Ветер в волосах

— Ева?       Голос был настолько тихий, что едва пробивался через границу сознания. Достаточно настойчивый, чтобы не отмахнуться от него, как от назойливой мухи. Взволнованный, из-за чего в груди неприятно холодело, а сердце и вовсе замирало в моменты, когда эхо от него таяло вдалеке, оставляя её в полном одиночестве.       Она старалась открыть глаза, оглядеться вокруг, но её окружал лишь мрак, а голос, на который она шла, старательно подавляя подступающую панику, был единственным ориентиром, благодаря которому она заставляла себя вновь и вновь идти вперёд. Временами это казалось безнадёжным и тогда ею вновь завладевал ужас, не дающий ступать дальше, сковывающий всё её тело. — Мне страшно, почему… почему…       Она вздрогнула, обернувшись на тихий, почти что плачущий голос, эхом отозвавшийся в этой пугающей тёмной пустоте. Отчаяние, паника и тонкие нотки смятения окутывали каждую клеточку её существа, парализовывали, заполняя собой сознание, давили с такой силой, что хотелось кричать что есть мочи. И она слышала крик. Истошный и полный невыносимой боли. Крики. Они сплетались в одно целое, создавая непонятную какофонию. Громкую. Пронзительную. Где слова теряли уже всякий смысл. — Ева!       Кто-то резко схватил её за руку, вырывая из этого панического ада, и прижал к себе, тихо шепча что-то. Она не понимала слов, не могла разобрать знакомые звуки, знакомый тембр голоса, знакомое имя. В голове всё ещё набатным колоколом отдавалось эхо того ужаса, в который она нырнула в первые секунды своего пробуждения.       Потихоньку мысли и чувства вновь наполняли её разум, а страшное эхо стихло, уходя всё дальше и дальше, пока голова полностью не прояснилась, а тело не освободилось от оцепенения.       Свет. Яркий, давящий, ослепляющий. Ева поморщилась, сильнее вцепившись в белый халат своего спасителя, и прижалась к нему как можно сильнее, пытаясь успокоиться и хоть немного прийти в норму. — Эй, всё хорошо, всё в порядке, успокойся, я здесь…       Она почувствовала, как руки, что выдернули её из темноты, сильнее сжали её в объятиях. Она не была против. Сейчас ей хотелось одного — хоть немного побыть в безопасности и тишине, ощущая рядом тепло живого тела, привести себя в порядок.       Ева была в полной растерянности. Память потихоньку возвращалась, как и мир вокруг наполнялся звуками, чириканьем птиц, мягким шуршанием листьев на ветру. Тонкий порыв ветра коснулся её спины, отчего Ева вздрогнула, резко распахнув глаза.       Светло, невероятно светло, пришлось прищуриться, дать глазам шанс хоть как-то привыкнуть к полуденному солнцу. — Нил?       Голос был чуть охрипшим, незнакомым, но Ева взяла себя в руки и аккуратно разжала объятия своего напарника, опустившись прямо напротив него.       Нил смотрел на неё обеспокоенно и испуганно. Выглядел он как-то неуверенно, сидя на коленях перед ней и упираясь одной рукой о землю, а другой держась за живот. Дыхание сбившееся, под стать серому ошеломлённому лицу. — Ахах… а нам тут яяявно рады, — тихо проговорил он и со вздохом упал на спину. — Чёрт бы вас побрал.       