Reincarnation

- Какой план? - спросила Сакура, когда Мадара повернулся к ней с центра поля, - извини, ты вытащил короткий прутик. Мадара отмахнулся от ее беспокойства. - Мы используем естественный недостаток. При этих словах брови Сакуры изогнулись. Ее голос был совершенно ровным, когда она спросила: - И что это значит? Мадара сморгнул, мгновение смущенно посмотрел на нее и покачал головой. - Я не то имел ввиду, - сказал он мягко, неуверенно потирая затылок, и негромко вздохнул. - Что я имею ввиду... Хаширама, благородный и пустоголовый Хаширама, приложит все силы, чтобы танцевать вокруг тебя все сражение и это мы можем использовать как преимущество. - Он не будет драться со мной всерьез. Она была не уверена, чувствовать ей себя оскорбленной или наоборот, выдохнуть от облегчения. Нет, она не хотела драться до смерти, ничего подобного, ей определенно было не победить, но она не хотела чтобы к ней относились как к чему-то несерьезному. Она пока еще шиноби и у нее есть гордость. - Возможно, - ответил Мадара, пожав плечами. - Благородный Хаширама сделает все возможное, чтобы уважить тебя и как Куноичи, и как женщину. Интересно посмотреть, как он это провернет. Сакура потрясла головой. - Ладно, хорошо. Возьму что дадут. Так какой план? Я недостаточно быстрая, чтобы соревноваться с Тобирамой-сама, и я не специалист по дзюцу. У меня есть только несколько полезных приемов дзюцу, которые не являются основой для медицины, - пожала плечами Сакура, - извини. На этот раз настала очередь Мадары качать головой. - Не извиняйся за набор своих навыков. Мы можем справиться и без этого. Я помню, что при нашей первой встрече ты говорила что-то о своем Тайдзюцу. И то дерево... Сакура кивнула и просто сказала: - Я сильная. - Возможно, ты могла бы это использовать... - подтолкнул ее Мадара, но его голос звучал не очень-то уверенно. Затем он склонил голову на бок, волосы, обычно прикрывавшие другую половину лица, съехали, обнажая второй глаз. Сакура видела, как темная до черноты бездна исчезает, и в кружении пробуждается к жизни Шаринган. Сакура неожиданно поняла, что она уже довольно давно не видела Шаринган. Даже в селении, которое построили несколько дюжин Учих, Шаринган считался почти как табу. Признак недоверия. Поэтому, насколько ей было известно, никто его не использовал. Даже Айя. На какой-то момент он загипнотизировал ее. Красное колесо смерти в глазах родоначальника Учих заставило Сакуру вспомнить то, к чему она уже давно не обращалась. Саске. Одна эта мысль удивила ее. Она часто вспоминала об Ино и Наруто. О Хинате и Тен-Тен. Она даже пожертвовала несколько душераздирающих воспоминаний о Неджи, друге, которого она совершенно точно потеряла. Однако ее разум ни разу не обратился к мальчику, который когда-то составлял значительную часть ее жизни. Мальчику, ради которого она готова была пожертвовать всем. И тем не менее, попав сюда, она совершенно о нем не думала. Может раз или два, среди других мыслей он мелькал в ее голове, но с тех пор как она попала сюда не было какого-то определенного момента, когда бы она думала конкретно о нем. Неким образом, несмотря на то, что она решила, что этот засранец - после того как он попытался снова ее убить - больше не имеет для нее значения, она все равно чувствовала себя плохо, потому что не вспомнила о нем. Он был не просто мальчишкой, который никогда не сможет ее полюбить. Он был член ее команды, и ее друг. Почему эта мысль оставляла такой горький привкус во рту? Она быстро встряхнула головой, пытаясь вернуться назад к происходящему. Как бы плохо она не ощущала себя из-за того, что думала о своих друзьях и семье меньше, чем они того заслуживали, сейчас для этого было не время. Пусть это было сражение не на жизнь и на смерть, это все равно была битва, и кто-то мог пострадать из-за ее неосмотрительности. То есть из-за нее. - Если бы я могла дотянуться до любого из них... - медленно сказала Сакура, понизив голос так, чтобы только он мог слышать ее, - тогда, вероятно, я смогу убрать их с поля. Мадара пристально посмотрел на нее, на его лице была смесь эмоций: неверие, любопытство, возможно немного удивления. Сакура почти