Мудрость Кара-Тура

В Крепости на перекрестке было шумно, людно, и кипела деятельность. По лестницам и переходам туда-сюда сновали чернорабочие — таская мешки с песком и глиной, катя тележки груженные камнем, с трудом волоча тяжелые деревянные брусья. Время от времени в общий гул врывались крики старших, бранящих тех, кто умудрялся что-то уронить или решил прикорнуть на полчасика в тенечке, пока никто не видит. Кана носилась как угорелая, пытаясь уследить за всем одновременно и при этом не пасть смертью храбрых под какой-нибудь неудачно упавшей балкой. Пару дней назад она едва увернулась от покатившейся тележки, груженной камнем, а буквально вчера на нее свалился мешок с песком, к счастью, полупустой. Одним словом, подготовка крепости к возможному явлению врага шла полным ходом. Касавир и рыцарь-капитан склонились над столом, внимательно разглядывая план крепости. Собственно, Касавир знал этот план наизусть и мог бы нарисовать его с закрытыми глазами, а вот для рыцаря-капитана все было внове, раньше она не очень интересовалась данным вопросом. — Эта башня не должна тут стоять, — заявила Фарлонг тыкая пальцем в план. — Ее надо передвинуть севернее. — Леди, — тяжело вздохнул Касавир, — башню нельзя просто взять и передвинуть. Для этого надо ее разрушить вместе с частью стены и построить заново, а на это у нас нет ни времени, ни золота. — Касавир, ну как ты не понимаешь! — Фарлонг поморщилась. — Башня просто не может стоять здесь. Это создает плохую атмосферу в крепости и ведет к ссорам. Вот только вчера Кара опять поскандалила с Сэндом. — Кара всегда скандалит с Сэндом, и не только с ним, — терпеливо отозвался Касавир. — И расположение башни тут совершенно не при чем. — Ну как же не при чем! Как же не при чем! — Фарлонг всплеснула руками и принялась возбужденно ходить по комнате. — Очень даже причем. Древнее и мудрое учение Кара-тура все очень хорошо поясняет. Очень важно, как расположены башни, лестницы, окна. Да что там, важно даже, как стоят кровати и какие во дворе посажены цветы. Если все построено неправильно, то и в доме все будет происходить неправильно, все будут ссориться, денег не будет, беды всякие будут приходить. А у нас ведь и так столько неприятностей и проблем, зачем усугублять их неправильной архитектурой. Слушая речь Фарлонг, Касавир чуть не застонал от отчаяния. Будучи бардом, она была натурой пылкой и увлекающейся. Обычно ее увлечения были достаточно безобидными, но последнее начинало приобретать угрожающие масштабы. Собственно говоря, увлечений было целых два: древнее учение и его, так сказать, носитель. Обаятельный кара-турец по имени Йошимо появился в крепости недавно, в буквальном смысле слова свалившись отряду на голову — по крайней мере именно так пояснил его появление Сэнд — и немедленно завоевал разум, а возможно, и сердце Фарлонг. По крайней мере, она проводила часы с ним наедине и прислушивалась к каждому его слову. Йошимо не то чтобы не нравился Касавиру, просто казался ему достаточно подозрительным типом. Он не только явился не знамо откуда, но и сам не мог пояснить, как оказался недалеко от крепости, только вскользь обмолвившись, что должен был бы быть мертв и понятия не имеет, что произошло и почему он здесь. И самое главное, он забил голову Фарлонг каким-то странным учением, которое рыцарь-капитан теперь активно претворяла в жизнь. Сначала она переставила все кровати в казармах, передвинула все шкафы в библиотеке, разбила во дворе странный сад из огромных булыжников и водрузила у себя в комнате какой-то сорняк в горшке, который, по ее мнению, должен был улучшить ее творческие способности. По мнению Касавира, творческих способностей Фарлонг с лихвой хватило бы на четверых, и улучшать их не было никакой необходимости. Потом рыцарь-капитан велела перестроить лестницу в подвал, потому что та — согласно загадочному кара-турскому учению — была построена неправильно, и это могло привести к болезням в замке; затем — приказала сменить перила на всех остальных лестницах. Дальше настал черед окон — их расположение, как оказалось, могло привести к отсутствию денег и неудачам в торговле, поэтому часть она велела замуровать, а взамен проделать взамен несколько новых. Последнее удалось исполнить с трудом, и строители сказали много крайне нелестных слов о причудах рыцаря-капитана. Переделав окна, Фарлонг, к огромному облегчению Касавира, на некоторое время успокоилась… если не считать развешивания по всему замку странных собственноручно сплетенных