Ева бы согласилась, если бы не была настолько сбита с толку. — Что… что это вообще было? — Ты у меня спрашиваешь?! — ошеломлённо и немного резко отозвался Нил, со свистом вдыхая, наполняя лёгкие свежим воздухом. — У меня сердце до сих пор колотится о грудную клетку, Ева. Хотя это сердце, как и я сам — всего лишь гребаная симуляция сознания…       Ева растерянно оглянулась, всё ещё продолжая щуриться от яркого солнечного света.       Они оказались на небольшой летней поляне, окружённой пихтовой рощицей, под палящим жарким солнцем. Вдалеке, на западе, виднелась яркая крыша домика, наверное, единственного на всю округу. — Нил, ты опять что-то сделал с машиной? — без лишних церемоний, прямо в лоб спросить Розалин, наблюдая, как её напарник тяжело садится на землю и оглядывается вокруг. — И лучше не ври. — Да чтоб мне пусто было! Ничего я не трогал! — резко возразил Нил, поднимаясь на ноги и отряхивая свой халат. — Погоди… разве что… — Что? — Не надо так на меня смотреть, Ева, я тут вообще не причём. — Да говори ты уже, — начала сердиться Розалин, всё ещё не в силах подняться с места. Слишком много потрясений произошло за эти несколько минут. — Недавно «Зигмунд» обновлял все машины, забирая их в техотдел, якобы для установки нового патча в систему… — он на мгновение заколебался, поглядывая на свою напарницу. — Вроде бы… точно, для усовершенствования системы восприятия. — Что ещё за система восприятия? — Новая система, позволяющая не только просматривать память пациентов, но и включающая в себя генерацию эмоционального состояния… влияющего на действующих операторов… — глаза Нила непроизвольно округлились, после чего он резко хлопнул себя по лбу. — Твою же мать… — Лучше и не скажешь, — покачала головой Ева, начиная хоть немного понимать сложившуюся ситуацию. — Да это же чёртов садизм. Один, два таких клиента, и докторов можно отправлять в психушку. — Нет, система всё равно не должна генерировать такого рода ситуации, без определённых на то причин… Так быть не должно… — Знаю я одну такую причину: один балбес, который вновь мог не заметить неисправный стабилизатор.       Нил растерянно посмотрел на неё, отчего у Евы неприятно засосало под ложечкой. Зная характер своего напарника, она рассчитывала на другую реакцию. Совершенно. Но видя его замешательство, решила, что сейчас не лучшее время для пререканий. Нил при ней проверял оборудование, поэтому никаких проблем с ним быть не должно. — Нил… — Розалин замялась, отводя взгляд в сторону, — спасибо, что вытащил меня… оттуда… — Без проблем, мы же команда, — улыбнулся Уоттс, хоть по глазам было видно, что он всё ещё в раздумьях о причине возникшей ранее странности. — Я рад, что с тобой всё хорошо. — Я тоже рада, что ты в порядке.       Нил растерянно кивнул, отвернувшись от неё, а Розалин почувствовала, как на душе резко стало спокойно и тепло. Как тогда, когда Нил сжимал её в своих объятиях, обещая спрятать от любых бед и проблем. То мгновение, когда он сам находился в ужасе, но нашёл её руку в беспроглядной мгле. Когда она вспоминала всё это, на душе сразу же становилось легче. Они рядом, и поэтому, что бы ни случилось, они со всем справятся. Вместе.

