Ставки на любовь

Квиддич — игра, от которой перехватывало дух, замирало сердце и бесконечным потоком от волнения неслись по спине мурашки. Все просто обожали эту волшебную игру, срывая горло кричалками и поддерживающими кличами. Гарри был лучшим ловцом Гриффиндора, а Рон безумным фанатом, вот и Гермиона была вынуждена посещать каждую игру, потому что… — Мы должны всегда поддерживать Гарри, Гермиона! И в оба глаза следить за склизким Малфоем! А вдруг что?! — громогласно парировал Рон на её просьбу остаться и подготовиться к зачёту по Зельеварению. Ах, да. Малфой. Драко Малфой — лучший ловец Слизерина, со второго курса играющий строго и исключительно против Гарри Поттера, потому что никто больше во всём Хогвартсе не тянул эту должность. Девушка помнила, как однажды Драко поймал Снитч на 20ой минуте тайма буквально перед самым носом Гарри. Затем, как тот от злости чуть не перевернул гостиную Гриффиндора, напугав портрет Полной Дамы. Вечная борьба. Противостояние льда и пламени. Она всегда болела за свой факультет, радовалась победам Гарри и команды в целом. Однако невольно начала замечать, как каждую такую игру в Квиддитч, когда Слизерин выходил против Гриффиндора, она находила Малфоя среди всех игроков и долго скользила взглядом по его рукам, туго сжимающих древко метлы, по аристократично выпрямленной спине и платиновым волосам, которые переливались мягким серебром на солнце. «Глупая! Какая же ты глупая, Грейнджер! Так таращиться просто неприлично, Рон же заметит. Или хуже, кто-то из свиты слизеринца», — так и орали подобные мысли, стуча по своду черепа.

***

Сегодня октябрьский день как никогда радовал погодой. Солнце не спеша облизывало пожелтевшие листья деревьев, а ветер гулял такой тёплый, что хотелось с самого утра вместо занятий расстелить во дворе плед и лежать до самого обеда с книгой в руках и кружкой тыквенного сока, но… — Гермиона, ради Годрика, ты что там копаешься? Мы же опоздаем на игру! Рон встал по необыкновению рано, успев уже разрисовать всё лицо золотисто-красным цветом и изрядно надоесть подруге нервными криками. — Рональд, уймись! До начала ещё час, — отозвалась Грейнджер, поспешно собирая сумку.

***

Когда они пришли, то пол стадиона ещё пустовало. Гермиона плюхнулась на сиденье трибуны, раздражённо надув губы. Рон стал извиняться в десятый раз и говорить, как это для него важно. Игра началась, как и всегда, со свистка мадам Трюк. Игроки рванули в безоблачную ввысь, намереваясь забросить квоффл в ворота противника, и только двое из них стремительно полетели за маленьким, золотистым, крылатым шариком. Двое и единственные, кто по-настоящему интересовал Гермиону Грейнджер. Крики и гул на трибунах нарастали волнами. Можно было чётко различить кличи Слизерина по их несомненным издевательским прилагательным. Тайм длился уже 50 минут, когда… один из бладжеров, точно наметив траекторию полёта, с полного разгона влетел в древко метлы Драко. Его тут же мгновенно занесло в сторону, крутя строго против часовой стрелки. Все повскакивали со своих мест, что-то неразобранно крича. Профессор Дамблдор пристально наблюдал сквозь очки-половинки. Миневра держала его за плечо. Снейп подался вперёд, нацелив тревожный взгляд на директора. Даже Гарри резко затормозил, разворачивая метлу. Малфой, повиснув на одной руке, успел прочесать спиной добрые 20 метров гриффиндорской колонны, затем, жёстко дёрнув Нимбус на себя, ловко закинул ногу обратно и выпрямился. Все облегченно выдохнули.

