Рассказ Пенкрофа

Пенкроф подошел к поваленному стволу дерева и, присев, достал из кармана трубку и кисет с табаком. Любимая привычка требовала длительного и весьма приятного процесса, на который уходила львиная доля отдыха. Набивая трубку, Пенкроф с удовлетворением оглядывал подготовленную делянку. Наб уже почти закончил свою грядку и спустя несколько минут присоединился к другу. – А скажи мне, друг Пенкроф, ты никогда не мечтал жениться, завести детишек? – полюбопытствовал он, когда первые клубы ароматного дыма скрыли грубоватое лицо моряка. Пенкроф выпустил пару колечек и благодушно покачал головой. – Я не из того теста, братец мой, я люблю вольный воздух и море. А состарюсь, так буду сидеть с трубочкой и нянчить детишек Герберта. Какое-то время они сидели молча. Моряк наслаждался куревом, Наб размышлял о чем-то своем. С их места было видно кусочек берега и сине-серую полосу моря, сливающегося с небом у горизонта. Вдалеке слышался смех Герберта, игравшего с Топом. – А как он попал к тебе? – спросил Наб, прислушиваясь к взрывам смеха и заливистому лаю. – Герберт. Он ведь приемный у тебя? – Приемный, – кивнул Пенкроф, выпуская ещё кольцо, проплывшее изрядное расстояние прежде, чем раствориться. – Сынок Джеймса Брауна, капитана моего, с которым я почти двадцать лет ходил по морям да океанам. И скажу я тебе, братец Наб, все больше напоминает он мне своего отца. И глаза у него такие же синие, и улыбка такая же зубастая, вот только нрав мягкий, тут, видать, парень в матушку свою пошел. Эх, доложу я тебе, и была женщина! Таких нынче днем с огнем не сыщешь! Он снова затянулся, глядя в заинтересованное лицо Наба. Затем продолжал, время от времени делая затяжку-другую. – Она была по всем статьям морской женушкой, миссис Браун. И море любила так же сильно, как и мистера Брауна. Волосы у неё были светлые, точно песок с берегов Фиджи, и сама высокая да статная, чертовски видная была женщина. А уж как готовила! Капитан мой, упокой господь его душу в местечке повеселее, меня частенько к себе зазывал, потому как из всей команды я один был не семейный. Так миссис Браун и стол накроет, и словом добрым приветит, а уж как Герберт родился, я, можно сказать, и вовсе от них не выходил. И когда исполнилось малютке всего-то три годочка, матушка его Богу душу-то и отдала. Да, братец, таких женщин я уж не увижу. Ну, погоревал, конечно, капитан наш, да и взял дитя на борт. Герберт маленький был совсем, да и без мамки долго не привык, плакал первый день. А как я на руки брал, так успокаивался. Ну, я и стал за ним приглядывать. Попервости, конечно, ребята посмеивались, что я, мол, в няньки снарядился, а потом и сами мальчонку пригрели. Да Герберт, хоть и пообвыкся скоро на корабле, подружился с ребятами, все равно всё за мои штаны цеплялся, хвостиком за мной ходил. Так и повелось, что мы повсюду были вместе. Грех жаловаться: Герберт был послушный мальчуган, неприятностей от него совсем не было. Почти все время мы были в плаванье, на берег редко когда сходили, так и жили. А потом тот клятый тайфун случился… Пенкроф снова замолчал, вертя в руках трубку. Наб не торопил друга, понимая, что порой власть воспоминаний бывает тяжела. Моряк сделал последнюю, глубокую затяжку, медленно выпустил струю дыма в синее небо, глядя сквозь серебристую пелену прищуренными глазами, словно смотрел куда-то далеко, в те дни, что уж не вернуть. – Герберту тогда сравнялось двенадцать. И в то плаванье ему пришлось отправиться вместе с нами, хотя капитан его хотел пристроить в академию флотскую, чтобы парень по морскому делу продвигаться мог. Но денег не нашлось на оплату за год, вот и пришлось взяться за то дело. Дали нам заказ перегнать груз дорогостоящий, оплатить должны были по прибытии. Доли капитана с этой сделки как раз бы хватило, чтобы оплатить два года обучения, и ещё бы осталось. Мы почти дошли, когда разразился шквал. Буквально за полсклянки небо потемнело и поднялись волны высотой с вон те скалы, – Пенкроф вытянул руку в направлении самой высокой части острова. Наб поежился, бросив туда взгляд. Он не слишком любил море и изрядно побаивался всяких штормов и тайфунов. Потому отчасти и восхищался отвагой Пенкрофа, не боявшегося ничего на свете. – Капитан велел задраить люки и спустить паруса, – моряк провел широкой ладонью по седеющему ёжику волос, – мы опомниться не успели, как за борт смыло Генри Талбота и Шеймуса МакКи. Славные были парни, оба семейные, а вот поди ж ты, прибрало их море. Кто мог, привязались к бортам и мачтам, а я был при капитане, помогал ему на штурвале. Он велел мне обвязаться веревкой, а сам держал штурвал. И я не успел ни опомниться, ни удержать его. Меня поволокло, и сам корабль чуть не пошел на дно, а как схлынуло, его уж не было. Волна корабль перехлестнула, сломала мачту, а заодно забрала Джеймса Брауна, лучшего из капитанов… Пенкроф снова затянулся и принялся изучать собственные мозолистые ручищи. – Что и говорить, чудом тогда мы выбрались. Доставили тот клятый груз до места, вручили заказчику, поделили деньги и двинули обратно. Тут уж дошли почти без приключений, хотя и были порядком потрепаны. А на берегу я узнал, что капитан меня назначил душеприказчиком и опекуном Герберта до его совершеннолетия. И корабль мне оставил. Только я уже не стал дальше плавать, рисковать парнем. Корабль продал Сонни Калверту, нашему старшему помощнику. А сам взял Герберта и двинул вглубь страны. Осели мы ненадолго в городишке в Виргинии, там по соседству жила пожилая учительница, она учила Герберта всему понемногу. Потом пришлось драпать оттуда, потому как помог я сбежать одной молоденькой темнокожей мисс и её брату. Сам понимаешь, за такое на Юге по головке не гладили. Вот мы и оказались в Ричмонде. В молчании они просидели довольно долго. Потом моряк со вздохом поднялся и похлопал Наба по плечу. – Думаю, на сегодня нам хватит. Да и пора полдничать, а у тебя ещё ничего не готово. – Всё бы тебе вкусно покушать, а, Пенкроф? – пошутил Наб, тоже вставая. – Да как ты готовишь, братец, тут бы и тезка твой, царь этот древний, отведать бы не побрезговал. – Так помоги мне овощи почистить, оно и получится быстрее приготовить. Беседуя и перешучиваясь, они пошли к Трущобам.