***

      Когда она оказалась здесь в первые секунды, когда голова всё ещё была забита теми ужасающими ощущениями, а перед глазами стояла лишь полная темнота, она совершенно не замечала то место, где они очутились. Не успела в полной мере воспринять то, что увидела. То воспоминание, что должно было стать их отправной точкой. Маяком, закрепляющим начало их пути. И только сейчас, когда Розалин наконец-то смогла хорошенько осмотреться по сторонам, стало ясно одно — странности даже не думали заканчиваться. Всё только начиналось.       Обычно, первое, самое свежее воспоминание находилось не особо далеко от того дня, когда доктора впервые переступали порог дома своего пациента. Месяц — полтора, не более. Так было всегда. Но сейчас, оглядываясь по сторонам на всю ту буйную растительность, поле, залитое солнцем и окружённое высокими пихтами, и ясное голубое небо, хотелось задаться лишь одним вопросом. Вопросом, который вертелся на кончике языка с того самого момента, как она впервые прочитала документы пациентки… — Какого здесь вообще творится?! — удивлённо озираясь, пробормотал Нил, сорвав с земли ярко-зелёную травинку. — Чёрт, это же лето! Лето… Почему лето?!       Ева с радостью бы задала тот же вопрос, если бы коэффициент недоумения и так не был бы превышен на один квадратный метр. Явно не веря своим глазам, её напарник срывал всё новые и новые травинки, а в какой-то момент и вовсе застыл, выпрямившись во весь рост и подняв лицо к небу, приложив ладонь козырьком ко лбу: — Ты видишь это солнце, Ева??? Оно ПЕЧЁТ! — Ну да, это же летнее солнце, болван, — со вздохом покачала головой женщина. — А вот почему мы перенеслись так далеко — вопрос… — Хм… может, это просто самый удобный момент для нашей пациентки? Терезы… — Тереза Вейланд. И нет, не думаю, — Ева задумчиво посмотрела на траву под своими ногами, что едва-едва покачивалась от слабого летнего ветерка, — контракт был заключён всего месяц назад, осенью… — Что ж, думаю, гадать тут целую вечность всё равно бессмысленно. Давай найдём пациентку, — развернувшись, Нил указал туда, где меж пихт виднелась крыша небольшого домика. — Думаю, нам в ту сторону.       Ева противиться не стала и спокойно пошла за Уоттсом к небольшой утоптанной дорожке, попутно отключая взаимодействие с внешним миром. Жара вокруг стояла страшная. И хоть провели они здесь ещё не так много времени, но, одетая в тёплый свитер и брюки, она чувствовала, как ещё немного, и пот потечёт с неё ручьём. Чёртова симуляция…       Шли молча, прислушиваясь, и то и дело оглядываясь по сторонам, словно ожидая очередного подвоха. Нил так же, как ни странно, молчал, погрузившись в какие-то свои мрачные мысли, и встрепенулся только тогда, когда, минув ряды высоченных пихт, они вышли на знакомую дорогу. — Где-то здесь, в реальности, застряла наша машина, — пробормотал он, оглядываясь.       Ева осторожно прошла чуть дальше, к трассе, но вовремя остановилась. Земля под её ногами начала рассыпаться, трескаться, обнажая белоснежную пустоту — границу данного воспоминания. Оказаться за ней ей совершенно не хотелось. Оставалось только одно — идти уже протоптанной дорожкой, которая сейчас, хотя бы, не представляла из себя одно большое скопление грязи.       Здесь действительно было мило, спокойно, как и говорила Клэр. Ева слышала лёгкое стрекотание насекомых в траве, шорох листвы от лёгкого ветерка, от которого у неё, время от времени, пробегали мурашки по спине. Это было единственное, что наводило смуту во всей этой идиллии, напоминало о недавнем инциденте, о тех ужасных ощущениях, что она пережила, едва попав сюда.       Ветер, касающийся её спины.       Ветер, который касался каждой клеточки её тела, разнося тот пронзительный крик. — Аааааааааа!       