***

Гермиона Грейнджер же на 50ой минуте матча на секунду отвлеклась, читая нотацию Рону из-за его ужасного чавканья. Когда девушка услышала жуткий треск, то сразу повернула голову, как и все, в сторону источника звука. — Драко! — взвизгнула Гермиона и опешила. Что… вслух?! Она крикнула его имя вслух? Какой позор, Мерлин Всемогущий. Сейчас кто-то услышит, и не отделаться от сплетен, во веки веков не отмыть своё честное имя. Она закрыла лицо ладонями, энергично тряся головой так, что её каштановые кудряшки разлетались из стороны в сторону. Девушка открыла один глаз, когда почувствовала лёгкое касание чьей-то руки с её макушкой. Рон тянулся через неё куда-то в сторону и шептал что-то вроде: «Угораздило же связаться с этим змеюшником». Грейнджер гордо вскинула подбородок и посмотрела в сторону протянутой руки друга. Там сразу за разграничителем секций между болельщиками факультетов Гриффиндор и Слизерин стоял Блейз Забини и забирал у Рона двадцатку. Гермионе показалось, что она буквально взорвалась на месте от злости и возмущения. — Рональд Уизли! Вы что? Делали на мне и Малфое ставки? — прокричала она буквально ему в ухо. Рон бы умер от страха на месте, если бы не смешок Блейза за разделителем трибун. — А я всегда знал, что между тобой и моим другом что-то есть! Всё внутри гриффиндорки кипело. Так и хотелось вскинуть палочку, ткнуть Забини в переносицу и сквозь зубы прошипеть непростительное. — Гермиона, это же так… шутка, — промлеял под боком Рон. — А ты, Рональд, — глаза метали молнии. — Ты… Не успела девушка договорить, как рука в зелёной перчатке схватила рыжего за мантию и выдернула из толпы. Гермиона рванула за ними следом, позабыв о матче. — Она нас убьёт, Блейз! — паниковал Рон, но не убавлял шаг. — Это ещё ничего, вот когда Драко узнает, мы сможем спрятаться только в Азкабане, — слизеринец быстро завернул за угол и втопил, размахивая руками. — Но не факт, что живы останемся… — Отлично! Просто восхитительно! — вопил рядом Уизли. Забини схватил его за шкирку, и оба полетели вниз по лестнице. — Я тут решил благотворительностью заняться перед смертью, чтобы умереть от руки Грейнджер не теряя достоинство, — крикнул мулат через плечо Рону. — Поэтому бежим в Слизеринское подземелье, там больше укрытий. Я спасу твою гриффиндорскую задницу! Рон первый раз в своей недолгой жизни, которая, кажется, скоро закончится, не стал спорить с кем-то из свиты Малфоя. Он согласно кивнул, и парни скрылись за массивными дубовыми дверьми. Раз умирать, то вместе.

