Странная Сага

Уф, всеблагая Азура, как же болит голова. Подъем по каменным ступеням, ведущим в Миствейл, показался мне бесконечным. Когда мы, наконец, очутились наверху, один из стражников, бросив нам «ожидайте», скрылся за мощными дубовыми дверями, ведущими в покои ярла. Несколько минут ничего не происходило, разве что ворчание хускарлши вкупе с тупой болью в голове, изрядно действовало мне на нервы. Когда ожидание стало уж совсем невыносимым, двери со скрипом приоткрылись, выпуская расфуфыренную альтмерку. Смерив нас презрительным взглядом, она высоким пронзительным голосом выкрикнула — Я — Ануриэль, управитель ярла Лайлы, Руки Закона. Кто вы и с чем пришли? — Я — Шадэ, тан Балгруфа Старшего, властителя Вайтрана. Требую суда ярла. — Да будет так! Входите. Странное имя для данмера, — успел подумать я, прежде чем двери за моей спиной с грохотом захлопнулись. Посреди каменного зала на возвышении перед очагом стоял трон. На нем расположилась нордка. Седина тронула ее светлые волосы. На вид ей можно было дать лет пятьдесят. Возраст приближающейся старости у людей. Роскошно одетая, она старалась выглядеть величественно — руки в перстнях небрежно покоились на подлокотниках, длинная мантия свисала с края трона. Да вот только ее беспокойные глаза, да пальцы, неустанно выстукивающие по подлокотнику, выдавали ее состояние. Какой из нее ярл? Того и гляди от любопытства с трона свалится… Ох, Дрет, опомнись! что ты несешь, скамп тебя задери! Да сейчас от ее решения зависит твоя жизнь... — Мой ярл! Стража доставила этих людей и меров в твои покои, поскольку один из них, именующий себя таном Балгруфа Старшего, потребовал твоего суда. — А это точно тан?.. Ну то есть я хочу сказать, в смысле... в общем… — Ярл спрашивает, кто или что может подтвердить, твои слова, данмер — перевела Ануриэль, из ее уст «данмер» звучало почти как «ублюдок». — Я! Хускарл Лидия Двойная Секира из Вайтрана, свидетельствую: его слова — правда. — Девица звучно ударила об пол древком секиры, чтобы придать словам больший вес. — Это, конечно, хорошо, но… как бы это сказать… — Пусть предъявит знак своего статуса. — Выкрикнула альтмерка. Повисла тишина. Краем глаза я заметил, что мой защитник слегка побледнел и потянулся к горловине доспеха. Рука его уверенным движением ощупала шею, затем снова. Пальцы его дрогнули — он искал что-то и не мог найти. Я зачарованно следил за его пальцами, моя голова стремительно пустела и наполнялась глухим звоном. Да шло б оно все к скампам! Ярл, тан, норды эти отмороженные. В тюрьму бросят? Убьют? — да плевать. Как же это все меня достало за эти дни. Ох. Да он же медальон ищет! Тот самый который я у старого кота выкупил!.. Хвала Азуре, что я не убрал его в тайник, когда был дома. Пока все взгляды были обращены к тану, я крайне осторожно сунул руку за пояс, куда с недавнего времени прятал медальон. Есть! Блестящий диск коснулся моей ладони и замер в ней. Теперь осталось только передать его данмеру. Сущие пустяки. Сколько раз я уже незаметно получал деньги за мед прямо перед самым носом Индарина. Да только вот это не септимы, и смотрит на нас вовсе не тупица — Индарин. Спокойно, Дрет. Одно неверное движение, и ты покойник. Повернув ладонь так, чтобы скрыть медальон я, словно бы случайно коснулся руки тана. Его ладонь, оказавшаяся сухой и горячей, к счастью, не дрогнула. Если он и был удивлен, то ничем не выказал этого. Я даже позавидовал его самообладанию. Когда, наконец, все формальности были улажены, приступили к сути дела. Образ мыслей ярла просто поражал: ни одну ее фразу нельзя было истолковать однозначно. Казалось, она все время ждет от кого-то подсказок. Вот и сейчас она с