украшений, а также свежевырытого пруда, в котором рыцарь-капитан завела рыбок. И вот теперь ее посетили новые идеи. — Нет! — отрезал Касавир, когда Фарлонг наконец закончила вещать. — Я еще раз повторяю, леди, передвинуть башню совершенно невозможно. — Но… — Охо-хо, подруга, — раздалось от двери, и в комнату вошла улыбающаяся Нишка. — Я вижу, ты решила основательно переделать это унылое строение? — Да! — Фарлонг повернулась к подруге. — Оно совершенно, абсолютно неправильно построено! При таком расположении башен у нас постоянно будут ссоры и скандалы. Нишка мотнула хвостом: — Мне кажется, ссоры и скандалы будут преследовать нас н зависимо от расположения башен. Никакое древнее учение не примирит Сэнда с Карой или Бишопа со всеми. Касавир, меньше всего ожидавший найти поддержку в лице Нишки, бросил на воровку благодарный взгляд. — Вы не понимаете! — Фарлонг даже топнула ногой от возмущения. — Это очень древнее учение, и оно всегда работает. Нам просто надо все правильно построить… — Не сработает! — хихикнула Нишка. — Единственное, что может исправить Бишопа… нет, ничто не может исправить Бишопа. — Ну, может не Бишопа, — сдалась Фарлонг. — Но другие-то тоже иногда ссорятся, и вот они точно перестанут. Надо просто передвинуть одну башню. Касавир мысленно застонал. Разумеется, он не допускал и мысли о том, чтобы выполнить этот каприз рыцаря-капитана — в конце концов, всему есть предел — но перспектива выслушать еще один монолог про древность, величие и безусловную истинность странного кара-турского учения совершенно не вдохновляла. — Башни останутся на своих местах, — непреклонно заявил он, сворачивая план крепости в трубочку и показывая тем самым, что решение окончательное и обсуждению не подлежит. Конечно, главной в крепости была рыцарь-капитан, а не он, но Касавир был уверен, что в данном вопросе все встанут на его сторону. — Но как же… — расстроено пробормотала Фарлонг, понявшая, что паладина ей не переубедить. — Это же неправильно, что она там стоит… — Душа моя, тебя кто-то обидел? — в дверях, как обычно неожиданно, возник Йошимо. — Йошимо! — Фарлонг бросилась к нему, не обращая внимания на многозначительно фыркнувшую Нишкую — Я тут поняла, что северную башню надо передвинуть, она построена совершенно неправильно и это все портит, но Касавир говорит, что это невозможно. — Душа моя, он совершенно прав, — Йошимо улыбнулся. — Нельзя просто так взять и передвинуть башню. Это под силу только великим волшебникам Кара-тура, но их тут, увы, нет. — Но как же… — казалось, Фарлонг совсем расстроилась. — Она же не на месте! — О, — Йошимо лукаво улыбнулся. — Есть более простые способы поправить ситуацию. — Расскажешь мне? — Фарлонг с надеждой посмотрела на него. — Разумеется, душа моя, — Йошимо приобнял рыцаря-капитана за плечи и повел прочь из зала. Уже на выходе он обернулся и подмигнул Касавиру. Паладин только вздохнул: конечно, он был немного благодарен Йошимо за прекращение этого бессмысленного спора, но мало ли, что придет в голову Фарлонг после его очередных россказней. С момента памятной беседы о неправильной башне прошло уже несколько дней. За все это время Фарлонг ни разу не потребовала ничего передвинуть, перестроить или замуровать. Под той самой башней разбили клумбу, и этим все дело и ограничилось. Сама Фарлонг практически не показывалась, безвылазно сидя у себя, и Касвир несколько беспокоился: мало ли какие идеи зреют в ее излишне творческой голове. Зайдя к ней, он обнаружил Фарлонг сидящей на кровати с бумагой и пером. — Ты что-то хотел? — улыбнулась она. Касавир прислонился спиной к дверному косяку. — Просто зашел узнать, как ты. — О, прекрасно! Я сочиняю стихи, — Фарлонг помахала листом. — Йошимо научил меня правилам кара-турской поэзии. Хочешь послушать? Касавир кивнул, и воодушевленная рыцарь-капитан с выражением прочитала следующее: «Надежная крепость Наш приютила странный отряд Рассвет над стеной». — Ну как тебе? — поинтересовалась она, пристально глядя на паладина. — Необычно, никогда такого не слышал, — отозвался Касавир. — Я, пожалуй, пойду… не буду тебе мешать. — Да-да, — кивнула Фарлонг. — У меня еще столько идей для новых стихов! Касавир осторожно прикрыл за собой дверь. Стихи, на его вкус, были ужасны — классические баллады ей удавались явно лучше. С другой стороны, пусть лучше сочиняет, чем перестраивает, от поэзии, даже странной вреда не будет… по крайней мере, пока это не сатира в адрес Нашера. Но до этого, как наделся Касавир, дело не дойдет.