***

— Стойте! — крикнула девушка так, что её эхо отразилось от всех металлических конструкций под трибунами. — У вас совсем совести нет! — У кого нет совести? — гортанный голос заставил её замереть на месте. В небольшом коридоре, ведущем на поле, стоял Драко, крепко сжимая в руке Нимбус последнего поколения. Как этому нахалу удавалось всегда выглядеть ослепительно, даже после матча, даже когда он весь потный и потрёпанный бладжером? Воистину загадка. Холодок пробежался по позвоночнику, активируя в мозгу всевозможные варианты отмазок, потому что сказать что-то вроде: «Драко, тут Рон и Блейз на нас ставки делали. Блейз выиграл, когда я крикнула твоё имя как последняя дура, а в общем поцелуй меня» — было бы всемирной, неприемлемой, запретной дикостью, после которой можно было бы на себя же наложить «Круциатус». — У тебя то совести точно никогда не было, — всё, что она смогла выдавить из себя. Топливо под названием «Я испепелю вас одним взглядом, балбесы», которое давало ей сил минутами ранее, куда-то исчезло в одно мгновение. Теперь она чувствовала себя морально голой перед Слизериновском принцем, и это знатно нервировало. Малфой хмыкнул, пропуская упавшую на лоб платиновую чёлку меж пальцев, а затем убирая её назад. — Не уходи от ответа, я же тебя насквозь вижу. — Неужели? Почему ты вообще здесь? Игра ещё не закончилась, — Грейнджер сложила руки на груди, чтобы тот не заметил её лёгкой паники. Блондин подошёл почти вплотную и слегка наклонился к уху шатенки. Её носа коснулись нотки шоколада, пота и лёгкой сырости надвигающегося дождя. — Замена ловцов на один тайм, — затем отстранился, театрально вскинув брови и закрыв рукой рот. — Всезнайка этого не знала? Конец магической эпохи… Мы все умрём! Гермиона закатила глаза. — А тебе вот прям так и надо играть с Гарри в одном тайме, да? Чтобы насолить? Мерлин, Малфой, отойди, тебя слишком много в моих лёгких. — Это он играет со мной в одном тайме, а не я с ним, — его самолюбие явно пострадало, но слизеринец решил не сдавать позиций. — Так у кого здесь нет совести, Грейнджер? — глаза цвета пасмурного неба лукаво осматривают её с макушки до пяток, будто это всё одна большая игра, в которой, как ни крути, он останется победителем. — Ни у кого, — фыркнула и на автомате сделала несколько шагов за Драко, который, в свою очередь, уже ушёл вперёд на приличное расстояние. Молила отойти, а теперь плетешься за ним, молодец, самая умная и глупая девушка в Хогвартсе — О, так значит у тебя её всё-таки тоже нет. Я всегда догадывался, — тихо рассмеялся тот, не поворачивая головы. — Грязные секреты, Грейнджер? — Малфой! Ненавижу тебя, — снова фыркнула Гермиона, по инерции уже догнав парня. Ведь никто не смел уходить, когда она говорит, даже Его Слизеринское Величество. Это тебя погубит, определённо погубит Казалось, что за последнюю секунду это было тридцатое фырканье в его адрес. — Так ты ответишь на мой вопрос? Или я сделаю с тобой то, о чём ты будешь жалеть, но тебе понравится, — от блондина так и разило нетерпением смешанным с раздражением. Будто подойди ближе, и тебя ударят все двести двадцать вольт. Гермиона залилась краской, но сдержала себя в руках. — Твой друг и… мой… нагло портят мне репутацию, — вздёрнула подбородок. — Блейз и Уизел? Каким образом мне интересно? — голос Малфоя смягчился, но явно давал понять, что девушка должна ему выложить всё как на духу. — Ставки, — буркнула та, недовольно скрестив руки на груди. Сердце трепетало от привкуса её приближающегося провала. Тут Драко остановился как вкопанный. Гермиона влепилась носом в его спину точно меж лопаток. — Ауч. — Ставки… на нас что ли? — парень повернулся к ней, заглянув в глаза. — Что ты сделала, Грейнджер? Девушка тёрла нос ладонью. От такого пристального пугающего взгляда цвета грозовой тучи захотелось резко убежать в запретный лес и стать единорогом. — Ничего я не делала! — нотки нарастающей паники в голосе. — И вообще, будешь мне угрожать, я пожалуюсь профессору МакГонагалл на твои домогательства. И тут Драко расхохотался, да так искренне, что Гермиона была полностью обескуражена. — Что?! Не веришь? — топнула ногой. — Послушай, Грейнджер, твои угрозы, конечно, очень страшное дело, но это ты сейчас стоишь в слизеринской душевой для парней, — подмигнув ей, блондин убрал метлу и начал снимать насквозь промокшую от пота форму. Моргнула. Затем в секунду побледнела от осознания своих действий. Глаза бедной девушки стали чуть ли не больше блюдца. — Я… — Профессор Снейп! — внезапно крикнул Драко так громко, что Гермиона подскочила на месте, уставившись на него во все глаза. — А мисс Я-Самая-Умная до меня домогается в душевой! — Малфой! Прекрати этот цирк немедленно! — она схватила его за рукав и начала судорожно трясти. Драко снова рассмеялся, кинув наколенники и налокотники в шкафчик. — Успокойся, шантажистка, тайм закончится только через полчаса, здесь ни души. Сердце волшебницы пульсировало где-то в глотке от пережитого. Она ещё несколько секунд жадно глотала воздух ртом, а затем вихрем бросилась на слизеринца, проходясь маленькими кулачками по его предплечью и грудной клетке, куда только могла достать. — Ненавижу тебя! Я официально ненавижу тебя, Драко Малфой! Ты худший из всех самых наихудших… — она задыхалась. — Самых-самых… во всём Хогвартсе. Нет! В мире! — Воу, так, стоп, — блондин уклонился от метких маленьких кулаков и перехватил её руки где-то