Сборник Noblesse

Заявка: М-21 - постоянный участник боев без правил. На его теле было множество шрамов, но на лице только один. Повстанческая АУ, штампы.

Последний из ста

О нём никто ничего не знал, никто - ни устроители боёв, ни тайная группа, в которую он вступил. Его не любили, это верно: не любили повстанцы, не любили другие бойцы, даже те, кто постоянно ставил на него, - и они не любили его. Когда он впервые принял участие в боях, публика отнеслась к нему настороженно, с долей пренебрежения и подозрения. Он так сильно отличался от прочих, что никого это не могло оставить равнодушным. Он производил неблагоприятное впечатление на первый взгляд, на второй, да и на все последующие тоже. Выглядел зрелым и опытным, но с обманчиво юным лицом. Странный шрам на лице лишь усиливал интерес к нему, подчёркивал его необычность и загадочность. Он не назвал никому своего имени, просто зашёл в клетку и замер на месте в ожидании противника. Точно так же спокойно он стоял и ждал решения главы тайной группы, когда решил поддержать "реставрацию монархии". Он не улыбался, не делал лишних движений. Все, кто смотрел на него, невольно внутренне содрогались, поражаясь его отстранённости и замкнутости, жёсткости и выдержке. Его глаза наполняло холодное пламя злобы и ненависти - оно словно копилось в нём веками. Воплощение ярости, не желающее отвлекаться на то, что не касалось его цели. Повстанцами овладели сомнения, ведь они ничего не знали о нём и могли видеть лишь угрозу, которая явственно исходила от него. Человек без имени, человек со шрамом на лице, тот, кто пришёл открыто, не таясь, но не стал от этого меньшей загадкой. Тайную группу объединяло желание восстановить монархию и обрести справедливость, а вот он... Он отличался и преследовал иную цель, но какую? Глава группы решительно встряхнулся, отгоняя наваждение, и твёрдо произнёс: - Хочешь присоединиться? Отлично. Что ты умеешь? - Убивать, - последовал лаконичный ответ. И улыбка. Но не та улыбка, что вызвала бы расположение. От его улыбки по коже забегали мурашки. Предводитель не растерялся и кивнул. - Оружие стоит денег, как и сведения. Ты можешь заработать их благодаря своему умению. На боях без правил. - Вам нужны деньги? Для "реставрации"? - И только? Глава группы вновь кивнул. - Хорошо. Он развернулся и просто ушёл, не сказав больше ни слова. Через неделю он принёс деньги, а бойцовское прозвище его знал каждый уличный мальчишка. "Шрам" - так назвала его публика. На его теле было множество шрамов, но на лице только один, который всем и запомнился, как и потрясающее равнодушие. Обычно бойцы гордились своей репутацией, придирчиво выбирали "имена", красовались в клетке. Этот же интересовался только противниками во время боя, плевать хотел на то, как его прозвали, и на впечатление, которое производил. *** - Дворец Парламента, через месяц. Если всё получится, то через месяц истинный монарх встанет во главе страны. Нам нужны взрывчатка и партия "штурмовых"... Сто тысяч, - подытожил предводитель "реставрации". - Сто тысяч... - И только? - знакомо прозвучало от двери. Он стоял, прислонившись плечом к косяку. Кисть левой руки туго оплёл бинт, испачканный тёмными пятнами засохшей крови. - Ты так говоришь, словно в состоянии достать подобную сумму за пару дней, - проворчал кто-то из повстанцев. Впрочем, проворчал негромко, не желая нарываться на неприятности. - Через неделю. Сто тысяч. - Он оттолкнулся плечом от косяка, сунул руки в карманы и шагнул за порог. Все застыли - поверить страшно и страшно лишиться надежды, пусть и слабой. - Но как... - Чёрный Дракон? Неужели он... - ...