прямо в горло, когда в наш дом ворвались эти ходячие мрази и стали крушить всё подряд. Я был вынужден бежать из родного дома под покровом ночи, словно я вор, словно я незаконно влез на чужую территорию, хотя по ней несколько веков ходили мои предки. Пара лошадей, оружие и сестра – вот и всё, что осталось от места, где я вырос. Дорожная одежда и другие вещи первой необходимости были куплены по пути на деньги, что я успел буквально сгрести перед бегством. Ненависть снова вскипела во мне, и я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, будто пытаясь её затушить. Я чувствовал себя человеком, загнанным в угол. Я взял с собой Альмен, потому что знал, что губернатор либо убьёт её, либо отдаст в публичный дом, и ничего из этого я допустить не мог. Но так же я знал, что участь беженки иногда бывает хуже, нежели продажной женщины. Светлая коса Альмен почти растрепалась, слышалось ровное дыхание. Сев, я посмотрел на лежащую ко мне спиной сестру, и моё сердце снова кольнуло жгучее волнение. Выдержит ли она? Захочет ли закончить путь? Я не имею права её держать, но мне будет очень тяжело без неё, если она вдруг захочет остаться в каком-нибудь городке, который мы будем проезжать. Но самое ужасное, что я сам не знаю, что нас ждёт. Я подался на юго-восток только потому, что эта часть страны считается самой спокойной. Но что ждёт там, я не представляю. Вполне может быть, что мы не сможем там поселиться, ведь может оказаться, что там высокие цены... Я бреду наугад в кромешном тумане. Я иду, не зная, куда моя нога ступит на этот раз – на твёрдую землю или в смертельную трясину болота. И я тащу за собой сестру, пытаясь показать ей, что я знаю, что делаю, но, кажется, она мне не верит. Но и не бросает меня, а идёт со мной, продолжая поддерживать меня, несмотря на то, что с нами случилось. Альмен самый близкий мне человек, единственный, что остался со мной. Я понимаю, что наш путь полон трудностей, которые только начались. Что нам будет очень тяжело. Что мы можем даже не дойти до конца. Отец учил меня действовать так, как я считаю нужным, даже если это полная глупость и даже если она опасна. Именно в ту ночь я решил, что, пока у меня есть, к чему стремиться и за что бороться, я не отступлюсь от своего. Пока хоть кто-то, пусть это буду только я сам, будет верить в меня, я буду идти туда, куда мне нужно, и защищать тех, кто мне дорог. Пока в моём теле ещё есть тепло, я не буду бояться холода. И я никогда не продам свою душу. Встав с подстилки, подошёл к тому же холму, с которого не так давно осматривал окрестности. Свежий ветер дул в лицо, кругом, у самой травы, клубился туман. Эта ночь выдалась особенно прекрасной. И у меня на душе было спокойно.