Неизбежность тумана

      Шерлок ходил из угла в угол, пока наконец не опустился в кресло, задумчиво раскуривая любимую трубку. Недавно к нему обратился за помощью толстый господин средних лет, с топорщащимися во все стороны редкими волосами и горестной суетностью движений. То и дело хватаясь за голову и чуть не вырывая волосы с корнем, он поведал об исчезновении своей сестры. Дело было простым, но с некоторыми интересными моментами. Раздумий на две трубки. Холмс поудобней устроился в кресле, твердо намереваясь не вставать, пока не разгадает таинственных обстоятельств.       И все же поразительно, как сердечные муки, могли сделать из здравомыслящего человека существо нелогичное и даже опасное! Шерлок в который раз удивился этому странному чувству любви. Одно слово, один взгляд, туман сознания – и человек становится беспомощным и несчастным без видимых на то причин. Не из-за смертей или болезней, совсем нет! Из-за чувств. Что за проклятая химера овладевает мыслями людей, подчиняя их своей воле?!       Уже несколько дней Холмс не выходил из дома, раздумывая над чувствами и эмоциями людей. Только пару раз открывал окно, подзывая свистом юных сорванцов, давал им указания и снова замыкался в своей холостяцкой берлоге. Спустя несколько дней его добровольного затворничества, в дверь негромко постучались. — Входите, Уотсон, — произнес Холмс, окутывая себя клубами дыма.       Среди облаков показалась фигура Уотсона. Новый облик доктора был изыскан, но прост, из чего Шерлок сделал вывод, что практика его друга давала хорошие плоды. На немного поправившемся, но все таком же дружелюбном лице Уотсона было написано легкое удивление репликой Шерлока. О, сколько раз Холмс видел это выражение! Уголки его губ дрогнули в легкой улыбке, он приветливо указал доктору кресло напротив. — Добрый вечер, мистер Холмс. Вы увидели меня в окне? — поинтересовался Уотсон, доставая предложенную Шерлоком сигару.       Шерлок окинул друга проницательным взглядом, от которого ничто не могло ускользнуть. Семейная жизнь Уотсона не мешала ему отдаваться любимому делу: лечить людей. Это означало, что его новоиспеченная супруга была не столько привлекательна, сколь умна. — Нет, я услышал, — наконец ответил детектив-консультант после раздумий. — Право же, я не совсем понимаю… — все также недоуменно произнес доктор. — Мой милый Уотсон, Вы знаете в чем заключается мой метод. Я строю цепь фактов, подмечая самые, казалось бы, незначительные детали. Вот Вы, например, не обратили внимание на скрип пятой по счету ступеньки, а я всегда замечаю это. Еще Ваша обувь. — А что с ней не так? — Я всегда раскрываю Вам все карты, и мои умозаключения становятся просты и понятны. Я решил поменять тактику — мне больше нравится загадка, недосказанность. Пусть это будет для Вас стимулом к скорой разгадке. — Боюсь, Вы только запутываете меня, — признался Уотсон. — Пусть так, — заключил Шерлок. Он прикрыл глаза, наслаждаясь моментом тишины, наполненной запахами табака.       Этим вечером Холмс ожидал одну титулованную особу царских кровей. Незнакомец прибыл ровно в назначенный срок на дорогом экипаже. Порывистость и беспомощность его Величества Вильгельма Ормштейна заставляла чувствовать жалость. — Эта женщина… эта женщина… — приговаривал князь, мечась из угла в угол.       Крайне любопытное зрелище: сердечные дела способны превратить даже титулованного короля Богемии в простого мужчину. Шерлок полулежал в кресле и наблюдал за метаниями господина из полуопущенных ресниц.       Высокопоставленное лицо возбужденно кружилось по комнате, наслаждаясь своим моментом, своей артистичностью и бедой, заставляющей Уотсона то и дело предлагать успокоительное. Самовлюбленный мужчина был неприкрыто доволен, но в то же время разбит своей трагедией. Она его выделяла среди остальных и делала обыкновенным. Но, право же, самый привлекательный момент, изюминка всего скандала – это авантюристка Ирэн.       