надеждой в глазах смотрела на свою управительницу — альтмерку. Та прочистила горло и выкрикнула своим пронзительным птичьим голосом: — Значит ты утверждаешь, что эти норды напали на данмера? — Именно. Посреди города и без видимой причины. — Кто же был зачинщиком? — Этот, — тан небрежно кивнул в сторону бритоголового. — Не! Не так это все было, ярл! Чес слово! — Тихо! иначе я… ярл прикажет вас связать. Не открывайте рта, пока вам не будет дозволено! — Ты — тонкий, словно спица, палец, устремился в сторону норда. — Назови свое имя! — Дык, это… Снорри Коростель я, — нехотя промямлил норд. — Зачем ты, Снорри Коростель, напал на… Как тебя зовут, данмер? Палец, описав плавную дугу, неумолимо ткнул в мою сторону. — Ромлин Дрет, — прохрипел я. — На Ромлина Дрета — закончила альтмерка. — Так это, ярл! Он, короче, в дом чужой залез. Сначала крутился тут с одним черномазым, а потом бац — и внаглую… — Кто, Дрет? — Да не! Черномазый! Я сам его видел! — А Дрет? Его ты видел? — Его… не видал… но их там двое было, точно говорю, разорви меня Шор, если вру! А раз он с черномазым балакал, то, наверняка, и был подельником этого сукина сына! Тут и к бабке не ходи… Так я и толкую хозяйке Мавен. А она — перетереть бы надо с этим Дретом по свойски, ну чтоб рассказал всю правду. При упоминании имени главы клана Черный Вереск, Лайла явственно вздрогнула. — То есть... избить его тебе приказала… Мавен? — это была первая связная фраза которую ярл сказала за все это время. — Ну… ээээ… зачем бить… мы бы за жизнь поговорили, медку бы выпили, дык нет, стал паршивец упираться… Ну мы с Бьярни и того. Монолог громилы прервал звучный скрип открывшейся двери. — Что здесь происходит, раздери вас тролль?! Вы, охламоны, что тут делаете, я вас повсюду ищу! Ярл подскочила с трона как ужаленная, но потом, как будто вспомнив свою роль, села обратно. Пальцы на ее правой руке побелели, сжав подлокотник. Первой опомнилась Ануриэль: — Мавен Черный Вереск! Как ты смеешь вмешиваться в суд ярла! З-замолчи, или я прикажу страже вывести тебя отсюда! Здесь тебе не медоварня! — О! Мой ярл, простите меня! — проворковала Мавен сладким голоском, и подобострастно поклонилась, опуская долу холодные темные глаза. Видимо, чтобы в них не так явно читалось презрение. — Я лишь хотела узнать, чем провинились эти два болвана, что их судят в присутствии ярла? — Э-э, да-да! Мавен! Ну это уже совсем не кхм… Это что такое вообще… — Так в чем их обвиняют? — Женщина бесцеремонно перебила ярла, мимолетная усмешка тронула уголки ее губ, а глаза сузились как перед спуском тетивы. Норды стояли как громом пораженные. — Эти двое избили и чуть было не похитили жителя города. — Да-а? И кого же? — Тонкие, как нитки брови на широкоскулом лице взлетели вверх. — Данмера по имени Ромлин Дрет. — Отозвался мой защитник. — Вот как! То есть, — не торопясь начала Мавен, — ты назвал этих людей преступниками. А это мои люди. А кто ты такой, чтобы обвинять МОИХ людей?! — Мой тан! Видят Боги, я этого не хотела, но такого сносить уже нельзя! Сейчас я проучу эту нахалку! — Прекратить! Сейчас же! Ай!.. — ярл стукнула кулаком по подлокотнику трона. — Лидия! Не смей! — Прошипел данмер. — Стража! —Пискнула изрядно перетрусившая альтмерка, на всякий случай пятясь подальше от злополучной парочки. Из боковых дверей выбежал десяток стражников, и быстро занял свои места. Признаться, я тоже порядком струхнул — сейчас тут могла завариться неслабая каша и мне совсем не светило оказаться в самой ее гуще. К счастью, парень не стал дурить — вытащив из ножен клинок, он осторожно поднял его на вытянутых руках и затем положил на пол перед собой. — Лидия, положи секиру. — Скомандовал