выйдет против Чёрного Дракона? - Его же убьют! Чёрный Дракон - глава карательного отряда Парламента! Да его просто размажут по стенке! Глава группы молча сидел за столом и не отводил взора от закрывшейся за безымянным бойцом двери. Кто же он такой? И какую цель преследовал? Почему он решился на бой с Чёрным Драконом? Действительно ли ради "реставрации"? *** Публика даже не отреагировала на его появление в клетке, она наслаждалась видом своего любимца - Чёрного Дракона. Тот не знал поражений, пользовался неизменной популярностью, хоть и редко принимал участие в боях. Обычно Чёрный Дракон заканчивал бой в первые же пять минут, компенсируя краткость зрелищностью и жестокостью добивания. Да, он всегда убивал своих противников - кровь была обязательной составляющей его выступления в клетке. И публика любила кровь, смерть и Чёрного Дракона. Хлеб и зрелище - со временем ничего не менялось. На Дракона ставили, с ним выигрывали, он дарил деньги и острые ощущения. Шрам стоял у дверцы клетки и терпеливо ждал, пока Чёрный Дракон рисовался перед публикой и собирал восторги в свой адрес. Старая тактика - испытывать терпение противника, ждать, пока сомнения и страх завладеют им. На сей раз тактика себя не оправдала - человек со шрамом не ведал страха либо просто устал бояться. Он криво усмехнулся, но глаза его сверкнули ненавистью. Так долго ждать удобного момента и подходящего повода, чтобы рискнуть, поставить на карту всё. Победить или проиграть, но отдать в итоге старый долг. Он давно расстрелял свой страх в ожидании этого дня. Правда, теперь у него имелись две веские причины для победы, а не одна. Дракон пришёл сюда развлечения ради, а вот он... Он помнил белое и алое, помнил удар в спину, помнил предательство и погибших ради прихоти Парламента друзей. И он помнил лицо того, кто привёл карательный отряд им "на помощь", притворился другом, чтобы стало "веселее" играть с жертвами. Он ждал, когда же Дракон соизволит посмотреть на него. Он ждал, терпеливо и бесстрастно, сгорая одновременно от ненависти и злобы внутри, тщательно контролируемых ненависти и злобы, но отражающихся в его глазах и обжигающих ледяным холодом. Он ждал, потому что хотел, чтобы Чёрный Дракон его узнал, вспомнил его лицо, вспомнил всё, что сделал тогда, вспомнил каждого, кого убил в тот день. И вспомнил того, кому удалось выжить ради мести. Наконец голубые глаза противника скользнули по лицу Шрама - без выражения, без чувств, без искры узнавания. Он не помнил ничего и никого. Когда на руках человека столько крови, куда уж ему вспомнить лицо одной из тысяч своих жертв! - Готовься к смерти, щенок, - с широкой улыбкой посоветовал Дракон, отставив назад правую ногу и вскинув руки чуть выше линии плеч - свободная стойка. Шрам не шелохнулся, вообще никак не отреагировал, только ненависти в глазах стало больше. Готовиться к смерти? Зачем? Разве он не умер вместе со своими друзьями? Он не считал себя живым уже давно, он лишь нёс бремя долга и был двадцать первым из ста. Последним из ста - и всей сотней разом. Рядом с Драконом Шрам выглядел бледно: ниже ростом, тоньше и изящнее, мышцы не столь эффектны. Просто немногие могли отметить широкую грудь и выносливость, скорость, неутомимость, спрятанные за сухощавостью. Многочисленные шрамы на теле способствовали зрительному обману и искажали восприятие. Человек со шрамом на лице немного повернулся так, чтобы левое плечо оказалось впереди. Отрывистый звук гонга заставил зрителей умолкнуть, но почти сразу же они взревели от восторга: начало боя впечатляло. Дракон с поразительной скоростью метнулся вперёд - буквально пересёк клетку по диагонали одним прыжком - и обрушил на противника град мощных ударов. Публика практически не могла разглядеть Шрама, скрытого внушительной фигурой Дракона. Через несколько секунд худощавый боец отлетел на стальную сетку, соскользнул на пол и проворно откатился в сторону, избежав жестокого удара ногой сверху вниз. Он вскочил на ноги, позволив зрителям разглядеть кровь, лившуюся из носа, и алые ромбы на спине - следы удара о сетку. Вот только мало кто придал значение его ровному дыханию и холодной уверенности на спокойном лице. Он так часто получал удары, разные удары: и сильные, и ещё сильнее - в итоге его тело больше напоминало кусок дерева по крепости и выдержке. Дракон вновь набросился на соперника, вновь обрушил на него лавину быстрых ударов... И внезапно всё закончилось. В клетке стоял Шрам, свободно опустивший руки вдоль тела. Глубокий вдох, небольшая задержка, затем долгий выдох. Бесстрастное лицо, обжигающий холодом взгляд. Дракон лежал у его ног, поверженный коротким и неуловимо быстрым ударом. По большому счёту, это даже ударом нельзя было назвать - стремительный тычок костяшками пальцев, угодивший