***
Поняв, что конченный сенсей бати будет главным экзаменатором, Бориска заскулил. Скулил долго — чуть не прозевал, как конченный сенсей начал зачитывать правила. — В последнем этапе на звание каратиста первого уровня вы столкнетесь с врагом своей молодости. С человеком, который испортил ваше детство и разбил мечты. — С папой? — завертел головой Мстислав. — Где? Та ладно? — Нет, Славик. Этот человек знаком каждому из вас. Итак, щеглы. Каждый из вас должен показать свои навыки каратэ, поборов в бою завуча. Класс обрадовался. Завуч — не очень. — То есть, чтоб доказать свою волю каратиста, нам нужно избить Игоря Валентиновича? — протянул радостный Бориска. — Боже, храни систему образования. Первым завуч огреб от Ильи Яманака, который, повалив его на спину, написал на лбу фломастером матюк. — Техника — пять, за грамотность — четыре, — объявил Никита, перекрикивая возмущавшуюся Надьку. — Эх ты, отличник, хто ж слово «хуй» без твердого знака пишет? — Все нормальные люди, — вразумил Евкакий, зарядив председателю подзатыльник. — Ой, сиди, не позорься, букварь ушастый. Итого: техника — пять, но эпичность — четыре с минусом. Работай над эпичностью, юный каратист. — Эпичность? — поинтересовалась ботаниха Сулико. — Это важно? — Это очень важно, — закивал Евкакий. — Эпичность — незаменимая подруга в бою для настоящего каратиста. Пока враг поражается эпичности противника, у каратиста есть шанс провернуть хитроумную атаку. Поэтому, щеглы, работайте над эпичностью своих техник. И, если повезет, вы станете такими, как самый эпичный каратист за всю историю села — Семен Учиха. Сарочка ахнула. Никита закивал согласно. — Этот эпичный деб… каратист ходил зимой и летом в гамашах и рубахе, мерз, дрожал, но не сдавался и не надевал пуховик, ибо это не круто. Семен Учиха ходил с кипятильником, казачьей шашкой и чугунным корытом — одного взгляда да на этого каратиста было достаточно, чтоб враг охреневал и терял хватку. Так-то. Дети восторженно зашептались. Шуганный Нара побежал переворачивать шашлыки, а Надька вызвала второго участника кровавых баталий с завучем. Игнатий Юино набрал высший балл, но экзамен пришлось приостановить дважды: в первый раз когда завучу потребовалась первая медицинская помощь, а второй — когда Игнатий, вдохновившись речами об эпичности, так замахнулся молотком, что тот выскользнул у него из рук и, едва не зашибив председателя Никиту, сбил со стола экзаменаторов медный бюстик Сергея Хаширамы. — Молодец, Игнатий! — орал где-то Мордатый Учиха, видимо, чувствуя чакрой истому, когда где-то кто-то бил изваяния Первого Председателя. Далее за право носить значок с символом села поборолась Сарочка, которая сразу зашла с козырей и подошла к столу экзаменаторов с пакетом. — Это вам, тетя Надя, от мамы моей, ученицы вашей любимой, сколько ж вы в нее вложили, сколько ж помогали, дай вам Боже здоровья. — И опустила перед Надькой бутылку коньяка. — А это вам, Евкакий Емельянович от моего деда, Олега, сослуживца вашего, брата названного, которого березой придавило, когда вас в отряде четверо было. И, пошарудев в пакете, поставила третью бутылку перед Никитой. — А это вам, дядя Никита, крестный мой любимый, от папы моего, вашего товарища, кореша бессменного, сослуживца и сокомандника, шоб же не забывали его, пока он там, границу защищает, шоб же никакая гнида на нее не напала. Переглянувшись, экзаменаторы спрятали бутылки под стол и единогласно поставили Саре высший балл по хитрожопости и смекалке. Мстислав выступил не менее эффектно, выборов победу в поединке с завучем посредством электрошокера и угроз. У Денчика Каминаримона, которого вызвали следом, в голове царила паника — каратистом он был, прямо скажем, никаким, ребенком был мирным и спокойным, а потому особой жестокости к завучу не питал. Но, понимая, что значок с эмблемой села дороже принципов, Денчик свирепо стиснул зубы. И, не придумав ничего лучше, дабы поднять свой уровень эпичности, ляснул завуча кирпичом и заорал: — ПЭЙН! Ю мэйд ми э, ю мей ми э беливэр! БЕЛИВЭР! Экзаменаторы смолкли. — Опа, шо за Беливэр? — нахмурился Никита. — Так. Если я хорошо понимаю английский, а это так, — произнес Евкакий-сенсей. — Я ж разведчик. То этот «беливэр от слова «белив», шо значит «верить». — Еба, сенсей, вы полиглот. — Ну, а ты думал. Так вот, если песня про «верить», то это мощно, Денчик. — Мощно, — согласилась Надька. — Я уж думала, молодежь начала забывать о православии. — Но я… — Денчик Каминаримон — пять. Единогласно. — Экзаменаторы захлопали прибалдевшему Денчику стоя. Бориска, решив поднять планку всеобщей эпичности до высоты Эвереста, вышел на поединок с побитым завучем и первым делом разделся по пояс — легендарный Семен Учиха в свое время начинал так же. Экзаменаторы сделали пометки в блокнотах. И только Бориска Узумаки собрался было показать, что он тоже не пальцем деланный, и уже побежал на вопящего завуча с кулаками, как со стороны огородов раздался громкий бабий визг. — Этому селу нужен герой! — тут же почувствовал себя в своей стихии председатель Никита. И, с ноги опрокинув стол, побежал на помощь. — Никита! Стой, Никита, портвейн забыл! — заголосил Евкакий, бросившись следом с флягой. — Э, мужики! Шашлыки! — побежал за ними с шампурами Шуганный. Надька, оглядев школяров, замялась. — Так, все сдали, всем пятерки. — Ля… — Бориске четверка. За «ля».***