От неожиданности Розалин вздрогнула, запнувшись о небольшой камешек, и едва не потеряла равновесие. Она чувствовала, как по спине толпами разбегаются мурашки, слабеют ноги и холодеет в желудке. Нил так же замер, уставившись туда, откуда доносился этот душераздирающий крик. — Знаешь… Ева… — сглотнув ком в горле, начал Уоттс, отступая на пару шагов назад, — ты как хочешь, но я туда не пойду.       Вот за что она любила своего напарника. В такие моменты желание в очередной раз отчитать его перебивало нахлынувшее оцепенение.       Хотя, сейчас она была с ним солидарна. Идти на крик совершенно не хотелось. — Ты же знаешь, нам придётся это сделать…       Нил явно был другого мнения, но возражать не стал.       Кричали явно недалеко, в роще с другой стороны от дороги. Деревья там росли намного плотнее, сплетаясь с колючими кустами, и представляли из себя подобие живой изгороди. Там же было словно и темнее, мрачнее, и от этого желание не идти туда только увеличивалось. Но работа есть работа. Лес — последнее, что должно было напугать её здесь, после того, что уже случилось. — Слишком много потрясений за столь короткий промежуток времени, — тихо проворчал Нил, пробираясь вслед за ней через заросли колючих кустов. — Мне совершенно не нравится эта пациентка. — Мне тоже, — прошептала женщина в ответ. — Надо быть осторожнее. Это место мне тоже не нравится. — Господи, а это же только начало… — Тс-с-с-с, — Ева приложила палец к губам, выглянув за ближайшее дерево, — смотри.       Неподалёку от них, в метрах двадцати, на земле сидела маленькая девочка в потёртом грязном-сером комбинезоне, прижимая к своей груди коленку. В глазах слёзы, а на грязном колене красовалась царапина, на которой уже успела выступить кровь. Но девочка не плакала, старательно сдерживаясь и сдувая с глаз непослушную чёлку пшеничного цвета. Волосы не особо длинные, собранные в два разлохматившихся пучка, которые сейчас топорщились в разные стороны. — Тер!       На вершине пригорка появилась фигура взрослого мужчины, который со всех ног бежал к его краю, после чего, проскользив по рыхлой земле к самому его подножью, подбежал к сидящей девочке: — Тер, ты в порядке?       Девочка покачала головой, продолжая прижимать к себе порезанную коленку, и подняла глаза на мужчину. — Я… я видела белку, пап, — чуть всхлипнув, проговорила она, — всего лишь хотела посмотреть на неё поближе… и оступилась…       Ева, не отводя взгляда от парочки, услышала, как Нил протяжно вздохнул, ругнувшись себе под нос. — И вновь виновники всего чёртовы белки… — Тс-с-с-с!       Пока она отвлеклась, мужчина успел посадить девочку на ближайшее поваленное дерево и сейчас аккуратно, стараясь не задеть рану, осматривал повреждённое колено. — Жить будешь, царапина небольшая, но, — он поднял глаза на свою дочь, выжидающе сделав паузу. — Впредь пообещай мне, что будешь аккуратна! — Но… — И не отойдёшь от меня больше ни на шаг. — Но белка!.. — Ты меня слышишь, Тер?       Девочка замолчала, надув щёки и сгорбившись над раненой коленкой. Она явно обиделась, избегая взгляда отца. Мужчина же только вздохнул, отпустив дочь, и сел рядом с ней, вытянув ноги. Выглядел он достаточно молодо, лишь лёгкая щетина выдавала в нём то, что он уже далеко не двадцатилетний юнец. Одет он был достаточно просто — рубашка с короткими рукавами и тонкие летние джинсы. Девочка же выглядела и вовсе крохой, хоть из-за довольно маленького роста легко было и ошибиться. — Ладно, хватит дуться, рассказывай, только быстрее. А потом обработаем твою рану. — Она небольшая, и так заживёт… — отмахнулась маленькая Тер. — Но белка! Папа, я их никогда раньше не видела… она была огромной! — Даже больше тебя? — с улыбкой отозвался отец. — Глупый, нет, конечно. Белки не бывают больше людей! — Почему же? — Потому, что это белки!       