Кевин Венделл Крамб!

      Кевина вдруг выдергивают на свет две пары рук. И первое, что он видит, — это ее лицо. Взволнованное, обеспокоенное. Обращенное к нему. Она говорит, уточняет, чтобы быть на сто процентов уверенной:       — Кевин?       Что-то в этой девочке его привлекает. Что-то роднящее. Может, такой же настрадавшийся взгляд. Может, та пережитая боль внутри, которую они оба скрывают. А может, его безумно привлекают бесстрашие и смелость, с которыми она, бывшая жертва своего дяди, бывшая жертва Орды — этих безумцев! — трепетно сжимает его ладонь. С которыми она делится с ним своей маленькой победой, своим маленьким правосудием. С которыми она просит его не отказываться от света. Да. Кевина привлекает в Кейси именно это. Привлекает с оттенком зависти. Ведь, в отличие от нее, он не такой сильный. Он, несмотря на свою первичность, — самая слабая личность. Он привык полагаться на других. Привык перекладывать на кого-то из них свои проблемы. Привык прятаться за широкой спиной Дэнниса, беззаботностью Хедвига, лидерской хваткой Барри, пофигистичностью Джейд, наставлениями Патрисии и…       Его вновь без проблем утягивает во тьму девятилетний ребенок.       Резкая вспышка клещами вытаскивает его из всепоглощающего забытья. Кевину не нравится эта дама, что играет роль психиатра для него и двух незнакомых ему мужчин. Что выставляет на всеобщее обозрение его проблемы. Его детство. Его токсичные отношения с матерью. Его личное. Доктор Флэтчер так себя не вела. Такого себе не позволяла. Она говорила о них, да, пыталась донести до неверующего мира, что они — нормальность, что они существуют, что они не выдумка. Но она всегда была против групповых сеансов в его случае. В его особенном случае. И они все были с этим согласны. Сейчас их мнения, кажется, даже не спрашивают. Кевин не претендует на докторскую по психологии, но считает, что это непрофессионально. А потому ему не очень хочется о чем-то с ней говорить.       — Кевин Венделл Крамб! Я хочу видеть Кевина Венделла Крамба!       Его имя произносится как на повторе уже знакомым юным голосом, сотрясая весь их темный мир из одной комнаты с единственным лучиком света. Лучком света, в который Кевина с непостижимой силой затягивает. Где-то на значимом рубеже, уже в самом центре «обмена» он впервые встречается лицом к лицу со Зверем. Исполином, возвышающимся над ним на две, а то и на три головы. Зверем, почти добровольно отдающим ему свет. Уступающим.       Что-то опять произошло? Они вновь сотворили нечто ужасное?       Кевин открывает глаза, и перед ними снова встает она. Девочка со звучным именем «Кейси». Точнее, ее затылок. Объятия… Как давно он не чувствовал нечто подобного? Это так… приятно. Ее нежность так… приятна. Кевин не привык, чтобы женщины так себя вели с ним. Не привык испытывать нечто, похожее на?.. [«Заботу», — подсказывает Патрисия.] Но резкое отстранение и взвинченность в карих глазах говорят, что время наслаждаться этим сейчас не самое подходящее.       — Привет… — Кевин не уверен, что это уместно, но, по крайней мере, это воспитанно.       — Зверь послушал меня!.. Не стал делать, что собирался, значит ты им командуешь!       Кейси рада своей маленькой победе, и это вызывает в Кевине короткую улыбку.       Ненадолго.       Он осматривает территорию у нее за спиной. Перевернутое авто, тела, павшие ниц на утреннюю траву, полицейские машины и вооруженные люди. И металлический привкус во рту. Как тогда. Зверь… Нет, Орда. Что же они натворили?..       Кейси вновь просит его остаться. Взять над остальными контроль. Стать сильнее. Победить своих демонов. Ведь разве плохо быть на свету? Разве плохо? Разве солнечный дневной свет лучше зияющей тьмы? Разве жизнь не лучше того подобия, в котором он прячется? Разве не здорово быть капитаном их огромной команды? Разве?..       Да, это лучше.       Кевин понимает это слишком поздно, инстинктивно зажимая простреленную брюшную область. Кейси хватается за него. Ее взгляд мечется. Ее мозг отчаянно ищет каких-то решений. Но решения просто нет.       Тело ломит от боли, а голова раскалывается от многоликого крика. В их маленькой комнате начинается настоящая паника. Личности лезут на свет, царапая друг друга, толкая. Они винят друг друга в собственной смерти, ругаются, прекрасно понимая, что виноваты в равном счете все сами.       — Что происходит? — Патрисия первая пытается понять причину нависшего над ними Апокалипсиса. И то, что она находит, ее потрясает.       Хедвиг выдергивает Патрисию, в панике заходясь плачем и взглядом прося Кейси все это прекратить. Там, в их мире, бесноватый тихий ужас. Здесь на свету — немногим лучше. Он не понимает, что происходит, и почему Кейси тоже льет слезы. Он понимает лишь, что близится что-то страшное.       — Я рад, что мне девять! Как больно, Кейси! Сделай так, чтоб не болело… Я никак не могу удержать свет…       — Я не должен был слушать ее!       Дэннис принимает свет, выталкивая мальчишку из центра освещенного круга. Его первостепенный долг — защита. В том числе и от боли. Кейси… он рад, что последним, что он увидит на свету, будет ее лицо на фоне голубого неба. Он несет околесицу о том, что ей нужно будет почистить брюки. Черт! Как же ему жаль, что ей из-за него придется выкинуть свои брюки! От такого количества крови химчистка уже не поможет. Он знает это наверняка. Он знает… Он не хотел всех этих жертв… она ведь понимает?..       Все личности в драке рвутся на свет. Рвутся понять, что происходит. Рвутся последний раз заявить о себе хотя бы этой девочке. Рвутся запечатлеться у нее в памяти. Оставить после себя хоть что-то. Хоть что-то, говорившее об их существовании.       — Вы видели сами! Они оба обладают суперсилой! Я в них не сомневалась! — Патрисия хватается за Кейси, как за последнюю сломленную соломинку. — Не позволяй им даже думать, что я сомневалась! Эт…       И тут внезапно случается то, чего они с трепетом ждут всю свою жизнь.       Кевин сам выходит на свет. И никто не смеет стать против. Он радостно сообщает улыбающейся сквозь слезы Кейси эту новость. Делится с ней своей маленькой победой. Своей первой победой…       Его тело все холоднее и холоднее. А вот ее руки теплые. Ее глаза теплые. Кевин находит в них нечто приятно саднящее душу. Он не знает этого чувства. Но это новое чувство, которое он очень хотел бы узнать получше…       Только уже слишком поздно. Для него. И для них.       Их темный мир лопается под напором крика двадцати четырех. Вся их комната трещит по швам, точно при землетрясении. Потолок обваливается кусками, и самые слабые личности прячутся за Зверем и Дэннисом. Ведь они среди них самые сильные. Они призваны защищать. И они защищают.       До самого конца.       Хедвиг плачет, оставаться ребенком.       До самого конца.       Патрисия обнимает Джейд и роняет слезу, понимая, что они сделали все, что смогли сделать. Она остается сильной женщиной.       До самого конца.       Их темный мир величиной с одну комнату сыпется в небытие камень за камнем. Валится осколком за осколком, точно бьющееся стекло. Еще немного — и ни от кого из них совсем ничего не останется. Двадцать четыре личности. Двадцать четыре оттенка глубокой паники. Двадцать четыре смерти. Кевин чувствует это. Чувствует всех и каждого, при этом находясь на свету.       До самого конца.