могла себе представить его лицо, когда он поймет, что она правда не шутит. - Мне не победить в открытой схватке, но я могу убрать одного из них с поля, при условии что будет возможность подобраться близко. - Тогда займись Хаширамой, - сказал Мадара, его лицо вновь приняло нейтральное выражение. - Я достаточно много раз схватывался с Тобирамой и знаю, как он действует. Его скорость легендарна, даже я признаю это. Сакура понятливо кивнула. - Вы двое готовы? - крикнул Хаширама, его руки были аккуратно сложены на груди. Тобирама уже был облачен в свой боевой доспех, похожий на тот, что Сакура видела в фрагментах своих перемешанных воспоминаний, только черная рубаха под синей броней была не с длинным, а с коротким рукавом. Все остальное было таким же. - Готов, - ответил Мадара. Сакура кивнула, подтягивая перчатки на руках. - Я тоже, Хаширама-сама. Хаширама улыбнулся и, потянувшись, дотронулся правой рукой до отметины на руке - без сомнения, печати - прежде чем направить в нее чакру и на нем появилась его броня. Мадара сделал то же самое, печать на тыльной стороне его руки призвала его собственный красный доспех, с характерным звуком вскинув его волосы. - Салма? - позвал Хаширама, глядя на молодую Сенджу, - ты окажешь нам честь? Салма уважительно поклонилась. - Да, господин. Она подняла правую руку в воздух. Сакура услышала звук еще одного появления рядом с собой, и краем глаза увидела то, от чего зашлось ее сердце. В руках Мадары был его знаменитый боевой гунбай. Впервые за долгое время колени у Сакура начали дрожать. В своих воспоминаниях она могла видеть Обито с легендарным веером, когда он изображал Мадару, он обращался с ним так, будто тот ему принадлежал. И хотя это был просто веер, он был уникален. С его помощью можно было преобразовывать чакру в потоки ветра или пламени. Края веера были невероятно острыми, с их помощью можно было пробиться через сотни человек. Сакура задрожала и едва заметно подалась назад от Мадары. Она встряхнулась, пытаясь заставить себя сосредоточиться, сделала несколько глубоких вдохов и приняла свою боевую стойку. Сакура понимала, что должна быть очень быстрой. Каким бы добрым и дружелюбным Хаширама ни был, он все равно являлся могущественным шиноби, которого почитали как Бога Шиноби. Такое прозвище за красивые глаза не дают. В некоторых случаях - неважно, намеренно или нет, - разумно вести так обезоруживающе, как это обычно делал Хаширама. Разговаривая с ним, Сакура часто забывала, что перед ней вероятно самый сильный шиноби этого времени. Ей пришлось повторять себе под нос, глядя на темноволосого мужчину перед собой: «это серьезно. Не дай себя одурачить». - Хаджиме! - выкрикнула Салма. Сакура подождала долю секунды, уловив как Мадара пронесся мимо нее слово молния. Его ноги едва касались земли, пока он быстро сокращал расстояние между собой и Тобирамой. Тот ждал его на полпути, сжимая в руке меч. Когда они столкнулись, Сакура не могла понять, действительно ли она видела прошедшую между ними ударную волну, или ей только показалось. Они вращались и кружились один вокруг другого в смертельном танце. Был только слышен звон ударяющихся клинков. Они двигались так быстро, что Сакура едва могла разобрать, что происходит. - Сакура-чан! - позвал Хаширама, привлекая к себе себе внимание, и Сакура шокированно сморгнула, соображая, что он уже всего в нескольких футах от нее и быстро сокращает это расстояние. - Время сразиться, мой друг! Сакура поднырнула вниз вовремя, чтобы успеть уклониться от удара, направленного ей в голову. Она скользнула под его ногой и побежала, спасаясь. Оглянувшись, она заметила, как он расслабленно стоит на месте, где она была всегда несколько мгновений назад, и смотрит на нее обманчиво любопытным взглядом, давая ей секунду, чтобы понять, что происходит. За это она была ему благодарна. Черт же тебя дери, Сакура, сосредоточься! Быстро составив план в своей голове, она не слишком уверенно достала кунай и кинулась к нему. Сакура замахнулась в его лицо, но он легко увернулся и, пригнувшись, попытался сбить ее с ног. Сакура прыгнула, выставляя вперед ногу и целясь Хашираме в грудь. Он прогнулся назад, пытаясь