Ему было все равно. Ей тоже.

Ей хочется тяжело вздыхать и бесконечно закатывать глаза, глядя на то, как он вновь и вновь осматривает клуб в поисках девочки, с которой проведёт эту ночь. Сегодня пятнадцатое число, поэтому ничего другого ожидать и не следовало. Ему все равно, ей тоже. Они лишь трахались по четным числам месяца и вместе выходили курить на балкон. Он вечно бурчал, что курить сигареты с капсулой ебанное позерство, а она лишь усмехалась и выдыхала ему в лицо дым с привкусом черники. Оба убеждали себя, что похуй где и с кем. Ей было двадцать пять и она уже давно не играла в эти детские игры. Провоцировать кого-то на ревность было слишком смешно для неё — она не велась на это. По крайне мере, категорически отказывалась это признавать. — Малых, что будешь? Скрип по хозяйски закинул руку за её спину, придвинувшись к её уху, чтобы в вакууме громкой музыки его слова были хотя бы отдаленно разборчивы. Она произнесла первый попавшийся коктейль, чтобы казах вновь оказался на приличном расстоянии. Не то, чтобы ей это не нравилось, просто личное пространство никто не отменял. Её бесило в этом помещении абсолютно все. Начиная от хуевой музыки, заканчивая официанткой, которая настолько сильно хотела получить чаевые, что не переставала улыбаться своим кривым ртом ни на секунду. Возможно, она лишь придирается, но у неё хуевое настроение с самого утра, так что можно было бы быть менее раздражающей, ладно? — Ты сегодня какая-то молчаливая. — Настроение в пизду. — Может дело как раз таки в ней? Скрип усмехнулся, сняв солнцезащитные очки, вальяжно отбросив их на стол. Девушка заставила себя натянуть улыбку, моля, чтобы получилось хотя бы немного искренне. Однако по взгляду казаха было понятно, что миссия провалилась также, как и попытка подкурить сигарету с первого раза. Блять. — Выйду на пару минут. Покурить. Адиль лишь провёл её волнующим взглядом, усаживаясь по удобнее на диванчик. Они не были кем-то друг другу, однако парень все же трепетно относился к ней. Он знал, что у них с Кириллом была особая история, но о всех подробностях особо не догадывался. Да и не касалось его это, поэтому он просто не лез. Их дела. Пусть разбираются сами. — Куда она? — Курить. Блондину хватило одной минуты, чтобы оставить двух девушек за столиком и выйти из шумного помещения, прося подкурить ему. — Адиль волнуется. — Это в его стиле. — Может поделишься? — Чем? Хуевым настроением? Базара нет, забирай. Она говорила, как быдло, однако была женственней самой милой леди, которая только была в его постели. Про таких говорят «телка с яйцами». Однако про неё можно было просто сказать — сука. — Снова сигареты с капсулой? — Бля, Кирь, если не знаешь о чем поговорить, может тогда вовсе не стоит начинать? Она раздражалась также быстро, как он возбуждался при виде её. Дрожала от холода, кутаясь в свой оверсайзный пиджак, а он — от желания вновь почувствовать её дерзкий рот на своём члене. Её блядская темная помада лишь дразнила ещё больше, а то, как она курила, заставляло прям здесь припечатать её к стене и грубо выебать на глазах у охранников клуба. Сука. Какая же она сука. — Прекрати играть в игры со мной. Мне это не интересно. — Никаких игр, чистая провокация. — Не надоело? — Абсолютно. Они не умели нормально разговаривать, так же, как и признавать свои чувства друг к другу. Прятаться за «трахаемся и не переживаем друг за друга» было куда удобнее, чем начать нормальные отношения. У каждого был свой горький опыт, который повторять никто особо не собирался. А возможно, просто не были уверены что вообще стоит. *** — Кирюш, тебя Вася вызывает. Сегодня в 19:00 должны дропнуть клип, поэтому, пожалуйста, будь на месте, ладно? — Понял. Вот так всегда, коротко и по сути. Краткость — сестра таланта. А в их случае ещё и брат, сват и прочая хуйня. Разбираться во всем этом не было ни сил, ни желания, потому что каждый раз это все заводило их в алкогольный тест-драйв на пару суток и сотни тысяч «почему». У неё кружилась голова от того, как запах курева смешивался с дорогими духами Саяна. А ещё от того, что она покурила на голодный желудок. В помещении было душно и выполнять свою работу не было сил, однако она слишком долго откладывала её на потом. Поэтому приходилось переодически отпивать уже остывший кофе и потирать виски в надежде на то, что это поможет. «Сегодня жду тебя у себя. Надеюсь, ты наденешь мое любимое красное кружевное.» Пальцы напечатали ответ, не успев обдумать правильность своего решения. Она была слишком уставшей и поникшей последнее время. И сказать, что её это пугало… да в