Трус

Мама смотрит на меня с беспокойством и недоверием, но я твердо выдерживаю взгляд и нервно повторяю: «Да, я сейчас переписывался с Евгенией, я еще раз поздравил ее с победой. И не нужно мне говорить про выбор и обещания. Я устал и хочу спать. Спокойной ночи, мама». Мама уходит, а меня еще полчаса гложат мысли о том, как провели свой вечер Женя и Миша, удивилась ли или обрадовалась она, когда увидела мою СМС, и почему она ответила на мое сообщение не сразу. Я с трудом засыпаю, успокаивая себя мысленной тренировкой трикселя с разных заходов. Утром аппетита нет, к тому же после вчерашних прыжков немного тянет сустав. Рычу, что завтрак еще не готов и что я могу опоздать. Мама замечает, что это обычное время для завтрака и что я не опаздываю, а я с трудом сдерживаю себя от ответа. Почему она не ответила на мое признание о том, что мне ее не хватало. Я не могу этого понять, хотя что тут понимать, я ей не нужен. Возможно, Миша ей сейчас нужен больше. От такого поворота мыслей меня самого заносит, бросаю все и бегу одеваться, пропуская мимо себя мамин недоуменный взгляд. Лед сегодня не любит меня, и все прыжки получаются корявыми и с плохими выездами. И кажется, я знаю почему. Ее все еще нет на льду и вообще нигде нет. И Миши тоже нет. В перерыве мама звонит, обеспокоенная моими падениями на льду. Я отвечаю сквозь зубы и извиняюсь, нужно поговорить с Брайаном. На самом деле иду в раздевалку, с силой открываю дверь, а затем экран своего телефона и пишу ей, просто по-дружески: «Привет, Женя, как дела?». Смотрю в экран телефона, напрасно ожидая ответ, и понимаю, что я сейчас вот этими действиями нарушаю свои обещания, что все, что я тогда для себя решил, теперь не имеет значения. Я облажался. Также, когда я в начале сезона сказал, что буду кататься для себя, что у меня теперь все есть, о чем может мечтать спортсмен, но я обманывал себя. И теперь, превозмогая эту чертову травму, я стремлюсь подготовить себя на чемпионат мира и приехать в Сайтаму в лучшей форме. Точно также я пообещал себе и маме, что забуду Женю, посвятив себя фигурному катанию и заодно успокоив своим поведением фанатов, которые не могут делить меня ни с кем. А что в итоге: мне чертовски тяжело, концентрация периодически теряется, прыжки не идут, может я принял неверное решение и просто обманул себя? Мне необходимо увидеть ее и услышать ее, чтобы успокоиться, чтобы найти мир внутри себя. Мама опять звонит, я не отвечаю и иду быстрым шагом к ней наверх. Чтобы поговорить. Говорю четко, резко роняя каждую фразу, а мама лишь все больше поднимает брови вверх. Но мои доводы абсолютно логичны и спорить с ними сложно: Ты видела меня на тренировке? — Да. — Ты хочешь видеть меня таким на каждой тренировке? — Нет, что ты, сынок, о чем ты? — Я о том, что это результат того, как я себя чувствую без нормального общения с Женей, без ее присутствия, понимаешь? Я теряю концентрацию, я нервничаю, потому что вчера она.., потому что мы больше даже не говорим друг с другом… Мама, ты хочешь видеть меня таким на льду? — Я… нет, сынок. — Ты хочешь, чтобы твой сын взял еще одну золотую медаль в Сайтаме, прославив Сендай? — Ну конечно… — Тогда не мучь меня, я знаю, что я делаю. Мама изумленно кивает, даже не находя ответа, а я ухожу на каток с некоторым чувством облегчения и одновременно нетерпения. Осталось дождаться появления Жени или хотя бы ее ответного сообщения. И хотелось бы треснуть по рукам Миши, если сегодня он продолжит эту хореографию. Странно, но мне сейчас все равно, как я буду начинать этот разговор с ней, я просто хочу все ей сказать. Я не сомневаюсь, что так будет лучше, потому что все мои доводы верны.