он. Хускарлша состроила гневную гримасу, рука ее дрогнула, но затем девица с видимой неохотой опустила свою чудовищную секиру наземь. — Прошу простить меня, ярл. — Мне показалось, или мой защитник слегка нервничает? Может быть он, как и я, чувствует себя неуютно в стенах этого мрачного замка, под взглядами разодетых нордов? — Может быть, ваш управитель представит меня вновь прибывшим? Лайла милостиво кивнула, и альтмерка пискляво объявила Мавен, что перед ней не простой нищеброд, а тан Вайтрана. Я вот в жизни бы не поверил, что этот худосочный мер в доспехе с чужого плеча — и тут вдруг кореш ярла Вайтрана. Если бы не знал наверняка. Ох, как некстати закружилась голова… Я почувствовал, что еще немного, и я просто рухну на пол, как куль с мукой. Потерпи, Дрет! — Это тан? — Удивлению Мавен не было предела. — Ну что ж… Я не давала указаний бить эльфа! Я не отрицаю что хотела видеть Дрета, но у меня к нему просто была пара вопросов и все! Впрочем, сейчас это уже не столь важно. — Довольно! Снорри Коростель и твой сообщник, э-э-э-э как его там? Ну да неважно. За нападение на Ромлина Дрета — с вас по сто золотых штрафа. — Обвинителю надлежит заплатить десять золотых в казну города за… — за судебные издержки- вклинилась Ануриэль. — Мавен Черный Вереск! ну, э-э-э… в общем… нехорошо это… прими надлежащие меры. — О! непременно, мой ярл! — Женщина поклонилась, скрывая усмешку. — Прошу простить меня за то, что эти два идиота отвлекли вас от дел. Могу я внести плату?.. Ох, неужели?! Меня отпустят? Голова как будто стала кружиться меньше. О, этот дивный звук открывающейся двери! Да-а. хватит приключений на сегодня. Надо срочно выпить. Оказавшись на улице, я чуть было не закричал во всю глотку от радости. Спасен! Спасен! Я стоял, щурился от яркого солнца и с удовольствием вдыхал морозный воздух. Мимо меня, громыхая доспехами, прошагал тан, следом за ним — его неуемная девица. Поравнявшись со мной, нордка сплюнула наземь, но я не обратил на это ровным счетом никакого внимания — я живым ушел из лап мавенских головорезов, а они уж всяко страшнее какой –то бешеной бабы. Но не успел я как следует насладиться свежим морозным воздухом свободы, как услышал за спиной шепоток: — Бьярни, да не кисни ты, дождемся пока этот серый ублюдок свалит в свой Вайтран, после припрем ворюгу, клянусь задницей Шора, он нам все расскажет, как на духу. — Да ты рехнулся! Это когда еще будет! Нам уже седня надо бы его приcтрунить. Да ты смекаешь, что без башки ж останемся, краба те в штаны… Я не дослушал, опрометью бросившись прочь. — Бежать из Рифтена… Сейчас же! Иначе мне не пережить этой ночи. Но как? Вряд ли мавенские псы позволят мне так просто улизнуть. Всеблагая Азура, уповаю на твою ми… Хрясь! Остро заточенный топор приземлился всего в нескольких сантиметрах от моих ног. Нет не топор… Секира. И я прекрасно знал ее обладательницу. — Пошел прочь голодранец! — Выкрикнула эта истеричка, с легкостью выдергивая оружие из земли. — Мало тебе того, что тан заступился за тебя на суде? Так ты еще вздумал нас преследовать? Данмер, шедший впереди, остановился, обернувшись на шум. Заметив меня, он нахмурился, и быстро подошел к нам. Под его вопросительным взглядом мы с девицей принялись каждый на свой лад описывать нашу встречу, но он лишь процедил: — Лидия, оставь нас. Хускарлша раздула ноздри, как разгоряченная скачкой лошадь, зыркнула на меня, но все же отошла на почтительное расстояние. — Так зачем ты шел за нами? — Спросил тан на данмери. И правильно сделал, эта нордка точно подслушивала за ближайшим углом. — Мне нужна помощь, — ответил я, все еще не решив, как мне стоит теперь к нему обращаться. После того, как он