уйти от удара. Несколько минут они обменивались ударами. Ударить, пнуть, увернуться, прыгнуть, развернуться, отступить, поменяться местами, блокировать, отступить в сторону, напасть. Быстрая пауза в бою позволила Сакуре заметить гибкость ее собственного тела. Сражение с Хаширамой было похоже на захватывающий танец. Они оба были танцорами и бой состоял из шагов и движений. Звон меча, косы и веера Мадары и Тобирамы были их собственной балладой. Все это было так сюрреалистично. В этот раз Хаширама сократил расстояние, собираясь продолжить их танец. Так что они продолжали еще несколько минут. Будущий Первый вероятно почувствовал, что Сакура была готова перейти к более эпичной составляющей их сражения, и потому мягко улыбнулся. По большей части, их Тайдзюцу было способом прочувствовать друг друга. Ощутить, как каждый из них двигается, на таком подсознательном уровне, что Сакура была удивлена. Она была не из тех, кто в бою элегантен и красив. Точно. Сакура - не нежный цветок, легко танцующий на ветру. Если и есть для нее описание, то это - торнадо. Быстрое, непредсказуемое и очень опасное, если угодишь под огонь. Должно быть Хаширама увидел произошедшую в Сакуре перемену, когда ее позиция изменилась. Она расправила плечи и выставила вперед подбородок. Быстрое движение глаз к месту, где глава Учих и младший брат Первого были шквалом движущихся цветов, кружась друг против друга в попытке одолеть другого. Их одежда и броня едва поспевали за их движениями и Сакура сомневалась, что обычные зрители могли разобрать что происходит. Возможно поэтому Хаширама делал все медленно. Ведь это представление, в конце концов. Где-то в середине их сражения Сакура потеряла кунай, который был у нее в руке, и ее встревожило насколько на автопилоте она билась. Сакура бросилась вперед, одновременно отбрасывая руку назад для удара, и как и много раз до этого, Хаширама легко увернулся, отступив в сторону. Но Сакура не собиралась ударить кулаком. В последний момент она направила чакру в свою руку и, проносясь мимо, скользнула ей вдоль его правого бедра. Она повернулась к Хашираме как раз когда он издал стон боли и упал на колени, на лице его было удивление. В толпе позади него слышалось бормотание, люди хотели знать, что произошло. Сакура тряхнула головой, заставляя себя забыть об их присутствии. Как будто инстинктивно, как только Хаширама рухнул на землю, Тобирама оказался рядом с ним, подхватывая его под руку и осматривая на предмет повреждений. - Что случилось? - хрипло спросил он, его взгляд метался между Хаширамой и грациозно приближающимся Мадарой. Тот двигался медленно и плавно, каждый шаг был точным и решительным. Его опасные красные глаза были устремлены к Тобираме, в них было нечто между холодной отстраненностью и почти несравнимой яростью. В этой красной бездне глаз обитало что-то, что отчаянно хотело уничтожить Тобираму и казалось, что внутри самого Мадары была война. Страх пополз вдоль позвоночника Сакуры. На три секунды Мадара казался тем самым человеком, перед которым она когда-то уже стояла и с которым дралась через годы в будущем. Сакура и сама одаривала противников опасными взглядами, и становилась целью некоторых весьма серьезных. Но никогда ранее, даже в будущем, она не замечала, насколько опасно глядит Мадара на Тобираму. Если бы ей нужно было подобрать одно слово, описывающее это, первым было бы ядовито. Но выражение его глаз то и дело менялось, это были то глаза Учихи Мадары, с которым она познакомилась здесь, то Мадара, которого она знала в будущем. Того, кто просто хотел, чтобы все остановилось. Сакура наблюдала, как человек, который начинал ей нравиться, превращался в человека, которого она боялась больше всего. Это приводило ее в ужас. Возможно, она забыла, что именно имело здесь значение и что именно она должна была здесь найти. Здесь и сейчас Мадара не был чудовищем, это она могла сказать точно, но и не был собой. К счастью, каким-то образом, то, что изменяло его, еще не победило. Он очевидно все еще бился с этим, даже если сам этого не знал. Выражение его лица совершенно не менялось, только глаза. Шаринган, опасный как никогда. - Я в