Мужчина рассмеялся, потрепав по голове дочь, и подхватил её на руки. — Идём, Тер, сейчас надо срочно обработать рану. — Но!.. — А потом уже белки.       Он стал не спеша пробираться к дороге, неся на руках дочь, и вскоре скрылся в зарослях ближайших кустов. Хоть тихо, но всё ещё было слышно, как они переговариваются. — Знаешь, что я сейчас слышал, Ева? — снова начал своё Нил, облокотившись о ствол ближайшего дерева. — Белки, бла-бла-бла то, белки, бла-бла-бла сё. Белколюбители… — А ты, я смотрю, всё ещё не остыл с того инцидента… — Ну знаешь, не ты частично оплачивала ремонт автомобиля… — Нил вдохнул, резко подняв руку, пресекая дальнейшие дискуссии, — но, слушай, что это сейчас было? — Не знаю, — неуверенно пожала плечами Ева, поглядывая в сторону того места, где только недавно сидели отец и дочь. — Но если это то, о чём я думаю… — Был бы здесь алкоголь, получилась бы занимательная игра — пей каждый раз, когда встретишь что-то, что в очередной раз не должно происходить, — хмыкнул Уоттс, — уверяю тебя, в конце этой истории я бы наверняка был бы в хлам… — Что ж, хорошо, что алкоголя здесь нет, — с улыбкой заметила Ева, начиная пробираться обратно к дороге. — Ты — технический специалист, тут — творится неведомая хрень, и ты, — она резко развернулась и ткнула в своего напарника пальцем, застав того врасплох, — мне нужен. — Ох, не обязательно так серьёзно воспринимать мои шутки…       Выйдя на дорогу, они пошли напрямую к знакомому дому, стараясь не отвлекаться на посторонние шумы. — Но, знаешь, что занятно? — Нил выжидательно посмотрел на свою коллегу, будто бы предлагая ей самостоятельно закончить мысль. Но женщина молчала. — Этот лес изменился со времён нашей последней встречи… Он стал… гуще? И этой дороги тут не было, как и тех крыш.       Мужчина указал направо, туда, где от основной дороги, отходила ещё одна. За широкими кронами виднелись куча небольших домишек, будто бы специально собранных как можно плотнее друг к другу. — Ну, если всё, как мы и думаем… Ничего удивительного. — Вот как? — усмехнулся Нил, провожая взглядом поворот. — Это довольно занятно. Помнишь наши прошлые дела? Одно единственное отклонение от нормы уже бы повергло тебя в панику, заставляя названивать в офис, в попытках разобраться в ситуации… Но сейчас… Чертовщина творится на каждом шагу, но воспринимается уже как адекватное явление… — Это не адекватные явления, Нил, — Розалин так и шла вперёд. Не поднимая глаз. Не встречаясь с ним взглядом. — Думаю, всё началось с того дела. Дела Джонни Уайлза. — Как давно это было… — А из последних — Колин Ридс. И ты так и не объяснил мне, что же ты сделал с машиной.       Нил в недоумении поднял бровь, не спуская взгляд с Евы. Сама же женщина всё так же предпочитала избегать его. — Я же уже говорил о стабилизаторе… — Нет, Уоттс. Я всё ещё жду от тебя настоящего ответа. В бредни со стабилизатором, уж прости, не верю. А поддержала я тебя перед Дэвидом только потому, что поскорее хотела закончить со всей этой суматохой.       Нил молчал, больше не пытаясь поддерживать разговор. И это молчание было красноречивее всех когда-либо сказанных слов на свете.       Она видела, как опасно подступила к той черте, что по сей день разграничивала их друг от друга. Видела, как Уоттс прячется в свой спасительный кокон, в попытке скрыться от её глаз. Она могла надавить, устроить истерику, вытрясти у него всю правду. Могла сломать эту тонкую грань, которую она сама старательно поддерживала. Но не стала. Вновь и вновь создавая иллюзию спасительной безопасности.       Она хотела узнать правду, понять, что же в конце концов происходит с её напарником. Понять, для чего Нилу все эти эксперименты. Но, вместо действия, Ева просто ждала. Ждала, надеясь и веря, что однажды Нил сам созреет до разговора с ней. Пока ещё не стало слишком поздно. Пока всё это не зашло слишком далеко. — А вот и дом. Мы на месте.       