Мужчина поведал свою историю: как он пять лет назад встретился с примадонной императорской оперы, что своим изяществом и теплом пронзила его в самое сердце. У них случился тайный роман, уликой которого оказалась… — Фотография с ней, я был безумно влюблен и не ведал, что творю, — горячо оправдывался король, театрально держа руку у сердца. Его показная скорбь могла бы снискать презрения Шерлока Холмса, если бы не жадная тоска по Ирэн Адлер… Крайне интересно взглянуть на эту женщину, которая свела с ума короля Богемии.       Они не могли быть вместе — обычная актриска и король. Он по праву должен жениться на другой, безупречной и чистой девушке таких же царских кровей. — Никто не должен узнать о моем романе с этой женщиной, иначе не видать мне брака. А он, если вы понимаете, очень выгоден… — Понятно, — прервал его мистер Холмс. — И все же Вы не нашли фотографию, компрометирующую Вас? — Вы не понимаете, Ирэн шантажирует меня этим доказательством. Она грозится обнародовать фотографию. И сделает это! У нее железный характер. Да-да, лицо обаятельнейшей женщины, а душа — как у самого твердого мужчины! Она ни перед чем не остановится, лишь бы не дать мне жениться на другой.       Эта высказанная мысль словно лишила господина последнего воздуха, он рухнул на диван и замолчал на добрых 15 минут, пока Холмс обдумывал предстоящее дело. — Что ж, я возьмусь за это расследование, — сказал детектив-консультант, потирая руки. — Ваше Высочество извольте возвращаться в гостиницу. Если что-то выяснится, я пошлю вам весточку.       Когда князь ушел, Холмс долго молчал, выкуривая одну трубку вслед за другой. — Это интересное дело, мой дорогой доктор Уотсон. Мне представляется прекрасная возможность решить для себя одну из важнейших человеческих загадок. И я начну расследование с завтрашнего дня. А теперь извольте спокойно поехать домой, вы как раз успеете к ужину с вашей дорогой супругой. — Что за загадку вы хотите раскрыть? — Все ту же странность многих людей, — туманно ответил Шерлок, и губы его при этом недовольно скривились.       С утра следующего дня Холмс привычно встал, умылся, позавтракал и вышел из дома, переодетый в конюха. Свежий воздух холодного Лондона взбодрил Шерлока. Он заранее разузнал адрес примадонны, и через 10 минут был у ее дома. Путем своей безупречной актерской игры Холмс выведал многие интересные моменты из жизни Ирэн Адлер. На слова о том, что она вскружила голову всему кварталу, Шерлок не обратил особого внимания. А вот то, что к ней каждый день приезжает адвокат Гофри Нортон, было очень важно для расследования. Он — любовник или сообщник? Шерлок сомневался, что бы такая хитрая женщина, как Ирэн, доверилась другому человеку. Как бы то ни было, после пары часов, проведенных в обществе других конюхов, Шерлок достаточно наслушался сплетен.       Вечером сего дня мистер Нортон в большой спешке посетил дом мисс Адлер, пробыл там полчаса и вылетел оттуда, словно стрела. Через минуту след его экипажа простыл. Немного времени спустя на пороге возникла изящная фигура женщины.       Шерлок смотрел, как прелестное создание пролетает мимо него, в спешке сверкая маленькой туфелькой. Аромат духов послушно вился за ней. Она сверкнула на ничем непримечательного конюха ясным взглядом, полным волнения и радостных мыслей. Холмсу даже показалось, что его маскарад разоблачили. Нет, это исключено! Никто не мог узнать детектива в другом облике. Даже Уотсон порой попадался на этот фокус. И тем более Холмс и Адлер ранее не встречались...       