защищал меня на суде ярла, доказав, что он все же действительно тан, а не нищий аферист, мне было уже как-то неловко считать его за «свойского парня». В его спокойных глазах плескалось затаенное любопытство. Это дало мне надежду, и я быстро зашептал: — Если я не уберусь из Рифтена до наступления темноты, то меня прикончат подручные Мавен. Но сначала вспорют мне живот, вытащат кишки и заставят ходить вокруг дерева, пока не признаюсь в краже треклятого меда. — Нет. — Дамнер был как всегда «многословен». — Я слышал, что так умирают великие воины. А ты всего лишь вор. Тебе просто прижгут пятки, а потом, наверное, отрежут уши… — Да не вор я! — Тогда чего бояться? — Нет ты, эээ… вы, ничего не поняли. Не такой человек Мавен Черный Вереск, чтобы мне поверить. Я для нее — всего лишь «серый, которого можно пустить в расход». В общем, не готов я умирать за какой-то там мед! Пусть даже первосортный, поэтому прошу — возьмите меня собой. Вы ведь в Вайтран собираетесь? На вас с хускарлом эти псы не посмеют напасть. Мне главное — добраться до города, а там уж я смогу устроиться. Тан молчал. Я уже хотел, было, сказать, что при надобности смогу заплатить, но вовремя придержал язык. Данмер все же тан, только притворяющийся нищебродом, а не наоборот. Я склонил голову, всем своим обликом выражая смирение и почтение. Ну, по крайней мере, я очень старался. Молчание затягивалось. Наконец, данмер кивнул. — Ладно, поедешь со мной. Когда Секунда покажется над крышей таверны, я буду ждать тебя у северных ворот. С одной стороны — мавенские псы могли накинуться на меня в любой момент. Они, наверняка ведь только и ждут, когда я останусь один. Но злоупотреблять расположением тана мне тоже не следовало, особенно теперь, когда он согласился быть моим попутчиком. — В городе они не посмеют на меня напасть... — утешал я себя, когда, распрощавшись с мером, шел домой. Я старался выглядеть спокойным, но внутри меня все тряслось от страха. Приходилось то и дело оглядываться через плечо, чтобы хоть как-то увериться в том, что сзади никто не подбирается с кинжалом. У двери я долго не мог попасть ключом в скважину, руки мои ощутимо тряслись. Вдруг за спиной я услышал чуть слышное шарканье — шурх-шурх, словно кто –то крался, стараясь не быть замеченным. Шурх-шурх-шурх… все ближе и ближе. Ключ судорожно задергался, слепо тычась в скважину. Я попытался унять дрожь, и покрепче стиснул в мигом вспотевшей руке ключ. Вот сейчас эти отморозки подойдут поближе, я садану ближнему по морде, ключ должен придать весу удару, как они отвлекутся на своего дружка — побегу в таверну. Шурх-шурх… Я напрягся, готовясь бросится навстречу головорезу, еще миг, и… — Подай мил шеловек хоть монетошкууууу, — попрошайка Снильф протянул ко мне тощую ручонку. Как я его не убил, до сих пор не понимаю. Пообещав ему септим, если постоит на стреме, я таки открыл дверь, и попал, наконец, домой. Ох, какая на меня напала тут тоска. Каждая досточка, каждое бревнышко и каждый камешек в очаге — все здесь мне было знакомым и родным. Мой дом! Не многие из данмеров здесь, в Рифтене могли похвастаться тем, что живут в собственном доме, а не в какой-нибудь занюханной «Ночлежке Хельги», а то и вообще в пропахшем рыбой порту или «Крысиной Норе» в каналах под городом. О, когда-то я не был бедняком, и ни за что бы не повелся на жалкие пятьсот септимов, из-за которых, собственно, я и влип в эту историю. Мой дед Вален, тот самый что, как любила рассказывать мать, положил нескольких убийц из Мифического рассвета, пришедших по душу императора, сумел сколотить кой –какое состояние, прежде чем его по чьему-то доносу, не иначе, упекли в тюрьму. После его смерти при