порядке, - заверил брата Хаширама, прерывая ужасную борьбу в глазах Мадары, тьма исчезла в глубине бездны. - Я... Хаширама оперся на руку Тобирамы, поднимаясь на ноги, но когда он осторожно попытался перенести вес на поврежденную ногу, то пошатнулся. Хаширама приподнял ногу и покрутил коленом, пытаясь понять, в чем дело. - Правая нога двигается не полностью... Мадара обогнул братьев по дуге и встал рядом с Сакурой. Его глаза скользили по раненой ноге Хаширамы. Хаширама оперся на брата и потер бедро, его брови выгнулись вверх от любопытства. - Ты... - его голос был мягким, словно он сам не верил, - ты перерезала мускулы, - произнес он изумленно и его глаза расширились, - но кожа осталась неповрежденной... невероятно. - Определенно, - сухо подтвердил Тобирама, - во время боя. Хаширама кивнул. Он или не заметил сарказма в голосе Тобирамы, или ему было все равно, потому что он продолжал с любопытством глядеть на свою ногу. Потом он перевел взгляд на Сакуру и улыбнулся. - Я считаю, что этот бой стал куда интереснее. Его добродушные, темные глаза зажглись интересом. Тобирама отпустил руку брата и Хаширама принялся балансировать на здоровой ноге, слегка придерживая вторую. - Если под «интереснее» ты имел ввиду «тяжелее», то да, - заявил Мадара и черные запятые заплясали вокруг его зрачка. Судя по голосу, он был доволен. Хаширама расхохотался. - Ага, и это тоже. Сакура кинула взгляд на главу клана Учиха, пытаясь понять, идет ли внутри него еще та борьба, но он был спокоен и расслаблен и, что бы это ни было, когда он приближался, оно остановилось. Из-за Хаширамы? Взгляд Сакуры вернулся назад к главе Сенджу. Он пытался приспособиться к раненной ноге. Разобравшись с этим, Хаширама повернулся к Сакуре. - Когда все это закончится, мне понадобится твои мозги, Сакура-чан. Я должен знать, как ты это сделала, - сказал Хаширама, изменяя свою боевую позицию так, чтобы на поврежденную ногу приходилось меньше веса. Сакура кивнула. Тобирама занял свое место рядом с братом и битва продолжилась. Правда теперь все было куда хаотичнее. Тобирама и Хаширама все время находились неподалеку друг от друга, вынуждая Сакуру, как самую маленькую из них всех, быть между ними и одновременно заставляя ее уклоняться от ударов с обоих сторон, в то время как Мадара нападал извне. Хаширама стал значительно медленнее, пытаясь компенсировать свою рану. Когда свет снова окутал руку Сакуры (в этот раз она целилась в левое бедро), руки будущего Первого скрестились в очень знакомой печати. Сакура остановила дзюцу и прыгнула, уходя от обоих братьев и от земли так быстро, как только она могла, испытывая дурное предчувствие от того, что было впереди. Она была права. Дерево появилось из земли и устремилось за ней и за Мадарой, который тоже быстро наращивал расстояние между собой и Хаширамой. Тобирама быстро преодолел его и их сражение продолжилось. Когда Сакура оказалась на земле, она побежала, уворачиваясь и подныривая под колонны дерева, которые заставляли ее отступать. В последнюю секунду, почти добежав до кромки леса, Сакура развернулась и запрыгнула на движущееся дерево, на бегу к Хашираме доставая из кармана пять кунаев. Она быстро обернула кунаи взрывными печатями и метнула два в сторону Хаширамы, целясь в землю возле его раненой ноги. На долю секунды он переключил внимание на взрывные печати и сумел отпрыгнуть благодаря здоровой ноге, но только на несколько футов и быстро сформировал несколько печатей. Вокруг него появился земляной барьер, закрывая Хашираму от взрыва. Сакура прыгнула на поднявшийся из земли вал и, направив внутрь чакру, поняла, что там никого нет. Охота на живца? Она спрыгнула на землю, огляделась вокруг, припоминая последний раз, когда она была в сходной ситуации. На лице Сакуры появилась легкая улыбка. Сейчас или никогда. Сакура повернулась к Мадаре. - Мадара-сама, - позвала она, его голова немного повернулась в ее сторону, но он не отвел взгляда от Тобирамы. - Прыгай! Крикнув это, лучшая ученица Принцессы Слизней Тсунаде подняла кулак вверх, наполняя его чакрой, и ударила в землю с победным криком: «Шаннаро!», чувствуя, как раскалывается и прогибается земля под ее силой.