Женщина села в изящное ландо, только что подкатившее к дому. Шерлок в странном смятении и любопытстве последовал к экипажу и услышал звонкий весенний голосок. — Церковь Святой Моники, Джон! И поскорее… — взволнованно прощебетала женщина. Экипаж мгновенно тронулся с места. Не желая упускать свою добычу, сыщик поспешил найти другой кэб и поехал следом.       Церковь Святой Моники находилась недалеко. Ее сводчатое строение едва виднелось в городском тумане. Даже думать не надо было, зачем двое людей спешили туда. Ирэн уже скрылась за церковной калиткой, когда подъехал Шерлок. Мужчина заплатил кучеру и в легком смятении поспешил вслед за дамой.       Это было очевидно. Холмс вовсе не удивился, когда увидел Адлер и Нортона, беседующих со священником. В свете мозаичных витражей эти двое источали нетерпеливость, их негромкий спор дошел до ушей Холмса. Он остановился, не желая быть раскрытым. Но его все же заметили. Двое влюбленных подлетели к Холмсу, о чем-то возбужденно тараторя.       Через пару минут Шерлок стал свидетелем необычайно быстрой помолвки. Он смотрел, как головка Ирэн склонялась от тихого слезного счастья, как жених длинными смуглыми пальцами сжимал хрупкую ладонь... Холмс и сам не понимал, что ему не нравилось во всей этой ситуации. Он говорил слова, скрепляющие союз двух людей, но в голове стучала неспокойная мысль.       Что-то странно. Слишком туманно. Слишком.       Прошло время, и Ирэн обратила на грязного конюха сияющий взгляд, озаривший волнения Холмса. Два озера ее теплых глаз будто омыли его сердце. — Спасибо Вам, спасибо, — повторяла Ирэн, сжимая дрожащей рукой руку Шерлока. Мужчине казалось, что Ирэн благодарит его за что-то слишком личное. Может быть, за само его существование.       Позднее тем же днем Шерлок наконец пришел домой. В теплую берлогу холостяка, где все было, как прежде. Уотсон ожидал его, сидя в кресле с газетой в руках. Перед ним, на журнальном столике стоял поднос с чайником и свежими булочками – забота миссис Хадсон. Холмс умылся, переоделся и внешне стал похож на себя. Он долго смеялся над тем, что изменилось внутри него. Столько ситуаций преподносила жизнь сыщику, столько покалеченных этой химерой судеб. И, будто не видя ничего под ногами, Шерлок Холмс наступил-таки на эти грабли! Что за ирония…       Неприятней всего было то, что Ирэн оказалась воплощением безупречности. Что ж Холмса привлек ее лучистый нежный взгляд из-под длинных ресниц? Или стройная фигура, подчеркнутая дорогими платьями? Или нежно-розовые, как два бутона, губы... Неужели внешность может так повлиять на его чувства? Видимо, это просто физическое влечение. Не более того.       И, успокоенный этими мыслями, Шерлок Холмс рассказал удивленному Уотсону обо всех приключениях прошедшего дня.       Но, оказалось, это был далеко не конец всех смятений.       Все началось с хитроумного плана, по которому Ирэн должна была показать тайник со спрятанной фотографией. Исполнение задуманного целиком зависело от артистизма Холмса, помощи Уотсона и кое-каких средств, выделенных князем.       На следующий день вся улица, по которой проживала Ирэн Адлер, была наполнена подкупленными людьми. Каждый выполнял свою роль. Ничего не подозревая, Ирэн подъехала к своему дому и выглянула из экипажа. Она столкнулась с расторопностью сразу нескольких мужчин, спешащих подать молодой леди руку. Со стороны это выглядело, как большая мужская сумятица, неожиданно переходящая в драку. К этой свалке удачно подоспел Шерлок в образе священника и попытался защитить женщину от случайного удара. Внезапно Холмс упал, держась за окровавленное лицо. Половина мужчин разбежалась, другие поспешили поднять Шерлока. — Несите его в мой дом, — властно распорядилась Ирэн, и все послушно понесли мужчину, истекающего кровью.       