невыясненных обстоятельствах, деньги эти достались моей матери, она тогда еще молодой совсем была… Казалось бы — чего проще? Живи да радуйся! Да вот радоваться — то и не приходилось. То были годы разрухи — Кризис Обливиона уже миновал, но Империя все никак не могла оправиться. Нигде не было покоя в те годы. Моталась бедняжка по городам и весям империи, искала тихое местечко, чтобы осесть там и открыть лавку. Сколько не вспоминаю свое детство –все одно — крытая повозка, скрип колес, да окрик матери, погоняющей лошадь. С кем уж она меня прижила — так и не призналась. Всегда только улыбалась хитро и многозначительно, словно бы папашей моим был не простой бравильский нищеброд, а, по меньшей мере, герой какой-нибудь. Да и скамп с ним, с папашей. Нашли мы все же местечко — недалеко от границы со Скайримом. Благодать, только волки уж очень воем своим досаждали. Открыли лавочку, все чин-чинарем. Зажили, деньжат скопили. Мать моя торгаша какого-то бретонского встретила на старости лет, втрескалась в него по уши, и укатила с ним куда-то в Хай-Рок. Да я и не расстроился особо, совет им, любовь и все такое прочее. Дело свое я знал, торговля шла бойко. И надо же было этой войне с Доминионом начаться, будь она неладна! А какой из меня солдат? Строем туда, строем сюда, броню эту таскать. ноги по дорогам стирать…ну его к скампам! Что я, совсем дурак что ли? Ну вот я и дезертировал, в смысле, подался туда, куда война не пришла — в Скайрим. В Рифтен же я попал по рекомендации одного моего приятеля. Он доставлял мне кой-какие товары из этого самого города, обещал пристроить к торговле. Он на медоварне работал, как я сейчас. Да вот только не свезло мне — приятеля моего поймали на краже аккурат в день моего приезда. До тюрьмы дело не дошло. Нашли его в канаве с перерезанной глоткой. И сдался бы мне этот Рифтен, особенно после того, что случилось, да дружок мой домом владел, как его прирезали, так дом его сразу же на продажу выставили. Ну я и купил. И на медоварню работать пошел вместо него. И мед начал заимствовать, как он, и вот к чему это в итоге привело. Эх, комод я так и не починил. Да и брать мне отсюда нечего, кроме заначки под половицами. — Так, Дрет, соберись уже. Бери заначку и сваливай, пока удача не отвернулась. — Так и не решившись зажечь свечу, я на ощупь добрался до той самой половицы, под которой меня ждал увесистый мешочек септимов. Я осторожно отогнул легкий податливый край и запустил туда пальцы. Проклятье! Меня прошиб холодный пот, — там было пусто! Как в … Я в бессильной ярости сжал попавшуюся под руку сиротливую монетку. И ради этого я рисковал своей шкурой? Ради того, чтобы меня в последний момент обчистили? Да шло б оно все куда подальше! Схватив валявшийся рядом кувшин, я, что было сил, хрястнул его об стену, и понял, что еще немного, и я буду смеяться, как ненормальный. Стиснув зубы, я принялся рыться в перевернутом на бок комоде, выискивая вещи, которые бы мне пригодились. Собрался я быстро, особо ценного у меня ничего не водилось, а все что представляло для меня интерес, легко умещалось в одну сумку. Я выглянул в окно — Секунда, затянутая легкой дымкой, висела еще довольно низко — значит встретиться с таном мне предстоит еще не очень скоро. Ждать все это время в доме было бы с моей стороны очень глупо, нужно идти туда, где будет много народу, и где я хотя бы смогу рассчитывать на помощь. Решено, пойду в «Пчелу и Жало». Лучшего места мне просто не найти. Хорошо, что в тайнике я хранил не все деньги. Жаль, конечно, что так вышло, ну да я сам знал, на что иду, когда согласился лезть в поместье за медом. Я вышел, закрыв дверь на ключ, и, не оглядываясь, потрусил к таверне.