общем-то не особо, учитывая сколько работы на неё навалилось. Собственно, она не сомневалась и в том, что даже, если она ему откажет сегодня, запасных вариантов у него окажется предостаточно. «Сегодня не получится. Слишком много работы.» Ответа не последовало даже спустя час, поэтому забив на это полностью, она продолжала сжимать зубы, слушая не интересную для неё, в данный момент, историю Саяна, и разгребать кучу бумаг. *** Все, о чем она сейчас мечтала, это увалиться в кровать и закутаться в одеяла по самую переносицу. А ещё вернуться в прошлое и никогда не встречать Кирилла. Но, к сожаление, второе оказывается таким же невозможным, как и первое, когда девушка видит сидящего блондина около её входной двери. Он практически спал, положив голову на колени, и девушка специально начала громко стучать каблуками, разъярённо подходя к двери. — Решил убедиться воочию в действительности моих слов? Мог просто позвонить Саяну. — И тебе привет. Замок щелкнул три раза и девушка вошла в свою квартиру-студию, бросая ключи на тумбочку. Парень зашёл следом, не прерывая с ней зрительного контакта. Он был сонным, однако слишком быстро соображал. — Я занимаюсь не только тобой, если ты забыл. Она не церемонилась с ним. А зачем? Они уже давным давно все решили, чтобы сейчас сюсюкаться. В конце концов, он уже не маленький мальчик. — Чаем угостишь? — Закончился. — Кофе? — Тоже. — Слушай, я поговорить пришёл, давай без выебонов, ладно? Красноречивый взгляд все говорит за неё. Кто мог бы говорить за выебоны, как не Кирилл. В этом он разбирался лучше всех, однако она лишь промолчала, клацая электрический чайник, который уже через пять секунд начинает нагревать воду с противным звуком. Они оба были морально истощены. И дело было не в огромном количестве работы перед его предстоящим туром, как они любили говорить. Определённо, нет. Они это оба прекрасно понимали, но убеждать себя в обратном было куда приятнее для их огромного эго. — Слушай, Насть, тебе не надоело? — Что? — Наши отношения. — Если бы они были, то ответ был бы определённо — «да». Она лукавила и хуево сдерживала себя в руках. Ей не нравилось это все, потому что знала к чему это все приведёт. Он попытается выяснить что между ними, она будет все слишком яростно отрицать, потом они начнут трахаться, вместе покурят на балконе, а утром выпьют чай в тишине и разъедутся по своей работе. Все ясно, как белый день и прокручивать этот день снова и снова её не впечатляет. — Мы оба знаем чем закончится этот разговор, может не стоит его начинать? — Может тебе просто не нужно отрицать то, что между нами? — Между нами ничего нет, в том то и дело. Его ладонь слишком грубо встречается с дубовой поверхностью стола и яростный взгляд устремляется в неё. Он зол — она довольна. Исход всегда один и тот же, осталось лишь раздеться и переместиться на кровать. Хотя можно и здесь, на этом столе, все равно никто не будет против. И блуза срывается с её плеч, падая к ногам, роняя пару пуговиц. *** В среду ему было хуево. Хуевило настолько, что за три часа, он мило поцеловался с унитазом четыре раза и пару раз практически отключился. То ли дело было в алкогольном отравлении, то ли в высокой температуре. Понять ему было не дано, но рука сама потянулась за телефоном и выбрала нужный контакт в списке. В течении пятнадцати минут, она сидела с ним на диване, гладя его голову, пристроившуюся на коленях и рассказывала что-то. В принципе, было похуй что она говорила, главное, что стало чуть-чуть легче. Он бредил. И в этом бреду говорил о том, как сильно любит. Она все списывала на высокую температуру и ещё не выветрившийся алкоголь. И все отчаянно пыталась уложить его спать. Глупая. А он балдел от её белых волос, которые запутывались в крупные кудри и у него в пальцах. Иногда невесомо целовал её ключицы и кончик носа. А её распирало от нежности, но упрекнуть в том, что он просто не в своём уме — считала должным. *** И потом все рутинно-секс по четным числам месяца. Его распирало на написание песен, её — огромное количество бумаг и договоренностей Газгольдера. Он срывался на неё после очередного рабочего дня, она, собственно, все понимала. Злость переходила в страсть. И на утро никто не говорил друг другу «доброе утро». Они уже не курили вместе на балконе. Ему стало похуй на то, с какой капсулой она выбрала сигареты на этот раз. А ей уже не хотелось тяжело вздыхать и бесконечно закатывать глаза на то, как он вновь и вновь высматривал девочку по симпатичнее для того, чтобы провести эту ночь. Сегодня было шестнадцатое. Но ему было все равно и ей тоже.