Шерлока положили в уютной гостиной на диван. Изображая боль и принося кроткие извинения, сыщик незаметно оценивал обстановку, пока не почувствовал касание легкой руки. Ирэн Адлер присела рядом и принялась осторожно вытирать кровь со лба и носа. Она наклонилась — он нее приятно запахло весной. Вскоре она могла бы понять, что никаких ранений священник не получил и это какой-то трюк! Нужно было срочно что-то предпринять. Холмс сделал вид, что задыхается, и Ирэн приказала служанке распахнуть окна и принести домашнюю аптечку. Хозяйка порывисто встала, забрала из рук служанки бинты и склянки и водрузила это рядом на столик.       Она с такой заботой и участием кружилась у дивана, что внутри Холмса зашевелился первый червячок сомнения: стоила ли его авантюра всех затраченных сил? Но вслед за этими мыслями Холмс тут же строго напомнил себе: перед ним женщина, обманом пытающаяся разрушить счастье другого человека. Ведь это же Ирэн Адлер – прелестная дива со сталью в голосе и сосредоточенным взором голубых глаз, с твердой заботливой рукой и сердцем жестокой собственницы. — Давайте, я обработаю вашу рану, мой дорогой друг. — Право же, простите за эти хлопоты… — пробормотал Шерлок, делая взмах рукой. Далее пришел черед Уотсона: он, завидя условный сигнал, тут же закинул в открытое окно дымовую шашку. — Пожар! — крикнул он, ему вторило множество других голосов.       В мгновение ока комнату заполонило дымом. Служанка подбежала к молодой госпоже, в панике схватила ее за руки, но Ирэн прытко вырвалась. Она бросилась к тайнику – выдвижной панели над шнурком для звонка. Острым глазом Шерлок разглядел белый уголок фотографии. Дело было сделано и очень удачно! — Это ложная тревога, — произнес Холмс обычным голосом без заискивающих ноток. Мужчина сел на диване, снимая со лба приложенные бинты, на которых блестела красная краска. — Ложная… — пробормотала женщина. Она молниеносно закрыла панель и обернулась к Шерлоку Холмсу.       Они минуту смотрели друг на друга. Плечи Ирэн взлетели, как птицы, выпрямляя спину. Женщина убрала сбившийся локон с белого высокого лба и тихо сказала: — Ваш голос мне кажется знакомым. — Возможно, мы виделись в церкви. — Ах, да, мой отец. Может быть, — пробормотала Ирэн и поспешила из комнаты. – Извините, я на пару минут, улажу суету.       Эти стремительные события, видимо, сказались даже на ее железных нервах. Шерлок поднялся. Представилась прекрасная возможность достать фотографию из тайника и разом покончить со всей этой историей. Но в комнату вошел угрюмый мужчина, который с недовольством воззрился на Холмса. — Извините, я лучше пойду, — поклонился Холмс, пряча недовольство. Ему ничего не оставалось сделать, как уйти.       Мужчина вышел из дома, спустился по ступенькам крыльца и стремительно растворился в толпе зевак. От дома все еще клубил дым, как от пожара, и улица собирала все большее и большее скопление народу. На перекрестке дорог Шерлок встретился с Уотсоном. — А теперь объясните, для чего весь этот маскарад, — улыбаясь, попросил доктор. — Ну, что ж… — Холмс начал свое повествование.       Так двое мужчин прошли несколько улиц, пока не оказались на Бейкер-стрит перед знакомыми дверьми. Холмс как раз заканчивал свою историю, подводя черту расследованию и своим недавним смятениям...       О, вечер, как ты свеж и приятен кипящей душе. Шерлок в удовольствии посмотрел на просыпающуюся звезду. Внутри него рождалась мелодия. Хотелось вбежать по ступенькам и взяться за скрипку, чтобы облечь свою печаль в звуки. Скорбный инструмент должен был унять разочарование этой женщиной. Ирэн Адлер была пусть и мила, но слишком предсказуема. — Доброй ночи, Шерлок Холмс, — произнес стройный юноша, пробегающий мимо.       