около солнечного сплетения, прижав к железным шкафчикам и чуть склонившись из-за роста. — Всё сказала? И снова он в её лёгких. Обволакивает нежной вуалью каждый дюйм. — Нет, — выдохнула Гермиона, подняв презрительный взгляд на его лицо. Непослушные кудри закрыли один глаз. От Драко веяло невероятным жаром раскалённой обстановки. — А я сказал, что да, — он почти касался её лба носом. Ещё чуть-чуть и эта чистая кровь закипит в нём. — Это ты делов натворила, дурочка, позволив им поспорить у тебя под носом, а затем сбежать… Грейнджер раздраженно сопела в шею блондина. Кожа на запястьях под его давящими ладонями беспомощно ныла. Она прекрасно знала, что Малфой прав, но соглашаться с ним вслух она не посмеет. — Это не моя вина, что я слишком переживала за те… — запнулась, прикусив кончик языка. — Так значит всё же Блейз ставил на нас и выиграл, — он отпустил её запястья, нахмурившись, и начал снимать остатки формы. Во имя создателей факультетов, что этот парень творит? Его действия не укладывались в логичных мыслях Гермионы. — Что ты делаешь? — любопытство её рано или поздно точно погубит. Девушка растирала затёкшие запястья. — Иду в душ, — абсолютно спокойно произнёс Малфой и снял форменные штаны. — А если Забини был действительно прав, можешь присоединиться, в противном случае… ты знаешь, где выход. При взгляде на Драко в одних боксерах, щёки девушки вспыхнули. Она попыталась смотреть куда угодно, но только не на него. — Да, я знаю, где выход, — пробурчала она в тот момент, когда за её спиной захлопнулась дверь, ведущая к душевым кабинам. В воздухе остался шлейф горького шоколада и осеннего дождя. Гермиона простояла так ещё около двух минут, слушая, как настраивается поток воды за дверью. В мысли резко ворвался образ широких плеч, бело-серебристых волос, с которых гроздьями падают капли, и идеально прямой спины. Положи руку и почувствуешь под подушечками пальцев каждую натянутую мышцу. Девушка шумно выдохнула, тряся головой и пытаясь выкинуть злосчастное наваждение. Никак. Ни туда. Ни сюда. Малфой, тебя много не только в моих лёгких, но и в голове. — Чёрт, — выругалась Грейнджер и сняла мантию, затем свитер. — Чёрт, как я тебя ненавижу, — Слова, пропитанные явной ложью. Вот и джинсы с кедами на полу. Она взглянула на себя в зеркало, обхватив тонкими пальцами плечи. Нижнее кружевное бельё и… всё. Ну что ж… либо счастье на всю жизнь, либо позор. Гермиона осторожно толкнула дверь, проходя внутрь под шум воды. Лёгкий тёплый пар клубами витал в воздухе. Драко стоял к ней спиной, прильнув лбом к железной стенке шкафчика, полностью погрузившись в свои мысли. Поток из крана всё лился… лился… и лился на пустой кафель. Осторожно ступая на мокрый пол, девушка подошла как можно ближе к нему. Плавно подняла правую руку и… Ну же, вперёд, Грейнджер, сейчас или никогда положила меж лопаток. Затем спустилась подушечками пальцев по позвоночнику до поясницы. Слизеринец вздрогнул и напрягся под её касанием, но головы не повернул. Гермиону пробрало мурашками до основания. До костей. Мерлин, что она делает? Стоит в слизеринской душевой для парней, в одном нижнем белье и… Она делает уверенный шаг, изящно проскальзывая худыми руками под рёбрами, и плотно смыкает их в замок поверх мышц его живота. Вдыхая столь привычный запах шоколада, Грейнджер утыкается носом в спину, только теперь уже не потому что неожиданно врезалась, а потому что сама желала этого до зуда под кожей. Драко замирает, прикрыв глаза и ощущая, как тепло янтарной жидкостью разливается по венам. Они стоят так всего мгновение, боясь спугнуть момент, выпустить из рук и потерять в глубинах вражды факультетов. Однако этого не происходит, и Малфой, внезапно повернувшись на все 180 градусов, увлекает Гермиону под горячие потоки душа. Оставшаяся одежда моментально промокает, прилипнув к телу. Пышные волосы девушки теперь тяжёлыми тёмными волнами ниспадают по плечам и спине. Слизеринец смотрит в кофейные глаза только секунду, а затем обхватив её лицо ладонями, уверенно целует в губы. Какая же она стала маленькая за эти годы, или сам Драко так сильно вырос? Неважно. Теперь она только его. Маленькая заучка Грейнджер, и он будет её беречь. Обязательно будет. Гермиона охает, но лишь поддаётся, зарываясь пальцами в мокрые платиновые волосы. Вода бежит по их телам безумно быстро, не оставляя без внимания ни один сухой участок кожи, и также быстро скрывается в глубинах труб. Им кажется, что это замкнутый круг, что это мгновение вечно, как и цикличность водных струй по трубам Хогвартса. Девушка целует его так же желанно, с огромной самоотдачей в каждом дюйме женского сердца. Она никому его не отдаст. Драко чувствует это и только углубляет поцелуй, соскальзывая одной рукой на тонкую талию, а затем на внутреннюю часть бедра. Счастье это или позор?

***

— Тссс… Хей, Рон, тут вроде никого нет, иди сюда, — Блейз манит рыжего поближе. — Ты уверен? — Уизли не переставал паниковать и секунды. — Да, кажется. Ребята протискиваются в слизеринскую раздевалку и замирают, как только до их ушей доносится звук льющейся воды. Не сдержав любопытства, они подкрадываются поближе и приоткрывают дверь. — ЧТО?! — лицо Рона вытягивается, но рот тут же оказывается запечатанным ладонями Забини. — Здесь творится история, друг мой гриффиндорский. И да, с тебя ещё двадцатка. Уизли что-то бубнит, но Блейз его уже не слушает, вытаскивая за шкирку на улицу.