Бабы, махающие граблями и сапками, голосили на все село. Громче всех надрывалась Тамара — ее было слышно даже близ Задрищенска. — Три ящика морквы, шесть лопат! — причитали женщины. — Корову увели! — И катушку медной проволоки! — сокрушался Рок Леонид. — Шо? Хто? — сжал кулаки председатель Никита. — Хто это падла? Нежный Хьюга, исполняющий обязанности Шерлока вместо взявшего отпуск в связи с разводом Савелия, уже сидел с лупой на грядках и внимательно разглядывал землю. — Короче, Никита, все ясно, — заметив председателя, произнес он. — Я знаю, кто был этим похитителем. — Кто? — Мориарти, кто ж еще. Это его почерк. Тамара цокнула языком. — Да их восьмеро было. — Значит, восемь Мориарти, — протянул Шуганный. — Надо отправить ориентировку в район. — Подождите, граждане, — проскрипел вкрадчиво Евкакий-сенсей, оттянув Денчика Каминаримона от явной улики — следа от галоши сорок восьмого размера. — История повторяется. Если что-то воруют, это надо в Ивагакуровку звонить. — Точно, — хлопнула себя по лбу Надька. — Пойду звонить Прохору. — Бегом, Надюха. Дети-каратисты уже вовсю предвкушали миссию. Поимка алчных злых воров — это серьезно, это уровень. А потому варианты добывания из вражин чистосердечных признаний были один краше другого. — А давайте им ноги отрубим, — предложила Сулико. Но никто ее, слава Богу, не услышал, ведь новый вопль донесся со стороны главной улицы. Вопль тут же подхватили по цепочке все соседи и собаки, завывшие в такт. — Бабы! — крикнул Никита, вручив Тамаре шампур. — Сторожите сарай! Если шо какая гнида подойдет, гасите! Дети, бегом! — Ура, махач щас будет! — радовался Игнатий Юино. Нежный Хьюга, подхватив дядино пальто и картуз, в котором неумело косплеил Бенедикта Камбербэтча, побежал следом, но вдруг задумался: — Никита! — Че? Че? — Это ж какой дебил додумается грабить сарай, когда рядом наши девахи картоху садят? Никита задумался. И вдруг его осенило. — Сеня? — Та не. Сеня слишком горд, чтоб воровать. На бюджетные средства Малого Коноховска гордость Семена почему-то не распространялась. — Я думаю, это был отвлекающий маневр, — протянул Нежный. — Чтоб провернуть дело крупнее и… — Бегом, дятлы, — гаркнул позади Евкакий-сенсей. Удивительно, но Нежный оказался внезапно прав, видимо «Шерлок» на него влиял плодотворно.***
— Зина, я не шучу! — орал местный мужик, забаррикадировавшись в сельпо. — А ну деньги с кассы в пакет. И два литра пива! И палку сервелата! — Сельпо выносят, — голосила Светочка, которая и подняла шум. Никита прижался носом к витрине. — Зина, ничего ему не давай! Продавщица Зина стояла за прилавком и лузгала семечки с такими постными щами, словно ее сельпо грабили каждый день по три раза до и после обеда. — Дети, а ну бегом по домам! Там опасный террорист, — крикнул Чоткий Акимичи, оттащив сразу восьмерых от витрины. — Не загораживайте обзор снайперу. Дети, да и Никита, тут же заголосили: — Где снайпер? Где снайпер? Иван Учиха, лежавший на чьем-то гараже с ружьем, ругнулся, когда его дислокацию раскрыли. — Нет, а больше у нас в селе снайперов не нашлось чтоль? — возмутился Евкакий. — Да у Ивана ж зрение минус десять и это только на правый глаз. Что, некому заменить? — Я готовая! — Нет, Сарочка, не лезь на гараж, порвешь колготы. — Тогда я готовый! — Нет, Бориска, тебе огнестрельное мы не доверим. — Ля, а шо бы и нет? — обиделся Бориска. И пока ограбление сельпо продолжалось, на гараж к Ивану вскарабкался Савелий. — Мистер Иван, грабитель вооружен. У него там кола и «Ментос», это опасно. Жахнуть может на весь базар. — Гля, голуби, уже шепчутся. — Ни стыда, ни совести. — При детях! — Та депортируйте обоих в Задрищенск. — Тихо! — гаркнул Никита, когда снайпер начал палить по прохожим. — Тихо! Надо щас осторожно провести переговоры и… БОРИСКА! Бориска, уже прошмыгнув в сельпо, решил на практике показать всем, какой он мощный каратист. Схватив с прилавка прошлонедельный «Тульский пряник», который легко можно было использовать в бою как тяжелое ударное оружие, он запустил пряник прямо в голову грабителя. — Расенган! — Бориска освоил Расенган, — ахнул Никита. И встрепенулся. — Бориска! Паразит! Бегом оттуда! Грабитель взревел и, кинувшись к двери, поправил баррикады, а именно придвинул ближе коробки с картошкой и луком. — О нет! У НЕГО ЗАЛОЖНИК! — заорали на улице. — Щас я проведу переговоры! — почувствовал себя батей в здании Савелий. — С голубем своим красноглазым проведи! — Тьфу на вас! — Гомики проклятые! — Ваня, не стреляй по людям, стреляй по террористу! — орал Евкакий-сенсей. И, присмотревшись своим ворованным Шаринганом, тут же замахал руками. — Не стрелять! Никому не стрелять! Ибо грабитель уже открыл бутылку колы и опустил в бутылку одну конфетку «Ментос». Над сельпо и председательским сынком нависла угроза.