Ева подняла взгляд, прищурившись от яркого солнца. И, когда она увидела это место сейчас, при свете дня, сомнений больше не оставалось — они действительно попали в прошлое. В детство своего клиента.       Домик был небольшой, аккуратный. Стены и веранда выкрашены ярко-голубой краской, вокруг — ряд красиво оформленных клумб с цветами и небольшие яблони, которые, словно бы замыкались кольцом вокруг всего участка, создавая под собой лёгкий приятный тенёк. Они остановились именно под одной такой яблоней. Плоды с неё свисали так низко, что иногда почти касаясь их голов. — Не рановато ли для яблок… — задумчиво прошептала Ева, сорвав то, что висело к ней ближе всего. — Смотри, наш пациент на горизонте.       Девочка и правда сидела на нижних ступеньках веранды, одиноко устроившись с книжкой в руках и явно скучая. Коленка уже перевязана, а запачканный комбинезон сменился обычной белой футболкой и шортами. Отца рядом видно не было. — Что же, идём, узнаем, что она хочет. — Пресвятые тыковки, ты серьёзно? — Ева удивлённо окинула взглядом напарника, скрестив руки на груди. — Да она же ребёнок! И мы, если ты не заметил, в прошлом! Думаешь, она уже в столь юном возрасте решила, что же ей загадать компании, которой тогда даже не существовало?! — Ну, нас для неё, по сути, тоже не существует… — хмыкнул Нил, кивая в сторону девчонки. — Только вот сейчас она смотрит прямиком на нас. — Чт…       Ева медленно обернулась, пытаясь понять, шутит ли опять этот несносный Уоттс. Но девочка и впрямь смотрела в их сторону, хотя издалека сказать точно было сложно. Смотрела явно удивлённо, склонив голову и чуть приоткрыв рот. — Ты… что включил видимость? — Нет. — О… ну конечно…отлично. — Супер.       Отбросив сомнения, Ева сделала шаг из-под кроны яблони, приближаясь к девочке ближе. Нил подошёл следом за ней и остановился рядом, не произнеся ни слова. Но их юная пациентка всё так же молчала, уже опустив взгляд на книгу и поглаживая корешок тоненькими пальчиками. — Эм… Привет, — начала Ева, пытаясь подобрать на ходу нужные слова. Такое начало беседы с пациентом ей ещё не встречалось. — Меня зовут Ева Розалин, а это мой напарник, Ни… — Нил Уоттс, — окончил мужчина, прервав её на полуслове и сделав шаг вперёд. В первые секунды Ева слегка стушевалась, так и оставшись стоять с открытым ртом, пока Нил не подошёл к девочке и не присел перед ней на одно колено. Та в свою очередь так и не подняла взгляда, закрыв глаза густой чёлкой и уставившись в свою книжку. — Я знаю, кто вы, — голос у неё был тихий, но достаточно твёрдый и уверенный. Не по-детски уверенный. Казалось, та девочка, что гуляла вместе со своим папой в лесу и рассказывала про встретившуюся белку, и та, что сейчас находилась перед ними — два совершенно разных человека. В этом было что-то тревожное. Хоть солнце по-прежнему освещало веранду и лежащие вокруг неё территории, казалось, вокруг стало серее, а спины вновь коснулся неприятный прохладный ветерок.       Это заметил и Нил, передёрнув плечами, но так и не поменяв своей позиции. — Вы из «Зигмунда». Пришли исполнить моё желание, так?       Ева не ответила. Не знала, что сказать. Наверное, впервые в жизни. — Да, — подтвердил Нил, протягивая к девочке руку и аккуратно дотронувшись до её подбородка. Та даже не дёрнулась, всё так же не поднимая головы. — Так каково твоё последнее желание?       Мужчина аккуратно поднял голову девочки так, что теперь они находились лицом к лицу с ним. Глаз к глазу.       А Ева почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. — Я хочу увидеть морской закат, — улыбнулась девочка, слепым взглядом уставившись прямо перед собой. — Вы поможете мне?