Будильник

Саммер давно перестала отвечать на звонки и смс. Она уже и не помнит, когда именно начала имитировать зависимость от социальных сетей. И уж точно не может сказать, как называется то трепетное чувство, которое заставляет ее день за днём заводить будильник на шесть утра. Ведь если навязчивая мелодия не вырвет ее из пелены сна, девушка может опоздать на работу и получить обожетотсамый неодобрительный взгляд от своего загадочного начальника. От этого (да и что греха таить), любого взгляда босса Саммер тает, млеет и начинает неистово потеть. Но это лишь будоражит ее разум, а обеденный перерыв давно превратился во время для внепланового похода в душ, в котором она отмывается от липких мыслей и соленых слез. Саммер всегда была горазда строить кислые мины, которые обычно помогали избавиться от пары-тройки домашних обязанностей, но на пыльной работе в антикварном магазине она видит в наполированном канделябре лишь свою улыбку. Она всегда расплывалась на девичьем лице, когда Мистер Нидфул начинал толкать свои душные, слегка зловещие речи и грациозно, будто на венецианском карнавале, размахивать руками. Каждое его слово Саммер ловила и глотала, забыв прожевать, ведь, казалось, что они ускользнут, испарятся, если девушка вдруг зазевается. И как только он замолкал, рыжая мгновенно начинала умирать со скуки, машинально протирая влажной тряпкой и без того идеально чистые полки. Саммер казалось, что самое страшное, что может с ней случиться - болезнь. Равная необходимости отключить извечный будильник и пропасть из поля зрения начальника хотя бы на день, который Саммер, ставшая физически зависимой от своей новой работы, скорее всего бы не пережила. Ведь даже бессонные ночи, проведённые вне магазина, были настоящим испытанием, и девушке оставалось лишь фантазировать, представляя, как сухие пальцы Люциуса выводят замысловатые узоры на ее румяных от смущения щеках. Однажды, рыжая все-таки признается себе, что по уши влюбилась в этого статного, необъяснимо пугающего мужчину, а возможно даже опишет свои чувства дрожащей рукой в давно позабытом дневнике. Но пока она просто продолжит воскресать по звонку будильника, расцветать и сломя голову нестись в магазинчик, подкрашивая по дороге искусанные губы. В лавку очень редко заходят посетители, но когда это случается, Саммер хочется стереть в порошок названного гостя, бесцеремонно нарушающего идиллию томного молчания, повисшего между начальником и его юной подчиненной. И пока хозяин лавки, подключив своё поистине дьявольское обаяние, окучивает покупателя, Саммер почти начинает замечать, что объект ее вожделения не отражается в зеркалах. А, жаль, ведь ему определённо хотелось бы увидеть самого себя, ибо он несомненно очень хорош собой. Длинные пальцы, на которых Саммер акцентирует своё внимание непозволительно часто, жилистая шея, звонко хрустящая, когда Нидфул устало пожимает широкими плечами и, конечно же, крепкие ноги, обтянутые узкими брюками костюма, притягивающие блуждающий взгляд рыжей. И каждый чертов вечер, когда Саммер закрывает магазин и, нацепив скучающую физиономию, вяло ползёт по пустынным улицам города, его образ болезненно режет воспалённый мозг и заставляет без того загруженную ворохом подростковых проблем Саммер в очередной раз ненавидеть себя. Жизнь в ее теле останавливается ровно до того момента, пока снова не закричит будильник и девушка, подхватив утренний кофе, прибежит в магазин задолго до открытия, вымоет до блеска каждый стенд и усядется на пол раскладывать пасьянс, ведь до прихода босса ещё час. Он всегда чертовски пунктуален и Саммер остаётся лишь дырявить тяжелые напольные часы умаляющим взглядом в надежде, что ненавистная стрелка поползёт чуть быстрее.