Этот голос возбудил какие-то подозрения, Шерлок резко обернулся, наморщив лоб. Юноша в длинном пальто уже скрывался в сумеречных улицах Лондона. — Я где-то слышал этот голос, но черт побери, не могу вспомнить, — сказал Холмс. — Может, ваш знакомый, — пожал плечами Уотсон. Его ничего не интересовало, кроме скорейшей разгадки этого дела. – Что ж какие наши дальнейшие планы? — Приезжайте ко мне к полвосьмому утра. Я также напишу нашему клиенту. Мы нагрянем в дом Ирэн Адлер в сопровождении полиции. В это время все будут спать, и никто нам не помешает. Что ж... до завтра, доктор Уотсон.       Друзья пожали друг другу руки и разошлись. Холмс бросился в направлении, где скрылся юноша. Но его и след простыл. Сыщик попытался представить, куда мог подеваться молодой человек. Переводя дух, Холмс остановился. И удивился самому себе – что так могло зацепить его?.. — Мистер Холмс, — тот же голос позвал из темного переулка. Сыщик свернул влево и подошел к тени человека, прислонившегося к мощенной кирпичом стене. — Извините, я просто не понимаю… — Шерлок быстро поклонился и попытался разглядеть лицо, скрывающееся под шляпой. — Обещайте не препятствовать моей свободе, — продолжил юноша, поднимая голову. Фонарь осветил голубые глаза Ирэн Адлер. — Что? — недоумение Холмса продлилось лишь секунду. Мужчина засмеялся, и молодая дама улыбнулась ему в ответ. – Так Вы раскусили меня, мисс Адлер? — Миссис Нортон, — поправила его женщина, и смех Шерлока затих сам собой. — Вы думали, что сможете обвести меня вокруг пальца? Право же, Вы чрезвычайно наивный, мистер Холмс, — она выглядела гордой и строгой. Хотя в глазах нет-нет, да проскакивали искорки веселья. — И что Вы хотите от меня, миссис Нортон? — спросил Холмс по существу. — Только одного — свободы. Пожалуйста, дайте мне с супругом спокойно уехать из города. Не препятствуйте нашему счастью... Я знаю, что от Вас невозможно скрыться ни одному человеку на Земле. О Вас ходят самые удивительные слухи. — Тогда отдайте мне фотографию и можем разойтись мирно, — спокойно ответил Холмс. — Она будет при мне в целях защиты. Но я даю Вам свое слово, что никто о ней не узнает. — Надеюсь, ваше слово нерушимо, иначе я найду Вас, где бы вы ни были, — сухо произнес Холмс. — Можете положиться на меня. И еще… мистер Холмс… — ее рука неожиданно нашла его руку. — Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Вы — прекрасный человек.       Шерлок отвернулся. Его рука удивительным ощущением теплела в женских ладонях. Теперь это последнее, что их связывало. Наступил конец истории. И несмотря на свою победу, Шерлок ощутил острую потребность в наркотиках. — Прощайте, Ирэн. — Простите меня, — прошептала женщина.       Она не дала Холмсу вырвать свою ладонь, ее лицо оказалось достаточно близко, чтобы Холмс ощутил свежесть дыхания на лице. Шерлок почувствовал прилив крови к щекам, там, где коснулись ее губы. Нежный поцелуй словно оставил клеймо. Ирэн отвернулась и поспешила домой. Шерлок в отрешении проводил взглядом эту удивительную женщину в костюме мужчины.       На следующее утро Холмс изобразил удивление и негодование, когда они приехали в пустой дом. Хозяев не было, как и злополучной фотографии в тайнике. Вместо этого там теплело письмо и фотография Ирэн. Ее ясные голубые глаза, тонкий нос и чувственный рот. С картинки она смотрела в самое сердце. Холмс чувствовал усталую боль, пока читал письмо, написанное ее летящей рукой.       Шерлока Холмса смогла провести женщина. Зато какая! Прекрасная, гордая и жестокая. История была завершена. Уотсон видел, что с Шерлоком случилось нечто трагичное. Однако же он тактично не спрашивал об угрюмости друга. В свою очередь Шерлок не изливал свои чувства никому. Только долгие вечера с печальной скрипкой выдавали его.