в нужное место, чуть ниже уха, под край челюсти. Дракону потребовалось секунд десять, чтобы прийти в себя. В полной тишине он помотал головой и неловко приподнялся. Публика потрясённо наблюдала за происходящим - Дракон впервые упал! Шрам спокойно следил за движениями противника и не делал попыток добить его - просто ждал. Со стороны это походило на презрение. В боях без правил бить лежачего не считалось зазорным, хотя случались исключения. Но тут всё выглядело иначе, ибо уважение оказывали не так. Презрение, именно презрение, и никто в этом ни на миг не усомнился. Шрам осмелился выказать своё презрение лучшему бойцу, что сразу же лишило его расположения зрителей - тех зрителей, которые питали к нему подобие тёплых чувств. Впрочем, человека со шрамом это не волновало - он испытывал презрение и к публике, если вообще замечал её. Неправильный боец приводил всех в недоумение. Казалось, что Чёрный Дракон обязан раздавить его своей мощью, размазать по полу, по сетке, превратить в отбивную, но этого не происходило. Натренированный взгляд мог различить гибкость и стремительность Шрама - две трети ударов Дракона пропадали впустую, не настигнув соперника, а оставшуюся треть он стойко выдерживал: падал, но в мгновение ока вновь оказывался на ногах, упрямо и бесстрашно встречал противника лицом к лицу. Он в основном тратил силы на уклонения и блоки, терпеливо выжидал нужные моменты, затем следовало короткое стремительное движение, и после каждого такого движения Дракон неизменно оказывался на полу. Шрам как будто выбрал лишь две точки на теле врага, на которых и сконцентрировался: на шее, чуть ниже уха, и центр солнечного сплетения. После нескольких попаданий эти точки заметно потемнели, но только никто не мог понять причину столь странных атак. Как бы там ни было, выглядел Дракон куда лучше, чем залитый кровью соперник, а то, что двигаться он стал хуже, заметили единицы. Сам Чёрный Дракон прекрасно осознавал нынешнее положение дел и понимал, что дальше так продолжать нельзя. Он решительно перешёл к ближнему бою, постаравшись зажать Шрама в угол клетки. Зажать толком не вышло, зато удалось провести апперкот. Противника подняло в воздух и уложило на пол, но он вновь успел откатиться в сторону, не позволив нанести добивающий удар. - Убей его! - Убей! - Хватит уже играть! Зрители один за другим подхватили клич. Они желали получить привычное зрелище - победу и кровь, а бой затянулся, лишив их радости столь же необходимой, как и еда. Дракон стремительно сократил расстояние, отделявшее его от Шрама, и занёс руку для сокрушительного "вбивающего" удара сверху вниз. Одновременно с началом удара соперник пружиной выпрямился, крутанулся на пятке, разминувшись благополучно с кулаком Дракона, и выбросил руку вперёд. - Последний... - выдохнул Шрам, отдёрнув пальцы от шеи врага. Комбинация была завершена, а Чёрный Дракон - фактически мёртв. - За каждого из ста. Помнишь меня? Он прикрыл ладонью рубец на лице, и с мрачным удовлетворением отметил, как расширились от изумления глаза противника. Всё-таки узнал... - Ты... - хрипло выговорил Чёрный Дракон. - Ты... - Не напрягайся - умирать будешь дольше. Ты сейчас, должно быть, чувствуешь, как кровь стремительно хлынула к голове, через минуту она пойдёт из носа, из ушей, горлом и даже польётся из глаз. И ты не можешь двигаться, верно? Тебе осталось прожить ровно сто ударов сердца. Теперь ты знаешь, почему и за что. Шрам медленно повернулся к противнику спиной и устало пошёл к дверце клетки. Смотреть бессмысленно, ведь он отлично знал всё, что должно произойти. Два шага - кровь полилась из носа, три - пошла горлом, четыре - потекла из ушей, пять - заструилась алым из глаз, шесть - тело свело судорогой, семь - тяжёлое падение за спиной. Сейчас приведут врача, но тот ничего не сможет сделать. "Муки и страдания в сто ударов сердца за сотню прерванных жизней - это справедливо, ведь так? И за это мне заплатят сто тысяч, которые завершат нашу месть. Символично..." На его теле было множество шрамов, но на лице только один. Единственный шрам, который он нанёс себе сам. Чтобы помнить и никогда не забывать. Двадцать первый. Последний из ста - и вся сотня разом.