***

Грифель карандаша шумно ломается о изрисованный лист, когда над ухом задумавшейся девушки раздаётся мелодичный голос начальника. - У меня правда такой большой нос? - бормочет Нидфул, нависая над блокнотом. - Что...эм.. что? - кислород перестает поступать и в мозг, и в легкие девушки разом, а организм начинаеи медленно, но верно отключаться. - Я как-то видел свой портрет в газете, и несмотря на наглую ложь статьи, нос мой вышел довольно неплохо. И значительно меньше, - не унимался Люциус. - Может просто ракурс был другой, - внезапно осмелела Саммер, никогда не сомневавшаяся прежде в своём неоспоримом таланте. - А может мне просто немного сменил его форму винт того авианосца в сорок четвёртом, - кашлянув, промямлил Нидфул, - хотя тут претензия скорее к размеру. Осознание происходящего криво вбитым ржавым гвоздем опалило сердце Саммер, волна возмущения схлынула, оставив чувство неописуемого стыда. Босс застал ее за тщетными попытками изобразить его на бумаге и неизвестно как долго стоял за ее спиной. Видел ли он, как любовно девушка водила пальцами по листу, растушёвывая свежую карандашную полосу острой скулы? Или же рифлёный след от соленой слезы, взволновавший тонкую бумагу? - Знаете, Мистер Нидфул, а я продала ту гранату, способную незаметно взорвать стену банка, - постаралась перевести тему Саммер, - ведь она пылилась целых полгода. - Тогда давай устроим маленький праздник в честь этого, - усмехнулся Люциус, принимая условия игры, - на двоих. - Что-то вроде свидания? - заикаясь, промямлила девушка, еле подавив оглушительный крик, - здесь, в магазине? - Последний раз я был на свидании ещё в девятнадцатом веке, - закатил глаза Нидфул, - она правда оказалась дельфином. Пропустив специфическую реплику босса мимо ушей, Саммер невидящим взором уставилась в кирпичную стену магазина. Мысленно она уже прыгала с самого высокого моста в стране в бурлящую, размывающую берега реку. Или засовывала проволоку в розетку, или голову в пасть льву. Хотя где-то глубоко в ней маленькая влюблённая кретинка уже отплясывала ламбаду. - Так что думаешь, Саммер? - уже шептал Люциус, хитро прищурив глаза, - гранату-то надо обмыть. - Я обещала дедушке, вернуться сегодня пораньше, - попыталась солгать Саммер, - надо помочь в изготовлении какого-то инопланетного яда. - Уверен, он справится без тебя, - проговорил Нидфул, отходя на несколько шагов назад и, наконец, переставая нависать над дрожащей девушкой, - а мы выпьем вина, например. - Я неподобающе одета для свидания, - продолжала выкручиваться рыжая, хватаясь за свои спортивные штаны, как за ускользающие соломинки. В ожидании реакции начальника, Саммер наконец встала, захлопнула блокнот с какими-то невзрачными цветами на обложке и повернулась лицом к боссу. Разум кричал, что она подросток, а он взрослый, даже очень взрослый мужчина, но сердце просило отбросить стереотипы и кинуться на него, подобно дикой пантере. Паника начала вновь сковывать грудь, а ощущения казались ей смутно знакомыми, нечто подобное она испытывала, когда в детстве упала в колодец. Холод, сырость, страх. - Тогда мы можем прогуляться по городскому саду, - как-то наивно и по-детски предложил Люциус, - ты отлично впишешься в обстановку. - Насмехаетесь, Мистер Нидфул? - Саммер попыталась выдавить из себя как можно менее нервную улыбку и медленно положила блокнот в поясную сумку. - Ну что ты, Саммер, кто же насмехается над любимыми девушками? - вальяжно произнёс Люциус. Мимолетно брошенные слова ворвались в Саммер бензопилой, разрывая девушку на миллионы частей. Холодный пот выступил во всех известных Богу местах, в глазах потемнело, сознание затуманилось. В чувство рыжую привела назойливая трель будильника, оповещающего о начале нового рабочего дня, наполненного томными вздыханиями Саммер и зловещим, дьявольским смехом ее таинственного босса.